История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2

Глава 38

Год 6100 от Сотворения Мира (592 от Р.Х.). Друази. Окрестности Суассона.

- Слышь, Вилли, а ты чего со своей долей добычи сделаешь? – спросил часовой армии герцога Винтриона у своего товарища, что клевал носом рядом. Товарищ не отвечал, видимо, задремав в предрассветной тишине. – А ну, не спи, баран безрогий! С нас же сотник шкуру спустит!

- А? Чего? – вскинулся тот. – Да не сплю я! Задумался просто.

- А что я тебя сейчас спрашивал? – подозрительно спросил его бдительный товарищ.

- Да я тебя и не слушал, - легкомысленно отмахнулся Вилли.- Все равно ничего умного не скажешь. У тебя одни только бабы и выпивка на уме.

- Вот еще! – обиделся воин. – Я вот спрашивал, что ты со своей добычей сделаешь?

- Женюсь!- решительно ответил Вилли. - Мне родители невесту хорошую подыскали. Теперь приданное нужно(1) заплатить. Там тесть такой, что палец в рот не клади. И быков упряжку ему подавай, и оружие хорошее предъяви, - жених вздохнул.

- Дело хорошее, - кивнул его товарищ. – Скорее бы нас сменили что ли. Вот и солнце уже встает.

- Святые угодники! – прошептал в испуге Вилли. – Тут же вчера леса не было. Я же своими глазами луг видел. Спаси святой Мартин и бог Водан!

- Ты пьяный, что ли? – подозрительно посмотрел на него товарищ. – Как это лес может за одну ночь вырасти? Слышишь, колокольчики звенят! Это наших коней на опушке пасут. Нет, ты точно пьяный! И почему ты, сволочь этакая, без меня пьешь? Вот не стыдно тебе?

Их беседу прервал ангон, который с хрустом пробил грудную клетку говорившего, и тот упал замертво. Следом прилетело еще несколько дротиков, один из которых попал в шею Вилли, который только собрался крикнуть что-то, но не успел. Он с булькающим хрипом упал на землю рядом с товарищем, не увидев, как молодые деревца и кусты придвинулись еще ближе к лагерю.

Вилли не знал, что минутой ранее майордом Ландерих шепнул Фредегонде, обряженной в кольчугу и шлем:

- Пора начинать, моя королева! Солнце встает.

- Ну, так начинай, - ответила ему королева, сжав в руках восьмилетнего сына, который сидел перед ней на коне, и тоже был одет в кольчугу, подогнанную по росту. – Смотри внимательно, мой маленький король. Мама научит тебя побеждать. Я же обещала тебе.

Войско подошло к спящему лагерю почти вплотную, прикончив олухов-часовых, а потом связки ветвей были отброшены в стороны, а над полем разнесся рев боевого рога. Франки Нейстрии с криком бросились вперед, разя мечами, топорами и копьями мечущихся спросонья врагов. Завязавшиеся кое-где схватки заканчивались быстро, ведь тот ужас, что почувствовали воины из Бургундии и Австразии, словно сковал их члены. Они видели, как умирают вокруг их товарищи, и теперь хотели лишь одного – бежать отсюда куда глаза глядят. И вот огромное войско, что привел к Суассону герцог Винтрион, побежало во все стороны, теряя припасы, оружие, а иногда и саму жизнь. Ведь жалкая полусотня всадников, что была у королевы Нейстрии, с гиканьем и свистом рубила бегущих. Ландерих же с десятком бойцов припустил за герцогом Винтрионом, который на хорошем коне уходил от погони. Догнать его шансов практически не было.

- Уйдет, черт! – сплюнул Ландерих. – Он налегке, а мы в доспехе. Возвращаемся! Руби эту сволочь.

Всадники вытащили длинные мечи-спаты, что с римских времен служили кавалерии верой и правдой, и начали свою смертельную карусель. Конники топтали и рубили обезумевших от ужаса воинов, орущих чуть ли не на десятке разных диалектов. Тут были речные франки из-за Великого леса, тюринги, алеманы, бавары, саксы, бургунды и римляне из Аквитании. Брань и мольбы о пощаде неслись к небу, но оно не слышало, как и всегда, впрочем. Подданные со всех концов гигантского королевства Хильдеберта пришли на зов своего повелителя, и гибли сейчас из-за изощренного коварства королевы Фредегонды. А ведь как все хорошо начиналось…

Двумя неделями ранее. Шампань. Австразия.

