История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2

Глава 31

- А ну, выходи, убийца проклятая! Ты нам сейчас за все ответишь! – франк из Руана по имени Ингомер надрывался перед домом, в котором жила Фредегонда. С ним был десяток вооруженных слуг, и все они были настроены крайне решительно. Лейды королевы, охранявшие дом, зыркали на пришельцев неприветливо, но вели себя мирно. Фредегонда прямо приказала своим людям ни в какие драки не вступать, если не будет прямой угрозы для ее жизни. Похороны епископа прошли прескверно. Горожане кипели, и слухи бродили по городу один хуже другого. Любая ссора могла привести к тому, что город вспыхнет, как стог сена в летний зной. Епископ Мелантий(1), которого сместил возвратившийся из ссылки Претекстат, благоразумно не покидал виллу, где и жил все то время, что прошло после убийства короля. Он в свое время неплохо поладил с горожанами, но старый епископ пользовался в городе непререкаемым авторитетом, и его смерть поставила Руан на грань бунта.

Фредегонда надела драгоценное ожерелье и золотую диадему, а потом спокойно вышла на улицу. Увещевания Ансовальда и Мелантия, опасавшихся за ее жизнь, она пропустила мимо ушей. Будет она еще всякую деревенщину опасаться. Внутри нее все подрагивало от возбуждения. Она сотворила страшное. Такое, чего до нее еще никто не делал. Впрочем, королей прилюдно до нее тоже никто не резал. Она во многом опередила свое время. Королева вышла на крыльцо, и замерла, словно статуя. Франки застыли, замолчав. Коронованные особы еще не внушали того трепета, как это было в порядке вещей тысячей лет позже. Короли из рода Хлодвига запросто гостили у своих подданных, разбирали их жалобы, пили на их свадьбах и вместе с ними били врага на поле боя. Они были скорее племенными вождями, чем небожителями более поздних эпох. Но она… Она не на шутку пугала. В голубых глазах женщины, красота которой уже потускнела, читался недюжинный ум и решительность. И она не боялась их, толпу крепких воинов, не раз стоявших против врага в пехотном строю.

- Ты что-то хотел, славный муж? – спокойно спросила она. – Или горе по умершему епископу помутило твой разум?

- Много же ты совершила злодеяний на своем веку, но хуже всего то, что ты приказала убить святителя Божия. До сих пор ты такого еще не совершала. Да не замедлит Бог покарать тебя за кровь неповинную! Ибо мы все будем расследовать это злодеяние, чтобы тебе впредь неповадно было совершать такие ужасные дела(2), - ответил ей Ингомер.

- Я невиновна, - спокойно ответила королева. – И в этом я клянусь тебе святым Мартином.

- Ты еще и в святотатстве виновна, лгунья проклятая! – сплюнул франк и начал поворачивать коней. – Поехали отсюда, я все сказал этой твари!

- Может, ты окажешь мне честь и отобедаешь со мной? – все также спокойно ответила Фредегонда. – Преломи со мной хлеб(3).

- Не буду я с тобой обедать, - упрямо ответил ей Ингомер. – Не будет у меня с тобой мира!

- Тогда хоть вина выпей, - предложила ему королева. – Негоже нам, как хозяевам, отпускать тебя без угощения.

- Вина выпью, пожалуй, - сказал после раздумья франк. – А лучше полынной настойки(4).

- У нас она на меду, тебе понравится, - ласково улыбнулась ему королева. – Хуппа, угости славного мужа и его людей.

Граф-конюший налил чашу, и подал ее Ингомеру. Тот осушил ее, крякнув от удовольствия. Настойка и, впрямь, была хороша. Внезапно на лице его появилось удивленное выражение, и он стал массировать верх живота.

- Не смейте это пить! Тут что-то нечисто! – и он скомандовал: - Уходим отсюда!

Сопровождающие его люди недовольно зашумели, но не посмели ослушаться. Они так и уехали с недовольными лицами, проклиная про себя хозяина. Впрочем, недовольство быстро их покинуло, когда через четверть часа Ингомер упал под копыта собственного коня. Он был мертв.

***

Две недели спустя. Орлеан.

