История Эфиопии

А. Бартницкий

И. Мантель-Heчко

История Эфиопии

ПЕРЕВОД С ПОЛЬСКОГО

К. В. Большаковой, Н. М. Рукиной

и М. Н. Черных

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к русскому изданию

Введение.

Глава I. Расцвет и упадок Аксума.

Колонисты из Южной Аравии.

У истоков государства Аксум

Принятие христианства

Попытки покорения Южной Аравии.

Падение Аксума.

Глава II. Династия Загуйе (Х-ХIII вв.)

Закат Аксума в свете эфиопских преданий

Национальная пестрота. Борьба за власть

Загуйе - династия "узурпаторов". Церкви Лалибэлы - забытое чудо света

Потомок последнего правителя Аксума

Глава III. Эпоха великих преобразований

"Год священного союза"

Реставрация "Соломоновой" династии

Союз между "Соломоновой" династией и династией Загуйе

Мусульманские султанаты - новая сила на рубежах империи

Глава IV. Церковь в Эфиопии. Император Амдэ-Цыйон I

Рост значения церкви в Эфиопии

Монахи с островов на озере Хайк. Монастыри Дэбрэ-Асбо и Дэбрэ-Либанос

Конфликт между императором Амдэ-Цыйоном I и духовенством

Значение духовенства Дэбрэ-Бизэн. Внутренние конфликты в эфиопской церкви

Экономическая стабилизация и расцвет культуры государства

Глава V. Борьба Эфиопии с султанатами

Отношения Эфиопии с мусульманскими странами

Истоки эфиопско-мусульманских войн

Император Сэйфэ-Арыд I. Давид I. Дальнейшая борьба

Битва при Ыгубба. Поражение султаната Йифат

Глава VI. Император Зэра-Яыкоб. Попытка установления абсолютного правления

Амба-Гышен

Политическая концепция Зэра-Яыкоба

Попытки использования эфиопской церкви в унификаторской политике

Казнь принцев

Реформы государственной администрации

Отряды "шоа"

Бахыр нэгаш. Северная политика

Императорская резиденция в Дэбрэ-Бырхане

Глава VII. Ослабление императорской власти

Император Бэыдэ-Марьям

Правление регентов

Усиление мусульманской угрозы.

Императрица Ылени. Контакты с Европой

Португальская миссия. 120

Культура Эфиопии накануне мусульманского нашествия

Глава VIII. Тридцатилетняя война (1529-1559). Империя перед угрозой гибели

Нарастание конфликта.

Ахмед-ибн-Ибрахим по прозванию Левша и его планы завоевания Эфиопии

Сражение у Шынбыра-Куре.

Битва в Анцокии и у Айфэр

Уосэн-Сэгэд.

Вытеснение императорских сил в горы Севера

Потери, понесенные эфиопской культурой

Дальнейшие поражения эфиопских войск

Начало побед эфиопских войск

Прибытие португальского отряда

Битва у Зэнтэра

Глава IX. Восстановление государства

Внутренняя ситуация после тридцатилетней войны

Прибытие иезуитов.

Литература

Император Минас. Мятеж бахыр нэгаша Йисхака. Войны с фалаша

Захват власти Сэрцэ-Дынгылем

Завоевания Сэрцэ-Дынгыля. Войны с галла

Ликвидация титула бахыр нэгаша

Глава X. Народные движения и религиозные войны в XVII в.

Экономическая ситуация в начале XVII в.

Крестьянские бунты и борьба в лоне эфиопской церкви

Зэдынгыль - Яыкоб - Сусныйос

Реформы императора Зэдынгыля 183

Император Сусныйос. Попытка освобождения императорской власти

от церковной зависимости. Союз с галла и иезуитами

Религиозные войны.

Изгнание иезуитов.

Крупный конфликт в эфиопской церкви.

Глава XI. Экономический и культурный расцвет империи

Гондэрские императоры

Мятеж области Ласта. Роль народов галла

Император Иясу I Великий. Административные и экономические реформы

Литература

Внутренние беспорядки после смерти Иясу I Великого

Император Бэкаффа.

Императрица Мынтыуаб и Иясу II

Расцвет духовной жизни

Отравление Иясу II

Глава XII. Закат империи

Политическая роль народов куара и галла в XVIII в.

Рост центробежных тенденций

Рас Микаэль-Сыуль.

Тэкле-Гийоргис - "последний из императоров"

Глава XIII. "Времена князей"

Начало удельной раздробленности

Возвышение рода Серу-Гуангуль. Гондэрские наместники

Важнейшие провинции - Гондэр, Тигре и Шоа

Рост значения провинции Шоа

Глава XIV. Объединение Эфиопии. Реформы Теодроса II

Попытки объединения государства

Дэджазмач Каса. Борьба с гондэрским наместником. Завоевание Тигре

Коронация Теодроса II. Победа над Шоа

Внутренняя политика Теодроса II

Глава XV. Попытки получить доступ к морю. Смерть Теодроса II

Внешняя политика Теодроса II

Конфликт с Англией

Выступления против императорской власти

Мятеж дэджазмача Ныгусе.

Конфликт императора с духовенством. Репрессии Теодроса II

Экспедиция лорда Нэпира. Поражение и смерть императора

Глава XVI. Ласта, Тигре и Шоа в борьбе за гегемонию

Борьба за императорскую корону

Тэкле-Гийоргис II.

Гегемония провинции Тигре

Объединительная политика Йоханныса IV

Глава XVII. Эфиопия в период правления Йоханныса IV

Египетско-эфиопская война

Договор между императором Йаханнысом IV и Менеликом, ныгусэ Шоа

Начало борьбы с махдистами. Захват Массауа итальянцами

Сражение под Мэтэммой. Смерть Йоханныса IV

Глава XVIII. Итальянская экспансия. Менелик II

Проникновение Италии в Северную Эфиопию

Захват императорской власти Менеликом II

Уччиалльский договор.

Глава XIX. Итало-эфиопская война (1894-1896)

Усиление позиций Италии в Эритрее и Сомали

Начало войны

Эфиопия перед решающими сражениями

Глава XX. Сражение под Адуа

Победа при Амба-Алаге

Взятие Мэкэле

Сражение под Адуа.

Политика Менелика II после победы под Адуа

Глава XXI. Завоевания и реформы Менелика II

Военные походы императорских войск

Присоединение Кэфы

Завоевание земель на юге и западе

Основание Аддис-Абебы

Торговля. Строительство железнодорожной линии Джибути - Аддис-Абеба

Модернизация государственного аппарата

Литература и искусство на рубеже XIX и XX вв.

Введение в письменность амхарского языка

Глава XXII. Эфиопия и политика европейских государств

Соперничество Великобритании, Франции и Италии в Северо-Восточной Африке

Россия и Эфиопия

Пограничные соглашения

Лондонский трактат о разделе сфер влияния в Эфиопии

Глава XXIII. Крупные расы и Менелик II

Правда и легенда о Менелике II

Рас Мэконнын

Рас Дарге и рас Тэсэмма.

Рас Уольдэ-Гийоргис

Фитаурари Хабтэ-Гийоргис

Рас Гобэна

Рас Микаэль из Уолло.

Императрица Тайту.

Рас Мэнгэша-Йоханныс и другие противники Менелика II

Глава XXIV. Царствование Лиджа-Иясу.

Борьба за престол после Менелика.

Прокламация Менелика II о наследнике престола

Крах планов императрицы Тайту.

Захват власти Лиджем-Иясу

Внутренняя и внешняя политика Лиджа-Иясу

Государственный переворот

Глава XXV. Императрица Зоудиту и рас Тэфэри

Победа шоанских феодалов

Рас Тэфэри-Мэконнын

Битва под Сэгэле

Коронация императрицы Зоудиту и

провозглашение раса Тэфэри-Мэконнына регентом

Политика раса Тэфэри.

Принятие Эфиопии в Лигу наций.

Международное положение Эфиопии в 20-х годах

Коронация раса Тэфэри ныгусэ Шоа. Борьба с сепаратистскими тенденциями

Глава XXVI. Эфиопия в 1930-1934 гг..

Коронация Хайле Селассие I.

Провозглашение конституции.

Попытка свержения императора

Внутренние реформы. Образование

Литература и искусство

Эфиопия накануне итальянской агрессии

Инцидент в Уольуоле (Уал-Уал).

Глава XXVII. Итало-эфиопский конфликт в Лиге наций

Эфиопская проблема в Лиге наций

88-я сессия Совета Лиги наций.

Комитет пяти

Агрессия и санкции

Глава XXVIII. Итало-эфиопская война 1935-1936 гг.

Всеобщая мобилизация в Эфиопии

Северный фронт. Битвы в Тэмбене

Южный фронт.

"План Лаваля и Хора".

Битва под Май-Чоу.

Захват Аддис-Абебы

Глава XXIX. Итальянская оккупация.

Движение сопротивления и освобождение Эфиопии

Итальянская Восточная Африка

"Первый период великих партизанских войн"

Покушение на Грациани. Великая резня

Князь Амадео д'Аоста и "Новая итальянская политика"

"Второй период великих партизанских войн"

Возвращение независимости

Глава XXX. Эфиопия после 1941 г.

Восстановление страны после итальянской оккупации

Международное положение Эфиопии

"Декабрьская революция" 1960 г.

Вместо послесловия

Терминологический словарь

Именной указатель.

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

В 1974 г. в одном из древнейших государств Африки - Эфиопии, где веками господствовал феодально-монархический режим, произошла антифеодальная, антимонархическая революция, в которой приняли участие самые широкие слои населения: крестьяне, рабочие, интеллигенция, прогрессивно настроенные военные. Эфиопия вступила на путь широких социально-экономических преобразований: не только обнародована, но и активно проводится в жизнь аграрная реформа. Перед страной стоят большие трудности, но народ Эфиопии уверенно идет вперед по пути прогресса. Революция в Эфиопии продолжается!

Интерес к этой далекой африканской стране объясняется и самыми последними событиями в Эфиопии, и своеобразием ее действительно необычной истории.

Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты "единственная" и "последняя". К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. {5}

В чем причина такого яркого исторического своеобразия?

Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция - с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории. Эфиопы справедливо гордятся своей историей, славой своих предков, их энергией, самоотверженностью и талантами, блестящей культурой, созданной ими и бережно переданной в наследие потомкам. Реформаторы и мыслители, гениальные поэты и зодчие, победоносные полководцы и бесстрашные герои; мощные народные движения, патриотические или религиозно-социальные, объединительные или сепаратистские; готовность к принятию новшества и стойкое сохранение основ традиционной культуры; своеобразные формы религиозной терпимости и сосуществования родственных и неродственных по языку народов при сохранении общеэфиопского культурного и временами политического единства; чередующиеся на протяжении тысячелетий циклы консолидации и распада государств и многонациональных общностей - все это можно найти в двухтысячелетней эфиопской истории, все это наложило отпечаток на современную культуру эфиопов.

Историк Эфиопии сравнительно обеспечен источниками. Письмо появилось в этой стране еще две с половиной тысячи лет назад, полторы тысячи лет назад было реформировано, и с тех пор в отличие, скажем, от соседнего Судана в Эфиопии не происходило резкой смены письма, религиозной идеологии и культурной ориентации, хотя и бывали более или менее продолжительные "темные" периоды. Древние надписи, средневековые хроники и различные юридические и агиографические ("жития святых") документы, написанные местными авторами на местных языках (геэз, амхарском и др.), дают богатый материал для историков. К тому же об Эфиопии сравнительно много писали и путешественники из других стран: греки, арабы, итальянцы, португальцы, армяне, русские и другие,- которые по разным причинам и в разное время посещали эту страну. Таким образом, в отношении исторических источников Эфиопия - также единственная {6} в своем роде среди африканских стран. Она и географически занимает особое положение.

Тропическая Африка, где расположена Эфиопия, - наиболее изолированный регион Старого Света. Три океана отделяют ее от других населенных земель: Индийский океан на востоке, Атлантический - на западе и океан песчаных и каменистых пустынь - на севере и северо-востоке. Затрудняя контакты между культурами, изоляция тормозила развитие африканских обществ. Но она никогда не была полной. Через моря и пустыни пролегали торговые пути, служившие каналами движения информации. Эфиопия находилась в непосредственной близости от ряда важнейших торговых дорог. У ее восточных границ находятся Баб-эль-Мандебский пролив, один из трех главных морских перекрестков мира; у западных границ - нильский речной путь; со всех сторон Эфиопское нагорье опоясывают караванные трассы, соединяющие долину Нила с морем или ведущие от морских и нильских берегов в глубь материка. Но все это у границ Эфиопского нагорья. На территории же самого нагорья нет ни одной судоходной реки, и лишь в районах городов Массауа и Зейлы оно близко подходит к морю. Основная часть Эфиопии - хорошо орошаемая муссонами горно-тропическая страна с климатом, весьма благоприятным для земледелия и скотоводства, и вместе с тем труднодоступная для иноземцев. Не только высокие горы и глубокие ущелья защищали Эфиопию от вражеских нашествий. Почти со всех сторон Эфиопское нагорье окружено раскаленными каменистыми пустынями, а на западе - болотами и лесами, тем не менее различные культуры вступали во взаимодействие, обогащая друг друга, рождая удивительный синтез - основу новых оригинальных культур. В то же время горные твердыни Эфиопского нагорья укрывали накопленные страной сокровища цивилизации, спасая их от варваров с копьем и варваров с мушкетом. Правда, и в Эфиопии порой горели книги и церкви, переплавлялись в слитки и монеты золотые и серебряные статуи и произведения ювелирного искусства. Но все же в этой стране развитие культуры протекало с меньшими потерями, чем во многих других странах, которые периодически оказывались на пути переселения народов и грабительских полчищ. {7}

Тем не менее и Эфиопия знала страшные катастрофы, когда рушились мощные империи и решалась сама судьба эфиопской цивилизации. Эти катастрофы, за которыми следуют более или менее продолжительные "темные периоды", образуют наиболее заметные вехи эфиопской истории. В промежутках между ними в стране процветал мирный труд, развивались ее производительные силы, государственность и культура - словом, совершался прогресс общества и цивилизации, и если и не происходила смена общественно-исторических формаций (до недавнего времени вся история Эфиопии - это история зарождения и развития феодализма), то по крайней мере начиналось восхождение на более высокую ступень феодальной формации.

