Искусство осады

Войны с Югуртой, 111–105 годы до н.э.

После смерти Миципсы, лояльного Риму правителя Нумидии (Северная Африка), его приемный сын Югурта восстал против законного наследника Адгербала и осадил его в городе Цирте. Писатель и историк Саллюстий рассказывает, как после первоначального приступа «с навесами, башнями и машинами всех видов» (21.3) Югурта обнес город рвом и частоколом и возвел сторожевые башни. Блокада продолжалась четыре месяца, пока горожане не сдались, призвав Рим рассудить спор. Однако Югурта не упустил возможности убить своего соперника и казнить всех мужчин в городе. Саллюстий поясняет, что Югурта прибегнул к блокаде, «поскольку Цирта была слишком хорошо укреплена, чтобы взять ее приступом» (23.1). Вряд ли является совпадением, что при осаде Нуманции Югурта воевал вместе с римской армией в рядах союзных войск и видел, как Сципион применил метод блокады к городу, который невозможно было взять штурмом.

Когда Рим попытался восстановить справедливость, то несколько сменявших друг друга консулов не смогли покорить Югурту, в том числе и Квинт Цецилий Метелл, племянник Метелла, за тридцать пять лет до этого достигшего успеха в Испании. (Несмотря на это, по традиции своей семьи он взял прозвище «Нумидийский».) В 109 году до н.э. он окружил город Зама пикетами своих войск и попытался одновременно и подкопать стены, и взять их с помощью лестниц, под прикрытием стрельбы из пращ. Но оборона была отчаянной: расставив по стенам артиллерийские орудия, горожане скатывали вниз валуны, бросали заостренные пики, лили на головы римлян кипящую смесь смолы и серы.

На следующий год, преследуя Югурту, укрывшегося в Фале, Метелл окружил город рвом и частоколом, вероятно, сознательно копируя тактику Югурты при Цирте. Потом он вынужден был построить еще и насыпь, чтобы подвести к стене стенобитные машины, и через шесть недель пробил оборону. К несчастью, за несколько недель до этого Югурте удалось незамеченным покинуть город. Горожане в отчаянии сжигали свои пожитки и сами бросались в огонь.

Преемником Метелла был Гай Марий, пятидесятилетний воин простого происхождения, ранее отличившийся при Нуманции. Вопреки прежним римским законам и обычаям, он стал набирать в ряды войска всех граждан, независимо от их имущественного положения. Ряды армии он удачно пополнил безземельными бедняками, помещенными под строгую опеку заслуженных ветеранов. После взятия нескольких небольших городков, затеянного просто чтобы обстрелять свое пополнение, он решил покорить расположенный в пустыне город Капса, который «был защищен не только своими укреплениями, оружием и людьми, но в большей степени непроходимостью окружающей местности» (Саллюстий 89.4). И в самом деле, отдаленность некоторых североафриканских городов ставила римлян перед общей проблемой снабжения. При Тале первейшей заботой Метелла было снабжение питьевой водой, пока случайный ливень не решил эту проблему, одновременно убедив войска, что они находятся под божественным покровительством. Точно так же расположение Капсы в труднодоступных местах требовало особой тактики. Марий решил гнать стада скота вместе с войсками, так что его армия имела недельный запас свежего мяса и использовала шкуры для изготовления бурдюков, чтобы хранить запасы воды во время марша через пустыню. В трех днях пути от Капсы они перешли на серию ночных маршей с минимумом запасов и, появившись внезапно перед городом, быстро захватили ворота. Хотя население сразу же сдалось, войско Мария прочесало город, перебив всех взрослых мужчин. Саллюстий поясняет, что это отнюдь не объясняется алчностью или жестокостью самого Мария — целью было лишить Югурту людских ресурсов (Саллюстий 91.7).

