История изумрудной страны

Глава VIII ЗНАМЯ ГАЙТАНА

Растущее пролетарское движение и тяжелые последствия мирового экономического кризиса конца 20 — начала 30-х годов поставили перед правящими буржуазными партиями Колумбии весьма сложный вопрос: как делить дальше власть, чтобы не выпустить ее из своих рук? Именно в эти годы либералы пошли на политический трюк, который позднее возьмет на вооружение и вторая традиционная партия — консерваторов: кандидатура очередного президента либерала Энрике Олайа Эрреры^{145}была выдвинута в 1930 г. не от имени партии, а от имени нации.

Ловкий и опытный политик, новый глава государства, хотя и «узаконил» для себя чрезвычайные полномочия, старался лавировать между прогрессивными и правыми силами. Он значительно сократил административные расходы, выделил специальный фонд на нужды просвещения, издал закон, по которому впервые в стране супруги уравнивались в юридических правах. Была несколько ограничена деятельность иностранных, в том числе нефтяных, компаний.

Во всех начинаниях Олайа Эррере приходилось преодолевать серьезное сопротивление со стороны консерваторов, постоянно провоцировавших конфликты. Еще более суровым испытанием для него явилась война с Перу, вспыхнувшая в 1932 г.

За спиной воюющих государств стояли империалистические державы: США, стремившиеся с помощью колумбийских солдат заставить Перу присоединиться к так называемому Тихоокеанскому блоку, и Япония и Англия, всячески препятствовавшие осуществлению этой идеи.

Война развивалась следующим образом. Группа местных жителей-перуанцев заняла порт на реке Амазонке — Летисия. Подразделения перуанской армии незамедлительно оккупировали порт, ссылаясь на необходимость «защиты перуанских граждан». Вопреки имевшемуся между обоими государствами договору 1922 г., передававшему Летисию Колумбии, правительство Перу объявило «спорным» этот порт и обширный район между реками Амазонкой и Путумайо.

Конфликт стал разгораться все сильнее. Военные действия грозили перекинуться на соседние страны. Бои продолжались девять месяцев и стоили воюющим сторонам 70 тыс. жизней.

Колумбия не была готова к войне, несмотря на ряд займов, предоставленных ей накануне американскими банками. Ее экономика, и без того находившаяся в крайне тяжелом состоянии, переживала новые, дополнительные испытания. В стране росло движение народного протеста и всеобщее недовольство.

На волне этого движения в 1934 г. к власти пришел лидер левого крыла либеральной партии Альфонсо Лопес Пумарехо^{146}. Период его правления вошел в колумбийскую историю под громким наименованием «революция на марше». Последняя задумывалась президентом, представителем передовых кругов национальной буржуазии, как серия довольно смелых прогрессивных начинаний, в первую очередь в интересах мелкой и средней буржуазии. При этом правительство Лопеса испытывало противостояние олигархии, всячески тормозившей проводимые им преобразования.

Президент выступал против пережитков феодального землевладения, за буржуазное перераспределение земельной собственности. Им были приняты и некоторые меры в интересах трудящихся — прекращено преследование рабочих и служащих, крестьянских организаций, легализована Коммунистическая партия, разрешены забастовки трудящихся (кроме занятых в сфере обслуживания), принят закон о бесплатном и обязательном начальном образовании. Трудящиеся получали право на создание профсоюзов, на пособия по болезни и безработице, на 8-часовой рабочий день.

По закону от 1936 г. крупные землевладельцы были обязаны в течение десяти лет обеспечить практическое использование хотя бы половины своих земельных угодий. В случае невыполнения данного требования необрабатываемые земли должны были быть переданы в собственность государства. Однако сенат, где тон задавали правые либералы, сильно изменил положения, предусмотренные проектом А. Лопеса. Осуществление этой даже половинчатой аграрной реформы сорвали помещики.

Правительство содействовало производству кофе, пшеницы, хлопка, табака, риса. Мелким фермерам государство стало предоставлять кредиты. Закон устанавливал строгий контроль за предприятиями, принадлежавшими в Колумбии американцам. Введение прямого налога на недвижимое имущество и некоторые другие меры позволили правительству ликвидировать дефицит и сбалансировать бюджет.

Позитивные изменения были внесены в действовавшую с 1886 г. конституцию. В частности, местные органы власти, конгресс, а также президент избирались теперь прямым голосованием.