Предлагаемая читателю книга польских авторов - историка А. Бартницкого и филолога И. Мантель-Нечко - в популярной, доходчивой форме излагает политическую историю Эфиопии с древнейших времен до 60-х годов нашего века. В книге широко используются эфиопские легенды, различные источники, опубликованные в Эфиопии на языках геэз и амхарском. Это повышает ценность издания, но одновременно заставляет критически относиться к отдельным моментам изложения, поскольку часто вымысел переплетается с действительностью. Поэтому некоторые страницы мы сопровождаем комментариями.

Разумеется, одни исторические периоды, по которым авторы имели больше материалов и источников, изложены полнее и глубже, а другие - значительно короче и более поверхностно. Это относится в первую очередь к глубокой древности и некоторым периодам средневековой истории.

Примерно с XX по V в. до н. э. длился полуторатысячелетний пунтийский период эфиопской истории. Эфиопское нагорье было в самом центре расселения кушитских племен, территория которых на севере достигала Египта, а на юге Танзании. Главным занятием этих племен было скотоводство, но знали они и земледелие - местами, возможно, с террасированием горных склонов и искусственным орошением полей. Они периодически поддерживали связи с древнеегипетской цивилизацией. Египетские источники сообщают о "князьях Пунта" и "князьях Ку-{8}ша", которых фараоны стремились превратить в своих чиновников и наместников. Египет эпохи Нового Царства, а позднее Напатско-Мероитское царство (в Судане) насаждали среди кушитов свою государственность, идеологию и социальные порядки, но успех египтян и мероитов был весьма ограниченным, и в большинстве кушитские племена остались догосударственными и независимыми. Родовые связи, организация первобытных территориальных общин и военная демократия групп молодых воинов уравновешивали друг друга и препятствовали созданию государств. Однако наличие ремесленных каст говорит о начале классообразования.

В V в. до н. э. на территорию современной Эфиопии переселяются жители Южной Аравии. С этого времени и вплоть до возвышения Аксума длится пятисотлетний предаксумский период эфиопской истории. Южноаравийские переселенцы принесли в Эфиопию свой семитский язык (от которого происходят языки геэз, тиграй, тигре, амхарский и др.), письмо, астральную древнесемитскую религию, монументальную храмовую архитектуру и скульптуру, своеобразное искусство, многие особенности родоплеменного раннегосударственного строя, торговые навыки, бронзовое литье, плужное земледелие. Культура семитских переселенцев была выше местной африканской культуры кушитских народов не только в техническом отношении, как утверждают авторы настоящей книги, но и своим политическим строем и сравнительно развитыми идеологией и религией.

Переселенцы участвовали в создании первого в Эфиопии государства (V IV вв. до н. э.), о котором сообщают надписи на древнем южноаравийском языке. Города, основанные в предаксумский период (Матара, Йеха и др.), развивались и в аксумское время.

Эти города вели торговлю с царствами Судана (Мероэ) и Аравии, а также с эллинистическим Египтом. Высокие цивилизации Мероэ и Египта наряду с Южной Аравией оказали заметное влияние на Северную Эфиопию. В это же время она завязывает связи с Индией, прежде всего торговые, и становится посредницей в межконтинентальной торговле между этими странами. {9} Вдоль ее берегов плыли суда из Египта в Восточную Африку, Индию, Цейлон, Малакку, Индонезию, Индокитай.

Расцвет этой торговли относится к аксумскому периоду, когда главный порт Аксумского царства - Адулис - стал крупнейшим портом в районе Баб-эль-Мандебского пролива, Красного моря и западной части Индийского океана.

Подчинив себе соседние страны и захватив берега Баб-эль-Мандебского пролива, цари Аксума силой подавили торговых соперников. Они уделяли большое внимание торговле, получая прибыль от пошлин и от организации караванов, например в страну Сасу (на юго-западе Эфиопии), откуда привозили золото. В Адулисе и Аксуме встречались купцы и путешественники из Египта, Сирии, Южной и Западной Аравии, с острова Сокотры, из Индии, Ирана. Адулис и Аксум богатели и отстраивались. В Аксуме были воздвигнуты многоэтажные дворцы, огромные монолитные обелиски (до 30 м высотой и выше), отлиты золотые, серебряные и бронзовые гигантские статуи, о которых говорят надписи и основание одной из которых сохранилось.

Аксумское ремесло достигло высокой степени совершенства. Но ютились ремесленники в маленьких домиках вокруг дворца. Нам не известно, были ли они свободными людьми, невольниками или членами низших каст.

Вообще сохранилось мало данных о внутреннем строе Аксумского царства. Известно, что его столичная область была окружена вассальными княжествами, в одном из которых жили геэзы, давшие имя языку аксумитов - геэз, в другом - агау. Адулис также был столицей вассального княжества. На положении вассальных царств находилась Верхняя Нубия, или Алва, и Южная Аравия, или Химьяр. Кочевые и полукочевые племена Нубийской и Данакильской пустынь также считались подданными аксумского царя. На просторах Аравийского полуострова пересекались сферы влияния Аксума, Персии и Римской (Византийской) империи, в Судане - Аксума и Рима. Послы Византии, Персии и аравийских государств - Химьяра и Мекки прибывали в Аксум, послы Аксума - в Александрию, Ктесифон, Мероэ, Южную Аравию, Индию. {10}

Хотя борьба за Аравию закончилась неудачно для Аксума, это государство в начале VII в. было еще настолько влиятельным, что основатель ислама, пророк Мухаммед, рассчитывал на его поддержку в своих планах, а первые мусульмане, изгнанные из Мекки, нашли прибежище в Аксуме и оставались здесь до возвращения пророка в Мекку. Выходцы из Аксумской Эфиопии (абиссинцы) сыграли выдающуюся роль в становлении ислама и создании Арабского мусульманского государства.

Аксумское царство пало в VIII - IX вв., аксумская народность дезинтегрировалась, но наследие аксумской цивилизации живо в Эфиопии и поныне. Тем более важное значение имели традиции Аксума в Х - XIV вв., в "темный период" эфиопской истории. Недаром геэз - язык аксумитов оставался языком религии и письменности, недаром нынешнюю территорию народа тиграй еще в ХIV - начале XV в. называли, как и в VI в., "Страной агази" (страна народа и языка геэз). К сожалению, и без того скудные данные источников IX- XIII вв. весьма неполно отражены в книге польских авторов. Но главное они отмечают совершенно верно: политический и культурный центр Эфиопии переместился к югу, в область кушитских народов агау.

С конца XI-XII в. установились связи христиан Эфиопии с армянами, которые после разгрома Армении сельджуками обосновались в Египте. Армяне покровительствовали эфиопским паломникам и монахам в Египте и Иерусалиме и до известной степени контролировали назначение коптских епископов в Эфиопию.

В XIII-XIV вв. центр эфиопской цивилизации еще дальше перемещается к югу, в Амхару, Шоа, Йифат, Адал (Адаль), Дамот и другие области Средней Эфиопии с семитоязычным населением (амхара и др.). На роль главного порта выдвигается Зейла (теперь деревня на севере Сомали). С этого времени политическую жизнь Эфиопии определяло соперничество христианской империи и соседних мусульманских государств. Союзницей Эфиопской империи была единоверная ей Нубия, союзниками мусульман - фалаша Сымена и Гафата (в долине р. Аббай), а также арабские государства. В этой борьбе каждая из сторон имела свои преимущества, причем {11} Эфиопская империя была сильна своей развитой военно-феодальной и церковной организацией, сравнительно высокой культурой и связями с передовыми странами тогдашнего мира.

А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко не совсем точно определяют различия, существовавшие между христианской и мусульманской культурами. Нельзя сказать, что первая была связана со Средиземноморьем, а вторая - с миром ислама. Обе они были связаны с арабским миром, и в христианской Эфиопии образованные люди так же знали арабский язык, как и в мусульманских султанатах. Достаточно сказать, что большинство эфиопских книг этой эпохи являются переводами с арабского языка. Но через Египет, Иерусалим, а также через армян Эфиопия была связана также с христианским Востоком и Европой.

Интересная особенность культуры средневековой христианской Эфиопии отсутствие городов. Не города, а феодальные поместья и монастыри были культурными и политическими центрами.

Община, армия и церковь составляли три главных элемента социальной системы, на которой базировалась эфиопская культура. К сожалению, авторы предлагаемой нами книги уделяют слишком мало внимания общественным отношениям, поэтому надо сказать несколько слов о каждом из элементов этой "триады".

В Эфиопии общины носили соседско-родовой 1 и в то же время кастовый и отчасти храмовый характер, так как максимальная община - волость обычно составляла церковный приход. Население такой общины делилось на три или четыре сословия: духовенство, крестьянство, низшее сословие (касты ремесленников, охотников и певцов - азмари), а также иногда военное сословие.

Армия делилась на две части: дружины феодалов (гвардия) и полки военных поселенцев (цоуа, чоуа, или шоа). Первые назывались по именам их вождей, вторые носили специальные названия ("Кинжал на врага", "Лук пчелы", "Крест", "Молния", "Молния в Адале", "Крутая {12} гора в Адале", "Крутая гора Давида", "Гиены" и т. д.). Дружинники жили при дворах своих начальников, военные поселенцы - отдельными деревнями преимущественно в пограничных областях или недавно присоединенных провинциях. Они были освобождены от большинства повинностей. В мирное время цоуа сами обрабатывали свои наделы, частью сдавали землю в аренду крестьянам. Источники сообщают, что иногда полки цоуа получали две трети земель провинции, а местному населению оставалась одна треть, из которой затем еще выделялись участки для церквей и монастырей и т. п. Как и цоуа, духовенство в недавно присоединенных провинциях было пришлым.

Положение эфиопской церкви было противоречивым. С одной стороны, церковь являлась подлинным феодальным государством в государстве, подчиненным императору и в меньшей степени правителям отдельных княжеств. Высшие чины церковной иерархии - ычэге, ныбурэ ыд, акабе сэат и (по крайней мере формально) абунэ - считались более важными вельможами, чем даже крупнейшие светские феодалы. Церковь владела значительной частью земель, получала огромные доходы, накапливала сокровища. Духовное сословие составляло местами до 20-30% населения округов. Но его подавляющее большинство принадлежало не к феодалам, а к трудящимся-земледельцам: бедные монахи работали в монастырях на богатых монахов, бедные священники сами пахали землю, их дети - мальчики-диаконы пасли скот, а книжники - дэбтэра, составлявшие церковный хор, обычно не только занимались сельским хозяйством, но и несли повинности в пользу храмов. Да и церковная служба, в частности для дэбтэра, которые должны были петь, играть на систрах и барабанах-кэбэро и плясать в церкви, а до того проходить курс обучения письму (довольно сложному у эфиопов), церковной музыке и системе ее записи, языку геэз, была нелегким делом.

С другой стороны, церковь, несмотря на связи с местными феодалами, стремившимися к независимости, поддерживала в народе идею общеэфиопского единства под эгидой императорской власти. Император являлся не только верховным правителем государства, но и как бы {13} главой всех христиан, правомочным вмешиваться в чисто церковные дела, в том числе вопросы богословия.

В богословских спорах XIV-XVII вв., о которых рассказывают авторы книги, отразилось не только соперничество между князьями церкви и привилегированными монастырскими общинами Аксума, Хайка, Дэбрэ-Асбо, но они стали идеологическим выражением стремления отдельных провинций к отделению.

В этом отношении особенно показательны евстахианство и "иудаизм" фалаша, а также другие ереси, о которых упоминается в книге.

Евстахианство, зародившись в начале XIV в., в середине XIV-XV в. стало как бы общенародным движением в Тигре. Социальный состав его был сложен. Большинство руководителей евстахиан принадлежало к тигрейской знати. Но среди их приверженцев было множество бедных дэбтэра и крестьян, интересы которых они защищали от местных феодальных правителей, военных поселенцев цоуа, высшего духовенства.

Евстахий и его ученики проповедовали идеал бедной церкви и монашества, трудящегося в поте лица своего. Не удивительно, что все бедные и непривилегированные внимали Евстахию, а жадные монахи пытались его убить. Но и знать привлекла проповедь святого бессребреника. Феодальные правители Северной Эфиопии защитили его от гнева монахов, а сам император Амдэ-Цыйон заключил с Евстахием союз против общих противников - князей церкви. Помимо разного рода личных интересов, светских феодалов привлекал идеал бедной церкви, перспективы овладения земельными богатствами монастырей.