Вторая значительная осада Мария была построена на рискованном приступе. Целью была сокровищница Югурты, расположенная в отдельном форте на скалистой возвышенности около реки Мулукка. По Саллюстию, «место было неподходящим для насыпей, осадных машин и прочей техники» (Саллюстий 92.7), а единственная дорога была узкой и крутой. Сбрасывая камни и горящие факелы, защитники легко разрушили навесы, скрывающие передовые отряды Мария. Однако благодаря счастливой случайности какой-то лигурийский наемник, собирая улиток себе на ужин, набрел на скрытую тропу, ведущую к крепости сзади. Мгновенно увидев возможность обманного маневра, Марий послал небольшой отряд с трубами этим обходным путем, тогда как сам ударил основными силами с фронта, под «черепахой» из щитов, при поддержке катапульт, лучников и пращников. Защитники были настолько уверены в своем превосходстве, что покинули укрывающие их стены и вышли навстречу римлянам, но звуки труб римского отряда, достигшего задних ворот крепости, повергли их в панику, и войска Мария легко разбили их.

Осады в италийских войнах, 91–88 и 83–80 годы до н.э.

Несколько лет правительство Рима вело так называемую Союзническую войну против восставших в Центральной Италии, желавших получить права римских граждан. В это время несколько городов подверглось осаде. К сожалению, нет подробного рассказа о восстании, но отдельные намеки встречаются, особенно у Аппиана и Диодора Сицилийского. События начались в Аскуле, где были убиты все римляне в городе. После этого восставшие напали на римскую колонию при Эзернии и нанесли поражение армии консула, попытавшейся освободить город. Диодор Сицилийский говорит, что горожане выгнали всех рабов, чтобы уменьшить число голодных ртов, причем некоторые знатные римляне также воспользовались этой возможностью для бегства. Когда условия ухудшились, горожане были вынуждены есть собак, и в конце концов голод вынудил их сдаться. Восставшим сопутствовала удача. Венафр пал в результате предательства, Нола также была предана, а блокада Нуцерии, сохранившей верность Риму, окончательно убедила соседние города капитулировать и дать войска для восставших.

Тем временем другая часть восставших осадила колонию Альба Фуценс и разбила консула П. Рутилия Руфа, которого увезли в Рим «истекающего кровью» (Флор 2.6.12). Заместивший его Гн. Помпей Страбон был осажден в Фирме, пока не появилась подмога, и вместе они гнали восставших до Аскула, который в свою очередь был осажден. Еще одна группа восставших под предводительством жителя Аскула смогла прорваться в город, после чего их командир совершил публичное самоубийство, в отчаянии от того, как его сограждане вели себя во время осады. Город сдался римлянам год спустя, в 89 году до н.э.

Примерно в это же время Л. Корнелий Сулла, в свое время служивший под началом Мария (обычно бесславно), подошел к городу Эклану. Горожане надеялись выстоять, но его войска нагромоздили хворост вокруг деревянных укреплений и подожгли их. Город сразу же сдался, а в наказание Сулла разграбил его. Другие города в 89–88 годах до н.э. также подверглись осаде, например, Канузий и Помпеи, но об этом известно лишь в общих чертах.

Больше осад пришлось на 83 год до н.э., когда Сулла, вернувшись из своего похода на Восток, столкнулся с армией сына Мария (сам Марий умер в 86 году до н.э., подняв весь Рим против Суллы). Закаленные в битвах легионы Суллы заставили воинов молодого Мария искать убежища в Пренесте, где окружили их рвом и стеной, чтобы лишить всякого снабжения. Хуже того, разбив спешившие на помощь отряды, Сулла приказал выставить головы их военачальников на виду осажденных, чтобы окончательно деморализовать их. Когда горожане, наконец, сдались, Марий укрылся в подземном ходу и покончил с собой.

Сулла и Митридат, 88–85 годы до н.э.