В 1936 г. первомайскую демонстрацию трудящихся столицы А. Лопес приветствовал с балкона президентского дворца вместе с находившимся там секретарем ЦК Коммунистической партии. Выступив позднее на митинге перед демонстрантами, президент подтвердил свое намерение и впредь осуществлять радикальные реформы и опираться при этом на народные массы.

Известной независимостью отмечалась и внешняя политика президента Лопеса, активно выступавшего против фашизма. Именно при нем (1935 г.) было принято решение об установлении дипломатических и торговых отношений с Советским Союзом.

Правительство Лопеса пользовалось поддержкой профсоюзов, Коммунистической партии, крестьянских лиг и других прогрессивных организаций. Однако Лопесу была присуща классовая ограниченность, не позволявшая ему по-настоящему опереться на народ.

Передовые преобразования, проводившиеся президентом, напугали не только реакцию, возглавлявшуюся консерватором Лауреано Гомесом и перешедшую к активным действиям против реформ, но и правых либералов, решивших выдвинуть на очередных президентских выборах кандидатуру владельца крупнейшей и влиятельной газеты «Тиемпо» Эдуардо Сантоса. Став хозяином президентского дворца, он вскоре покончил со многими реформами предшественника. В годы его правления страна вновь пошла по пути регресса.

Во внутренней политике Сантос проповедовал «классовый мир», делал все для раскола профсоюзного движения. Во внешней — главной линией его поведения было всестороннее сближение с Соединенными Штатами, в частности содействие дальнейшему проникновению в Колумбию монополий США. Именно в эти годы они обосновываются в кофейной промышленности страны — важнейшей отрасли ее экономики. Монопольное положение занял американский капитал и в другой отрасли экономики Колумбии — производстве бананов. Только «Юнайтед фрут компани» принадлежали 50 тыс. акров земли под банановыми плантациями^{147}.

Политика Э. Сантоса была на руку империализму США, который в этот период рвался к господству на всем Американском континенте и активизировал борьбу с английскими, германскими и японскими компаниями и трестами за господство в латиноамериканских странах. Этому способствовала и вторая мировая война, в ходе которой государства Латинской Америки практически утратили позиции на европейских рынках и заметно сократили свои хозяйственные связи со Старым Светом.

Агрессия гитлеровской Германии против Советского Союза вызвала чувство возмущения и солидарности народных масс Латинской Америки, под нажимом которых активизировали официальные связи с нашей страной и правящие круги государств региона, в том числе Колумбии. Ее правительство в 1943 г. выступило с инициативой обменяться с СССР полномочными посланниками^{148}. Это предложение было принято, и в том же году состоялся обмен дипломатическими представителями.

Мировая война, политика США в Латинской Америке, проблемы борьбы с фашизмом — все это в той или иной степени накладывало свой отпечаток на внутриполитическую обстановку в Колумбии, в частности на исход президентских выборов. Поэтому, когда в 1942 г. избирателям предстояло сделать выбор между правым либералом К. Аранго, не обещавшим ничего нового по сравнению с Э. Сантосом, и А. Лопесом, намеревавшимся в свой второй президентский срок не только продолжить радикальные социально-экономические реформы, но и активно бороться с американским проникновением в страну, с происками местных фашистов, избиратели проголосовали за Лопеса.

Экономическое положение в стране было сложным. За прошедшие годы укрепила свои позиции финансовая и промышленная олигархия, которая встречала в штыки каждый шаг президента. Не было у него и прочной поддержки в конгрессе. Воспользовавшись таким положением, представитель реакционных кругов Лауреано Гомес стал публично призывать консерваторов свергнуть президента. Лопеса спасла лишь поддержка прогрессивных организаций. Но в июле 1944 г., когда Лопес совершал инспекционную поездку по ряду военных гарнизонов, он был арестован группой военных заговорщиков. Их лидер полковник Хиль провозгласил себя президентом.

Возмущенные массы, однако, потребовали от правительства решительных мер по пресечению государственного переворота. Его организаторы были арестованы. Как было установлено в ходе расследования, нити заговора вели в посольство Соединенных Штатов в Боготе. Вашингтон не простил Лопесу мер против американского капитала. Не вызывали в Соединенных Штатах одобрения и шаги колумбийского правительства в деле нормализации отношений с СССР.