Что касается "иудаизма" фалаша, то он во многом ближе к эфиопскому христианству, чем к религиозной практике евреев. Фалаша отвергают Новый завет и большую часть христианской литературы, но талмуда не знают, а библию читают на языке геэз. Важную часть их литературы составляют переработанные гностические и христианские сочинения, также на языке геэз (но восходящие к греко-египетским оригиналам). Обряды фалаша почти тождественны с обрядностью эфиопских христиан. Были у них священники и монахи, низшие касты ремесленников и феодальная аристократия, но не было купцов {14} и ростовщиков. В XIV-XV вв. население целых областей, отрекаясь от христианства или сохраняя прежнюю веру, примыкало к фалаша и восставало против империи. Это было мощное движение западных агау, частично под знаменем "иудаизма", частично под лозунгом сохранения различных синкретических религий (у этнических групп кемант, воито до принятия ими ислама и др.).

Не случайно авторы книги уделяют много внимания деятельности Зэра-Яыкоба. Несомненно, Зэра-Яыкоб был исключительно одаренным и дальновидным правителем. Он имел широкую политическую программу централизации, религиозной унификации и отчасти даже "модернизации" страны, которая и через 500 лет сохраняла свою актуальность. Он хотел, чтобы Эфиопия стала мощным абсолютистским государством. Уже тот факт, что его реформы были проведены в жизнь и какое-то время, казалось, имели успех, свидетельствовал о политических талантах императора и потенциальных возможностях эфиопско-христианской культуры (характерно, что Зэра-Яыкоб в своей деятельности апеллировал к древней аксумской традиции, национальной "старине", а также к "исконному христианскому" миропорядку). В связи с этим представляется вполне вероятным влияние на императора заморских идей и примеров. Недаром в тогдашней Эфиопии мы находим целый ряд выходцев из Египта, Сирии, Южной Европы и Закавказья. Однако в Эфиопии, лишенной городов и сколько-нибудь развитого внутреннего рынка, не было необходимых предпосылок для перехода от строя феодально-вассалитетного царства к абсолютистскому бюрократическому государству. Недаром режим Зэра-Яыкоба держался на подкупе, доносах и терроре. В мирное время при нем проливалось больше крови и производились бoльшие опустошения, чем во время войны. В результате массовых репрессий была уничтожена наиболее энергичная и смелая часть населения, расстроена система традиционных феодальных ополчений, подорвана экономическая база государства. Военные поселенцы бесчинствовали в областях, отданных им в "кормление", разоряя их не хуже, чем вражеские набеги. Это вынуждало крестьян уходить с обжитых мест на окраины империи, в мусульманские и другие иноверческие {15} области. Недаром на юго-востоке Эфиопии через несколько десятилетий после смерти Зэра-Яыкоба оказалось множество "маласаев" - эфиопов, перешедших в ислам. Это они вместе с мусульманскими беглецами из Доуаро, Фэтэгара, Бали основали Харэр (Харар) новый центр ислама в Эфиопии.

XVI - XVIII вв. вошли в историю Северо-Восточной Африки как время заметного упадка торговли, земледелия, государственности и культуры. В частности, источники дают возможность проследить, как постепенно хирела Зейла, которую еще в начале XVI в. продолжали считать одним из крупнейших портов бассейна Индийского океана, торговавшим не только с Аденом, но и Камбеем в Индии. Появившись в 1498-1499 гг. в Индийском океане, португальцы нанесли серию сокрушительных ударов по морской торговле между африканскими и азиатскими портами. В 1517 г. они сожгли Зейлу. В то же время с севера в Красное море и Аденский залив проникли турки. Разгорелась португальско-турецкая морская война, окончательно парализовавшая заморскую торговлю Адала, Зейлы, Дахлака, Суакина, а также южноаравийских государств. Благосостояние всех городов и многих кочевых племен Адала зависело от караванной торговли с Эфиопией. Адал, Дахлак и Суакин были как бы городской и торговой периферией феодальной Эфиопской империи и вместе с ней образовали единую политическую и экономическую систему.

До XVI в. Эфиопия и Адал сосуществовали, нуждаясь друг в друге. Недаром султан Мухаммед-ибн-Бэдлай в 1469 г. добровольно согласился стать данником императора Бэыдэ-Марьяма. Но к 1516-1517 гг. Адал переживал подлинный экономический кризис, его разоренные горожане и караванщики-верблюдоводы требовали от своих правителей решительных действий, чтобы вернуть былое благосостояние и отомстить христианам за свои страдания и унижения. Вместе с тем грабежом эфиопских селений и военной добычей адалцы рассчитывали поправить свои дела. Гибель правителей и разорение городов и деревень Адала амхарскими войсками в 1516 г. лишь подлили масла в огонь. Положение страны было настолько отчаянным, что поражение не могло запугать адалцев. {16}

В пылу борьбы обе стороны обратились за помощью к португальцам и туркам. Но и эфиопские императоры Либнэ-Дынгыль и Гэлаудеуос и имам Ахмед-ибн-Ибрахим одинаково не доверяли такого рода союзникам и постарались удалить присланные ими отряды при первой же возможности.

Братоубийственная война в Эфиопии 1516-1548 гг. дорого обошлась населявшим ее народам. Но она поставила перед ними задачи, разрешение которых потребовало ревизии всей традиционной политики. Правители Эфиопской империи теперь должны были перейти к политике религиозной и политической терпимости, ограничению эксплуатации местного населения в вассальных владениях, поискам средств для перевооружения армии огнестрельным оружием, производству пороха, пуль, ружей и т. п. Остро встала проблема привлечения иноземных специалистов, взаимоотношений с ними, а также проблема надежных союзников за рубежами империи. А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко сводят этот круг проблем к связям с государствами Западной Европы. Но существовала и альтернатива, хорошо известная эфиопам. Речь идет о христианах Востока и мусульманах Османской, Иранской и Могольской империй, а также других передовых по сравнению с Эфиопией стран.

Правители Эфиопии не упускали возможностей использовать восточнохристианских, а порой и мусульманских пришельцев, даже если к их услугам уже имелись португальцы или испанцы. В Эфиопии XVI - XVIII вв. мы находим множество армян, греков, арабов, а также грузинских мастеров (при императоре Гэлаудеуосе), бухарца - императорского переводчика при Фасиледэсе и др. Связи с внешним миром через восточных христиан имели огромное значение для торговли и дипломатии Эфиопской империи, для получения ею всех видов информации извне.

В частности, армяне, грузины и среднеазиаты были инициаторами и исполнителями большей части основных внешнеполитических проектов Эфиопской империи. Армянин Матеуос (Матвей) возглавил первое эфиопское посольство в Индию и Португалию в XVI в., о котором говорится в предлагаемой книге. Бухарец в 1647-1649 гг. {17} курировал йеменское посольство в Эфиопию при Фасиледэсе, армянин и "могол" возглавили в тот период эфиопское посольство в Индию (в 1658-1659 гг.), в начале XVIII в. армяне курировали французское посольство дю Руля в Эфиопию на его пути, начиная от Каира через Судан; грузин М. Качкачишвили вел в Каире переговоры с представителем Эфиопии об установлении контактов с Россией при Екатерине II (в 1786 г.). Борясь за освобождение своей родины от османского владычества, армяне не только помогали России, Польше, Грузии, Египту и Эфиопии сплотиться против общего врага, но и оказывали различные другие услуги единоверной им африканской стране.

В книге много внимания уделяется борьбе народов Эфиопии против попыток католического духовенства подчинить себе Эфиопию в XVI - XVII вв. К этому необходимо, на наш взгляд, добавить, что по существу это было и антипортугальское освободительное движение, принявшее форму религиозной войны, которую возглавили эфиопская церковь и патриотически настроенные феодалы. Причиной восстаний, потрясших Эфиопию в 30-е годы XVII в., было возмущение народных масс как религиозными реформами, так и тиранической и хищнической политикой португальских колонизаторов. Стихийные восстания охватили несколько провинций. Затем к движению примкнула и высшая знать. Посетивший Эфиопию в 30-е годы XVII в. Эммануэл Баррадаш писал об опасениях многих эфиопских "грандов", считавших, что, если эфиопское "королевство станет католическим, португальцы будут притязать на него, овладеют им". Однако крестьянские массы, составлявшие основную силу восстания, были настроены гораздо более радикально, чем присоединившиеся ради сохранения своих феодальных привилегий и находившиеся в оппозиции к португальцам эфиопские феодалы и придворная знать во главе с императором Фасиледэсом.

Когда при императоре Фасиледэсе (1632-1667 гг.) возник грандиозный план антиевропейской коалиции в составе Эфиопии, Адала, Сеннара (Судан), государств Южной Аравии, Османской и Могольской империй, осуществить его взялись армяне и выходцы из Средней {18} Азии, пользовавшиеся доверием императора. Этот план лишний раз показывает, что политику "закрытия" Эфиопии для европейцев, проводимую правителями страны в середине XVII-XVIII в., нельзя отождествлять с политикой изоляции и культурного герметизма.

С большим интересом читаются страницы, посвященные складыванию централизованного эфиопского государства во второй половине XIX в., начало чему было положено крупным политическим деятелем эфиопской истории Теодросом II. А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко совершенно правы, когда говорят, что Теодрос II весьма сложная и противоречивая фигура и что Теодрос II имел интереснейшие начинания, многие из которых ему так и не удалось осуществить. В западноевропейской литературе англо-эфиопскую войну 1867-1868 гг. часто называют слишком упрощенно "военной экспедицией Нэпира", думается, что это неправильно. Со стороны Эфиопии это была антиимпериалистическая освободительная война. В битве при Ароге, как и при штурме Мэкдэлы, эфиопские воины героически сражались против значительно превосходящего в военной технике противника. О Теодросе же, который застрелился, не желая сдаваться в плен, эфиопы сложили песню, которая заканчивалась такими словами: "Смотрите, это была смерть мужчины, который не знал слабости, это была смерть льва; он считал постыдным умереть от руки чужой".

Английское правительство и генерал Нэпир, возглавлявший военные операции против центрального эфиопского правительства, утверждали, что цель кампании - лишь освобождение английских подданных из плена. Однако Англия после штурма Мэкдэлы и победы над Теодросом скорее всего постаралась бы закрепиться в какой-нибудь части Эфиопии, если бы представилась хоть малейшая возможность. Следует подчеркнуть, что основная причина ухода англичан из Эфиопии состояла в том, что эфиопский народ, включая даже феодалов, помогавших англичанам победить Теодроса II, не желал видеть иноземных агрессоров на своей земле. Как во время марша английских войск к Мэкдэле, так и при отходе от нее они нередко подвергались набегам эфиопских отрядов. Многие правители провинций соглашались помогать {19} англичанам только при непременном условии, что после победы над Теодросом они сразу же покинут Эфиопию. Английские войска вынуждены были уйти из Эфиопии в 1868 г. из-за открытой враждебности всех слоев населения страны.

Авторы книги много внимания уделяют походам Менелика II с целью присоединения отдельных земель к Эфиопии. Они правильно подчеркивают, что в этом было заинтересовано и зарождавшееся эфиопское купечество. Нам представляется целесообразным добавить соображение, высказанное еще русским путешественником А. К. Булатовичем, участником одной из экспедиций Уольдэ-Гийоргиса к оз. Рудольфа, о том, что одной из причин затеянных правительством Эфиопии военных походов было стремление помешать намерениям империалистических держав стянуть кольцо своих владений вокруг Эфиопии и захватить территорию Южной Эфиопии.

Надо также учитывать и то, что многие из завоеванных в этот период земель некогда входили в состав Эфиопской империи. Разумеется, расширение Эфиопии в конце XIX в. было также результатом происходивших внутри страны социально-экономических сдвигов. Рост товарного хозяйства, участие в нем феодальной верхушки вызвали стремление к расширению сферы эксплуатации, к захвату новых земель.

Оценивая антиимпериалистическую (дипломатическую и военную) борьбу Эфиопии против англо-франко-итальянских притязаний в конце XIX - начале XX в., А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко кратко, в нескольких разных местах книги говорят об отношениях между Эфиопией и Россией в тот же период. Нам бы хотелось на этом вопросе остановиться несколько подробнее.

Давние традиционные связи существуют между народами Советского Союза и Эфиопии. Научные поиски наших исследователей каждый день вскрывают новые материалы и данные о развитии связей между самыми различными народами обоих государств. Еще в XII-XIII вв. в России интересовались далекой африканской страной, цивилизация которой насчитывала несколько тысячелетий, а с середины XVIII в. эфиопский язык геэз (гыыз) {20} и эфиопское письмо начали в России изучаться, что было связано с именем великого русского ученого Михаила Ломоносова. В XIX в. эфиопский язык изучали в университетах сперва в Харьковском, а затем в Петербургском. С середины XIX в. начинаются поездки отдельных русских путешественников и научные экспедиции в Эфиопию. Публикации их отчетов находили самый живой отклик среди общественности России; хорошо известны имена таких путешественников и ученых, как Е. Ковалевский, А. Булатович, Н. Бровцын, Г. Федоров, П. Шусев, Л. Артамонов, М. Лебединский, А. Елисеев, Б. Владыкин, А. Кохановский, В. Болотов, Б. Тураев и многие другие, которые либо побывали в Эфиопии и привезли ценные материалы о жизни, культуре и быте народов Эфиопии, либо скрупулезно изучали эфиопские источники, делая их доступными научной общественности.