Съезды знати все еще проводились дважды в год, как это было принято по древнему обычаю. Правителей из рода Хлодвига замшелые порядки сильно тяготили, но отказаться от этого никто их них пока не рискнул. Даже король Хильперик, которому море было по колено, покорно сидел и слушал, когда какой-нибудь деревенский сотник изволил говорить в этом высоком собрании. Ранней весной общинники выходили на «мартовское поле», где обязаны были продемонстрировать свое вооружение, и тогда же короли собирали сильных людей из своих земель. Вот и сейчас…

Король Гунтрамн вершил суд. К нему шли люди, что не получили удовлетворения в судах графств или знать, которая считала ниже своего достоинства, если ее судили какие-то там центенарии и собрание черни. Старые обычаи трещали по швам, а резкое обогащение королевских лейдов и графов разделило общество, создав в нем высших и низших. Да еще и появление земельных аллодов привело к тому, что общинную землю стали захватывать все, кто чуял свою силу. Вот об этом то и шла сейчас речь.

- Государь, - склонился перед ним истец. – Я прошу вашей защиты в деле об убийстве моей родственницы Домнолы, вдовы Нектария. Ее земли захвачены, а она сама убита.

- Это какой Нектарий? - поинтересовался Гунтрамн. – Который после смерти моего брата Хильперика его окорока и вина украл? – По залу покатился смешок.

- На него наговаривают, мой король, - щеки истца заалели, как мак. – Но муж моей сестры служил покойному королю.

- Продолжай, - хмыкнул Гунтрамн. – Он прекрасно помнил эту историю и не раз смеялся над ней.

- Ее земли захватил Бобон, референдарий королевы Фредегонды. Он под страхом смерти запретил ей входить в них. А ведь эти земли ей достались от отца!

- Это так? – повернул король голову в сторону камерария, который заведовал всеми налогами, и должен был знать об этом. Камерарий подтвердил сказанное, а истец продолжил.

- Когда же Домнола отвергла его наглые притязания, и вошла в свой же виноградник, то Бобон прискакал с отрядом и убил ее. С ней были убиты и все ее слуги.

- Что ж, - сказал после раздумья король. – Земли вернуть родственникам, а с Бобона взыскать вергельд по закону. Если не заплатит – его имущество в казну.

Истец вышел, кланяясь с благодарностью, а король махнул рукой референдарию по имени Лицерий, который вел заседание.

- Следующий! – крикнул тот.

Следующим был епископ Ле-Мана(5) Бертрамн, назначенный недавно на кафедру одного из самых неспокойных приходов. Он сменил на этом посту епископа Бадегизила, который отошел в мир иной пару месяцев назад. Покойный был костью в горле бургундского короля уже много лет. Буйный пьяница, грабитель и насильник терроризировал свой город, и никакой управы на него не было. Суеверный король боялся связываться с епископами, а этот хотя бы не был изменником, и Гунтрамн терпел его, уповая на божье правосудие. Бадегизил был когда-то майордомом старого короля Хлотаря, и его капризом был назначен на кафедру Ле-Мана, пройдя за сорок дней все церковные чины(6). Горожане, получив вместо благочестивого епископа этого зверя, взвыли, и засыпали короля жалобами. Впрочем, тот их проигнорировал. Епископ грабил и избивал прихожан, приговаривая при этом: «Если я стал епископом, мне теперь не мстить за свои обиды, что ли?». От заповедей господних этот человек был весьма далек, а обидеть его было на диво легко. И если кто-то и был хуже, чем покойный Бадегизил, так это его жена. Женщина, которая получала наслаждение, вырезая срамные места у мужчин, и прижигая их раскаленной бляхой у женщин. Истинная дьяволица!

- Что тебе? – скривился, словно от зубной боли Гунтрамн. Епископство Ле-Мана вызывало у него только такие чувства. – Не можешь с ненормальной бабой справиться?

- Не могу, государь, - смиренно склонился епископ Бертрамн, который был полной противоположностью своему предшественнику. – Эта грешница расхитила церковное имущество, и отдавать не хочет.

- Передайте ей мое приказание, - повернул голову к референдарию король. Тот стоял рядом и записывал слова своего повелителя. – Если ослушается, приводите во мне на суд. Я сомневаюсь, что у нее после этого хоть какое-то имущество останется.

Епископ рассыпался в благодарностях и удалился, а в зал вошел граф Клермона Евлалий. Германские графы и римские комиты еще отличались по объему полномочий, и наместники в римских округах имели куда больше прав, чем в областях, населенных франками. Лишь лет через сто две эти должности окончательно сольются в одну, и германское слово «граф» исчезнет из обихода в этих землях(7). Оно останется на востоке. Там, где позже возникнут германские княжества.

Граф Евлалий принес жалобу на собственную жену, которая сбежала к опальному некогда герцогу Дезидерию. Впрочем, тот пошел по проверенному пути и заручился помощью епископов. Король простил его, принял в подарок немало золота из награбленного беспокойным герцогом, и теперь тот сидел в ряду знати, и улыбался в густые усы.