Соответствующие службы США приложили немало усилий, чтобы обострить и без того сложную внутриполитическую обстановку в Колумбии. В июле 1945 г. А. Лопес решил отказаться от поста президента. Сменивший его весьма ловкий политический деятель, принадлежавший к правому крылу либералов Альберто Льерас Камарго^{149} по существу содействовал приходу к власти консервативной партии.

В 1946 г. произошел окончательный раскол в либеральной партии. Ее левое крыло, выступавшее за независимое развитие Колумбии, возглавил прогрессивно настроенный адвокат Хорхе Элиесер Гайтан.

Победу на выборах 1946 г. одержал миллионер Мариано Оспина Перес, представитель консервативной партии, вновь после многолетнего перерыва принявшей участие в избирательной кампании. Его правительство сразу же взяло жесткий курс не только в отношении трудящихся масс, но и либералов, многие из которых были репрессированы. В сложившихся условиях либеральная партия могла противостоять натиску консерваторов, лишь преодолев раскол и объединившись вокруг наиболее популярного лидера. Таким лидером стал Гайтан. На парламентских выборах 1947 г. либералы, выступившие единым фронтом, одержали победу — завоевали большинство в конгрессе. Гайтана избрали председателем верхней палаты — сената.

Хорхе Элиесер Гайтан родился в 1898 г. в семье мелкого торговца. Молодость он провел в бедном рабочем районе. И как разночинец и как метис, Хорхе Элиесер о юных лет возненавидел чванливую креольскую элиту. Еще школьником включился он в активную политическую борьбу. В 1924 г. Гайтан закончил факультет права и политических наук Национального университета в Боготе. Его дипломная работа «Социалистические идеи в Колумбии» доказывала, что подлинный либерализм не чужд социалистической идеологии. Автор, признавая главным противоречием капитализма противоречие между общественным характером производства и частным способом присвоения продуктов труда, пришел к выводу о неизбежности классовой борьбы и необходимости устранения строя, основанного на эксплуатации^{150}.

Вместе с тем Гайтан ни в этой студенческой работе, ни в последующих трудах и выступлениях не ставил вопрос о реальном носителе той силы, которая способна выполнить историческую миссию по ниспровержению капитализма и замене его социалистическим обществом. Таким образом, в целом правильные в своих теоретических посылках позиции не реализовались на практике.

По окончании учебы молодой юрист в течение двух лет стажировался в вузах Италии. Там он пытался понять сущность фашизма, который Гайтан характеризовал как социальную демагогию в целях дезориентации и обмана народных масс^{151}.

Политические и ораторские способности Гайтана обратили на себя внимание руководства либеральной партии. По возвращении из Европы он был избран в палату представителей конгресса по спискам левой фракции этой партии.

Выступление в защиту участников «банановой стачки» 1928 г., обличения в адрес правительства, расправлявшегося с забастовщиками, сделали Гайтана популярным в широких народных массах. Именно их интересы и был призван выражать созданный им в 1933 г. Национальный революционный союз левых сил (УНИР), независимый от обеих буржуазных партий. Гайтан пошел на этот шаг, убедившись, что официальный либерализм не приемлет социалистическую идеологию. Программа же УНИР призывала к борьбе за социализм как конечную цель развития общества. Однако более детальной разработки путей и методов достижения этой цели документ не содержал.

УНИР был крайне разнороден по своей социальной базе, которую составляли студенты, крестьяне, рабочие, прогрессивно настроенная интеллигенция. И, видимо, права советский исследователь О. Н. Докучаева, отмечая, что «интегрирующим фактором подобного (популистского. — Ю. Г.) движения является союз, основанный не столько на понимании своих интересов представленными в нем классами, сколько на общей ненависти к угнетателям, ферменте протеста неприятии существующего социального порядка»^{152}. «Унировская» программа предусматривала конфискацию необрабатываемых помещичьих земель и бесплатную передачу тем, кто их готов обрабатывать. Она также содержала ряд лозунгов антиимпериалистического характера.

Вскоре условия, сложившиеся в Колумбии в результате проведения прогрессивных реформ президентом Лопесом, и последовавший затем некоторый спад социальной напряженности предопределили решение Гайтана о роспуске УНИР и возвращении в лоно либерализма.

В 1936 г. Гайтан назначается алькальдом Боготы и на этом посту проводит ряд важных радикальных преобразований в масштабах города. Недовольная его мерами, особенно строгой налоговой политикой, олигархия провоцирует забастовку водителей такси. Народного лидера отстраняют от должности.

