Искушение вампира

ГЛАВА 10

Мы направлялись к реке, избегая освещенных улиц с барами и ресторанами. Нас манили темные закоулки, городское дно. Места, служившие прибежищем для разного и всяческого отребья. Этот район был вотчиной мелких наркодилеров и проституток. На каждом шагу нам попадались вездесущие сутенеры, похожие на сытых котов, ожидающие, когда их девушки вернутся с наваром. Мы скользили сквозь ночь, которая становилась все холоднее, и влажный воздух туннелей в сравнении с ней казался весенним. Однако зима уже стояла на пороге. Почти полная луна поднималась из толщи облаков на востоке; ночь еще только начиналась. Времени для охоты хватит с лихвой.

На углу двух темных улиц мы услышали какую-то ругань и повернули туда – заодно с еще несколькими любопытными.

– Хватит клянчить, чувак, ты мне и так уже должен. Так что вали отсюда, понял?

– Я тебе должен? Да ты наколол меня прошлой ночью. Вместо нормальной дури подсунул какое-то дерьмо!

Наркодилер улыбнулся, но глаза его оставались холодными.

– Нельзя обмануть того, кто тебе не заплатил. Компренде?[32] – Он вытащил из кармана нож и раскрыл его, мельком оглядев небольшую, но быстро растущую толпу зевак. – Пошел вон. А не то я отхвачу тебе яйца и скормлю крысам.

– Он обречен, – прошептал Ридрек. – Люди никогда не перестанут меня забавлять. Резать друг друга на части – ну надо же!

Он ухмыльнулся и вышел на свет. Увлеченные ссорой, двое ее участников не заметили, что смерть уже рядом.

– Я сказал тебе: вали отсюда, е-мое! – рявкнул наркоторговец, но обманутый клиент не собирался отступать. Вместо этого он извлек из-под куртки нечто напоминающее мясницкий тесак. Стремительным движением дилер перехватил руку наркомана и отвел ее в сторону, а затем воткнул свой нож ему в живот.

– Долбаные торчки! Никогда не слушают умных людей.

Раненый издал удивленный возглас и согнулся пополам.

Мы с Ридреком присоединились к толпе зевак.

– Мы тут разберемся, – сказал я свидетелям.

– Кто вы, е-мое, такие, парни? – спросил дилер. Он смерил меня взглядом с головы до ног, держа нож наготове. – Ты не похож на гребаного копа, – усмехнулся он.

– Нет, я не коп.

Дилер поднял оружие.

– Тогда уноси задницу с моей территории, и поживее. – Я ощущал его страх, спрятанный под маской бравады.

Видя, что я не двигаюсь с места, наркоторговец покрепче стиснул нож и чиркнул лезвием по моей груди. Кровь выступила из пореза, пятная белую рубашку. Я легко мог бы уклониться от удара, но тонкая грань между вечной жизнью и проклятием смерти завораживала меня, заставив стоять неподвижно. В некоторых аспектах я больше был похож на своего создателя, чем соглашался признать. Мне нравилось, когда смертные сопротивляются.

Я провел рукой по выступившей крови и слизнул ее с пальцев.

– Только глянь, что ты натворил. Испортил мою новую рубашку!

За спиной раздался тихий смех Ридрека, я же не отрывал взгляда от своего будущего ужина. Молниеносным движением – слишком быстрым, чтобы дилер успел среагировать, – я выхватил нож из его руки и отшвырнул в темноту. Бросок был силен: нож шлепнулся в реку, от которой нас отделяло никак не менее пятидесяти футов.

– Какого хрена…

Человек захрипел, когда мои пальцы стиснули его горло. Мы с Ридреком одновременно обвели взглядом толпу зевак, готовых к драке. Касаясь их разума, мы успокаивали людей, сея равнодушие и забывчивость, и в скором времени толпа начала рассасываться. Смертные покидали поле недавней битвы, отправляясь по своим темным делам…

– Пора, – сказал я и, ухватив наркоторговца за загривок, потащил его за собой, как провинившегося пса. Я шел в сторону туннелей, позволяя своей жертве слегка сопротивляться. Исключительно для того, чтобы подогреть мой интерес. Ридрек шел следом, волоча полумертвого наркомана.

В темноте туннелей, вдалеке от любопытных глаз, я позволил своей жертве крикнуть последний раз, а затем успокоил ее. Навсегда. По крайней мере, смерть была мгновенной и безболезненной…

Миновала полночь. Мы поохотились всласть и опьянели от крови. Голова у меня кружилась, а тело прямо-таки пело. Нужно было поспать, но сильнее, чем сна, я жаждал секса. Более всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в постели Элеоноры. Она поняла бы, что со мной происходит, помогла бы дать выход бурлящей энергии, бежавшей по пенам вместе с моей горячей кровью. Элеонора могла успокоить мой разум, приняв в себя часть этой бушующей силы. Потом мы сыграли бы в нашу любимую игру жизни и смерти… Но нет. Все эти мысли следовало держать подальше от моего создателя.

Ридрек едва не шатался под тяжестью выпитой крови. Мы прели по пустынным улицам и площадям, плечом к плечу, точно два пьяных ирландца, которых так презирал старый вампир. Он хотел спать, а я чувствовал, что схожу с ума от желания потрахаться.

Где-то возле Колониального кладбища мы пришли к выводу, что нужно прилечь хотя бы на пять минут. Сражаясь с головокружением, я и Ридрек отправились на поиски уютного склепа или могилы, подходящей для сна. Вскоре нам на глаза попался богато отделанный склеп, где вполне хватило бы места для двоих, но тут до меня долетел запах ароматного дыма. Послышались голоса и хрипловатый смех. Ридрек улыбнулся, словно подвыпивший карточный игрок, взявший в прикупе четыре туза. Он еще не закончил охоту. Мы неслышно подошли к склепу, точно призраки, возникшие прямо из воздуха.

Восемь удивленных подростков молча взирали на нас.

Потом они разразились хохотом. Смех мгновенно утих, когда я протянул руку и отобрал самокрутку – или косяк, как это называет Джек, – у одного из мальчишек.

