Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Жичжэ ле чжуань — Повествование о гадателях, [определяющих благоприятные] дни[1207]

Издревле ванами становились, только получив мандат Неба[1208]. И когда же процветание вана не зависело от повеления Неба, определяемого при помощи гадания на черепашьих панцирях и стеблях тысячелистника![1209] В особенности они были распространены во времена Чжоу[1210], [их также можно было] видеть и при Цинь[1211]. Восхождение на престол Дай-вана[1212] определилось гаданием по панцирю черепахи[1213]. [Поэтому] тайбу[1214] при Хань возвысились.

Сыма Цзи-чжу происходил из Чу[1215]. [Он] гадал на панцирях черепах на Восточном рынке Чанъани.

Сун Чжун был чжундафу, Цзя И[1216] был боши; и день отдыха у них совпадал, и в своих суждениях они следовали друг за другом, обмениваясь [знаниями] о переменах и искусстве дао прежних ванов и совершенномудрых людей. Они глубоко проникли в свойства человеческой натуры, смотрели друг на друга, не скрывая восхищения.

Цзя И сказал: «Я слышал, что совершенномудрые древности не жили при дворе, они постоянно обретались среди гадателей и врачевателей. Сейчас я уже знаком с тремя гунами, девятью цинами и придворными шидафу-о них всё известно. Попробуем отправиться к гадателям [по панцирям черепах] и исчислителям[1217], чтобы понаблюдать за ними». В одной повозке они отправились на рынок и стали прогуливаться среди лавок гадателей. Только что прошёл дождь, людей между торговых рядов было мало. Сыма Цзи-чжу сидел в праздности, ему прислуживали три-четыре ученика, они [все] беседовали о пути Неба и Земли, о движении солнца и луны, о корнях инь и ян, о первопричинах счастья и неудачи. Оба дафу, дважды поклонившись, обратились [к гадателю]. Сыма Цзи-чжу [245] оценил их благородный облик, [решил, что] они похожи на людей знающих, и принял в соответствии с ритуалом, велев ученикам усадить их. Когда те уселись, Сыма Цзи-чжу вновь углубился в прежние рассуждения: как различать начало и конец Неба и Земли, сроки, задаваемые Солнцем, Луной, планетами и звёздами, как разделять и упорядочивать пределы гуманности и долга, как располагать в ряд [бирки, указывающие на] счастливые и несчастливые [исходы]. [Он произнёс] множество речений, и не было ни одного, которое противоречило бы истине.

Сун Чжун и Цзя И были глубоко поражены, и им многое открылось. Они поправили свои пояса и шапки, привели в порядок полы халатов и приняли подобающие позы. [Они] сказали: «Мы лицезрели наставника, слушали его речи, и хотя мы, ничтожные, много повидали на своём веку, но ни с чем подобным [ещё] не сталкивались. Так почему же у вас столь низкое положение, почему занимаетесь таким грязным делом?»[1218]

Сыма Цзи-чжу расхохотался, держась за живот, и сказал: «На вид вы, дафу, относитесь к людям, разбирающимся в искусстве дао, отчего же рассуждения ваши столь поверхностны, а речи так некультурны? Так кого же вы считаете достойным, кого же считаете возвышенным? И почему вы сочли, что я, старик, занимаюсь низким и грязным делом?»

Двое мужей сказали: «Почётные должности и большое жалованье — вот что считается высоким и чего достигают достойные и талантливые. У вас же ничего этого нет, поэтому мы и сказали о низком положении. [Ваши] речи сомнительны, а [достоверность вашей] работы не может быть проверена, вы берётесь за неподобающее-поэтому мы и сказали о грязном деле. Ведь гадателей народ считает [людьми] презренными. [Про них] говорят: "Гадатели часто приукрашивают и запугивают, чтобы завладеть чувствами людей; пустословно превозносят счастливую судьбу людей, чтобы завладеть их волей; произвольно рассуждают о карах и бедах, чтобы ранить людские сердца; рассказывают байки о злых и добрых духах, чтобы лишить людей последних денег; из жадности требуют большого вознаграждения". Вот чего мы стыдимся, поэтому и заговорили о низменном и грязном».

Сыма Цзи-чжу сказал: «Прошу вас усесться поудобнее. Вы видели детей с распущенными волосами?[1219] Когда светят солнце и луна, они будут носиться, а когда не светят-угомонятся. Если спросите у них, приносят ли счастье или несчастье ущербность солнца [246] и луны, то они не смогут понять смысла [вопроса]. Мало таких, кто умеет отличить достойное от недостойного.