В борьбе за сохранение целостности и политической независимости Менелик II сам старался опереться на Россию. Правительство царской России стремилось помешать укреплению колониальных позиций в Северо-Восточной Африке других империалистических держав - Англии, Франции и Италии - и было заинтересовано в существовании независимой Эфиопии. Позиция России объективно способствовала борьбе Эфиопии за сохранение самостоятельности. В разгар итало-эфиопской войны Менелик направил в Россию чрезвычайное посольство, с большим вниманием принятое правительством России.

В трудный для Эфиопии час симпатии передовой русской общественности были на стороне сражавшегося за свою независимость эфиопского народа. В эти самые дни великий русский писатель Л. Н. Толстой написал статью "К итальянцам", в которой он с гневом и болью обличал преступные действия итальянского правительства, развязавшего войну против Эфиопии.

В России в 1896 г., по частной инициативе, был произведен сбор средств для оказания медицинской помощи эфиопским солдатам. В Эфиопию был отправлен отряд Российского общества Красного Креста. Практически деятельность отряда вышла далеко за рамки первоначально {21} поставленных целей. Помощь оказывалась не только эфиопской армии, но и населению. Русский санитарный отряд открыл медицинские курсы для эфиопов и фактически положил начало медицинскому обслуживанию населения Эфиопии. Правительство Эфиопии наградило всех участников отряда орденами, медалями и грамотами.

Смерть Менелика II развязала руки феодальным кликам в их борьбе за власть. Характерно, что, за исключением немногих традиционных правителей отдельных княжеств (ныгусэ Тэкле-Хайманот Годжамский, султан Джиммы Аба-Джыфар, султан Аусы Мухаммед-Абу-Бэкр), крупные феодалы того времени уже не были носителями сепаратистских тенденций, но боролись за перераспределение наместничеств. Молодой император Лидж-Иясу и его родственники по матери, Тэфэри-Мэконнын и Уольдэ-Гийоргис, считались главными сторонниками прогрессивных преобразований. Лидж-Иясу попытался привлечь к себе не только христианских, но и мусульманских феодалов Джиммы, Аусы, Харэра, вождей кочевых племен афар и сомали. Он установил связи с антиимпериалистическими силами в Сомали и Судане, а также с Турцией. Державы Антанты воспользовались этим как предлогом для свержения императора, мешавшего разделу Эфиопии на сферы влияния Англии, Италии и Франции, чтобы заменить его более "удобным" кандидатом. Они организовали заговор, во главе которого поставили Тэфэри-Мэконнына. Британская секретная служба вела в Эфиопии разнузданную пропаганду против императора и его отца ныгусэ Микаэля, используя наскоро сфабрикованные фотоколлажи и листовки, отпечатанные в Хартуме, французская - предложила заговорщикам пулеметы. Войска держав Антанты были стянуты к границам Эфиопии, со всех сторон окруженной колониями Англии, Италии, а также Франции, в чьих руках находилась единственная железная дорога, связывающая столицу Эфиопии с внешним миром. Угроза иностранной интервенции заставила примкнуть к заговорщикам, патриотически настроенных военачальников и членов императорского правительства: Хабтэ-Гийоргиса, Бальчу и др. В результате к власти пришел триумви-{22}рат в составе императрицы Зоудиту, регента Тэфэри-Мэконнына и главнокомандующего фитаурари Хабтэ-Гийоргиса.

В книге А. Бартницкого и И. Мантель-Нечко значительное место уделяется борьбе империалистических держав, в первую очередь Италии, за овладение Эфиопией в 20-30-х гг. XX в., фашистской агрессии Италии в Эфиопии, итало-эфиопской войне 1935-1936 гг. и освободительному движению эфиопского народа против итальянской оккупации. Не оставляют они без внимания и поддержку Советским Союзом Эфиопии в период итало-эфиопской войны.

Давняя дружба народов Советского Союза и Эфиопии получила наибольшее развитие уже после Великой Октябрьской социалистической революции в России.

Особенно ярко проявилась дружба народов Советского Союза и Эфиопии, когда народы Эфиопии подверглись нападению фашистских орд. Еще в преддверии фашистской агрессии в Эфиопии, когда в течение длительного времени вопрос о пограничном споре между Италией и Эфиопией обсуждался в Лиге наций, Советский Союз решительно выступил в защиту Эфиопии. Позже, когда итальянские войска вторглись на территорию Эфиопии, советская делегация в Женеве вела энергичную борьбу против саботажа санкций, принятых Лигой наций в отношении агрессора. Советское правительство последовательно добивалось эффективного применения санкций к фашистской Италии, разоблачало колониальный, захватнический характер войны итальянского фашизма против Эфиопии, вскрывало суть политики умиротворения, проводившейся западными державами, как политики поощрения фашистской агрессии.

Трудящиеся Советского Союза с горячим сочувствием следили за всенародной борьбой эфиопов против итальянских захватчиков. "Привет народным массам Абиссинии, мужественно защищающим свою независимость" - так звучал опубликованный 21 октября 1935 г. один из лозунгов ЦК ВКП(б) к XVIII годовщине Великой Октябрьской революции. Трудящиеся Советского Союза оказали эфиопскому народу материальную помощь через Красный Крест. {23}

Советский Союз не только был одним из немногих государств, никогда не признавших фашистского завоевания Эфиопии, но он настойчиво продолжал борьбу в защиту Эфиопии и после ее временной оккупации. В июле 1944 г., эфиопская газета "Этиопиэн геральд" писала: "Русские... благородный народ, они искренние друзья. Наша страна помнит, что, несмотря на отсутствие официальных отношений между Эфиопией и СССР, последний не поколебался встать на защиту интересов Эфиопии в Лиге наций".

После освобождения Эфиопии от итальянских захватчиков между Советским Союзом и Эфиопией были установлены в 1943 г. дипломатические отношения, а в 1956 г. правительства обеих стран договорились о преобразовании дипломатических миссий в Аддис-Абебе и Москве в посольства и обменялись послами. С этого момента стали успешно развиваться экономические и культурные связи между нашими странами. Плодотворно трудятся советские врачи в госпитале имени дэджазмача Бальчи в Аддис-Абебе. Советский Союз предоставил Эфиопии долгосрочный кредит в размере 90 млн. рублей для развития промышленности и сельского хозяйства. В 1967 г. вступил в строй нефтеперерабатывающий завод в Асэбе, который эфиопская общественность называет первенцем тяжелой промышленности Эфиопии. Он был построен совместными усилиями советских и эфиопских специалистов. В Бахр-Даре открыт политехнический институт на 1000 учащихся - дар Советского Союза эфиопскому народу. Развитию советско-эфиопских культурных контактов в значительной степени содействует открытая еще в 1945 г. в Аддис-Абебе постоянная выставка Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Произведения эфиопских писателей переводятся на русский язык. С другой стороны, произведения русских классиков и советских писателей переводятся на амхарский. В Советский Союз приезжают на учебу юноши и девушки из Эфиопии, а советские студенты-эфиописты посылаются на практику в Аддис-Абебу.

Советские ученые изучают древнюю, новую и новейшую историю Эфиопии, а также филологию, этнографию и экономику. В примечаниях к книге А. Бартницкого {24} и И. Мантель-Нечко мы специально ссылаемся на работы советских эфиопистов, чтобы читатель при желании смог глубже ознакомиться с отдельными периодами и проблемами истории Эфиопии, исследованию которых посвящены труды наших ученых.

Книга А. Бартницкого и И. Мантель-Нечко интересна именно потому, что позволяет увидеть на материале многих веков, каким путем шло развитие страны, как бесконечные междоусобные войны, борьба за верховную власть в стране, всесилие религии (как христианской, так и мусульманской) тормозили прогресс страны; феодально-монархический режим подавлял любые попытки демократизации страны.

А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко доводят изложение до начала 60-х годов, или, точнее сказать, завершают книгу описанием так называемой "Декабрьской революции 1960 г." - движения протеста против феодально-монархического режима. Авторы совершенно правильно отделяют события 1960 г. от многих других попыток дворцовых переворотов, имевших место в Эфиопии в 40-50-х годах нашего века.

Провал "Декабрьской революции 1960 г.", несмотря на ее острую политическую направленность, объясняется в первую очередь неподготовленностью трудящихся масс к революции в тот период, отсутствием политических партий, запрещенных в Эфиопии, неорганизованностью крестьянства и рабочих, поддержкой феодально-монархического режима христианской церковью. Разумеется, нельзя не сказать о том, что в конце 40-х - начале 50-х годов из различных районов Эфиопии поступали сведения о "бунтах", "мятежах" крестьян. В конце 40-х годов в Эфиопии был организован первый в истории страны профсоюз железнодорожников, вслед за чем произошла также первая забастовка рабочих, жесточайшим образом подавленная.

За период с 1960 по начало 1974 г. в Эфиопии действительно произошли крупные изменения. Эфиопский рабочий класс набирал силу. В 1962 г. профсоюзы добились введения трудового законодательства. Выросло численно эфиопское студенчество, все более активно выступающее с требованиями аграрной реформы, ликвидации {25} феодализма и монархии. Брожение умов охватило армию и часть государственных служащих. Страна медленно, но верно двигалась к революционным событиям 1974 г., о которых мы рассказываем в конце книги в разделе "Вместо послесловия".

***

А. Бартницкий и И. Мантель-Нечко в своей книге транскрибируют имена эфиопских деятелей, этнические и географические названия (пользуясь при этом, естественно, правилами, принятыми в польском языке). Мы в русском переводе также постарались дать имена собственные, этнические и географические названия так, как они звучат по-амхарски, а для ранних исторических периодов - на геэз. Именно этим вызвано новое написание в данной книге некоторых привычных имен и названий, прежде транскрибировавшихся с английского или итальянского языков. С этой целью нами были просмотрены различные источники на амхарском языке; использовали мы также краткий список личных имен в "Амхарско-русском словаре", составленном кандидатом филологических наук Э. Б. Ганкиным (под редакцией кандидата филологических наук гражданина Эфиопии Каса-Гэбрэ-Хыйвот. М., 1969), а также "Словарь географических названий Эфиопии" (М., 1974, составитель Е. В. Горовая), в котором тоже содержится краткий список личных имен. Разумеется, ввиду того что это одна из первых попыток транслитерации огромного числа исторических и географических названий, а также имен различных, в том числе малоизвестных исторических деятелей, вполне возможны некоторые неточности и определенные погрешности.

Ю. М. Кобищанов

М. В. Райт {26}

ВВЕДЕНИЕ

В разделах, касающихся истории Эфиопии, ничего не говорится о рельефе, об этническом и языковом делении народов, населяющих Эфиопию, а также о ряде проблем, важных для понимания развития этой страны или просто интересных в познавательном отношении. Поэтому нам представлялось необходимым и интересным привести здесь наиболее общие сведения об Эфиопии.

Официальное название страны - Эфиопия. Другое наименование "Абиссиния", также встречается на географических картах, в европейских и арабских источниках. В Европе еще в XIX в. по этому вопросу не было единого мнения. Эфиопией называли тогда территории Северо-Восточной Африки - Судан, Нубию и собственно Эфиопию. Само название "Эфиопия" происходит от греческого слова "Айтьопия" и означает "страна людей с обожженными (солнцем) лицами". Название "Эфиопия" есть и в библии, именно отсюда оно взято для названия страны в самой Эфиопии. Название же "Абиссиния" происходит от наименования одного из южноарабских племен хабеш, прибывшего на Африканский континент с Аравийского полуострова, видимо, еще до нашей эры. От наименования "хабеш" пошло название страны, преобразованное впоследствии европейскими путешественниками в "Абиссинию" 1. {27}

Со временем от названия "Абиссиния" отказались. Видимо, одной из причин отказа является арабское слово "хабеш", что значит "метис", "бродяга", оно употреблялось мусульманами в оскорбительном смысле в период распрей между мусульманскими и христианскими жителями страны. Во избежание недоразумений, связанных с официальным названием страны, решили, что "Эфиопия" будет обозначать страну, подчиненную власти ныгусэ нэгэст, или императора,

С языковой точки зрения следует оговорить происхождение слова "Эритрея" - нынешнее название одной из эфиопских провинций. Это название дали итальянцы 1 января 1890 г. приморским территориям Эфиопии. Прежде эти территории не имели общего названия и были разделены на ряд округов (как, например, Сэрае, Хамасен, Кэрэн и т. п.), являющихся административными и даже политическими центрами (например, под управлением бахыр нэгаша). Само название "Эритрея", бытующее сегодня повсеместно, не имеет ничего общего с исторической традицией этих территорий. Итальянские колонизаторы взяли его от названия Красного моря, известного в древности как Эритрейское море (т. е. по-гречески Красное). История Эритреи после 1890 г. такова: в 1936 г. итальянцы включили ее (вместе с завоеванной Эфиопией) в состав Итальянской Восточной Африки; в 1941- 1952 гг. Эритрея находилась под английским военным контролем, а позднее была включена в Эфиопию как автономная территория на основе федерации; с 1962 г. она вошла в состав эфиопского государства как одна из провинций. Население Эритреи - частично мусульманское, частично христианское. Наиболее распространенные языки тигриння и тигре.