– Разве ты не знаешь, что от этой штуки у тебя мозги съедут набекрень? – спросил я с отеческой улыбкой.

– Не-а, – возразил паренек. – От нее разве что жор находит. Хочешь курнуть?

– Жор находит? – переспросил Ридрек, с трудом сдерживая смех. – Объясни-ка, что это значит?

– Bay, дядя, из какого нафталина ты вылез? – Последовал новый взрыв хохота. – Это значит, что после косяка тебе жрать охота. Есть хочется. Догнал?

– А! Тогда с твоей стороны не очень-то благоразумно предлагать нам этот косяк.

– Почему? Вам-то, чуваки, поди, хватит бабла, чтобы перекусить у «Дэнни».

– Да потому, что они вампиры, – раздался чей-то голос. На мгновение наступила тишина, а потом ребята снова зашлись в приступе бурного веселья. Один парень хохотал так, что опрокинулся на могильный камень и с трудом перевел дыхание.

– Вампиры! Слушай, а ведь правда!

Мальчик, говоривший о вампирах, поднялся на ноги. Он тоже улыбался. Секунда – и я вспомнил его. Это он увязался за Джеком в клубе «Девятка». Джек называл его Вермом.

– Ваш друг Верм прав, – сказал я. – Стоило бы к нему прислушаться.

Ридрек отвесил клоунский поклон.

– Злобный вампир к вашим услугам. Снова раздался смех. Верм подошел ближе.

– Вы знаете, как меня зовут, – потрясенно сказал он. – Это круто.

Я отдал ему папиросу.

– Да, и поскольку Джека здесь нет, я бы сказал, что вы с друзьями выбрали не очень удачное место для своих посиделок.

– У вас, ребята, похоже, не все шарики на месте, – сказал один из парней, вызвав очередной взрыв смеха.

Ридрек задумчиво рассматривал мальчишек. Я чувство-нал, как его разум изучает их затуманенные наркотиком мысли. Я порылся в кармане и вынул пачку купюр. Нужно что-то предпринять, прежде чем у Ридрека снова разыграется аппетит. Впрочем, сейчас он был сыт. Привалившись к могильному камню, он лишь лениво наблюдал, как я передаю деньги Верму.

– Уведи отсюда своих друзей, – сказал я, мягко, но настойчиво оплетая сознание Верма паутиной собственных мыслей.

– Но я хочу остаться, – пробормотал он, не сводя взгляда с Ридрека. Дурная привычка – приставать к вампирам.

– Ты слишком голоден, чтобы остаться, – уверил я Верма. – Тебе так хочется есть, что ты сдохнешь, если не побежишь к «Дэнни» сию секунду.

Не знаю, чувствуют ли смертные такой зверский голод, какой я транслировал Верму в мозг. В детстве мне порой случалось класть зубы на полку, но как вампир я был более чем сыт и надеялся, что Ридрек испытывает сходные чувства. Впрочем, это не помешает ему убить просто так, развлечения ради.

– Ступай! – приказал я. Мальчишки поднялись на ноги и, все еще хихикая, исчезли в темноте.

Ридрек осклабился.

– Так я и думал! Что тебе до этих щенят? Они все равно когда-нибудь умрут.

– Просто я немного устал и слегка переел, – солгал я. – А теперь, когда здесь наконец-то стало тихо, собираюсь поспать.

Ридрек был изрядно пьян. Он шатался и явно не испытывал ни малейшего желания ворочать десятифутовую бетонную плиту, преграждавшую вход в фамильный склеп. Я же чувствовал себя так, словно мог свалить автомобили, припаркованные вдоль улицы, в одну огромную кучу. Если захочу, разумеется.

Нет, сегодня мне поспать не удастся.

Ридрек заполз под груду костей прежних обитателей склепа. Он уснул, едва приняв горизонтально положение. Вид давнего врага, сонного и беспомощного, снова всколыхнул мою ненависть. Я подумал, что могу убить его прямо сейчас и отправиться в ад вслед за ним. Но сперва я должен был повидать Элеонору – в последний раз. Если завтра Ридрек убьет меня, после такой грандиозной ночи умирать будет не жалко. Единственное, что я мог сделать – оставить склеп открытым в надежде на то, что солнце застанет Ридрека спящим. Я сдвинул массивную плиту, оставив своего ненавистного создателя под звездами. А потом, не чуя под собою ног, кинулся к Элеоноре.

Я опустился на стул возле кровати Элеоноры, благодаря судьбу за то, что она сегодня одна. Довольно нынче убийств, теперь мне потребны другие упражнения. Вдобавок смерть клиента дурно сказалась бы на бизнесе моей подруги. Ведь мы живем в цивилизованном мире…

Моя кожа пылала. Он нее исходил такой жар, что Элеонора не могла его не почувствовать даже на расстоянии. Она вздохнула во сне и стряхнула с себя одеяло. Я с удивлением увидел, что Элеонора одета в мужскую рубашку с длинными рукавами. Отчего-то мне казалось, что женщины ее профессии спят без одежды. А в следующий миг я с еще большим изумлением и радостью понял, что это моя собственная рубашка. Ладно, не проблема. В скором времени Элеонора разденется донага.

Я поднялся со стула, намереваясь разбудить ее, но тут Элеонора вздрогнула и села в постели, будто я уже притронулся к ней. Может быть, она услышала безмолвный зов? Ведь мой разум и тело были заняты только мыслями о ней.

– Кто здесь? – спросила она и целомудренно натянула простыню на голые ноги. Сонная, теплая, такая уязвимая… Я почувствовал, как нарастает мое возбуждение.

«Ты ведь уже догадалась, – мысленно прошептал я, – не так ли?».

– Уильям?.. – Элеонора зажгла свет и ахнула, увидев меня – Что… что с тобой?.. – В ее голосе я услышал страх. Она умела притворяться, но сейчас была искренна.

Я подошел и сел на краешек кровати. Но вместо того, чтобы кинуться мне в объятия, Элеонора отшатнулась, не сводя с меня испуганных глаз.