Попытки Гайтана осуществить прогрессивные преобразования наталкивались на сопротивление имущих классов и в дальнейшем, когда он занимал пост министра просвещения (1940 г.) и министра труда (1943 г.).

Но неудачи не обескуражили энергичного политического лидера. Понимая, что деятельность второго правительства А. Лопеса все больше парализуется реакцией, Гайтан начал активную борьбу за президентскую власть. При этом он учитывал и настроения народных масс, утративших былые иллюзии в отношении леволиберальных лидеров. В ходе предвыборной кампании Гайтан убедился, что простые колумбийцы видят в нем своего вождя. Не случайно позднее X. Виейра напишет, что Гайтан «для колумбийского народа был символом самых насущных чаяний и надеждой на мирное, справедливое и быстрое разрешение его проблем и бед»^{153}.

Гайтанистское движение вновь стало набирать силу. Начали выходить столичная газета «Хорнада» и ряд изданий в провинции. Однако растущая популярность Гайтана пугала не только открытых врагов движения, но и руководящих деятелей либеральной партии. Для них он являлся тем самым «джинном», которого они в свое время выпустили из бутылки.

Партийная верхушка пошла на открытый раскол, лишь бы избежать выдвижения кандидатом на пост президента Гайтана. Тогда в сентябре 1945 г. в Боготу со всех концов страны съехались «гайтанисты» и провозгласили своего лидера «кандидатом народа». В знак солидарности с этим решением в столице прошла многотысячная демонстрация трудящихся.

Трезво оценив сложившуюся накануне выборов обстановку и понимая всю пагубность для дела демократии возможного прихода к власти представителя консерваторов Оспина Переса, Гайтан предложил руководству либеральной партии подписать с ним так называемый Антиолигархический пакт. Согласно этому документу, Гайтан снимал свою кандидатуру в пользу официально выдвинутой партией при условии, что в случае победы последней либералы осуществят ряд перечисленных в пакте радикальных реформ. Но либеральные «боссы» продолжали испытывать страх перед народным лидером. Оспина Перес их устраивал куда больше.

Вместе с тем наиболее дальновидные деятели либерализма все больше склонялись к пониманию очевидной истины — без Гайтана партии не вернуть былого влияния в массах. Поэтому требовалось пойти с ним на компромисс. Именно этим объяснялось выдвижение Гайтана на пост председателя сената и провозглашение главой колумбийского либерализма. Для Гайтана же такое сближение с либералами не было конъюнктурным: оно отвечало его планам превращения либеральной партии в революционный инструмент перестройки общества. Это нашло свое подтверждение и в принятой по инициативе самого Гайтана новой партийной программе, формулировавшей прогрессивные цели и демократические требования.

О том, что для либералов это был лишь временный компромисс, свидетельствовала, в частности, стойкая оппозиция со стороны конгрессменов, принадлежавших к этой партии, ряду прогрессивных законопроектов, внесенных Гайтаном на рассмотрение сената.

Сложность внутриполитического положения усугублялась ожесточенным соперничеством между либералами и консерваторами, несколько поутихшим в конце второй мировой войны, а затем вспыхнувшим с новой силой. Вражда между двумя партиями приобретала теперь к тому же классовую окраску. Гайтанизм, вызвавший заметную радикализацию либеральной партии в целом, и особенно ее левого крыла, ассоциировался для консерваторов не просто с обычной оппозиционностью, а с чем-то неприемлемым в принципе, угрожающим основам существующего строя.

И консерваторы стали действовать. Участились случаи политических убийств. В январе 1948 г. в департаменте Северный Сантандер дело дошло до настоящей гражданской войны. В крупнейших городах департамента Кальдас между отрядами консерваторов и либералов велись ожесточенные уличные бои.

В этих условиях либеральная партия отозвала своих представителей из правительства. 7 февраля того же года в Боготе состоялись 100-тысячная демонстрация и митинг либералов. На митинге с яркой речью выступил Гайтан, потребовавший от консерваторов прекращения террора.

Народный лидер верил в возможность мирного решения споров и политических конфликтов. Этой вере не противоречили и заявления правительства. Правда, оно осуждало репрессии и кровопролитие лишь на словах, а практически ничего не делало для их прекращения.