Почти всю территорию Эфиопии занимает возвышенность (средняя высота 2000-3000 м над уровнем моря) 2. {28} Горы, разделенные глубокими ущельями, долинами и руслами рек с отвесными склонами, создающими в период дождей непроходимую преграду,- одна из главных причин коммуникационных трудностей Эфиопии. В течение веков рельеф местности являлся естественным фактором, способствовавшим политическим сепаратистским тенденциям. Это относится прежде всего к главной с исторической точки зрения территории страны, т. е. Центральному массиву, известному также под названием Эфиопского нагорья. Труднодоступность целых районов, главным образом на севере и в центре страны, облегчала отдельным этническим группам сохранять фактическую самостоятельность. Периоды дождей, полностью нарушавшие связи между провинциями, также способствовали проявлениям местного сепаратизма. Недоступность территории позволила, в частности, провинции Ласта сохранять в течение ряда веков фактическую независимость. Императоры Эфиопии потратили не одно столетие, чтобы подчинить себе фалаша, проживавших в высокогорных округах Сымен, Уогэра, Дэмбия. Специфика рельефа в Эфиопии оказала влияние как на внутреннюю историю страны, так и на ее внешнеполитическое положение. Она облегчала Эфиопии защиту своей независимости в периоды, когда внешние враги объединялись против этой высокогорной страны. В многовековой борьбе Эфиопия всегда одерживала в конечном счете победу в далеко не всегда равном для себя поединке. Непроходимые горные цепи и ущелья, особенно коварные для тех, кто не знал этой страны, решили исход борьбы в пользу Эфиопии в период, когда другие страны Африки были захвачены европейскими державами. Даже во время итальянской оккупации 1936-1941 гг. в некоторые районы страны никогда так и не вступали фашистские войска. Зато сегодня гористый рельеф является одним из препятствий экономического развития страны. Строительство в трудных горных и климатических условиях дорог чрезвычайно отягощает бюджет государства, но без этих дорог невозможно равномерное развитие всех областей Эфиопии, потому что сейчас с некоторыми районами связь осуществляется главным образом при помощи авиации. {29}

Все Эфиопское нагорье разделено на две части глубокой впадиной, так называемым Эфиопским рвом, который имеет северо-восточное направление. К северо-западу от него и до границ Судана располагается Центральный массив. Самая высокая вершина Центрального массива - Рас-Дашэн - достигает высоты 4543 м над уровнем моря. На высоте свыше 2000 м находится столица государства Аддис-Абеба. На восток от Эфиопского рва расположен Восточный массив, спускающийся к Индийскому океану. Этот массив ниже Центрального (наиболее высокая горная цепь его Чэрчэрм - около 4000 м над уровнем моря). Христианское население Эфиопии живет главным образом в области Центрального массива, а территории Восточного массива и Эфиопского рва на протяжении веков составляли пограничную зону, из-за которой велись многочисленные войны между Эфиопской империей и соседними мусульманскими султанатами.

Речная сеть развита наиболее значительно в Центральном массиве, ее бассейном служит Средиземное море. Все реки несудоходны. Важнейшие из них Мэрэб, Тэкэзе, Голубой Нил (называемый по-эфиопски Аббай), берущий начало у самого большого озера Эфиопии - Тана. Вдоль Эфиопского рва течет река Аваш, исчезающая затем в песках пустыни Данакиль (эфиопское название Дэнкэль). В южной части рва расположен ряд живописных озер, сегодня являющихся одной из туристических достопримечательностей Эфиопии. Реки Восточного массива, бедного водой, стекают в Индийский океан (главные реки - это Уаби-Шэбэлле и Джуба).

Климат Эфиопии разнообразен и зависит от высоты местности. Можно выделить три климатических пояса: жаркий, умеренный и холодный, или по-эфиопски колла, уойнэ-дэга и дэга. Жаркий климат характерен для районов, включающих Данакильскую пустыню, часть Восточного массива, долину р. Аваш и глубокие долины в Центральном массиве (колла - это значит "долины"). Уойнэ-дэга ("вершина винной лозы") - так называются территории плоскогорья, наиболее заселенные и с богатой растительностью. Эта зона располагается на высоте до 2500 м над уровнем моря и имеет умеренный климат. И наконец, название "дэга" ("вершина") относится {30} к районам с холодным климатом, расположенным на высоте свыше 2500 м над уровнем моря.

В Эфиопии два сезона дождей. С середины июня до середины сентября пора больших дождей, ливней, парализующая еще и сегодня в большой степени связь и транспорт. Сезон так называемых малых дождей приходится на апрель май.

Народы Эфиопии говорят на многих языках. В большинстве своем эти языки относятся к семито-хамитской языковой семье. Приблизительно их можно разделить на две группы: принадлежащие к южносемитской и к кушитской языковым группам.

Официальным языком в государстве является амхарский язык, относящийся к семитской группе. Амхарский язык в качестве разговорного языка господствует как более или менее официальный с XIII в., однако в литературу он вошел только во второй половине XIX в. До этого языком письменности был язык геэз (гыыз), также из семитской группы. Он был разговорным языком в Аксумском государстве и вышел из употребления вместе с падением этого государства (т. е. около Х в. н. э.). Не употребляемый с Х в. н. э. как разговорный язык, он остался в письменности как литературный язык вплоть до ХIX в., а сейчас употребляется при богослужении. Первые письменные памятники на языке геэз, дошедшие до нас, датируются IV в. н. э. 3 (это надписи на стелах в Аксуме исторического содержания). Литература на языке геэз имеет главным образом религиозный и исторический характер. Как геэз, так и амхарский язык записываются силлабическим письмом, знаки которого характерны только для Эфиопии. Эфиопская письменность развилась на основе южноаравийского сабейского письма, вначале употреблявшегося в Аксуме. Со временем сабейское письмо преобразовалось в эфиопское, которое с IV в. и до наших дней сохранилось почти в неизменившейся форме. Геэз и амхарский язык можно считать основными для культуры Эфиопии; причем первый из них был в течение {31} многих столетий литературным языком. Если не считать немногочисленных средневековых записей на амхарском языке, впервые на нем была написана лишь хроника императора Теодроса II (Федора II), и именно с этого момента амхарский язык начинает вытеснять в литературе геэз. В настоящее время амхарский язык является языком художественной литературы. Амхарская литература по сравнению с литературой геэз более светская. Кроме амхарского языка, к семитским языкам, употребляемым сегодня в Эфиопии, относятся тигре, тигриння (оба распространены главным образом на севере страны), гураге, харари и аргобба. К вымершим семитским языкам, кроме геэз, сохранившегося еще в литературе, относится язык гафат. К эфиопским языкам кушитской группы относятся галла, агау, беджа, сахо-афар, сомали, сидамо 4.

Этническая классификация народов, населяющих Эфиопию, проводится по языку 5: это амхара, гураге, аргобба, харари, тиграй, тигре и др., говорящие на семитских языках; галла, агау, беджа, афар-сахо, сомали, сидамо и др.- на кушитских языках; северо-западные, западные и юго-западные окраины Эфиопии населяют небольшие народы, говорящие на нилотских и близких к ним языках Восточного Судана: нуэр, ануак, барья (бареа), кунама, туркана, берта и др. 6.

В связи с отсутствием статистических данных численность населения Эфиопии дается приблизительно. Она составляет около 26 млн. человек, причем плотность населения в отдельных районах страны неравномерна.

Эфиопия имеет собственный эфиопский календарь, отличающийся от григорианского календаря на 7-8 лет 7. {32} Год в Эфиопии начинается 11 сентября и состоит из 12 месяцев по 30 дней и 1 месяца по 5-6 дней. Сутки в Эфиопии делятся на две части по 12 часов, которые начинаются в 6 часов утра и в 6 часов вечера.

В Эфиопии семьи обычно не имеют постоянных фамилий. При рождении ребенку дается имя крестного (у христиан), после которого следует имя отца. Например, сын Лемма-Хайлу называется Мэнгысту-Лемма, а его сын в свою очередь вторым именем будет иметь имя Мэнгысту (для примера мы взяли фамилию известного современного писателя Мэнгысту-Леммы). {33}

Глава I

РАСЦВЕТ И УПАДОК АКСУМА

КОЛОНИСТЫ ИЗ ЮЖНОЙ АРАВИИ

В Южной Аравии, приблизительно там, где на побережье Красного моря расположены современные Йемен и Аден, в той части, которая называлась некогда Аравия Феликс (Счастливая Аравия), в первом тысячелетии до н. э. пышно расцвела цивилизация южноаравийских городов-государств. Такие государства, как Маин, Катабана, Саба и Хадрамаут, в это время находились на вершине экономического, политического и культурного расцвета и соперничали между собой в борьбе за гегемонию. Причины их соперничества коренились в политических и экономических условиях. Благосостояние и богатство государств Аравии Феликс обеспечивались высоким уровнем развития земледельческой культуры, но в еще большей степени зависели от транзитной торговли, которую в широком масштабе вели эти страны. Торговый путь шел с севера и пересекал территории всех четырех государств, что позволяло государству-гегемону контролировать всю торговлю данного региона.

Длительное время гегемоном в этом районе являлось государство Саба 1. В его столице Марибе находилась мощная дамба, являвшаяся головным сооружением очень сложной в техническом отношении ирригационной системы, обеспечивавшей стране благосостояние и зажиточность. Здесь же из-под песков пустыни были извлечены археологами плиты и стелы с надписями на сабейском {35} языке, статуи и скульптуры, раскопаны руины гранитных храмов, дворцов и башен, свидетельствующие о высоком уровне развития архитектуры того времени.

Во главе государства Саба стояли сначала мукаррибы - правители, соединявшие в своих руках государственную и религиозную власть,- позднее же, приблизительно в V-IV вв. до н. э., власть перешла в руки светских царей. Очевидно, именно тогда усилилась экспансия этого государства на Африканский континент, и именно тогда на противоположном берегу Красного моря стали возникать колонии сабейских купцов и переселенцев, началась постепенная миграция населения из Аравии Феликс на западное побережье.

Эти южноарабские колонисты, прибывавшие в I тысячелетии до н. э. большими и малыми группами, принесли с собой высокоразвитую духовную и техническую культуру и положили начало зарождению своеобразной цивилизации Эфиопии, единственной в своем роде на Африканском континенте. Через своих основателей, представлявших мир предисламской арабской культуры, Эфиопия была связана с семитским кругом цивилизации. Позднее эта цивилизация смешалась с местной африканской культурой кушитских народов.

фриканском побережье вследствие постепенного, но непрерывного наплыва южноарабского населения возникали колонии, тесно связанные торговыми интересами со своей метрополией на противоположной стороне Красного моря. Африканский континент был источником товаров, пользовавшихся в то время большим спросом, таких, как слоновая кость, пряности и благовонные смолы; а благодаря тому что торговля южноарабских государств охватывала огромную территорию, от Занзибара до Индии, включая бассейн Красного моря, эти купеческие поселения на эритрейском побережье были выгодны государствам Аравии Феликс. Долгое время колонисты на африканском побережье Красного моря жили в полном симбиозе с государствами на противоположном берегу этого моря, в особенности с государством Саба. Они принесли с собой свой язык, письменность, свою социальную организацию и религию, свои культурные и художественные традиции, в которых они выросли. Территориально их по-{36}селения размещались главным образом там, где теперь находятся современные Эритрея и Тигре.

Период с V в. до н. э. и приблизительно до I в. н. э. явился временем, когда южноарабские колонии, сохраняя прекрасные отношения со своей метрополией, вместе с тем уже вросли в африканскую почву и укрепились организационно и экономически. Скупые и лаконичные сабейские надписи, обнаруженные в Африке, определенно указывают на идентичность цивилизаций, существовавших тогда на западном и восточном побережьях Красного моря. В надписях, открытых в Мэкэле, упоминается титул "мукарриб", тот, который присваивали себе религиозно-светские правители Сабы; хорошо известный в Аравии бог Алмаках (называвшийся также Илюмкух, он же бог-луна, изображавшийся в виде быка), видимо, был одним из главных божеств в африканском пантеоне. В Агаме обнаружен посвященный ему алтарь, в Хаулти Мэлазо - его храм 2. Находки в Йеха дают возможность предположить, что именно здесь находился важный религиозный центр сабейского периода. В Йеха имеются замечательный, почти неразрушенный храм, алтари, фрагменты {37} скульптурных стел и монументальных надписей. Все эти памятники выполнены строго по канонам южноарабского искусства. Однако не только раскопки свидетельствуют об упомянутой идентичности цивилизаций. Новые населенные {38} пункты получали названия, вынесенные их основателями с родины, примером чего является хотя бы сохранившееся до сих пор название населенного пункта Сэрае. Название страны Абиссиния происходит также от хабеш - одного из известных в Южной Аравии племен 3, так же как и название древнего эфиопского языка геэз произошло от названия народа агазьян 4. Сохранилось много таких слов, когда-то звучавших на обоих берегах Красного моря.

Приблизительно в I в. н. э. на территории современной Северной Эфиопии уже существовала организованная по образу метрополии самостоятельная провинция колонистов из Аравии Феликс. Период становления этой провинции, растянувшийся на несколько веков (V в. до н. э.-I в. н. э.), принято называть сабейским периодом. В это время происходило не только постепенное организационное оформление поселений на новой территории, но и в силу неизбежного хода событий смешение местного кушитского населения с пришлым семитским, а также слияние местной культуры с привнесенной, причем эта последняя благодаря более высокому уровню играла доминирующую роль.