В окрестности города Мо стекались отряды со всех земель Галлии и Германии. Грабить запретили строго-настрого. Местный правитель Винтрион, сменивший в свое время герцога Лупа, сам знал толк в хорошем грабеже, а потому пообещал лично отвернуть виновным все, что можно. Ему было жаль своих земель, куда сейчас стекались и толпы дикарей из восточных лесов, и сотни зажиточных франков во главе своих старост-центенариев. Тысяч семь, а то и все десять придут сюда. Больше для похода на нищее Руанское королевство и не нужно. Баба, мальчишка-король и пять захолустных городов, вот и все королевство. Но все равно, клич, что прошел по германским лесам, вывел оттуда подросшую молодежь, что не успела сложить головы в итальянских походах. Казалось иногда, что люди там не заканчивались никогда, столько их являлось на первую же возможность повоевать и пограбить. Огромное разномастное воинство запрудило окрестные луга и поля, безмерно раздражая горожан и селян, которые все равно страдали от столь неприятного соседства.

- Надо уводить отсюда эту сволочь, - сказал сквозь зубы герцог своему товарищу Авдовальду, когда проводил очередного отца опозоренной дочери. – Они же тут все разнесут.

- Еще не все подошли, - возразил ему Авдовальд. – С юга отряды ждем.

- Да демоны с ними, - сплюнул Винтрион. – Нас все равно вдвое больше. Кого там эта баба по своим лесам и болотам соберет? Мы их и так раздавим.

- Это точно, - поддакнул Авдовальд. – Тогда давай выход назначать. Они же тут в округе разорили все вчистую. Пусть в землях Хлотаря грабят.

Не прошло и трех дней, как длинная змея, разбитая на землячества и роды, поползла по дорогам Шампани. Она двигалась на запад, в сторону Суассона, который спешно затворил свои ворота и готовился к обороне. Что с того, что здесь тоже были земли короля Хильдеберта. Для тюринга или франка из-за Леса все едино, ограбят и не поморщатся. Селяне, услыхав о приближении огромной армии, погнали в лес скотину, и там же спрятали все ценное, что было в домах. Они еще помнили славные походы недоброй памяти короля Сигиберта, после которых травой зарастали поля, а их хозяева ели потом ту самую траву, если повезло остаться в живых. А уж если идут германцы-язычники, то пиши пропало. Для этих ребят и вовсе разницы нет, кого грабить.

Так случилось и в этот раз. Все земли, через которые частым гребнем прошли воины Винтриона, были обчищены до нитки. Герцог встал лагерем у деревеньки Друази, воинам нужно отдохнуть перед последним рывком на земли Нейстрии, точнее ее жалкого огрызка, который приказано было раздавить. А особенно важным в том походе было доставить к госпоже королеву Фредегонду живой или мертвой. Лучше живой, конечно. Уж очень госпожа хотела ей в бесстыжие глаза посмотреть, когда она на дыбе повиснет. Не забыла Брунгильда, по чьей милости мужа лишилась.

А пока в лагере раздавались довольные голоса, и разносился запах жареного мяса. Кое-где истошно визжали бабы, которые не успели скрыться в лесу. Ну что ж, в следующий раз умнее будут. Герцог довольно обозревал свое воинство, у него были самые хорошие предчувствия. Они не покидали его до самого рассвета.

***

В то же самое время. Руанское королевство.

- Нам нужно уговорить этих людей пойти умирать за тебя, сын мой, - сказала Фредегонда, внимательно глядя в глаза мальчику с длинными русыми волосами, заплетенными по-воински, в косы. – Ты все запомнил из того, что я тебе говорила?

Хлотарь кивнул с серьезным видом. Они почти не расставались. Когда умер дядя Гунтрамн, мальчик ждал. Он надеялся, что мама придет за ним, как обещала, и вот, не прошло и недели, как к старому дворцу в Париже подкатила украшенная резьбой повозка. Из нее вихрем выскочила немолодая, одетая в драгоценный шелк женщина, которая быстрым шагом пошла по коридорам прямо к его покоям. Старые римские термы, перестроенные под жилье великим Хлодвигом, стояли крепко, и до сих пор во всем Париже не было здания лучше. Никто не посмел остановить королеву, наоборот, все уступали дорогу и кланялись. Ее хорошо помнили здесь. Помнили и боялись.