– Ты… сегодня какой-то не такой… И на тебе кровь…

– Да? Не такой? – Возможно. Как знать? Я ведь не мог увидеть своего отражения.

Моя кровь едва не кипела от желания. С превеликим трудом я сдерживал свои порывы, но чувствовал, что еще немного – и уже не смогу совладать с собой.

– Твои глаза. Они… – Элеонора отвела взгляд.

Я протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, и увидел кровь под ногтями. Разумеется, в своих ночных похождениях я не потрудился вычистить ее. Могу себе представить, как я выгляжу и как пахну. Этой ночью мне было не до внешнего лоска. Хотелось только крови, а потом – секса.

«Давай же, давай!» – кричало тело.

– Я пришел поиграть с тобой, – сказал я, запуская пальцы в волосы Элеоноры.

Она осторожно накрыла ладонью мою руку, но на лице ее отражалось сомнение. Может быть, мой вид сделал нашу игру чересчур реальной?

– Не хочешь ли зайти в ванну? Обработать порез на груди? Я высвободил руку и скинул пальто.

– Не сейчас, моя девочка. – Скорей же! Скорей! – Скоро встанет солнце.

Секунду спустя я уже был раздет и зубами сдирал с Элеоноры рубашку. Она закричала, когда я вошел в нее, и всадила ногти в мою горячую кожу, но сопротивление я едва ощутил. Элеонора принадлежит мне, и я буду трахать ее в свое удовольствие. С чувством, с толком и с расстановкой. Хотя какая уж тут расстановка? Я имел мою женщину как дикий зверь, все глубже всаживая в нее свою плоть. Элеонора снова закричала, и я с трудом перевел дыхание, остановившись на миг, но по-прежнему оставаясь внутри нее.

Я вдавил Элеонору в простыни, и она перестала сопротивляться. Ее сердце стучало так, что казалось, будто кто-то долбит по моей груди сжатыми кулаками. Наконец она пошевелилась и слабо отпихнула меня. – Отпусти…

Я перекатился на спину и потянул Элеонору за собой, так и не разъединившись с ней. Потом провел ладонями по ее животу и груди, поласкав татуированную змею от головы до хвоста. Я взял Элеонору за бедра и надавил вниз, все сильнее насаживая женщину на себя. Она пискнула и слегка поморщилась, а потом одарила меня неуверенной улыбкой. Мало-помалу Элеонора становилась собой – той женщиной, которую я знал. Высвободившись из моих рук, она начала двигаться в своем собственном ритме, и вскоре мы оба застонали, приближаясь к высшей точке наслаждения. Уперев руки мне в плечи, она выгнулась в оргазме, и я последовал за ней в пучины блаженства.

– У тебя кожа как огонь, – выдохнула Элеонора, соскальзывая с меня.

Я разглядывал лепнину, украшающую потолок. Это из-за крови. Это из-за убийств. Это то, что я есть на самом деле.

Слова предназначались не для ее ушей, но Элеонора напрягись, словно истина просочилась в нее сквозь мою кожу. Я приподнялся на локте и посмотрел на свою любовницу. У меня был интересный вечер.

– Вижу, – сказала Элеонора, проводя пальцем по заживающей царапине на моей груди.

Я был уверен, что она не захочет знать подробности. Стараясь отвлечь Элеонору, я погладил ее по животу, потом опустил руку ниже, лаская промежность. Пальцы тут же стали влажными.

– Кажется, я скучал по тебе.

– Кажется? – Она вздохнула и раздвинула бедра, побуждая меня продолжать исследования.

Я погрузил пальцы глубже в ее лоно, опустив взгляд, чтобы полюбоваться результатами своих трудов, и тогда увидел, что влага была красной. Кровь залила бедра Элеоноры. Я почувствовал, как мой желудок сворачивается в тугой ком, и сказал, не в силах отвести глаз от алых пятен на ее коже:

– Я поранил тебя.

Элеонора медленно отстранилась и посмотрела мне в лицо.

– Да, – сказала она, укладываясь на спину. – Но не волнуйся, ничего страшного.

Взяв мою руку, она снова утвердила ее между своих ног. Позволь мне помочь. – Не дожидаясь ответа, я приподнял мою любовницу, переместив ее выше, к изголовью постели. Потом принялся собирать кровь языком и губами.

Это было приятно и ей, и мне, и вскоре Элеонора стонала от удовольствия. В обычный день я счел бы это опасной игрой: слишком сильное искушение для меня, изголодавшегося по человеческой крови. Но сегодня все было иначе. Я пресытился, и небольшое количество алой влаги на ее бедрах казалось, не более чем изысканным десертом после долгой охоты. Сладким и возбуждающим. Очевидно, Элеонора думала так же, потому что ее тело снова напряглось в преддверии оргазма. После я отнес ее в ванную, и мы потратили некоторое время, смывая, с себя кровь. Казалось, Элеонора все еще беспокоится за меня, но не настолько сильно, чтобы не чувствовать себя счастливой. Ее руки скользили по моему телу, стирая с него пыль и грязь, она прижалась ко мне, и я уже подумывал о следующем раунде, когда почувствовал опасность.

Я схватил полотенце, протянутое Элеонорой, но не стал вытираться, а поспешно подошел к окну и выглянул наружу. До восхода солнца оставалось менее часа, и мне пора было возвращаться во тьму. Я вспомнил о Ридреке и представил, как он становится пеплом под кровавыми лучами рассвета. Если есть во вселенной хоть какое-то милосердие, мой создатель умрет жалкой смертью и отправится в ад, которому принадлежит… Холодок пробежал по спине, словно дуновение осеннего ветра. Зло было где-то рядом, совсем близко. Я обвел взглядом задний двор и увидел его. Он стоял, прислонившись к железному забору. Он ждал меня.

Ридрек.

Я поспешно натянул штаны, готовясь выйти наружу и встретиться с ним, когда внизу послышался стук.