Поведение достойных состоит в том, чтобы, наставляя на путь истинный, говорить прямо. Если три раза к ним не прислушиваются, то они отступаются. Они не рассчитывают на похвалы достославных людей, не обращают внимания на поношения негодяев, стремятся только быть полезными государству и приносить пользу людям. Поэтому, если должность не соответствует их возможностям, они её не занимают, если жалованье не соответствует их заслугам, они его не принимают. Если видят, что человек неправеден, пусть он и знатен, не уважают его; если видят, что человек запятнан, пусть он пользуется почётом, не подчиняются ему. Получая [что-то, они] не радуются, теряя [что-то]-не расстраиваются. Если они ни в чём не виноваты, пусть даже их всячески позорят, не стыдятся.

Всё то, что ныне вы назвали достойным, является постыдным. [Постыдно] угодливо выступать вперёд и подобострастно произносить речи; проталкивать друг друга, стремясь занять [высокое] положение; покровительствовать друг другу, стремясь к собственной выгоде; сколачивать клики, чтобы добиться славы и почёта; получать жалованье, которое подобает гунам; преследуя только собственную выгоду, искажать законы, установленные правителем; обирать занимающийся земледелием народ. [Для таких] должность-это средство устрашения, а закон [в их руках] подобен спусковому крючку арбалета; в погоне за выгодой они творят жестокости. Поистине, они ничем не отличаются от схватившего большой нож, чтобы зарезать человека. Когда они начинают служить чиновниками, то изо всех сил хитрят и занимаются вымогательством, приукрашивают свои несуществующие заслуги, подают пустые доклады, вводят государя в заблуждение, лишь бы только занять место среди его приближённых. Эти чиновники не дают достойным применить их умения, выдают ложное за истинное, объявляют существующим то, чего нет, малое выставляют как большое-и всё лишь в стремлении обеспечить себе власть и высокое положение. Едят и пьют, носятся во весь дух [на колесницах], распевают песни с красавицами, пренебрегают [заботой] о родителях, нарушают законы и наносят вред людям, разоряют государство. Эти мужи занимаются разбоем, только без копий и стрел, нападают, только без луков и клинков. Они обманывают отца и мать, но не считают это преступлением, убивают государей, но возмездие их не постигает. Как можно видеть в них большие достоинства и таланты? [247]

Когда появляются воры и разбойники, [они] не могут с ними справиться; когда выходят из повиновения инородцы[1220] — не могут поставить их на место; когда проявляется коварство и зло-не могут создать им преграду; когда чиновники занимаются проволочками и злоупотреблениями-не могут навести порядок; когда нарушается последовательность четырёх времён года-не в состоянии привести их в гармонию[1221]; в неурожайный год не в состоянии что-либо предпринять. Обладать способностями и добродетелью, но не служить-это отсутствие верности [правителю]; иметь способности, но не обладать добродетелью [и при этом] занимать чиновничью должность и пользоваться жалованьем от правителя, подсиживать достойных-это значит обманом занимать посты. Продвигаться за счёт личных связей, заискивать перед богатыми-это лживость. Разве вы не видели, как совы и филины летают вместе с фениксами?[1222] Когда [семена] орхидей и ирисов разбрасывают в широком поле, то сорные травы разрастаются как лес[1223]. Это вынуждает благородных мужей уходить со службы и не являть себя людям, как и произошло с вами.

Передавать, а не создавать[1224]-вот принцип благородного мужа. Теперь возьмём гадателей. Все они непременно берут в качестве закона Небо и Землю, в качестве образов-четыре времени года[1225], следуют гуманности и чувству долга, раскладывают стебли тысячелистника и определяют гуа[1226], вращают доску ши[1227] и определяют порядок [черт гуа], а затем толкуют о пользе и вреде для Неба и Земли, об успехах и неудачах в делах. Когда правители прежних эпох создавали свои царства, они сначала определяли гаданием на черепахе и тысячелистнике месяц и день и только после этого осмеливались сменить [предшествующую] династию; выправляли время по солнцу и только после этого вводили в семью [жену]. Перед зачатием ребёнка сначала необходимо [провести гадание] о благоприятных и неблагоприятных признаках и только потом уже совершать это. С тех пор как Фу-си создал восемь триграмм[1228], а чжоуский Вэнь-ван представил их в виде [сочетаний] трёхсот восьмидесяти четырёх черт[1229], в Поднебесной наступит порядок. Юэский ван Гоу Цзянь использовал восемь триграмм Вэнь-вана и потому разбил вражеское царство, став гегемоном в Поднебесной[1230]. Если рассуждать таким образом, то чем плохи гадатели на панцире черепахи и тысячелистнике?