Сулла не был в Риме четыре года в результате первой войны с Митридатом. В 88 году до н.э. понтийский царь Митридат захватил римские владения в Малой Азии. К физическому ущербу он добавил оскорбление: римского наместника, М. Аквиллия, подвергли поруганию, сначала провезя его по всему городу на осле, затем влив ему в горло расплавленное золото, карая тем самым римскую алчность. Затем Митридат обратил свое внимание на богатый торговый город Родос, жители которого немедленно укрепили свою оборону и «повсюду расставили военные машины» (Аппиан «Митридатова война» 24). Последовала грандиозная морская осада, однако секретное оружие Митридата, на которое возлагались такие надежды — устройство под названием «самбука» подвело его, рухнув под своим собственным весом. Думается, что огонь, якобы насланный на машину богиней Изидой, который видели участники события, на самом деле происходил из родосских зажигательных снарядов. К тому же смелость и мастерство родосского флота не позволили понтийским завоевателям войти в бухту, и Митридат ушел ни с чем.

Посылая свои войска в Грецию, царь поставил своего фаворита Аристона деспотом Афинским, тогда как его генерал Архелай стал правителем порта Пирей около Афин. К лету 87 года до н.э. пять легионов Суллы прибыли, чтобы осадить разделившиеся силы понтийцев. В Афинах Сулла оставил своих людей, которые должны были держать ситуацию под контролем, пока он самолично возьмет стратегически более важный Пирей. Однако отряды, которые он бросил с лестницами на штурм стен, были отбиты. Специалист по артиллерии Эрик Марсден считает эту атаку крайне легкомысленной, но он, видимо, принял всерьез слова Аппиана, что стены Пирея были высотой 40 локтей (60 футов, или 18,5 м) (Ann «Мит.» 30). Даже стены Тейхоса, укрепленного селения около города Дима, считались необычайно мощными, имея в высоту 30 локтей (46 футов, или 14 м) (Полибий 4.83.4), и уж совсем немногие города имели стены, превышавшие высотой 30 футов (около 10 м). В любом случае, преодоление стен с помощью лестниц было вполне оправданной тактикой; в конце концов, первые атаки на Карфаген и Нуманцию тоже были эскаладами, и римлянам подобные стремительные атаки часто приносили успех.

Тем не менее, чтобы добиться сдачи хорошо укрепленного города, необходимо было или везение, или полноценная механизированная осада. Сулла выбрал второе. После захвата соседних греческих городков с целью добыть снаряжение, включая катапульты, он велел своим людям строить осадные машины. У Плутарха мы встречаем поразительное утверждение, что для работы ежедневно использовались десять тысяч пар мулов, в основном подвозивших материалы (Плутарх «Сулла» 12.2). Тем временем легионеры Суллы возвели насыпь с помощью земли, дерева и камней, вытащенных из разрушенных «длинных стен, которые раньше связывали этот порт с Афинами». Спустя века существовала легенда, что один из людей Суллы был поражен молнией. Это, видимо, искаженное описание камней из пращи, которые просто тучами летали в воздухе. Но Архелай показал себя достойным противником. Построив осадную башню напротив места работы римлян и посылая своих людей на ночные вылазки, чтобы поджигать римское оборудование, он даже умудрился подкопать насыпь. Когда Сулла послал воинов рыть подземный ход в город, они были перехвачены прямо под землей и перебиты. Осада продолжалась зиму и весь следующий год. Наконец постоянный обстрел повредил башню Архелая, и тараны, установленные на восстановленную насыпь, пробили стену. Для надежности римляне подкопали также участок городской стены. Однако, хотя Сулла сменял наступавшие части, понтийский гарнизон все еще оставался достаточно многочисленным, чтобы отражать атаки.