- Мама! – радостно закричал мальчишка, узнав ее сразу же.

- Сыночек! – она почти задушила его в объятиях, а из глаз женщины, которую страшились многие мужи в королевстве Франков, потекли слезы радости. Она нечасто позволяла себе плакать на людях. Но сегодня это не имело значения, и суровые дядьки, ходившие за маленьким королем с рождения, не могли нарадоваться, видя счастье своего воспитанника.

- Вы со мной? – в глазах Фредегонды слезы сменились сталью. – Король уезжает немедленно.

- А вещи? – растерянно сказали воспитатели. – Собраться же надо.

- Тогда собирайте и привозите, - отрезала она.- Мой сын уезжает прямо сейчас. Он не будет сидеть тут и ждать убийц.

- Убийц? – выпучили глаза дядьки.

- Убийц, - обронила Фредегонда, которая сжала ладошку единственного из своих шести детей, кто остался в живых.

Хлотарь запомнил этот день на всю жизнь. Еще неделю они тряслись потом в скрипучем возке, пока не приехали на виллу Водрей, где жила мама после убийства отца.

- Не верь никому, - исступленно шептала она, сжав руками его голову и впившись ему в глаза пронзительным взглядом. – Ни одной живой душе не верь, кроме меня и Хуппы. Хуппе лишь потому можно верить, что истинный он душегуб и грабитель, и без моей защиты его казнят тут же.

- Значит, королю такие люди рядом нужны, которые без него сгинут, мама? – спросил не по годам разумный мальчишка, который с детских лет вынужден был опасаться за свою жизнь.

- Конечно, сынок, - кивнула она тогда. – Ведь все прочие продадут тебя за земли или золото. Как продали нас с тобой после смерти отца. Кое-кого уже настигла моя месть, кто-то уже умер, а остальных придется убить тебе.

- Но я не умею, мама, - растерялся Хлотарь.

- А я тебя научу, - успокоила его Фредегонда. – Если не научу я, то научит жизнь, но ты можешь погибнуть раньше. Уж слишком могущественные у тебя враги.

- Тетя Брунгильда? – спросил мальчишка. – Она хочет моей смерти?

- Да, - кивнула мама. – И ее сын, и ее внуки. Все они твои враги, и тебе не будет покоя, пока они живут на этом свете.

- Я их всех убью, мамочка, - заявил Хлотарь. – Я не хочу умирать.

Вместо ответа мама снова сжала его в объятиях, а из ее глаз потекли слезы. Слишком часто она плакала в последнее время, это было совсем не похоже на нее. А еще через месяц к ним пришла весть, что король Хильдеберт собирает воинов из Австразии и Бургундии, чтобы пойти походом на Руанское королевство. И они с мамой стали действовать.

Следующие несколько недель юный король провел в дороге. Он ехал в возке с матерью, а за милю до следующего городка или крепкой деревни пересаживался на коня, как настоящий воин. Гонец заранее предупреждал о его прибытии, и на месте их уже ждал богатый стол и выпивка. По дороге мама рассказывала ему про каждого, с кем придется сейчас говорить. Где он воевал, чем он славен, сколько у него сыновей и внуков. Даже удивительно, как она все это держала в своей голове. Мама учила его, какой тост поднять, и какими словами похвалить. Какие подвиги хозяина вспомнить, а о чем ни в коем случае нельзя говорить, чтобы не обидеть. Так восьмилетний мальчишка постигал нелегкую науку быть королем. Все эти хутора, деревни и городки перепутались в его памяти в клубок, но он держался. Ведь на кону была его собственная жизнь и жизнь его мамы. Сегодня был особенный день. Немногочисленные герцоги и графы его невеликого королевства ждали на совет своего короля. Именно тогда мама сказала:

- Ты все запомнил из того, что я тебе говорила?- а он понятливо кивнул.

- Тогда пошли, у нас все получится.

Совет начался скверно. Знать королевства ругалась и стучала кубками. Шансов у их войска не было никаких. Если они поставят в строй всех свободных, имеющих оружие, то все равно их будет вдвое меньше, чем ведет сюда Винтрион. А придут далеко не все, многие струсят. Плохой расклад, очень плохой. Мама незаметно кивнула ему. Пора.