Гадатели на панцирях и тысячелистнике садились, стряхнув с сидений пыль, поправляли свою одежду и шапку и только после [248] этого начинали говорить о делах-это [понимание] этикета. Заводили речь, и благодаря их подношениям духам верные подданные служили государям, почтительные сыновья ухаживали за своими родственниками, любящие отцы заботились о детях-таковы те, кто наделён дэ. А [гадатели], выполнив [свой] долг, зарабатывали десяток или сотню монет. Некоторые из больных [благодаря им] выздоравливали, умирающие оставались жить, страдающие избавлялись [от мучений], дела совершались, благодаря заключению браков жизнь продолжалась. Вот что называется дэ. Неужели всё это не стоит десятка или сотни монет? Это то, о чём Лао-цзы говорил: "Высокая добродетель не выпячивает себя, поэтому она истинная; низкая добродетель не упускает случая показать себя, поэтому она ложная"[1231]. Ныне от гадателей на черепахах и тысячелистнике пользы много, а вознаграждают их недостаточно, неужели же Лао-цзы не это имел в виду?

Чжуан-цзы говорил: "Благородный муж, находясь дома, не страдает от голода и холода, а покидая дом, не страшится, что его ограбят; занимая высокое положение, сохраняет уважение [к нижестоящим]; занимая низкое положение, не завидует. Это путь благородного мужа"[1232].

Ныне те, кто избрал своим занятием гадание по панцирям и тысячелистнику, не копят запасов, склады им ни к чему; когда они переезжают, им не нужны сундуки и телеги; их поклажа не тяготит; но, где бы они ни остановились, нехватки они не испытывают. Иметь только самое необходимое и странствовать в необъятном мире-к этому ничего не мог бы добавить даже Чжуан-ши[1233]. Почему же вы говорите, что не стоит быть гадателем? Небо опустело на северо-западе-звёзды и светила перемещаются на северо-запад; земля опустела на юго-востоке-и [пространство] там заполняется морем[1234]. Достигнув зенита, солнце непременно движется [дальше]; став полной, луна непременно убывает. Путь прежних ванов то пребывает в сохранности, то исчезает. Вы требуете от гадателей, чтобы их слова обязательно сбывались, но разве это [требование] не заблуждение?

Вам приходилось видеть рассуждающих и спорящих людей? Обдумывать дела и определять планы-таково назначение этих людей, но ни одно их слово не может убедить правителя, поэтому в речах они всегда ссылаются на прежних ванов, в рассуждениях поминают глубокую древность. Обдумывая дела и определяя планы, приукрашивают достижения прежних ванов [либо] говорят об [249] их неудачах и бедах, чтобы запугать государя или внушить ему уверенность, дабы добиться осуществления своих желаний. И нет большего многословия и краснобайства. Но если хочешь добиться успеха в укреплении государства, остаться до конца верным государю, без этого ничего не добьёшься. Что же до гадателей, то они направляют сомневающихся и наставляют неразумных. А эти сомневающиеся и неразумные-разве можно одним словом [сделать так, чтобы] они всё поняли? [В этом случае не стоит] отказываться [от того, чтобы] говорить побольше.

Поэтому нельзя запрягать в упряжку быстроногого скакуна и усталого осла, птица феникс не сбивается в стаю с ласточками и воробьями, а достойные не встанут в один ряд с недостойными. Поэтому цзюньцзы пребывает в незнатности и безвестности, чтобы избежать толпы; прячется, чтобы не вступать в отношения с людьми; его добродетель заметна только в малом — чтобы избежать беды, исходящей от людей в толпе[1235]. Выявляя небесную природу, помогает вышестоящим и поддерживает нижестоящих, приносит много пользы и не требует почёта и славы. Бормотанием вашим и вам подобных разве познаешь дао великих?»

Сун Чжун и Цзя И совершенно потерялись, смутились и побледнели, в полном потрясении не могли и рта раскрыть. Затем подобрали полы одежды и встали, дважды поклонились и удалились. В раздумьи они вышли из ворот, едва смогли сами взойти на колесницу и оперлись на перекладину, повесив головы, будучи совершенно не в состоянии прийти в себя[1236].

Через три дня Сун Чжун встретил Цзя И у дворцовых ворот, отвёл его в сторону и со вздохом сказал: «Чем дао выше, тем безопаснее, [но] чем положение выше, тем страшнее. Если ты занял завидное положение-дни твои сочтены. Если у гадателей что-то не сойдётся, их не лишат пропитания, а если [советник] предложит государю план и что-то не сойдётся, то деваться ему будет некуда. Различия между ними-как между небом и землёй. Лао-цзы говорил: "Начало всего сущего не имеет имени"[1237]. Небо и Земля необъятны, всё в них обитающее полно жизненных сил, или существует спокойно, или подвергается опасности, и не знаешь, где найти пристанище. Куда нам в этом тягаться [с гадателями]! Чем дольше они [живут], тем им покойнее. Ведь принципы Цзэн-ши (Чжуан-ши)[1238] во всём совпадают с этим».

