Истинная для проклятого. 2 часть (СИ)

Глава 9

— Мне кажется, здесь вам будет лучше, нежели в темнице, — донесся до нее далекий мужской голос.

Анна различила приглушённые шаги и шорох платья. Было темно. Она открыла глаза в попытках оглядеться и понять, куда она попала в этот раз. Но густой, словно ночной мрак не желал растворяться.

Чем больше проходило времени, тем громче и яснее становились голоса, которые звучали совсем рядом с ней.

— Откуда такая любезность с вашей стороны? — усмехнулся женский голос.

Вдруг густая тьма начала исчезать, как ночь рассеивается в напоенном предутренней прохладой воздухе, и Анна постепенно стала различать окружающие ее детали, но еще нечетко, будто сквозь мутную воду реки.

— Мой враг — Георг, ваш брат, но никак не вы, — признался король Эмирей (а мужской голос принадлежал именно ему), пропуская принцессу в просторную комнату, — и потому я подумал, что было бы жестоко и несправедливо держать свою гостью взаперти в сырой темнице, где сидят в основном преступники.

Принцесса обвела комнату быстрым и равнодушным взглядом.

— Цветы? — холодно усмехнулась она, указав на стоящий в вазе букет из нежно-розовых роз

— Эмм, — король смущенно опустил глаза, — это не я, это все глупые слуги. Наверное, когда приводили комнату в порядок, поставили вазу. А вам не нравится?

— Ненавижу цветы, выросшие на вражеской территории, — принцесса резко отвернулась от вазы и еще раз осмотрелась. — Несправедливо держать меня в темнице в качестве преступника? А я думала, что для вас я та еще преступница.

Анна, прислушиваясь к разговору, с интересом оглядела комнату с высоким потолком и узорчатыми стенами. освещенную лучами дневного солнца, врывающегося через широкое окно с раздвинутыми в разные стороны бархатными шторами приятного небесно-лазурного оттенка. На тумбочках, столах и полках стояли в подсвечниках не горящие свечи, а на стенах висели не зажжённые золотые лампы. В воздухе ощущался приятный аромат меда и цветов. В углу стояла широкая кровать с балдахином в тон шторам, у изножья которой лежал мягкий ковер.

— Вы кого-то убили, чтобы быть преступницей? — спросил король, не в силах отвести очарованного взгляда от принцессы, которая хоть и выглядела уставшей, изнурённой последними событиями, но не лишилась своей природной красоты, сразу бросающейся в глаза.

— Во-первых, я против короля Бефроры, а это уже достаточное основание для именования меня преступницей, — принцесса прошла по комнате и, подойдя к окну, замерла на месте. — Во-вторых, я сестра вашего главного врага. На вашем месте, появись у меня хотя бы маленькая возможность вас убить, — принцесса повернула голову через плечо и посмотрела на короля, — я бы воспользовалась ею без промедления.

Анна поглядела на короля и увидела, как больно и неприятно ему было слышать такое от принцессы, которая, очевидно, ему нравилась. Ее слова вонзались в него, словно ядовитый кинжал, уничтожали что-то внутри него.

— Вот как, — наконец найдя силы оторвать взгляд от принцессы, пробубнил он, — но, как бы там ни было, я не хотел бы держать вас в грязной камере…

— Почему? — перебила его принцесса, резко обернувшись. — Почему не хотели бы? Я вам призналась, что, выпади такой шанс, я убью вас, глазом не моргнув. С удовольствием заставлю вас страдать так же, как вы ежедневно заставляете страдать мой народ! А вы, — гневно прошипела она, прожигая его ненавистным взглядом, — а вы утверждаете, что не собираетесь держать меня в темнице. Почему⁈ Откуда в вас такая милость? Откуда она взялась у такого бессердечного человека, как вы?

Король опешил. Не разозлился и не расстроился, а остолбенел, так, будто ему отвесили мощную пощёчину как минимум стулом, а не рукой. Он растерянно уставился на принцессу. Он знал, что его ненавидят. Но до сей поры не догадывался, насколько велика эта ненависть.

— Почему? — переспросил он заплетающимся языком, сделав один неосознанный шаг навстречу пленнице. — Да потому, что я вовсе не такой безжалостный, как вы соизволите думать. Я не такой, но вы вправе иметь любое мнение обо мне.

— Не такой безжалостный? — принцесса расхохоталась, но не весело, а угрожающе. — Да что вы говорите!

Ее смех больше напоминал иссушающий ветер над адски жаркой пустыней, опаляемой лучами солнца. Королю стало не по себе от той лютой ненависти, отразившейся в глазах красавицы.

— Но почему вы меня так ненавидите? — невольно понизив голос, робко спросил он. — Да, я враг вашего брата и королевства. Но почему лично вы такого ужасного мнения обо мне, если знать меня никогда не знали?

Он говорил без вдохов и остановок, словно позабыв о существовании пауз. Ему не хватало воздуха. Его лицо от гнева залилось легким румянцем.

— Хотите, скажу? — сделав к нему шаг, принцесса остановилась. — Ежедневно нам приходят известия о разоренных деревнях, убитых жителях. Там, куда продвигается ваше войско и где оказывается знамя Бефроры, царит разрушение и смерть. И когда я проезжала через брошенные и уничтоженные вашими солдатами деревни, я стала свидетелем вашей жестокости. Я видела собственными глазами, сколько малюток осталось без крова и родителей. По вашему приказу солдаты Бефроры не щадили ни детей, ни женщин, ни пожилых людей. Зачем грабить обычные деревушки, убивать невиновных, никак не связанных с моим братом жителей? Но вы это все делали. Вы и ваши солдаты! Сколько людей ранено и безжалостно убито по вашей вине! Вы никогда не смоете кровь с рук, и на вашей совести навечно останется смерть этих людей!