– Нет!.. – крикнул я. Стремясь помешать Ридреку войти, я вышиб запертую дверь спальни моей любовницы, ненароком сорвав ее с петель, кинулся вниз, в три прыжка преодолел лестницу и оказался на первом этаже как раз в тот момент, когда одна из девушек Элеоноры уже взялась за дверную ручку.

– Не открывай! – приказал я.

Ее руки тут же упали вдоль тела. Стук повторился – более настойчиво. Девушка мельком посмотрела на меня и повернулась в сторону лестницы. Я проследил за ее взглядом и увидел Элеонору. Завернувшись в шелковую простыню, она вышла из комнаты и остановилась на верхней площадке. Я готов был приказать ей уйти, но тут же понял, что в этом нет смысла. Поздно. Ридрек обнаружил нас. Из-за моей похоти Элеонора оказалась в опасности. Мог ли я совершить большую глупость?

– Назад! – сказал я заспанной девушке. Потом подошел к двери и рывком распахнул ее.

Ридрек улыбнулся.

Я обернулся к Элеоноре и со всей возможной убедительностью произнес:

– Этого человека ни в коем случае нельзя приглашать в дом. Все понятно? – Элеонора и ее девушка одновременно кивнули. – Предупредите всех остальных.

– Уильям, мальчик мой, как же так? Я-то думал, что мы помирились и снова стали друзьями. А теперь ты не пускаешь, меня на порог?

– Мы никогда не были друзьями.

Улыбка исчезла. Ридрек протянул руку в дверной проем и выдернул меня наружу. Я почувствовал запах паленой плоти. Он пересек запретную черту, не получив позволения, и здорово обжегся.

– Не выходите из дома! – крикнул я, стараясь вырваться из хватки старого вампира. Мы взвились в воздух: он – повелевая воздушной стихией, я – охваченный яростью. Но сейчас левитация работала на Ридрека и против меня…

Погружаясь во тьму, я думал о том, что Ридрек сделает с Элеонорой, когда прикончит меня.

Яркий свет ударил мне в глаза, и я поспешно закрыл лицо руками.

– Эй! Что за черт?! – Я прищурился и открыл один глаз, воззрившись на того, кто так бесцеремонно меня разбудил. – Оливия!.. Где тебя черти носили?

И тебе привет, – беспечно отозвалась она. Рейя уже приняла свой собачий облик, а это значило, что и мире наступил день. Бесцеремонно ухватив собаку поперек живота, Оливия выкинула ее из гроба.

– Проваливай, Лэсси,[33] – распорядилась вампирша.

Рейя приземлилась на лапы, по-кошачьи перевернувшись в воздухе, взвизгнула и ретировалась на диван – тот самый, где я безуспешно пытался завершить трансформацию Шейри, потом положила голову между лапами и уставилась на меня. Единственным, что могло ее отвлечь, стало бы появление Уильяма. Тогда она переключила бы все свое внимание на него.

Глаза Оливии горели каким-то хищным огнем. Мне пришло в голову, что она, возможно, околдована Ридреком. Иными словами, я не могу ей доверять. Впрочем, не сказал бы, что я вообще когда-нибудь верил ей безоговорочно.

Мне стало интересно, кто мог бы одержать верх в бабской сваре (извините за выражение), устроенной двухсотлетней египетской бойцовой собакой-оборотнем и могущественной вампиршей. Подумав получше, я решил, что не хотел бы увидеть эту схватку. «Сверхъестественное атакует»… Даже компания «Fox» не решилась бы поставить подобное шоу на телевидении.

Соблазнительно улыбаясь, Оливия заняла место Рейи, обняла меня и принялась поглаживать мою голую грудь.

– Поскольку мой гроб занят, видимо, нам придется делить твой. – Она обернулась к своему гробу, где по-прежнему лежало тело Шейри. – Кто эта Златовласка, оккупировавшая мою постель?

Я охнул, когда Оливия не слишком нежно стиснула мой, сосок.

– Это Шейри. Я пытался сделать из нее вампира, но ничего не вышло. Она умерла.

В мгновение ока Оливия переменилась. Кокетливая улыбка исчезла, ярко-красные губы сжались в узкую линию. Вампирша спрыгнула на пол, изящно приземлившись на свои высокие каблуки, подошла к гробу и, помедлив секунду, подняла крышку. Я подошел и встал рядом, наблюдая, как Оливия с мрачным видом рассматривает тело девушки.

Благодаря ритуалам Мелафии сейчас труп выглядел несколько лучше. Песнопения и эликсиры произвели некоторый восстанавливающий эффект. Хотя, разумеется, этого было недостаточно, чтобы вернуть Шейри к жизни. Тело было обложено веточками и пучками трав. Теперь я понял, почему Оливия приняла мертвую девушку за спящего вампира.

– Пока я спал, Мелафия одела Шейри и произнесла над ней несколько заклинаний. Думаю, для того и травы. Она обещала, что не позволит никаким сущностям завладеть телом.

Оливия взяла веточку, похожую на лаванду, понюхала и отложила в сторону.

– Да. Мелафия – хороший человек. Я тоже должна кое-что сделать для Шейри. Дам ей своей крови и… еще кое-что. И запишу ее.

– Запишешь? – растерянно переспросил я.

– Не обращай внимания. Потом объясню. Я вздохнул.

– Я не хотел причинить ей вреда, честное слово. Все сделал в точности так, как велел Уильям. Не понимаю, как это вышло. Мелафия сказала, что иногда подобное бывает, но наверняка есть какое-то более внятное объяснение. Ты разбираешься в женщинах-вампирах? Я хочу сказать: ты ведь тоже женщина, и тебя как-то сотворили. Я не помню собственную инициацию и просто хотел понять…

Оливия прижала пальцы к моим губам.

Никто не помнит свою инициацию. Но ответ на твой вопрос – да. Я знаю очень много о том, как создаются женщины-вампиры, о том, чем они живут, какие опасности их подстерегают и сколько им нужно пройти, прежде чем стать полноправными вампирами. Они сталкиваются с определенными… трудностями на всех этапах. Мелафия была права: процесс трансформации очень сложен, и многое может пойти не так. Однако никто никогда не занимался этим вопросом. Наверняка ты сделал все возможное, так что не бери в голову.