У ИСТОКОВ ГОСУДАРСТВА АКСУМ

Приблизительно с I в. н. э. можно уже говорить о процессе обособления новой этнической группы и обретения ею политической независимости от южноарабских государств. Ничто не препятствовало внутреннему развитию этой колонии. Благоприятным было также и географическое положение: территории, где осели колонисты, являлись важным звеном в торговле между Аравией и царством Мероэ 5 (в центральной части современного Судана), переживавшим период упадка. Пришельцы с севера беспрепятственно забрали в свои руки торговлю, {39} скупая у слабеющего государства слоновую кость, пряности, благовонные смолы и т. д.

После стабилизации экономического положения переселенцев из Южной Аравии началась их территориальная экспансия в юго-западном направлении. Новое объединение городов все более обособлялось от своей южноарабской метрополии и начинало складываться в самостоятельный и независимый государственный и культурный организм.

Статуэтки бога Алмакаха теперь уже не являлись точной копией сабейских. Их заменил характерный и для современной Эфиопии горбатый бык; сабейские надписи постепенно вытеснялись архаичными эфиопскими письменами на языке геэз, который находился в родстве с сабейским, но сформировался уже на африканском берегу Красного моря, что явилось, между прочим, признаком создания там самостоятельной и самобытной культуры. Местные правители отказались от титула "мукарриб", вместо него они стали называться "ныгусэ нэгэст" - "властитель властителей"; этот титул сохранился до настоящего времени, правда в несколько измененном значении - "царь царей", или император 6.

Одним из несомненно важных событий этого периода было основание в начале нашей эры города Аксума и размещение в нем резиденции правителей. С этого времени с полным основанием уже можно говорить о новом государстве. Период I-IV вв. н. э., называемый дохристианским периодом Аксума, характеризуется в целом постоянным ростом экономического и политического значения государства и расцветом культуры. Дохристианский период Аксума отличается от предшествующего сабейского (называемого также предаксумским) некоторыми новыми чертами. Это прежде всего организационное упрочение государства, формирование и обособление своеобразной культуры разнородных миграционных групп, смешавшихся с местным населением; затем территориальные приобретения Аксума в Африке и расцвет экономики благодаря благоприятным факторам, а главным обра-{40}зом благодаря положению между приходившим в упадок, но богатым товарами царством Мероэ и Аравийским полуостровом, наконец, возрастающая централизация власти и укрепление авторитета правителей, которые своей столицей избрали Аксум.

В тот период страны бассейна Красного моря находились под сильным влиянием эллинизма. Государство Аксум, имевшее широчайшие торговые связи, также испытало на себе это влияние. Обнаруженные в Абба-Панталевоне греческие эпиграфические памятники отчетливо свидетельствуют о распространении эллинистической культуры в Аксуме, а греческие путешественники, посещавшие эту страну, утверждают в своих описаниях, что правители Аксума свободно владели греческим языком и были поклонниками эллинистической культуры.

Приблизительно к III в. Аксум укрепил свои политические и экономические позиции. Правитель Аксума Сембритэс, как сообщают надписи из вышеупомянутого Абба-Панталевона, получал дань также из Мероэ и Сомали 7; больше того, он снаряжал экспедиции против расположенных на противоположном берегу южноарабских государств. Торговые контакты Аксума уже тогда достигали Индии (доказательством чего служат находимые индийские монеты), а в аксумской керамике того времени, для которой характерна коричнево-розовая глазурь с глубокими насечками, прослеживается римское влияние.

В Аксуме в период высшего расцвета его могущества уже имелось сложившееся оригинальное искусство. Кроме знаменитых аксумских надгробных стел, до нас дошли также скульптуры и барельефы, изумительные женские головки из обожженной глины и т. п.

В III в. н. э. правители Аксума приступили к чеканке собственных золотых и серебряных монет с надписями на греческом языке, реже на языке геэз. На монетах изобра-{41}жался такой же, как на аксумских стелах, сабейский символ: шар, вписанный в полумесяц. Аксумиты строили дамбы по образцу известной плотины в Марибе, которые должны были обеспечивать равномерный полив возделываемых полей. Именно к этому периоду принадлежит система плотин, открытая в Кохайто. Правители Аксума расширили границы и охватили своим влиянием другой берег Красного моря (особенно в годы правления Афиласа) 8.

Исходя из характера керамических изделий, стел и других памятников материальной культуры принято деление дохристианской истории Аксума на два периода. Первый охватывает I-III вв. н. э., когда была основана королевская резиденция в Аксуме, выросло значение нового государства на обоих берегах Красного моря, расширилась его территория и увеличилась сфера влияния на Африканском континенте в юго-западном направлении. В этот период были налажены широкие межконтинентальные торговые связи и заложены основы аксумской культуры и архитектуры, а само государство испытывало греческое и римское влияния. Второй период - с III в. и до середины IV в. н. э. Это было время расцвета могущества Аксума: чеканка собственных золотых и серебряных монет, развитие искусства и архитектуры, а также успешные попытки вмешательства в дела южноарабских государств.

ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА

Широкие связи с внешним миром, несомненно, стали причиной одного важного события, которое замыкает собой целый период истории Аксума, называемый дохристи-{42}анским. Оно произошло в IV в. н. э., в правление Эзаны, занимавшего аксумский трон в то время, когда это государство находилось на вершине своего могущества. От этого времени сохранилось несколько стел, на которых Эзана увековечил в трехъязычных надписях (греко-сабейско-геэз) 9 ряд своих завоеваний. Он описал аксумские военные походы в глубь Африканского материка, достигавшие даже реки Нил. Но в этих надписях, кроме сведений об экспансии, отразилось и событие другого рода, а именно принятие христианства Аксумом.

Начало надписи, описывающей завоевание и переселение на другие земли народа беджа, гласит: "Эзана, царь Аксума... царь царей, сын бога Махрема, никогда врагами не побежденный..." Такое вступление явно свидетельствует, что в это время царь Эзана был еще приверженцем пантеистической религии, перенесенной на африканское побережье из Южной Аравии. Но уже в апострофе к надписи, рассказывающей о походе войск царя Эзаны против Нобы (ныне Нубия), введена иная формула: "Силою господа небес, победоносного на небесах и на земле, властителя всего сущего... Силою господа небес, который был милостив ко мне и который царит вечно и непобедимо! Да не выступит против меня ни один неприятель, да не сможет он преследовать меня - пусть так будет волей всеобъемлющего бога". Эта надпись сделана уже после принятия христианства и свидетельствует о начале нового периода в истории Аксума, длившегося с IV по VIII-IX вв. Принятие христианства в значительной мере отразилось на всей последующей истории Эфиопии, оказало влияние и на ее культуру. Оно сыграло роль фактора, обособившего цивилизацию Эфиопии от других культур Африканского континента.

Вероятно, причины перехода к новой религии следует искать в экономических и политических интересах правителей Аксума. Это, разумеется, не исключает того, что интересы аксумских правителей, побудившие их обратиться к христианству, могли совпасть по времени с проникновением этой религии в низшие социальные слои {43} подобно тому, как это произошло на территории Римской империи или в Нубии.

Неизвестно доподлинно, как все было в Аксуме. Однако кажется вероятным, что принятие христианства - религии богатых и влиятельных византийских купцов, часто посещавших Эфиопию, религии монофизитской, следовательно, способствовавшей централизации власти, - по-видимому, представлялось правителям Аксума выгодным с политической и экономической точек зрения. Дошедшие до нас памятники эфиопской письменности, описывающие христианизацию страны, свидетельствуют именно о том, что аксумские правители обратились к новой вере под влиянием византийских купцов, приняв идеологию экономически и политически могущественной державы, с которой их связывали тесные торговые отношения.

В эфиопских святцах, так называемом Синаксаре, содержащем жизнеописания святых, почитаемых в определенные дни, есть житие аббы Сэламы, крестившего царя и ставшего первым патриархом страны:

"Этот день является днем поминовения крестителя и главы патриаршества Эфиопии, святого отца аббы Сэламы, который почил в этот день.

А вот его деяния: Меропий, великий мудрец, прибыл из Греции, влекомый желанием увидеть Эфиопию. Ему сопутствовали два ученика - его родственники Фрументий и Эдезий... Корабль пристал к берегам страны Агази [Эфиопии]; и Меропий увидел все чудеса, о которых прежде лелеял мечты в своем сердце, а когда уже собирался возвратиться на родину, то напали на него враги. Они убили его и его товарищей. Остались в живых только два мальчика. Туземцы взяли их в неволю, обучили военному искусству и преподнесли в дар царю Аксума - Элла-Алада. Царь назначил Эдезия хранителем казны, а Фрументия блюстителем закона и писцом Аксума. Вскоре потом царь умер, оставив вдову с малолетним сыном. На троне воцарился Элла-Асгуагуа. А Эдезий и Фрументий воспитали ребенка, прививая ему веру Христову. Они построили для него часовню, куда водили и других детей, обучая их пению псалмов и гимнов.

Когда же наследник престола вырос, они обратились к нему с просьбой позволить им вернуться на родину. {44} Эдезий отправился в Тир навестить семью, Фрументий - в Александрию, к только что ставшему патриархом аббе Афанасию. Он рассказал Афанасию обо всем, что с ними произошло, и поведал о том, что в стране Агази верят в господа нашего Иисуса Христа, но нет в той стране ни священников, ни епископов. Услышав все это, Афанасий назначил его епископом Эфиопии и отправил с большими почестями... И он всюду восславлял мир бога нашего Иисуса Христа, и поэтому его стали называть абба Сэлама Отец мира".

Фрументий - абба Сэлама, первый патриарх Эфиопии - реально существовавшая личность, и приведенный рассказ о постепенной христианизации царского двора, видимо, содержит элементы исторической действительности. Как свидетельствуют археологические открытия, именно в IV-VI вв., не ранее, были построены христианские храмы в наиболее крупных городах, расположенных между Аксумом и Красным морем 10. Базилики в Адулисе, церкви в Кохайто, святилище в Йеха, перестроенное в базилику, подтверждают факт распространения новой религии на территориях, крайне важных в тот период для государства, которое уже простирало свое влияние и господство на другой берег Красного моря. Кроме развалин церквей, сохранившихся вдоль главного пути, связывавшего столицу с морем, руины храмов того периода имеются также в Дыбаруа и севернее его, а на юге - в Куха (Куиха). Они говорят о территориальных границах на Африканском континенте государства Аксум христианского периода. Свидетельством великолепия Аксума того времени являются такие памятники старины, как дворцы и гробницы правителей Калеба и Гэбрэ-Мэскэль, и предметы материальной культуры. {45}

ПОПЫТКИ ПОКОРЕНИЯ ЮЖНОЙ АРАВИИ

В VI в. Аксум, представлявший собой значительную политическую и экономическую силу на побережье Красного моря, энергично вмешивался в дела Аравийского полуострова. Этот век известен историкам как последний период могущества и пышного процветания Аксумского царства, которое вскоре начало клониться к упадку, а затем совсем исчезло, оставив после себя лишь развалины исторических памятников, а также легенды, повествующие о прошлом. Нам придется часто обращаться к ним за неимением других документов.

В VI в., в период царствования Калеба (называемого также Элла-Ацбыха), Аксум при поддержке флота византийского императора Юстиниана захватил некоторые территории 11 Южной Аравии. Предлогом военных экспедиций Аксума были преследования христиан Южной Аравии правителем этой территории Зу-Нувасом, принявшим иудаизм. Кровавая резня христиан в Награне произошла, видимо, в 524 г., год спустя после первого неудавшегося похода аксумских войск. Однако Калеб после поражения не отказался от новой попытки, и второй его поход в 525 г. завершился решительной победой Аксума. Очень скоро правитель завоеванной местности Абрыха попытался стать независимым от своей аксумской метрополии, соглашаясь лишь платить дань Калебу. Мало того, Абрыха, стремясь расширить собственные владения на полуострове, предпринял приблизительно в 570 г. военный поход для захвата Мекки. Поход окончился неудачей и стал последним аккордом былого аксумского влияния на юге Аравийского полуострова.

Экономические причины вторжения Калеба на Аравийский полуостров, а также попытки Абрыхи обеспечить этим территориям самостоятельность были более важны, чем вышеупомянутые политические мотивы оказания помощи христианам полуострова со стороны их единоверцев на Африканском континенте. Как Византия, так и Аксум {46} были заинтересованы в том, чтобы сдержать расширение персидского влияния на Аравийском полуострове, где проходил торговый путь, связывавший Средиземноморский бассейн с Индийским океаном. В этой борьбе между Византией и Персией за так называемую "дорогу благовоний", в которой Аксум в силу своего географического положения был жизненно заинтересован, победительницей оказалась Персия. Аксум же, утратив прежнее влияние в Южной Аравии и контроль над красноморским торговым путем, оказался лишенным чрезвычайно важного источника своего процветания.

В последующие два столетия после этого неблагоприятного для Аксума события, имевшего место в VI в., началось быстрое распространение ислама 12. Мусульмане, перехватив инициативу у Персии, путем следовавших друг за другом экспедиций и походов забрали в свои руки богатейший торговый путь, связывавший Средиземное море с Индийским океаном; на рубеже VII-VIII вв. они захватили острова Дахлак и установили господство над заливом Массауа. Таким образом мусульмане укрепили свои позиции на африканском побережье Красного моря, нанеся этим решающий удар аксумскому государству.