Король приоткрыл рот от услышанного. Но ведь война всегда подразумевает гибель народа и разрушенные дома. Война ведь никогда добро не несла и не могла нести. И если две стороны решили начать войну, то люди гибнут и там, и там.

— А вы думали, война — это игра в куклы? — усмехнулся король, делая еще один шаг к принцессе. — Думали, не будет смерти и погибших?

— Но не так, не так, нельзя убивать ради забавы! — замахав руками, разгорячилась та. — Нельзя быть такими жестокими. В любой войне нельзя терять человечность!

Король завел руки за спину и сжал ладони в крепкий кулак. Он стал бродить из угла в угол.

— Я никогда не приказывал своим воинам убивать детей и женщин. Сражаться нужно только с теми, кто имеет оружием, а не с теми, кто далек от войны. Но…но ваша армия! — Король замер, едва дыша от переполнявшего его гнева. — Она чудовищным образом поступает с жителями моей страны! Грабит бедных людей, убивает без причин. Каждый шаг ваших воинов в сторону моих земель несет погибель моему народу. Вы убиваете без капли жалости, и, конечно, воины Бефроры при виде вашей жестокости не могут поступать иначе с вашим народом. Как вы поступаете с их братьями и сестрами, так же и они будут поступать с вами.

— Мы…

— Однако есть одна огромная разница между нами, — перебил ее король, подняв указательный палец. — Когда наши отцы отправились на тот свет, я предложил Георгу мир. Я не был тем, кто хочет враждовать. Но именно ваш брат напал на нас и развязал эту жестокую войну! И теперь…

Грудь принцессы тяжело вздымалась и опускалась. Казалось, она ненавидела его все больше и больше. С каждым его словом ненависть в ней только возрастала. И король это замечал.

— Ну же, будьте смелее, — подхватила она, когда король замолчал. — Что теперь?

Король, опустив плечи, разжал побелевший кулак.

— Теперь назад пути нет, — договорил он, встретившись с ее горящим неприязнью взглядом, — теперь войну закончить мирным способом нельзя. Ваш брат не оставил иного выбора. Война закончится только в том случае, если одна из сторон победит. И только тогда королевства заживут мирно и спокойно.

Принцесса кивнула.

— Здесь вы правы, — в порыве чувств она сделала еще один шаг. — Но победит моя страна, мой народ и мои храбрые воины. Именно мой король закончит войну и положит конец вашей жестокости!

Они вдруг оба замолкли, словно проглотили языки, и, кажется, осознали, что они стоят слишком близко друг к другу.

Анна же оказалась между ними и не знала, на кого ей смотреть. У обоих на лицах застыло странное выражение. Это была уже не ненависть, что-то другое, чего раньше не было, мелькнуло в их глазах.

Король Эмирей молча сглотнул ком в горле. Принцесса часто-часто заморгала. Анне показалось, что сердце девушки быстро забилось не от привычной ненависти к королю, а от волнения, овладевшего всем ее телом. Они смотрели в глаза друг другу, и у обоих на короткий миг в глазах мелькнула одинаковая искорка, которая только и успела зародиться, но вырасти и превратиться во что-то большее ей не позволили.

Принцесса отвела глаза. Анне показалось, что она смущена. Король же отступил на шаг, но по-прежнему вглядывался в лицо собеседнице. Он сделал еще один шаг назад, а потом еще один. И, наконец отведя взгляд, распахнул дверь и вышел из комнаты.

Анна смотрела ему вслед. Когда двери захлопнулись за ним, она перевела взгляд на принцессу. Та, опустив голову, словно пыталась что-то осмыслить, понять. Будто произошло нечто, что она не могла объяснить и что не поддавалось ее рассудку.

После недолгих, но тяжелых обдумываний принцесса тряхнула головой, словно пыталась выбросить что-то из мыслей… или кого-то, а потом подошла к окну и с тоской поглядела на вид.

Анна же приблизилась к вазе, стоящей на тумбочке возле кровати. Она подняла руку и хотела кончиком пальцев прикоснуться к лепестку прекрасного цветка, но не сумела: палец прошел сквозь цветок. Она и забыла, что здесь она лишь бестелесный дух, бродящий по чужим воспоминаниям.

Принцесса же смогла притронуться к цветам. Она пристально на них поглядела и, небрежно взяв букет в руки, без капли сомнения выбросила его из окна. Розы упали на землю и разлетелись в разные стороны. Некоторые лепестки оторвались и закружившись в воздухе.

Внизу грохнула, открываясь, главная дверь. На широких ступенях дворцового крыльца появился король. Рядом с ним пролетел один из нежно-розовых лепестков цветка. Он бросил взгляд на выброшенные цветы, но, вопреки ожиданиям принцессы, не поднял голову вверх. Не взглянул на нее.

Принцесса раздраженно вздохнула. Ринулась к дверям комнаты, но оказалось, что те закрыты на ключ. А за дверями, принцесса догадалась по звону доспехов, стояли стражники.

Она была снова в заточении, как и раньше. Просто место, где ей придется коротать дни, поменялось. Теперь ей предстояло сидеть не в грязной и вонючей темнице, а в комнате с более комфортными условиями.