– Прошлой ночью Шейри явилась ко мне в виде призрака. – Правда? – сказала Оливия. Ее глаза удивленно расширились. – Как необычно. Ты, должно быть, сенсуал.

– Кто?

– Вампир, который умеет общаться с нежитью низшего ранга – духами, призраками и так далее.

– Можно подумать, существует какая-то классификация типов нежити…

Оливия улыбнулась.

– Совершенно верно.

– И я, очевидно, стою в этой иерархии довольно высоко?

– Ну да, – кивнула вампирша и снова улыбнулась. – Как говорится, la creme de la creme.

– Это по-французски? Нечто вроде «лучший из лучших»?

– Типа того.

– Ух ты! Надобно встать очень рано поутру, чтобы взять верх над стариной Макшейном!

На самом деле я чувствовал себя полным невеждой. Оказывается, у нежити существует какая-то кастовая система, а я нахожусь где-то наверху. Ребята вроде меня, способные общаться с духами, имели собственное название. Оказывается, я не просто смышленый мертвый белый парень. Я еще и сенсуал. О, брат, как! Кто бы мог подумать?

– Мы, вампиры, подобны звездам в царстве тьмы, – продолжала Оливия. – Мы господа. Властители, если угодно.

Каждый день узнаешь что-то новое. Ну, ладно, ладно. До недавнего времени все было совершенно иначе.

– Ты просто пытаешься приободрить меня.

– Да, пытаюсь. Но от этого истина не делается менее истинной.

– Ладно, если мы такие крутые чуваки, то не можем ли что-нибудь сделать для Шейри? Кроме того, чтобы отдавать ей кровь и куда-то там ее записывать?

– Тут уж тебе должно быть виднее. Но, боюсь, заклинания Мелафии и моя небольшая помощь – максимум возможного.

– Шейри сказала, что попала в какое-то страшное место. Там темно, и какие-то странные злые твари гоняются за ней.

– Плохо. Но если Мелафия все сделала правильно, то Шейри в безопасности. Я точно не знаю, что умеет ваша колдунья и откуда она черпает силу, но методы, которыми она пользуется, мне немного знакомы. Они очень древние. Ее колдовство во многом похоже на магию друидов.

– Это не те ребята, которые раздевались догола и плясали вокруг майского дерева ночью в полнолуние?

– Все немного сложнее.

У меня снова заболела голова. Теперь она раскалывалась от обилия новой информации. Я перевел взгляд на мертвую девушку в гробу.

– Ридрек высосал Шейри почти досуха, и Уильям спросил ее, согласится ли она стать одной из нас. Шейри сказала «да». И кстати, где черти носят Уильяма? Ты не в курсе?

Странное выражение появилось на лице Оливии в тот миг, когда я произнес имя Ридрека. Она словно бы внезапно вспомнила о чем-то важном. Еще раз взглянув на Шейри, вампирша прикоснулась к волосам мертвой девушки и что-то тихо сказала ей. Казалось, смерть Шейри – с которой она даже не былa знакома – глубоко тронула ее.

Помолчав немного, Оливия проговорила:

– Если Шейри решила пройти трансформацию и стать вампиром, она поступила правильно, даже если этому не суждено было случиться.

Я мельком отметил, что вампирша пропустила мимо ушей мой вопрос насчет Уильяма.

– Никак не могу отделаться от мысли, что здесь есть доля моей вины. Думаю, со мной что-то не в порядке.

Руки Оливии легли мне на плечи, разминая и массируя их. – Бедный Джек… Как бы мне хотелось утешить тебя, – прошептала она. Ее щека коснулась моего лица, и я почувствовал запах вампирши. Оливия была с Ридреком. Теперь я не сомневался, что она плясала под его дудку. Чтобы ни случилось, я должен быть чертовски осторожен.

С дивана донеслось недовольное ворчание Рейи. Оливия посмотрела на нее и уселась ко мне на колени. Она взяла мои руки, поцеловав по очереди каждую ладонь, а потом положила их себе на щеки и заглянула мне в глаза.

– Ты же совсем ягненок, да? Милый, сладкий, невинный; ягненок…

Она сделала акцент на слове «невинный». Женщины называли меня по-всякому, поверьте, но это была принципиально новая ассоциация. Я пытался понять, что же имела виду Оливия – то ли провал с сотворением вампира, то ли мое общее невежество… Тут она начала расстегивать мою рубашку, и я очень быстро отвлекся от своих раздумий.

– М-м-м, – согласился я – Маленький ягненок. Бе-е-е… – Кажется, Рейя спрыгнула с дивана и переместилась под стул, исчезнув из поля моего зрения. Я надеялся, что она тоже меня не видит.

Оливия одарила меня поцелуем, от которого я бы, наверное, свалился с ног, если бы не сидел. Поцелуй был долгим и страстным, а к тому времени, как он закончился, блузка Оливии оказалась расстегнута и груди, затянутые в кружево бюстгальтера, маячили у меня перед глазами.

– Так вот, насчет умений Мелафии. В чем ее секрет? Где она научилась своей магии?

– Хм-м?.. – Какие могут быть разговоры в подобный момент? Мой язык был занят совсем другим. Я старался просунуть его под бюстгальтер и добраться до напряженных сосков, спрятанных внутри. И зачем она спрашивает меня о… а о чем там она спрашивала?..

– Мелафия. Где она обрела свои знания? Это вуду? Я слышала, что в Саванне много вудуистов.

– Вуду. Да. Она знает о вуду…

Вуду-муду. Сейчас меня гораздо более занимал вопрос, как расстегивается кокетливый лифчик Оливии. Где вообще у него застежка? Впереди или на спине?..

– И защитная магия Уильяма тоже происходит оттуда? В ночном клубе он устроил впечатляющий спектакль. Ридрек не сумел даже притронуться к нему.