- Что ж, - заявил маленький король. – Видно, в моих землях не осталось храбрых мужей. Я пойду по дворам и соберу мальчишек. Я сам поведу их на бой. Пусть их отцам будет стыдно.

Ответом ему было гробовое молчание. Не было для свободного человека большего позора, чем проявить трусость. Крики как-то поутихли, а умудренные воинским опытом мужи стали думать, как одолеть врага малыми силами. А мама незаметно подмигнула ему. Молодец, мол, справился. И вот тогда, когда всем стало окончательно ясно, что они проиграли, мама и предложила тот дерзкий план.

***

Неделей спустя.

- Мама, мне страшно, - шепнул Хлотарь, который сидел на коне вместе с Фредегондой, которая тщательно объезжала обломки оружия и трупы в разгромленном лагере. Не хватало еще поранить копыто коню.

- Тебе нечего бояться сынок, - сказала мама.- Бояться нужно живых, а не мертвых.

- Тут так плохо пахнет, - снова сказал он так, чтобы не слышала охрана.

И впрямь, в воздухе стоял тяжелый запах крови и внутренностей, что на жаре казался просто тошнотворным. Еще день-другой, и здесь будет невыносимый смрад. Тучи воронья, что летали над полем боя, нетерпеливо каркали, ожидая своей очереди. Они ждали, когда люди, убившие других людей, заберут сейчас одежду, оружие и все, что сделано из железа, и уйдут, оставив им падаль. Самые нетерпеливые из птиц уже примостились на груди раненых, с плотоядным интересом присматриваясь к их блестящим глазам. Те, кто имел силы отмахнуться от наглых падальщиков, делал это, теряя последние силы, а птицы лениво перелетали на другое тело. Им, в общем-то, было совершенно все равно. На поле лежали тысячи тел, и уже к вечеру стаи, которые слетелись сюда отовсюду, наедятся так, что не смогут взлететь. Даже лисы, что ночью выйдут из леса на запах падали, не тронут сегодня птиц, ведь еды и так много. Куда больше, чем они смогут съесть. Всем хватит.

- Тут так плохо пахнет, - сказал юный король. – Меня мутит от этого запаха.

- Запомни этот запах, мой сын, - сказала ему мама. – Так пахнет твоя первая победа. А их будет еще много в твоей жизни. Ты же помнишь, чему я учила тебя?

- Да, - послушно сказал мальчик. – Мне не будет покоя, пока живы мои враги, и тетка Брунгильда особенно. Она опаснее всех остальных.

- Молодец! – похвалила мама. – Смотри и запоминай.

- А что мы будем делать дальше, мамочка? – спросил король, который осматривал разгромленный лагерь без прежнего страха. Он даже не отвернулся, когда бородатый воин, сверкая выбритым затылком с коротким выдохом разбил палицей голову раненому саксу, который крыл его почем зря на своем наречии.

- А дальше мы огнем и мечом пройдем по землям Австразии. Мы будем идти до тех пор, пока у нас хватит сил, и пока хватит возов для добычи.

- Но ведь у нас мало людей, мама! – наивно сказал король.

- Ты удивишься, сыночек, сколько друзей сразу же появляется у победителя, - хмыкнула она. – Не все хотят умирать в бою, но все хотят грабить побежденных. Поэтому скоро к тебе придут все, кто может держать в руках оружие. И даже те, кто не может.

- Да? – мальчишка задумался. Он сегодня усвоил еще один важный урок. Ведь все эти люди рядом с ним забыли, как не хотели идти в этот поход, как они не верили в их победу. Эти воспоминания унесло из их памяти, словно проливной дождь уносит в реку уличную грязь. – А я должен сказать им об этом?

- Ни в коем случае! – мотнула мама гривой густых волос, лишь слегка тронутых сединой. – Ты сделаешь вид, что ничего не случилось. И ты выскажешь им свою благодарность.

- Но они же трусы, и не пришли, когда были нужны, - возмутился король.

- А разве это твоя последняя война? – спросила мама, - Они тебе еще пригодятся. - И Хлотарь вновь задумался. До чего же тяжела наука быть королем! Мальчик легонько стукнул пятками конские бока. У него было еще много вопросов.

1 - приданное у германцев давал жених. Жених и невеста обычно хранили целомудрие до свадьбы. Невеста – точно.