ПАДЕНИЕ АКСУМА

Итак, с конца VI в. Аксум начал клониться к упадку. Лишенному морского побережья государству оставалось только южное направление для экспансии. Назрет (город на юге от Аксума) становится приблизительно до IX в. резиденцией патриархов слабеющего государства. Археологические раскопки показали, что начиная с VI в. аксумские правители чеканили монеты только из бронзы вместо серебряных и золотых периода расцвета государства, а в слоях, относящихся ко времени после середины {47} VIII в., археологи уже совсем не находят собственных аксумских монет. И наконец, в период с конца VIII и до начала Х в. прежняя столица была совершенно заброшена.

В государстве, ослабленном экономически и лишенном части своих территорий после роста могущества соседей, произошло также ослабление центральной власти, и в дополнение ко всему оно стало ареной значительных внутренних беспорядков, что нанесло ему окончательный удар. Прежнее население страны, оттесняемое от побережья, перемещалось все более на юг, неся с собой в глубь континента свою цивилизацию, язык и свою религию христианство. Ассимилируя местное население и его культуру, аксумиты повторяли тот же процесс, который происходил некогда при переселении в Африку южноаравийских пришельцев. Собственно, в условиях этих постоянных связей и смешений народов и цивилизаций в течение столетия формировалась своеобразная культура и очень индивидуальная форма эфиопской цивилизации. Следует добавить, что принятие христианства в период наивысшего подъема Аксума повлияло и на развитие литературы. В период V-VII вв. в Аксуме был осуществлен перевод ряда религиозных произведений, главным образом с греческих оригиналов. Именно тогда на язык геэз была переведена библия, христологические трактаты, каноническое право, апокалиптические произведения, много апокрифов, целый ряд которых вошел в эфиопский канон, выделяя его среди других (например, "Книга Эпоха", "Книга юбилеев") 13.

Несмотря на то что Аксум перестал существовать как самостоятельное государство и что в последующие столетия не его прежние северные территории, а другие стали центром Эфиопской империи, именно Аксум остался навсегда в памяти поколений и в национальной традиции {48} исторической колыбелью Эфиопии. Сюда позднее прибывали на коронационные торжества правители Аксума, чтобы в знаменитом старинном кафедральном соборе Цыйон принять императорское помазание. Духовенство Аксума пользовалось политической и экономической поддержкой тех императоров, которые претендовали на возвращение влияния Эфиопии на севере и в районе побережья. Трон епископа аксумского собора всегда занимал человек, имевший звание необычное, столь же духовное, сколько и светское, - звание ныбурэ ыд.

Неоднократно в истории Эфиопии аксумские ныбурэ ыд становились наиболее важными политическими фигурами в государстве; к их мнению по вопросам религии, политики и армии прислушивались сидящие на императорском троне; никто, кроме императора, не мог им приказывать, да и сам император вынужден был с ними считаться. Столица исчезнувшего государства оставалась для народов Эфиопии его исторической столицей. {49}

Глава II

ДИНАСТИЯ ЗАГУЙЕ (Х-ХIII вв.)

ЗАКАТ АКСУМА В СВЕТЕ ЭФИОПСКИХ ПРЕДАНИЙ

В давние, незапамятные времена, рассказывает эфиопская легенда, прибыло в Эфиопию много израильских священников, которые обратили народ в веру Ветхого завета и единого бога. Породнились они с местными племенами и жили так до появления Фрументия - аббы Сэламы, который обратил народ Аксума в христианство. Те же, кто противился новой вере, были изгнаны из пределов страны. Изгнанники осели в Сымене, Уогэре, Уолькайте, Ласте, где их стали называть фалаша; фалаша - это "странники", "скитальцы". Они в свое время прибыли из Иерусалима в Аксум, потом, изгнанные из Аксума, направились в Сымен и Уогэру и в конце концов поселились в Сымене, гористой и труднодоступной области, представлявшей собой естественную крепость. Там постепенно они обжились, даже выбрали себе царя Гедеуона. У этого царя была необыкновенной красоты дочь по имени Юдит, или Эстер. Некий христианский владыка из Бугыны (в Ласте) по имени Зэра-Яыкоб, увидя ее, воспылал к ней любовью. Он взял ее в жены, не зная того, что она фалаша. Она так покорила его своей красотой и опутала любовными чарами, что он отрекся от христианства, перешел в ее иудейскую веру и изменил имя на Сэломон.

Как раз в то время (примерно во вторую четверть Х в.) умер царь Аксума Дэгнажэн, и трон унаследовал его малолетний сын Анбэса-Ыддым. Узнав об этом, Юдит собрала войско из жителей Сымена и Ласты и отправилась на покорение Аксума. Аксумские князья, желая спасти царского потомка, бежали из Тигре в Шоа, а троном за-{50}владела прекрасная, но жестокая и ненавидевшая христиан Юдит. Ее кровавое правление, во время которого сжигались церкви и уничтожались аксумские памятники, продолжалось 40 лет. После ее смерти на троне в Аксуме вновь оказался радостно принятый народом Тигре Анбэса-Ыддым, царствовавший 20 лет. Однако народ Ласты и Сымена, уже раз свергнувший законного аксумского правителя под водительством Юдит, теперь постоянно роптал и наконец взбунтовался против Дыль-Нэада, наследника Анбэсы-Ыддыма. И снова Дыль-Нэад, как и его отец, вынужден был искать убежища в Шоа, а на севере власть захватил правитель Ласты Тэкле-Хайманот, основатель новой династии - династии Загуйе.

Так излагает легенда историю внутренних волнений, потрясавших в VIII Х вв. государство и способствовавших окончательному падению ослабленного экономически и урезанного территориально Аксума.

Подлинных исторических документов того времени совсем не сохранилось. Есть лишь упоминание в "Истории александрийских патриархов" о письме царя абиссинцев к христианскому царю Нубии, в котором эфиопский правитель просил нубийского посодействовать в том, чтобы александрийский патриарх прислал возможно быстрее нового абунэ, так как царица народа бени-хамуйах внезапными набегами опустошает страну, сжигает церкви, преследует христиан и царь не в состоянии один остановить этот пожар, угрожающий полным уничтожением христианской веры. К сожалению, кроме этого единственного упоминания, до нас не дошло больше сведений ни о народе, ни о стране по названию Бени Хамуйах.

Данные археологических раскопок и арабские хроники говорят, что примерно в VIII в. в северные и приморские области Аксума вторгались племена беджа, когда-то покоренные и переселенные царем Эзаной. Видимо, набеги этих племен способствовали ослаблению Аксума, но окончательный удар государству нанесли нашествия неведомой и жестокой царицы, которые были предположительно в IX или Х в. И наконец, из описаний арабских историков и географов известно, что в начале Х в. какой-то аксумский правитель, имени которого они не указывают, вновь обрел на короткое время власть над утраченными {51} территориями, вернул острова Дахлак и возобновил контакты с Южной Аравией.

Эти скупые сведения исторических источников в какой-то мере подтверждают записанные эфиопские предания, и пусть мы в настоящее время не в состоянии воссоздать в деталях историю упадка Аксума в VI-Х вв., однако внутренние и внешние причины падения государства можно понять. Эти причины состояли в следующем: Арабский халифат лишил Аксум выхода к Красному морю, что сопровождалось уменьшением территории государства и его экономическим ослаблением; рост центробежных тенденций в стране, где за экономическим ослаблением последовало ослабление центральной власти; и наконец, нашествие неизвестных нам народов, враждебных и аксумскому государству и христианству.

Но, несмотря на все эти события, и в последующие века прослеживаются бесспорные связи с культурой и цивилизацией христианского Аксума. Мы имеем в виду период господства так называемой "узурпаторской" династии Загуйе, когда у кормила власти в государстве стали представители местного кушитского населения агау (агоу). Вполне могло быть, что именно набеги кушитских народов в IX - Х вв. оказались той разрушительной силой, которая окончательно уничтожила клонившийся к упадку Аксум.

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПЕСТРОТА. БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

Трудно воссоздать в деталях этническую картину Эфиопии того времени, однако представляется необходимым хотя бы в общих чертах сказать о ней. Как мы уже указывали, жители Аксума - это семитские переселенцы из Южной Аравии, смешавшиеся с местным кушитским населением. Можно утверждать, что по меньшей мере два южноарабских племени очень существенно повлияли на культуру и историю складывавшегося в Африке государства. Одно из этих племен - это хабеш, от которого, как мы говорили выше, происходит историческое название страны Хабашат - Абиссиния 1. Впрочем, со временем {52} это название заменили греческим словом "Эфиопия", которым в настоящее время пользуются в качестве официального названия страны.

Второе племя - это агазьян, также уже упоминавшееся, язык которого геэз - был сначала языком аксумского двора, а позднее, в течение многих столетий, вплоть до середины XIX в., он оставался языком ученых, религиозной и светской литературы; геэз сохранился и до сего дня как язык литургий.

Однако на территории Эфиопии жили и другие народы, относящиеся к семитской языковой группе, которые в рассматриваемый период, вероятно, уже играли важную роль в государстве. Это прежде всего народ амхара, живший в Шоа, Годжаме, Бэгемдыре, и народ тиграй - на севере.

К местному кушитскому населению, кроме упоминавшегося народа беджа, принадлежала довольно многочисленная народность агау, историческим центром которой считается Ласта, а точнее, Уаг. Именно к группе агау относился народ фалаша, крайне воинственный и независимый, доставлявший немало хлопот правителям Эфиопии вплоть до XVII в., а позднее окончательно утративший свое былое значение и превратившийся в небольшую этническую группу, проживающую в настоящее время в районе озера Тана.

Происхождение вероисповедания фалаша является одним из не изученных до сего времени вопросов, так как исповедуют они иудаизм в его самой первоначальной форме и, опираясь в основном на Пятикнижие, совсем не знают позднейших дополнений.

Вопрос о том, были ли фалаша коренными обитателями Эфиопии, которые в незапамятные времена приняли иудейскую веру, или они вместе со своей верой были пришлым населением, не разрешен окончательно. Большая часть исследователей, занимавшихся историей фалаша, полагает, что они представители автохтонной народности агау, которые восприняли иудаизм от пришельцев в Эфиопию. Сами же фалаша считают себя потомками израильтян, некогда переселившихся в Эфиопию.

Как бы то ни было, представляется вполне вероятным, что принятие правящими слоями Аксума христианства {53} сопровождалось преследованием местных религий, из которых иудаизм фалаша не был единственным 2. Нашествия извне и внутренние беспорядки вынудили аксумских правителей бежать, и, как утверждает традиция, они поселились на севере Шоа среди народа амхара.

Приблизительно в конце Х в. государство вновь объединилось под скипетром христианских правителей. Но теперь у власти оказались представители народности агау из Ласты, откуда ведет свое происхождение новая династия - Загуйе. Сменявшие друг друга правители этой династии, развивая христианскую традицию Аксума, находились у власти вплоть до второй половины XIII в.

ЗАГУЙЕ - ДИНАСТИЯ "УЗУРПАТОРОВ".

ЦЕРКВИ ЛАЛИБЭЛЫ - ЗАБЫТОЕ ЧУДО СВЕТА

Нам неизвестно, каким путем Загуйе из Ласты пришли к власти; также мало сведений и о времени господства этой династии. Существует несколько разных преданий о приходе к власти Загуйе; одно из них мы уже пересказали. Согласно другому, у последнего правителя Аксума, Дыль-Нэада, была дочь Мэсобэ-Уорк, которую отец скрывал от мира, боясь, что сбудется предсказание, пророчившее ему лишение власти его будущим внуком. Но вот один зависимый от Дыль-Нэада военачальник полюбил Мэсобэ-Уорк, похитил ее, и оба они бежали в Ласту. Дыль-Нэад выступил против них с войском, однако военачальник победил в битве своего прежнего владыку, убил его и воцарился на троне. Звали его Тэкле-Хайманот, и был он основоположником династии Загуйе.

Другая легенда рассказывает, что Дыль-Нэад бросил свою дочь в море, когда услышал предсказание, что через нее лишится власти. Ее спас и воспитал Тэкле-Хайманот, а когда она выросла, то женился на ней. Случилось так, что царь, усомнившись в верности Тэкле-Хайманота, выступил против него, но во время битвы погиб, а Тэкле-Хайманот занял его трон и основал династию Загуйе. {54}

В этом собрании легенд заслуживает упоминания. еще одна, которая утверждает, что первый правитель династии Загуйе был по происхождению из Бугыны (в Ласте), т. е. из той самой местности, из которой происходил муж кровавой Юдит, очарованный ее красотой Сэломон (в христианстве называвшийся Зэра-Яыкоб). Как было в действительности, нам не известно. С полной уверенностью можно только утверждать, что правители из династии Загуйе продолжали считать христианство своей опорой как во внутренней, так и во внешней политике. Несколько царей этой династии, согласно списку, воссозданному историками на основании преданий и позднейших записей, имели титул "кыддус" - "святой". Не скупился, видимо, на дары духовенству один из самых знаменитых правителей этой династии (рубеж XII- XIII вв.), зачисленный в разряд отечественных святых - Лалибэла (Лалыбэла). О его чудесном детстве и благочестивой молодости в "Синаксаре" записано так:

"Это день поминовения целомудренного и благословенного, посвященного в тайну небес Лалибэлы - царя Эфиопии. С самого рождения родители воспитывали его в богобоязни. А когда он вырос, то царь - его старший брат - услышал предсказание, что Лалибэла овладеет троном и царством. Обуял царя гнев, и потребовал он к себе брата. Прибыл Лалибэла и стал перед царем, который стал его обвинять, а затем приказал сечь с 9 часов утра до 3 часов дня. После чего снова вызвал к себе брата, а когда тот стал перед ним, то изумились царь и его солдаты, не видя никаких следов наказания. Ибо охранял его ангел господень. "Прости меня, брат, за то, что я сделал с тобой",сказал Лалибэле царь, и тогда воцарились мир и согласие между братьями".