Эврика! Я нашел застежку и управился с ней в мгновение ока. Такая ловкость нарабатывается десятилетиями практики. Эластичный бюстгальтер спрыгнул с груди Оливии и обмотался вокруг ее шеи. Сиськи выскочили наружу, и я зарылся в них лицом… Вот тогда-то я снова почувствовал смердящий запах Ридрека, но махнул на него рукой и пропустил мимо ушей вопрос вампирши. Мне было не до того.

Она потянулась к моему ремню – так же, как давеча Шейри. Картины недавних событий вспыхнули в моей памяти безумный секс с недоделанной вампиршей и его печальный исход.

– Эй, – сказал я, отрываясь от грудей Оливии. – Последний раз, когда я делал это с женщиной-вампиром, она сыграла в ящик. Что, если дело вовсе не в процессе трансформации? Вдруг я ядовит для вампирок или что-нибудь в этом роде?

Оливия хрипловато рассмеялась, расстегивая мой ремень.

– Не говори глупостей. Ты не сможешь мне навредить, даже если очень захочешь.

Ладно, о'кей. Если что-то случится, пусть потом не жалуется: я ее предупредил. Я поймал губами набухший сосок, и все рациональные мысли выветрились из головы. Внезапно оказалось, что штанов на мне уже нет, а Оливия задирает юбку, которой, впрочем, изначально было не так уж и много. Я сунул под нее руку и обнаружил, что там нет ничего лишнего. Мои пальцы скользнули между бедер вампирши.

– Нет, постой. Сперва я с тобой разберусь, – прошипела Оливия. С этими словами она опустилась на мой воздетый агрегат – так быстро и резко, что я едва не вскрикнул. На один краткий миг выражение торжества на ее лице сменилось удивлением. Оливия ищуще заглянула мне в глаза. Потом, поудобнее утвердив меня на стуле, она ухватилась за спинку, чтобы держать равновесие, скинула туфли и обвила ногами ножки стула. Выражение уверенности вернулось к ней, и вампирша снова поцеловала меня.

Я застонал, желая продолжения. Оливия приподнялась и вновь наделась на мой жаждущий член.

– Скажи мне, Джек. Скажи, в чем секрет Уильяма. Я должна знать…

Я ухватил Оливию за бедра и приподнял, чтобы снова насадить на себя, но она крепко держалась ногами за стул и не позволила мне довершить начатое. Вампирша явно намеревалась сама контролировать ситуацию. Если она не уступит, в скором времени я буду умолять ее о милосердии. Но ей требовалось совершенно другое. Оливия желала знать тайну Уильяма, секрет его силы. Наконец-то я понял! Она пыталась вызнать все это для Ридрека, потому что он держал вампиршу под контролем.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь совладать со своим жаждущим секса телом. Разумеется, я не стану выдавать Ридреку тайны Уильяма, но пусть же Оливия как следует поработает, если хочет вытянуть их из меня. Видимо, лавры Мата Хари[34] не давали ей покоя. Что ж, посмотрим, кто на самом деле будет вести этот маленький допрос с пристрастием. Я открыл глаза и смерил вампиршу спокойным взглядом.

– Не представляю, о чем ты.

Ах, не это она желала услышать! Оливия снова приподнялась надо мной и опустилась вниз.

– Врешь! – Ее лицо раскраснелось. Невероятно для вампира, если только он не поел совсем недавно. Возьми на заметку, Джек.

Я постарался удержаться от стонов. Моя плоть была тверда как алмаз, а кровь бурлила от желания. Каждый раз, как Оливия насаживалась на меня, я готов был взорваться. Мне хотелось кричать, но я не доставил ей такого удовольствия. Она поднялась и снова вернулась, и еще раз, еще раз. Я молчал. Оливия в очередной раз оседлала мою плоть, и я оказался внутри нее.

– Почему ты защищаешь Уильяма? – Она теряла контроль, и дело касалось не только секса. Здесь было что-то еще. – Погляди, как он обращался с тобой все эти годы! Скрывал от тебя твою собственную силу, ничего не рассказывал о природе вампиров. Ты ничего не знал о роскоши, которая давно могла бы стать твоей. Какой позор! Все, что он делал – это помыкал тобой. А ты по-прежнему служишь ему, глупец! Вот теперь я припомнил еще кое-что. Уильям не советовал заниматься любовью с Оливией. Вместо этого он подсунул мне Шейри. Почему? Он сказал, что инициация девушки сделает меня сильнее, но правда ли это? Может быть, все дело в том, что Шейри не могла дать мне никаких новых знаний, а Оливия могла?

Она снова задвигалась, и я стиснул зубы, едва сдерживая крик.

– Ридрек – вот за кем нужно идти, – прошелестела Оливия. – Он, а не Уильям мог бы дать тебе все, что ты заслуживаешь.

– И что же приказал тебе Ридрек? Приказал прийти сюда и трахать меня, пока я не раскрою всех тайн Уильяма? Велел пообещать золотые горы и великое знание? – Оливия расслабила ноги и вновь попыталась подняться, но я держал ее за плечи, демонстрируя, кто здесь сверху на самом деле.

Она рассмеялась, и в этом смехе прорезалась истерическая нотка.

– Он пытался околдовать меня. О да, он пытался. Но я сильнее его! И сильнее тебя, долбанный безмозглый щенок!

– Неужели? Ну, посмотрим.

Я отпустил плечи Оливии и схватил ее за ноги, отрывая от ножек стула. Потом приподнял вампиршу и изо всей силы надел на себя, затем нагнулся вперед, высоко задрав ноги Оливии и перекинув колени через спинку стула. Пальцы вампирши разжались, и она беспомощно всплеснула руками в воздухе: Я держал ее за талию стальной хваткой, не позволяя изменить позу.

– Отвечай… мне… где… Уильям! – проговорил я, двигая Оливию вверх-вниз с каждым произнесенным словом. Позиция, в которой мы находились, донельзя сужала ее дырочку. Это сводило меня с ума.

– Иди к черту!

– Ты первая!