Через некоторое время Сун Чжуна отправили [послом] к сюнну. Не добравшись до них, он возвратился, за что подвергся [250] наказанию[1239]. Цзя И стал наставником лянского Хуай-вана, ван упал с коня и скончался. Цзя [И] перестал есть, очень переживал и [вскоре] умер[1240]. Это и есть [излишнее] усердие на службе и пресечение корней.

Я, тайшигун, скажу так.

Я не писал о гадателях древности, поскольку о них немного можно прочитать в [старых] записях. Что же касается Сыма Цзи-чжу, я обратил на него внимание и написал [о нём].

Учитель Чу говорит.

Когда я, подданный, был ланом, то [как-то] приехал осмотреть Чанъань и встретил добродетельного дафу, занимавшегося гаданиями по черепашьим панцирям и тысячелистнику. Я наблюдал за тем, как он живёт, ходит, садится-всё очень естественно; всегда приводит в порядок одежду и шапку, перед тем как принять людей, [приходящих к нему] из деревни. У него все манеры благородного мужа. Когда к нему приходит гадать красивая и привлекательная женщина, он стойко противостоит её чарам и искушению, не улыбается и не смеётся. С древних времён достойные люди скрывались от мира. Некоторые селились среди диких болот; некоторые жили среди простого народа, замыкали свой рот и не произносили речей; другие жили вместе с гадателями по панцирям и тысячелистнику, чтобы тем самым охранить свою жизнь.

Этот Сыма Цзи-чжу был достойным дафу из Чу, он приехал учиться в Чанъань, постиг Ицзин, [овладел] искусством Хуан-ди и Лао-цзы[1241], [обладал] эрудицией и проницательностью. [Стоит] взглянуть, как он ответил на рассуждения двух дафу-почтенных мужей [Цзя И и Сун Чжуна]. Поминая знаменитых правителей и совершенномудрых древности, [он] не пренебрёг и мастерством ничтожных [гадателей-]исчислителей. [Ведь] повсюду есть люди, стяжавшие громкое имя и прославившиеся на тысячу ли благодаря [искусству] гадания по панцирям и тысячелистнику.

В «Повествовании» (чжуань)[1242] говорится: «Богатство выше всего, за ним следует знатность. А ценятся [люди], которые устроили себе жизнь, [используя свои] таланты в разных видах учения». Дафу Хуан Чжи и [некая] женщина по имени Чэнь Цзюнь-фу стяжали славу в Поднебесной благодаря [умению] оценивать лошадей по внешнему виду. Циский Чжан Чжун и Цюйчэн-хоу мастерски владели искусством боя на мечах и прославились на всю Поднебесную. [251] Лю Чжан-жу заслужил себе известность умением оценивать свиней по внешнему виду, а Инъян Чжу-ши-коров[1243]. Было множество таких, кто заработал себе имя мастерством, и все они по духу были людьми, возвышавшимися над миром, так что [об их искусстве даже] не может быть рассказано словами.

Поэтому говорят: «На негодной земле дерево не вырастет. Если [у человека] нет желания [учиться], ничему его не выучишь». Так, когда в семье воспитывают детей и внуков, [надо] смотреть, что они любят, и если то, что они любят, соответствует пути жизни, то тогда [обучение] может быть успешным. Поэтому говорят: «Строя дом и воспитывая детей, берите пример с людей знающих-этого достаточно. Если ребёнок [нашёл себе] место [в жизни], можно назвать его достойным человеком».

Когда я, подданный, был ланом, то жил в одном [доме с человеком], которого тайбу призвал на службу [в должности] лана. Он рассказывал: «Во времена императора Сяо У собрали всех гадателей и спросили, можно ли жениться в такой-то день?[1244] Гадатель по пяти стихиям сказал, что можно. Гадатель по небу и земле сказал, что нельзя. Гадатель по двенадцати циклическим знакам сказал, что неблагоприятно. Гадатель по звёздам сказал: [будет] большая беда. Гадатель по календарю сказал: малая беда. [Знаток] Небесных людей сказал: малое благоприятствование. [Знаток] Великого единого сказал: большое благоприятствование[1245].

Спорили-обсуждали, но так и не смогли решить и направили запрос [императору]. Эдикт гласил: «Избегать дней памяти об усопших. Руководствоваться пятью стихиями». [Поэтому] приняли [гадание по] пяти стихиям.