Далее житие указывает, что Лалибэла, когда занял трон, богато одарил бедных и нуждающихся, а в честь бога построил 10 храмов, не похожих один на другой.

И действительно, Лалибэла прославился постройкой знаменитых монолитных храмов Эфиопии; вырубленные в скале, храмы в те времена, когда они воздвигались, были, несомненно, чудом архитектурной техники. Этот церковный ансамбль находится в городе, носящем имя {55} легендарного царя 3. Другие правители династии Загуйе также возводили храмы и постройки светского характера, {56} но лишь храмам Лалибэлы суждено было простоять века и сохранить до настоящего времени все свое великолепие. Храмы Лалибэлы относятся к известным "чудесам света". Их строили в гористой местности. Сначала освобождали скалу от покрывавшей ее земли, потом вырубали {57} наружные стены и наконец делали интерьер таким образом, что даже алтари вытесывались из того же скального блока. Ансамбль состоит из двенадцати храмов, и среди них самый большой и великолепный - храм Мэдхане-Алем - храм Спасителя (размером 33,5 м на 23,5 м). Именно в этом храме находится камень, на котором, по преданию, сам Христос благословил Лалибэлу, и здесь якобы похоронен архитектор всего ансамбля, зодчий по имени Сиди-Мэскэль. Предполагается, что этот храм строился последним и завершал великие творения Лалибэлы и его зодчего 4.

Архитектура и декор храмов Лалибэлы свидетельствуют о бесспорном продолжении аксумского стиля. Итак, новое государство, хоть и отодвинутое от Аксума на юг, управлявшееся представителями другой, не аксумской, народности, стало наследником традиций первоначального государства, и, следовательно, период господства ластенской династии Загуйе можно признать историческим продолжением прежней аксумской государственности и культуры.

Мы располагаем самыми отрывочными сведениями также и о внешней политике Загуйе. Известно, что Загуйе установили и поддерживали связи с Египтом и Иерусалимом; это событие оказало влияние на последующее развитие литературы и культуры Эфиопии. Представителям этой династии, и прежде всего Лалибэле, приписывают политику шантажа в отношении окружающих мусульманских стран, в основе которой была угроза отвести воды Нила строительством плотины и этим ввергнуть в нужду Судан и Египет 5. Эта политика, возможно, позволила христианскому государству сосуществовать с исламизированными странами, которые все более тесно подступали к юго-восточным границам тогдашней Эфиопии. {58} Власть Загуйе распространялась, вероятно, только на гористый округ Ласта (современная провинция Уолло). Север все еще был в руках беджа, на побережье утвердился ислам, в XIII в. проникший уже и в юго-восточные районы современного Шоа.

ПОТОМОК ПОСЛЕДНЕГО ПРАВИТЕЛЯ АКСУМА

Лалибэла был последним могущественным царем династии Загуйе. После него на троне утвердился, вероятно, его племянник по имени Нэакуто-Леаб. К тому времени значительно усилились конфликты внутри самой династии Загуйе, которые, очевидно, были одной из причин ее падения. Так, сын Лалибэлы Йитбарэк претендовал на трон, занятый его двоюродным братом Нэакуто-Леабом. Знать и правители Ласты разделились на два противоборствовавших в борьбе за власть лагеря. В то же самое время, т. е. приблизительно в середине XIII в., росла оппозиция против Загуйе и извне. И снова приходится обращаться к сохранившимся преданиям.

В царствование Нэакуто-Леаба, рассказывается в одной из легенд, в Шоа жил Йикуно-Амлак, девятый потомок Дыль-Нэада, последнего правителя Аксума. Отец Йикуно-Амлака, боясь за жизнь сына, которой угрожали ластенские правители Аксума, отдал его на воспитание в монастырь св. Стефания, что на острове озера Хайк, поручив заботу о нем знаменитому монаху аббе Ийесусу-Моа. Однажды в монастырь св. Стефания прибыл абба Тэкле-Хайманот, основатель монастыря Дэбрэ-Асбо в Шоа, имевший особые заслуги перед церковью в связи с успешным обращением в христианство народа Шоа - амхара.

Оба церковника - видные деятели того времени - пришли к мнению, что ввиду близкого и опасного соседства Ласты будет лучше, если подрастающий Йикуно-Амлак покинет монастырь на озере Хайк, чтобы вместе с Тэкле-Хайманотом отправиться в Шоа. Там абба Тэкле-Хайманот познакомил Йикуно-Амлака со знатью областей Шоа и Йифат 6, путешествуя с ним по Мэнзу, Тэгулету, {59} Мэрабете 7. После чего Йикуно-Амлак, стараясь быть неузнанным, появился при дворе в Ласте, где познакомился с придворным церемониалом. А абба Тэкле-Хайманот, вознамерившись непременно возвести его на престол, среди знати распространял мнение об узурпаторском характере власти представителей рода Загуйе, происходящего из народа Ласты агау, ибо жив потомок прежних правителей, законный наследник трона, представитель древней династии. Тэкле-Хайманот даже решился предстать перед Нэакуто-Леабом, которому прямо сказал, что эфиопский трон принадлежит не ему. И Нэакуто-Леаб - царь богобоязненный, - опасаясь, как бы слова аббы Тэкле-Хайманота не принесли несчастья, согласился, чтобы после его смерти власть была передана в руки Йикуно-Амлака.

Относительно этого места легенды существует много версий. Согласно одним, Нэакуто-Леаб пожелал передать трон Йикуно-Амлаку, чтобы он не достался двоюродному брату Йитбарэку. Согласно другим, народ в Ласте восстал против своего царя, и, когда Йикуно-Амлак также выступил против него с армией из Шоа, собственные войска Нэакуто-Леаба предали его и отказались от борьбы. Тогда Йикуно-Амлак убил скрывавшегося в соборе св. Кирилла царя и занял престол.

Все эти версии повторяют эпизод о поддержке, оказанной Йикуно-Амлаку духовенством и монахами, а особенно аббой Ийесусом-Моа из Хайка, аббой Тэкле-Хайманотом из Шоа, аббой Йоханысом из Дэбрэ-Дамо, аксумским ныбурэ ыд и патриархом Эфиопии абунэ Кириллом (Керлосом). На эфиопском престоле воцарились правители, считавшиеся наследниками аксумской династической линии. Одновременно с концом господства династии из народа агау центр Эфиопии вновь передвинулся из Ласты к югу - в Шоа. Гегемония в государстве на несколько столетий перешла к новым правителям. {60}

Глава III

ЭПОХА ВЕЛИКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

"ГОД СВЯЩЕННОГО СОЮЗА"

Новому правителю Эфиопии Йикуно-Амлаку удалось получить власть благодаря сильной поддержке духовенства. Несомненно, что эта поддержка не была бескорыстной. На основании позднейших хроник можно предположить, что Йикуно-Амлак заключил с духовенством договор, передававший в собственность церкви третью часть земель в государстве. Очевидно, что обладание третью имущества страны сильно укрепило экономическое положение церкви. Более того, этот договор создал в будущем прочную экономическую основу взаимозависимости светской и духовной власти в Эфиопии. Ибо с того времени церковь не меньше, чем светская власть, была жизненно заинтересована в расширении границ государства и христианизации покоряемых народов. Эта взаимосвязь интересов нашла выражение также и в административной структуре государства. Вероятно, в рамках этого договора будущий правитель Йикуно-Амлак признал за эфиопским духовенством право на два главных государственных поста, значение которых оставалось важным и в последующие столетия. Речь идет прежде всего о санах ычэге и акабе сэат.

Высокое значение должности ычэге, главы эфиопских монахов, формально выражалось, в частности, в том, что этот сановник во время придворных торжеств сидел по правую руку от императора, как второе лицо в государстве после правителя. Со временем он станет фактически главой духовенства, с мнением которого император вынужден будет считаться. {61}

Вторым в духовной иерархии и третьим в светской был сан акабе сэат. Духовное лицо, занимавшее этот пост, обладало правом, с одной стороны, разрешать религиозные споры в лоне эфиопской церкви и издавать юридические вердикты, с другой же стороны, в качестве "блюстителя часов" составлять распорядок дня при дворе императора. В будущем акабе сэат станет одной из наиболее привилегированных и авторитетных фигур церкви и одновременно одной из самых влиятельных и значительных особ при дворе. Еще позднее функция акабе сэата будет приобретать все более светский характер, чтобы в конце концов стать исключительно придворной должностью.

Следовательно, не случайно в эфиопской традиции, создававшейся в значительной степени при участии духовенства, год заключения договора Йикуно-Амлака с церковью называется "годом священного союза". Нам не известна точная дата подписания этого трактата. Известно только, что договор был заключен незадолго до коронации Йикуно-Амлака, т. е. приблизительно в 1268 или 1270 г. 1 Об обстоятельствах заключения этого союза также существует несколько легендарных версий.

В соответствии с одной версией, "священный союз" был заключен Йикуно-Амлаком с аббой Ийесусом-Моа из островного монастыря, расположенного на озере Хайк, где, как утверждает легенда, Йикуно-Амлак провел свое детство. Согласно этой версии, абунэ Тэкле-Хайманот из Шоа был фигурой второстепенной, которая не сыграла какой-либо значительной роли в этих исторических событиях и не получила больших привилегий.

Согласно другим источникам, именно Тэкле-Хайманот был главным инициатором "священного союза". Существуют и другие версии, которые обоим деятелям эфиопской церкви отводят одинаковую роль в этом историческом событии.

Эти противоречия возникают потому, что история того периода пишется только на основании позднейших запи-{62}сей и исследователи не располагают ни одним достоверным свидетельством того времени. В последующие же эпохи между духовенством отдельных областей велась яростная борьба за влияние в государстве. Соперничество в борьбе за влияние и власть между духовенством из Шоа и с островов на озере Хайк займет важное место в политической истории Эфиопии. Отсюда понятно, что каждая из сторон старалась именно себе приписать заслугу возвращения трона "законной" династии и право пользоваться полученными от Йикуно-Амлака привилегиями.

В современной эфиопской исторической литературе утвердилась точка зрения, что в "год священного союза" сан ычэге получил Тэкле-Хайманот, основатель одного из наиболее влиятельных религиозных центров в Эфиопии монастыря Дэбрэ-Асбо в Шоа (с XV в. он назывался Дэбрэ-Либанос), а пост акабе сэата, по данным этой литературы, занял Ийесус-Моа из Хайка.

Фактом является, что в XIV - XV вв. в Эфиопии в сан акабе сэата возводились именно монахи с озера Хайк и что в списках ычэге, передаваемых традицией, первым (в XIII в.) значится абунэ Тэкле-Хайманот.

И пусть трудно в настоящее время установить в деталях содержание договора "года священного союза", однако относительно его сути и последствий для дальнейшей истории Эфиопии сомнений нет.

РЕСТАВРАЦИЯ "СОЛОМОНОВОЙ" ДИНАСТИИ

Год 1268 (или 1270), год прихода к власти Йикуно-Амлака, открыл новый период в истории Эфиопии, когда все большую роль в исторических судьбах страны стал играть народ амхара из Шоа 2. Вновь центр эфиопского государства передвинулся на юг. Впервые это случилось, когда после падения расположенного на севере Аксума центром государства стала Ласта, и теперь, когда на пре-{63}стол вступил Йикуно-Амлак. Но если ластенский период, время господства кушитского племени агау, был с политической точки зрения кратковременным этапом истории Эфиопии, то 1270 г. стал началом продолжающейся (с перерывами) до недавнего времени эпохи гегемонии в государстве династии из народа амхара.

Несмотря на то что в Эфиопии часто менялось соотношение политических сил, что эта страна была населена различными этническими группами, что географические особенности ее поверхности благоприятствовали возникновению местных сепаратистских движений, в этой стране возникла довольно сильная политическая и культурная традиция, которая объединяла эфиопское государство в течение многих веков. Эта единая традиция шла от традиции, сложившейся в этой стране в аксумскую эпоху, упрочившейся в период правления династии Загуйе и продолженной далее последующими правителями (независимо от их происхождения). Политической связью была датируемая также аксумской эпохой традиция объединения более или менее самостоятельных правителей, знатных родов и феодалов под властью, носившей временами проблематичный, но чаще авторитарный характер, под властью императора, так называемого ныгусэ нэгэст - царя царей. Причем оба течения этой преемственности - религиозно-культурное и политическое - неразрывно слиты в истории Эфиопии. События "года священного союза", которые предшествовали исторической дате 1270 г., послужили созданию экономических и политических предпосылок этого союза, формирующегося с IV в., т. е. с того времени, когда абба Сэлама - "просветитель" стал первым эфиопским патриархом и когда был заложен мост, связавший Эфиопию с христианской культурой.