Оливия закричала – уж не знаю, от удовольствия или от боли. Мне было на это плевать. Она сама виновата, нечего было играть со мной. Вдобавок вампирша, кажется, желала испытать мою силу. Что ж, нет проблем. Я имел ее и так, и этак, с каждым движением все глубже вбивая в нее свое бревно. Оливия старалась найти опору для рук, чтобы восстановить контроль или, может быть, чтобы освободиться, но тщетно. Потом она попыталась высвободить ноги, но я покрепче прижал ее бедра к груди. Мне показалось, будто Оливия мало-помалу слабеет.

– Что со мной происходит? – прошептала она, едва дыша. – Этого не должно было случиться. Что-то пошло не так…

Продолжая ритмично двигать вампиршу вверх-вниз, точно сбивая масло, я посмотрел на нее. Взгляд Оливии стал безжизненным, лицо осунулось. Она словно увядала на глазах. Ее мышцы – за исключением тех, что сжимали моего дружка – стали дряблыми и безвольными. Она что, тоже собирается умереть прямо на мне? Черт, я и понятия не имел о такой своей силе! В любом случае, пора заканчивать: оргазм надвигался стремительной волной. Тело Оливии вздрогнуло, и я ощутил, как свело ее мышцы, стискивающие мой член. Она издала еще один пронзительный крик; я застонал и кончил в нее.

Глаза Оливии наполнились ужасом, и я увидел в них отражение Ридрека. Не картинку, нет, но его присутствие. Будто бы мой оргазм разрушил ее защиту, и я увидел вампиршу в ее истинном состоянии. Ридрек был здесь, он каким-то образом подглядывал за нами через Оливию. Не отводя взгляда от глаз вампирши, я уловил момент, когда Ридрек исчез из нее, и Оливия вновь обрела контроль над собой.

Несколько секунд я молча переводил дыхание, а потом разжал руки. Оливия повалились назад, и мне пришлось подхватить ее, чтобы она не ударилась головой об пол. Поддерживая вампиршу, я медленно поднялся со стула, не зная, сумеет ли она устоять на ногах без посторонней помощи. Еще пара секунд – и ресницы Оливии затрепетали, взгляд стал осмысленным. Она забилась в моих объятиях, и я отпустил ее. Задранная юбка вернулась на бедра, но выше талии Оливия была обнажена и стояла на полу босиком. Казалось, она собирается с силами и приводит в порядок мысли.

Я всегда чувствую себя немного неловко, заговаривая с женщиной после нашего первого секса, но на этот раз все было вообще из рук вон. Схватка, которая здесь произошла, походила на бой без правил в каком-нибудь бойцовском клубе ада. И вот так выглядит секс двух вампиров? Всякий раз? Круто.

Оливия внезапно покачнулась, как пламя сечи на ветру. Я снова подхватил ее. Нужно сказать что-нибудь, чтобы снять напряжение. Ясное дело, я, как настоящий толстокожий мужлан, ляпнул несусветную чушь.

– Э… Мне понравилось. А тебе?

Для существа, выглядевшего как измочаленная тряпка, Оливия была изумительно быстра. Она размахнулась и дала мне в зубы с такой силой, что я отлетел назад. Ноги запутались в полуспущенных джинсах, так что мое приземление нельзя было назвать грациозным. Я налетел на деревянный стул и шлепнулся на него со всего маху, так что мои пятки взбрыкнули в воздухе.

– Что ты сделал со мной?! – рявкнула Оливия.

– О чем ты? – Я потер саднящую щеку. Больно, черт возьми!

Лицо вампирши пылало яростью.

– Знаешь, ты прав: с тобой что-то не так. И очень здорово не так, скажем прямо!

– Со мной? – Я повозился на стуле, натягивая джинсы. – А как насчет тебя? Пока мы занимались любовью, ты транслировала все кино Ридреку! – Только теперь я в полной мере осознал масштаб катастрофы. – Какая мерзость!

– Ладно, может, и так. – Оливия сняла с шеи лифчик и неторопливо надела его. – Но теперь мне гораздо лучше. А нот что действительно интересно, так это почему я выжата как лимон.

– Что?..

Оливия принялась застегивать блузку.

– Ты вытянул из меня силу, болван. Все должно быть наоборот. Но я чувствую себя слабой, как новорожденный котенок.

– Ну, прости. Мне жаль.

Она одарила меня убийственным взглядом.

– Еще бы.

– Я не нарочно. Честное слово.

Оливия пригладила волосы и прищурилась.

– Так что же случилось, когда ты трахался с Шейри? Что произошло в тот конкретный момент, когда она начала чахнуть?

Жуткое понимание снизошло на меня.

– Я… я думаю, то же самое, что и с тобой. Как раз в это время ты начала слабеть…

Долгую минуту Оливия рассматривала меня.

– Как ты себя чувствуешь, Джек? Счастлив и доволен, как положено после хорошего секса?

Я напряг мускулы, потом расслабил их.

– Точно. Я отлично себя чувствую. Просто великолепно. – Сказать по правде, я ощущал себя сильным. Как супермен. Я пялился на сиськи Оливии, пытаясь понять, не прорезалось ли у меня рентгеновское зрение, чтобы заглянуть за покровы ее одежды. Казалось, еще чуть-чуть, и дело выгорит. – Будто бы я могу горы своротить.

– Черт меня побери. – Оливия скрестила руки на груди и уставилась на меня так, словно только что открыла новый вид вампиров. – Я много лет изучала тендерные связи в вампиризме, но никогда не видела ничего подобного.

Черт! Может, я действительно новый вид вампира?..

– Поясни.

– Я не получила от тебя ни капли силы, зато ты высосал меня почти досуха. Я до сих пор чувствую себя так, как будто вот-вот сдохну.

– Надо поесть, Оливия. Я плесну тебе немного крови. Уильям хранит запас на всякий случай. Так ты быстрее восстановишь силы.

Я направился к маленькому холодильнику под баром, нашел пакет с кровью, припрятанный у задней стенки, и опорожнил его в стакан. Оливия медленно подошла к бару и облокотилась на него. Она взяла стакан и как бы через силу отпила из него. – Маленькими глотками. Это сильная штука, – сказал я. Дождавшись, когда вампирша прикончит первую порцию, налил ей еще. Потребуется много больше двух порций, чтобы вернуть ее в нормальное состояние. – Оливия, – начал я, не желая задавать этот вопрос, но понимая, что должен знать наверняка, – я действительно убил Шейри?