- Государь, я прошу вас о правосудии! - напыщенно заявил Евлалий, который происходил из древней сенаторской семьи Оверни. – Моя жена Тетрадия покинула меня и ушла к этому нечестивцу Дезидерию! Я требую ее возвращения!

Герцоги и графы хохотали в голос. Вот ведь дуралей! Даже Гунтрамн не выдержал и рассмеялся. Ситуация была глупее некуда.

- Слушай, Евлалий! – король вытер проступившие слезы и посмотрел на этого олуха. – Я правильно тебя понял, что от тебя ушла баба, и ты требуешь, чтобы я ее вернул?

- Да, государь, - растерянно ответил граф. Он начал понимать, какую глупость сейчас совершил.

- То есть, я доверил богатейшую область человеку, который собственную жену в узде удержать не может? – Гунтрамн стер с лица улыбку и посмотрел тяжелым взглядом на графа. – Вон сидит Дезидерий, - ткнул пальцем Гунтрамн. – Вызови его на божий суд, убей того, кто спит с твоей женой, и она снова к тебе вернется. Не хочешь? Тогда пошел вон с глаз моих!

Евлалий, над которым уже открыто потешались все вокруг, побагровел, и выбежал из зала.

- А ты, Дезидерий, готовься. Пойдешь на юг, с готами воевать. Я тебя простил, несмотря на твои прежние преступления, а ты у моих же графов жен уводишь. Пойди, займись делом, герцог. Нам от готов житья не стало, весь Прованс разорили.

Дезидерий согласно кивнул головой, а в зал вошел запыленный гонец и склонился в поклоне.

- Кто ты и как посмел зайти сюда? – удивился король. – Почему его пропустили? – гневно посмотрел он на референдария.

- Это важно, государь, - ответил бледный чиновник. – Вы должны это услышать.

- Говори! – кивнул Гунтрамн.

- Я послан епископом Байё, ваше величество, - снова поклонился гонец. – Епископ Руана Претекстат убит прямо в церкви во время службы.

- Что? – ахнул король и все знатные люди королевства. Весть была неслыханной! Да что там! Она была просто невозможной. – Но кто посмел это сделать?

- Ходят слухи, что это сделано по приказу королевы. Один знатный франк поехал к ней, угрожая разобраться в этом деле, но был отравлен.

Знать загудела в изумлении. Хильперик и его жена всегда стояли наособицу, выделяясь свирепым нравом даже среди своей жестокой родни, но это уже выходило за любые рамки. Король должен был призвать зарвавшуюся бабу к ответу и послать армию, чтобы опустошить ее земли. Но он не мог! С юга его терзали готы, и никакой армии у него просто не было. Придется выкручиваться.

***

Жители Руана и его окрестностей ходили по улицам, втянув голову в плечи. Каждому из них казалось, что сейчас небесная молния испепелит весь город. Все церкви были закрыты, младенцев не крестили, покойников не отпевали, а священники ходили с потерянным видом. Те и вовсе не знали, что им теперь делать. Епископ Байё Леодовальд, который примчал сюда, как только услышал злую весть, своим приказом затворил все церкви, пока не найдется виновный. Он ловил на улице каких-то людей, пытал их и, получив новую порцию слухов, хватал новых. Вскоре смиренный служитель Божий напал на верный след, и направился на виллу Водрё, где жила Фредегонда с близкими ей людьми.

Королева с интересом читала очередное письмо, присланное ей королем вестготов. Она регулярно общалась со своим несостоявшимся сватом Леовигильдом, и тонко направляла его усилия на южные земли Бургундии. Принц Реккаред громил франков и римлян, опустошая земли от Марселя до Тулузы, уводя внимание бургундского короля в сторону от нее и ее сына. В свою очередь готы подбивали ее убить Гунтрамна, и обещали за это кучу золота. Фредегонда тщательно обдумала это предложение, но положительного ответа не давала. После смерти Гунтрамна ему наследовал племянник, за которого правила ненавистная Брунгильда. Да ее же раздавят, не пройдет и месяца. Нет уж, пусть живет король Бургундии, и поддерживает то равновесие, что он создавал так долго. Готам же Фредегонда давала крайне обтекаемые ответы, обходя эту скользкую тему. Епископа она давно уже ждала у себя, и была готова к разговору с ним. Как всегда в такие моменты, Фредегонда была собрана, холодна и полностью лишена эмоций. Она была готова к драке за власть и за саму свою жизнь. Потому что, совершив неслыханное преступление, она эту самую жизнь поставила на кон, словно незадачливый игрок в кости. Епископ ворвался к ней, словно ураган.