Все это время Сулла препятствовал доставке снабжения из Пирея осажденному гарнизону Афин. Римские войска окружили город рвом. В результате афиняне ослабели от голода. Единственной их пищей были дикие растения и вареная кожа, а некоторые, как полагают, дошли до людоедства. Увидев плохо охраняемый участок стены, Сулла устроил ночную эскаладу и, добившись успеха, позволил своим раздраженным упорным сопротивлением солдатам выместить всю злость на горожанах. Этим он заслужил порицание от жившего позднее писателя Павсания. По его словам, Сулла «вел себя более дико, чем это можно было ожидать от римлянина» (Павсаний 1.20.4). Павсанию должно было быть известно, что убивать всех мужчин, способных держать меч, было обычным делом, а женщин и детей, как правило, продавали в рабство, как сделал Муммий при Коринфе в 146 году до н.э. (Павсаний 7.16.5). Сулла же вместо этого приказал убивать всех подряд, и Плутарх мог объяснить это только местью за многочисленные записки с оскорблениями и гадостями в адрес жены Суллы, которые кидали со стен защитники. Возвратившись к осаде Пирея, римляне набросились на стены с такой яростью, что Архелай был поражен и предпочел отступить, уйдя из города морем с оставшимися войсками.

От этого периода нам не осталось места, подобного Нуманции, где археология и письменные источники дополняют и проясняют друг друга. О многих осадах мы узнаем лишь из кратких упоминаний в источниках. Фронтин упоминает взятие города под названием Исавра в 75 году до н.э. П. Сервилием Ватиа, который прибег к старинной тактике отведения воды от города (Фронтин 3.7.1). Отрывок из «Историй» Саллюстия, кажется, описывает эту же осаду: он рассказывает о том, как осажденные устроили ночную вылазку, ошибочно полагая, что римляне ушли из своих укреплений. В результате «рвы были наполовину заполнены телами убитых» (Саллюстий «Истории» 2, отрывок 87). Случайно найденная надпись в пустынных районах Турции не только подтвердила местоположение города, но и сохранила текст посвящения Сервилия, выполнявшего обет, данный какому-то божеству ради успешного исхода осады.

Лукулл, Помпей и Митридат, 74–71 годы до н.э.

Два консула 74 года до н.э., М. Аврелий Котта и Л. Лициний Лукулл, настояли на возобновлении войны с Митридатом; первый немедленно начал морскую операцию, но скоро был заблокирован в Халкедоне, и второму пришлось его выручать.

От Халкедона Митридат двинулся к Кизику. Теперь это полуостров, но в античности он был островом, соединенным с материком мостом. Плутарх пишет, что «Митридат осадил Кизик с двух сторон: с суши, окружив его десятью лагерями, и с моря, блокировав своими кораблями пролив, отделяющий остров от земли» (Плутарх «Лукулл» 9.3). Аппиан добавляет такую деталь: «Имея избыток в людях, он быстро вел осадные работы, отрезав гавань двойной стеной и окружив рвом остальные части города» (Аппиан «Мит.» 73); наряду с этим создавались насыпи, чтобы подвести к стенам тараны. Тем временем понтийский флот доставил к стенам осадную технику (см. илл.), включая деревянную башню высотой 100 локтей (150 футов, или 46 м), несущую катапульты и стрелков из пращ. Однако Митридату успех сопутствовал не в большей степени, чем пятнадцать лет назад при Родосе. Все его машины, «прекрасная работа Никонида Фессалийского» (Плутарх 10.2), были повреждены штормом, а в лагерях вследствие антисанитарии вспыхнула эпидемия. В конце концов Митридат вынужден был отступить.

Лукуллова стратегия изнурения противника, которую Плутарх образно называет «битьем Митридата по желудку» (Плутарх 11.1), не оченьто нравилась его легионерам, так как лишала их возможности пограбить. Возможно, вследствие этого Лукулл решительно бросил свои войска на Фемискиру. Для осадных башен построили насыпи, прокопали подземные ходы, «такие большие, что в них могло сражаться множество людей» (Аппиан «Мит.» 78). Однако от осады, видимо, прошлось отказаться, потому что защитники обнаружили подземные ходы и запустили туда медведей, других диких зверей и даже рои пчел.