Страна вновь подошла к рубежу гражданской войны.

Политические страсти в Колумбии подогревались и подготовкой, которая велась в те дни к предстоящей в Боготе IX Панамериканской конференции министров иностранных дел, перед которой стояла задача создать Организацию американских государств (ОАГ).

На конференции США попытались сколотить антикоммунистический блок под своей эгидой. Такому намерению как нельзя лучше отвечало то, что на конференции председательствовал новый министр иностранных дел Колумбии махровый антикоммунист Л. Гомес.

Узнав о подготавливаемых госдепартаментом США резолюциях, Гайтан созвал совещание либералов — членов колумбийской делегации^{154}. На нем было выдвинуто требование снять Л. Гомеса с поста председателя этой конференции и были осуждены проекты документов, которые пыталась протащить американская делегация. Это уже был открытый вызов Вашингтону.

9 апреля 1948 г., когда Хорхе Элиесер Гайтан выходил на улицу из своего служебного кабинета, прозвучали несколько выстрелов, ставших для него роковыми. Убийца, некто Хуан Роа, был тут же растерзан толпой.

Яростное негодование охватило весь колумбийский народ. Тысячи жителей Боготы с оружием в руках вышли на улицы, атаковали президентский дворец, здание конгресса, где заседала IX Панамериканская конференция министров иностранных дел, резиденцию Л. Гомеса, редакцию консервативной газеты «Сигло». Многие здания, в том числе и ряд правительственных, были разрушены или серьезно повреждены, было выведено из строя трамвайное сообщение^{155}.

Коммунистическая партия и профсоюзы предприняли попытку организовать всеобщую забастовку, но репрессивные силы, действовавшие с небывалой жестокостью и быстротой, сумели сбить волну народного гнева. Выступления в Боготе и других крупных городах удалось, однако, окончательно подавить лишь через девять-десять дней и только с помощью частей регулярной армии, применивших в этих целях танки, артиллерию, а в Картахене и военные корабли.

Во время апрельских событий в Колумбии погибли около 20 тыс. человек^{156}. Волею судеб в те дни в колумбийской столице находился молодой кубинский революционер Фидель Кастро, совершавший поездку по ряду стран континента с целью организации Латиноамериканского конгресса студентов. Узнав о восстании в Боготе, Ф. Кастро, не задумываясь, принял в нем участие.

Как свидетельствовали факты, описанные события явились стихийным ответом народа на убийство Гайтана. Первоначально это признавала и американская печать^{157}. Но выступивший 12 апреля на пресс-конференции государственный секретарь США задал тон иного рода объяснениям. Желтая пресса в Колумбии и за ее пределами заговорила о «происках и кознях Москвы», «коммунистическом заговоре» и т. п. Все эти побасенки были от начала и до конца лживы. Даже американский буржуазный журнал «Нэйшн» констатировал: «Только в состоянии острой истерии можно было принять за чистую монету басню о том, что взрыв недовольства (в Боготе. — Ю. Г.) был результатом коммунистического заговора против Соединенных Штатов и конференции»^{158}.

Но заведенную пропагандистскую машину остановить было уже трудно. Несмотря на результаты предварительного следствия по делу об убийстве Гайтана, показавшего, что убийца был членом консервативной партии, служившим во время войны в германском посольстве в Боготе, президент республики Оспина Перес, ничтоже сумняшеся, заявил о задержании властями двух «советских агентов, руководивших восстанием» в колумбийской столице^{159}.

В качестве «компенсации» за ущерб, нанесенный престижу Соединенных Штатов и панамериканизму, монополистические круги США потребовали от правительства Колумбии разорвать дипломатические отношения с СССР и поддержать на IX Панамериканской конференции резолюцию «О сохранении и защите демократии в Америке» (резолюция обязывала подписавшие ее государства принимать совместные меры для «пресечения подрывной деятельности международного коммунизма»)^{160}. Оба требования были исполнены^{161}.

Апрельские события 1948 г. и по сей день живо обсуждаются в Колумбии. Правда, сегодня либералы различных мастей пытаются представить Гайтана в качестве своего предтечи. Теперь уже никто из буржуазных политиков не вспоминает о двух с половиной тысячах пожелтевших страниц, составляющих пухлое дело об убийстве народного лидера, страниц, за которыми до поры до времени укрылись идейные вдохновители преступления, совершенного против колумбийского народа.