- Да как ты посмела! Святотатство! Прокляну! – орал Леодовальд, брызгая во все стороны слюной. Так он бесновался еще некоторое время, пока не заметил, что Фредегонда смотрит на него скучающим взглядом. Она, видимо, ожидала, когда закончится запал у немолодого уже человека, и он просто устанет орать во весь голос. – Ах ты, исчадие сатаны! Дьяволица проклятая! – выдохнул напоследок епископ, понимая, что весь его пыл растрачен зря.

- Ты чего тут разоряешься, святой отец? – с равнодушным видом спросила у него Фредегонда, которая даже не подумала встать ему навстречу. Она долго готовилась к этому разговору, и каждое ее слово, каждый жест были тщательно выверены. – Я тебя слушаю лишь из уважения к твоему сану и летам. Любого другого я уже велела бы сечь на конюшне и за часть того, что ты сейчас сказал.

- Да ты… Как ты смеешь! – выпучил глаза епископ.

- А в чем дело? – невинно посмотрела на него королева. – Ты ворвался в мой дом, кричишь на меня, угрожаешь, сыплешь обвинениями. Я должна это терпеть?

- Ты убила епископа! – обвиняюще ткнул в нее пальцем Леодовальд.

- Докажи! – прямо посмотрела на него королева. – Насколько я знаю, его убил мужчина, а не женщина. Или вызови меня на суд и приведи свидетелей. А я приведу своих. Скажи судье, что его убила, а я с тебя еще и немалую виру возьму за оскорбление. У тебя есть столько золота, епископ?

Леодовальд сел, словно у него подломились ноги. На чисто выстриженной тонзуре выступили капли пота, который он вытер рукавом сутаны. Он знал, с кем имел дело. Епископ был далеко не дурак.

- Но ведь его убили по твоему приказу, - промямлил он, уже понимая, что проиграл. Это он прочел в глазах Фредегонды, которая смотрела на него снисходительно, как на маленького ребенка. А еще он прочел в ее глазах, что его догадки правдивы. Это она приказала убить Претекстата, а сейчас просто глумится над ним.

- Докажи! – просто сказала Фредегонда, потушив насмешливые огоньки в глазах. – Я тебе клянусь святым Мартином, что не убивала епископа, и не отдавала такого приказания. Я сама найду убийцу и покараю его. Обещаю!

Леодовальд сидел и хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Он уже понял, что будет дальше, поэтому просто встал и вышел, услышав в спину.

- Даже не пообедаешь со мной, святой отец? Зря! Сегодня запеченная свинина…

Последнюю фразу он уже не слышал, потому что приказал ехать отсюда прямо в Байё. Он не знал, что прямо в это время трое епископов, посланных королем Гунтрамном в Париж, увещевали воспитателей юного короля Хлотаря. Они требовали найти и выдать убийцу королю Гунтрамну.

- Тут такое дело, - один из герцогов почесал густую бороду. – Нам самим не нравятся эти дела, и мы очень хотели бы отомстить за них. Но нельзя допустить, чтобы виновный, если он найдется среди нас, был отведен к вашему королю, ибо по королевскому постановлению мы сами можем пресечь преступления, совершаемые среди нас(2).

- Так знайте, что если тот, кто совершил это преступление, не будет выдан, наш король придет сюда с войском и опустошит всю эту область огнем и мечом, ибо ясно, что одно и то же лицо приказало заколоть мечом епископа и погубить отравой франка(2), - заявил епископ Агриций из Труа.

- Напрасно грозишь, святой отец, - обиделся герцог. – Мы в Нейстрии живем, и у нас королем Хлотарь, а не Гунтрамн. Мы тут сами разберемся, это я тебе обещаю.

- По крайней мере, Мелантия этого не ставьте епископом, заклинаем вас! – в голосе епископа послышались умоляющие нотки.

- А это уж как королеве угодно будет, - развел руками герцог. – Решит епископа Мелантия поставить, значит, такова ее королевская воля.

Епископы встали и вышли, плюнув напоследок, и повернули коней на юг. Им предстояло принести своему королю нерадостные новости.

1 – святой Мелантий Руанский. День памяти 16 октября. Именно его назначил Хильперик после отстранения Претекстата на кафедру в Руане. Мелантий был человеком, полностью преданным Фредегонде.

2 – цитируется по источнику.

3 – знак мира у древних германцев.

4 – в оригинале – абсент, полынная настойка.

5 – город юго-западнее Парижа. Примерно в 185 км от него.

6 – чтец, помощник дьякона, дьякон, пресвитер.

7 – Сomes – (лат). Comte – (фр). Здесь звания графа и комита употребляются как синонимы, хотя отличались по объему полномочий.