Последовавшая за этим осада богатого Амиса (теперь это Самсун на черноморском побережье Турции) приняла форму многочисленных эскалад. Похоже, что воины Лукулла утратили желание вести полноценные осадные земляные работы. Когда римский штурм в конце концов застал стражу врасплох, Каллимах, наместник царя в Амисе, поджег город, чтобы скрытно бежать, и ему удалось вызвать большую неразбериху. Пока воины грабили горящие дома, Лукулл тщетно пытался спасти город от разрушения. На следующий день, говорят, он плакал при виде развалин, совсем как Сципион на руинах Карфагена (Плутарх 19.4; Аппиан «Пун.» 132).

Тем временем Котта находился дальше к западу, при понтийской Гераклее, где он «строил машины, такие как «черепаха», которые он считал наиболее страшными для осажденных» (Мемнон 34.1). Когда же осадная техника не принесла ему победы, он в ярости сжег ее и обезглавил инженеров. Затем последовала блокада, и в голодающем городе нашелся предатель — начальник гарнизона сам открыл римлянам ворота. Однако и успех обернулся против римлян: первые вошедшие части захватили почти все добро и отказались поделиться с товарищами в лагере. Яростного столкновения удалось избежать только тогда, когда всю добычу собрали в одно место и справедливо поделили между всеми.

Город Тигранокерта, где Лукуллу удалось, наконец, окружить Митридата в 69 году до н.э., был столь богат, что помимо награбленного каждый солдат получил еще и по 800 драхм из общей добычи (Плутарх 29.3). И хотя мятеж в рядах войска не дал Лукуллу возможности нанести Митридату смертельный удар, ему разрешили триумф в Риме, украшенный «вражеским оружием, которое было очень многочисленным, и царскими осадными машинами» (Плутарх 37.2).

Право нанести последний удар досталось другому протеже Суллы, Гнею Помпею (позже названному «Помпей Великий»), после чего, в 63 году до н.э., он отправился в Иудею улаживать кризис престолонаследия. Хотя два ссорящихся брата, Аристобул и Гиркан, согласились признать арбитраж Помпея, преданные Аристобулу люди захватили Иерусалим и нашли убежище на укрепленной Храмовой платформе. Подойдя с севера, Помпей велел построить насыпь, чтобы заполнить огромный защитный ров глубиной 60, а шириной 260 футов (18 и 77 м). Иосиф Флавий говорит, что львиная доля работ была сделана в субботу, когда иудеям нельзя было работать, и они не могли помешать римлянам (Иосиф 1.146). Для того чтобы пробить стену и обстреливать восставших, были привезены машины из Тира, и через три месяца римляне вторглись в храм. Из уважения к святости места Помпей не разрешил своим войскам привычного грабежа, но сам не удержался от святотатства и вошел в Святая Святых.

Митридат VI осаждает Кизик, 73 год до н.э.

Во время нападения Митридата на Кизик с моря самое заметное место среди его осадных машин занимала стоящая на кораблях башня, «из которой, когда ее приблизили к стене, был перекинут мост» (Аппиан «Митридатовы войны» 73); описание вызывает в памяти самбуку, которую Митридат использовал за пятнадцать лет до этого при Родосе. К счастью, историк Полибий подробно описывает вариант, использованный римлянами при Сиракузах в 213 году до н.э., скорее всего, это первое появление подобной машины, и мы сделали ее центром сцены.

Аппиан пишет, что пока защитники пребывали в растерянности, четверым воинам Митридата удалось перейти на стену, но они тут же были убиты, и атака захлебнулась. О стенах древнего Кизика ничего не известно, так что мы предложили схему закрытых переходов по верху стен и бойницы, закрытые ставнями, как в Гераклее-у-Латмуса. Такие укрепления было трудно взять с помощью лестниц, что может объяснить неудачу Митридата.