Вампирша посмотрела на полированную мраморную поверхность бара, словно изучая свое несуществующее отражение.

– Скорее всего, – сказала она. – Джек, дай мне слово, что больше никогда не будешь делать вампиров из женщин.

– Разумеется, не буду.

Я поставил локти на бар. Как бы мне ни хотелось утопить свои печали в новой порции скотча, я старался держать свои желания при себе. Мир и так вращался слишком быстро. Я гнал от себя мысли о Шейри. Я уподоблюсь Скарлетт О'Хара и подумаю об этом завтра. Уильяма нет, и я не знаю, можно ли доверять Оливии. Кажется, сейчас она в здравом уме, по, возможно, Ридрек способен снова взять над ней контроль. Когда я проснулся, вампирша вела себя совершенно нормально. Она была искренне тронута судьбой бедной Шейри, и ничто не предвещало беды. Потом Оливия изменилась. Было бы крайне неразумно поворачиваться к ней спиной. Я совершенно запутался и сейчас даже не знал, можно ли и дальше доверять Уильяму. В словах Оливии была доля прав-пи: может быть, мне и впрямь стоило встать на сторону Ридрека. Это могло многое упростить. Отчего бы не поддаться очарованию зла? Я знал, что Оливия сказала об этом, находясь под контролем Ридрека, однако идея не становилась менее привлекательной.

Вампирша все еще нетвердо стояла на ногах, одной рукой придерживаясь за бар.

– Тебе лучше? – спросил я.

– Да, немного.

– Хорошо. Так где Уильям?

Оливия опустила глаза.

– Он с Ридреком.

– Что?! Как?..

– Ридрек поймал меня и держал при себе. Пришел Уильям. Он остался там, а мне велел возвращаться сюда.

– Черт подери! Ты можешь проводить меня в то место? Оливия покачала головой.

– Я совсем запуталась в этих проклятых туннелях и никогда не найду Ридрека, пока он не позовет меня. Джек, что нам делать?

– Тебе – ничего. Ты не можешь охотиться на Ридрека в таком состоянии. Он тебя плевком перешибет. Поэтому останешься дома. – Я не сказал Оливии, что есть и другая причина оставить ее здесь: я не мог ей доверять. И не смогу, пока не разберусь, что к чему. А может быть, не смогу и после этого.

– Черта с два! Если ты идешь за Уильямом, то и я с тобой. – Она со стуком поставила стакан на бар и вздернула свой изящный подбородок.

– Я не собираюсь тащить на себе такую обузу. День на дворе. Ты должна поспать, чтобы восстановить силы. Может быть, я позволю тебе выйти, когда стемнеет. – Оливия принялась возражать, но я обогнул бар и взял ее на руки. Она была легкой как перышко. Я мог поднять ее над головой одним пальцем.

Я отнес Оливию к своему гробу и положил туда.

– Джек, ты не посмеешь!

Рейя вылезла из-под стула, виляя хвостом и оскалившись в язвительной собачей ухмылке.

Я устроил Оливию на подушках, закрыл крышку и запер ее. Изнутри донеслись приглушенные проклятия.

– Выпусти меня, сукин сын! Я должна позаботиться о Шейри!

– Сделаешь это, когда восстановишь силы. Она никуда не убежит.

– Черт бы тебя побрал, Джек!

– Спокойной ночи, солнышко.

Я натянул сапоги и выпустил Рейю из подвала.

– Иди к Мелафии, детка.

Она облизала мою руку и убежала.

А я направился к двери, ведущей в туннели, и шагнул туда, не очень-то представляя, куда именно иду, но не слишком об этом беспокоясь.

Я шел приблизительно в ту сторону, где находился гараж. Мне хотелось оказаться в знакомой обстановке, а еще срочно требовался душ и новая рубашка, которая не была бы разорвана в клочья. Не знаю, сколько сейчас времени. Может, добреду туда как раз к темноте. А даже если нет – черт возьми!.. В своем теперешнем настроении я был готов выйти на солнце и осветить мир, как новогодняя елка. Тру-ля-ля.

Возле первой канализационной решетки я приостановился и глянул вверх, в мир живых. Если встать сбоку, куда не достают солнечные лучи, можно увидеть кусочек тротуара, ноги прохожих и их тени. Сейчас мне более чем когда-либо хотелось стать одним из них.

Но нет. Я тот, кто я есть. Джек Макшейн, кровосос, убийца слабых женщин-вампиров, постоянный клиент ночных бабочек. Я опустил голову и подумал о Конни. Волна тоски прокатилась по мне, как прилив возле Тайби. Моя прекрасная темноволосая латиноамериканская леди… По крайней мере, у нее теплое живое сердце, стало быть, я не смогу ее убить. То есть смогу, но не стану. Я не допущу, чтобы хоть полосок упал с ее головы.

Осенний лист сорвался с дуба на площади, подлетел к решетке, помедлил на краю и провалился между железных прутьев. Он подплыл ко мне как дар из невидимых рук, и я потянулся за его золотой красотой, забыв о лучах утреннего солнца. Кожу опалило, и я поспешно отдернул руку, а потом сунул пальцы в рот, чтобы облегчить боль.

Лист засветился в том месте, где я коснулся его. Почти тут же появились язычки пламени. Это было как знамение, как намек. Конни никогда не будет принадлежать мне, и даже смерть не соединит нас, а разлучит навеки. Даже если бы я завоевал ее сердце, даже если бы женщина полюбила меня так, как я ее люблю, мы все равно не смогли бы остаться вместе. Я не сумею сделать ее вампиром, ведь моя необычная сила убьет Конни, как убила Шейри и чуть не погубила Оливию.

Я зачарованно смотрел на лист, пока он не превратился в струйку дыма. Дым поднялся вверх, за решетку, исчезнув в солнечном мире живых. Я же отступил в тень, которой принадлежал.