История изумрудной страны

Глава X НА ПЕРЕПУТЬЕ

Буржуазные исследователи, анализирующие особенности деятельности «национального фронта», делают вывод, что период его существования явился переходным этапом на пути от «виоленсии» и военной диктатуры к «полной представительной демократии»^{187}. Однако и они вынуждены признать известную ограниченность «представительной демократии», поскольку оппозицию представляли главным образом фракции двух господствующих партий — либералов и консерваторов, а самим партиям «национальный фронт» обеспечил еще большую монополию в политической жизни^{188}.

На деле главным итогом 16-летнего пребывания у власти «национального фронта» стала консолидация правящих классов Колумбии в условиях роста политической активности масс, чреватого революционным взрывом.

«Национальный фронт» сделал попытку провести в жизнь один из вариантов капиталистической модернизации с помощью реформистской программы социально-экономического развития. Однако намеченным реформам не суждено было реализоваться на практике. С момента введения «паритетной системы», о которой речь шла выше, деятельность правящих кругов страны характеризовалась сочетанием незначительных уступок в социальной области с политическими репрессиями, с каждым годом ужесточавшимися. Об этом, в частности, свидетельствовало сохранение в конституции статьи об «осадном положении», которое мог вводить президент в случае «нарушения общественного порядка». Об этом говорила и конституционная реформа 1968 г., которой были свойственны явные тенденции к установлению авторитарной власти.

Подтверждением сказанному является и анализ предвыборной программы последнего президента «национального фронта» — Мисаэля Пастрана^{189}, избранного в 1970 г., которая сделала существенный крен «вправо» даже по сравнению с весьма умеренными реформистскими программами его предшественников.

Предвыборная кампания 1970 г. обнажила глубокие разногласия внутри традиционных партий буржуазии (этим не преминул воспользоваться Национальный народный альянс (АНАПО), выставивший кандидатуру отставного генерала Г. Рохаса), она продемонстрировала также усиление позиций представителя левого крыла консервативной партии — Белисарио Бетанкура^{190}, выступавшего против монополии традиционных партий в политической жизни страны и выдвинувшего ряд антиолигархических, антимонополистических лозунгов.

М. Пастрана одержал верх с перевесом всего в 64 тыс. голосов. Его деятельность еще раз показала, что политическое маневрирование традиционные партии могут осуществлять лишь параллельно с отходом от норм буржуазной демократии, все более прибегая к помощи армии.

Американская газета «Крисчен сайенс монитор» имела все основания, комментируя период существования «национального фронта» в Колумбии, заметить, что, помимо «виоленсии», он породил «одно разочарование»^{191}.

На выборах 1974 г. каждая политическая партия выдвинула своего кандидата. Консерваторы впервые были вынуждены отказаться от позиции, полностью отвергающей социальные преобразования, и включить в предвыборную программу такие положения, как уважение прав профсоюзов, гарантированный минимум заработной платы. На пост президента они выдвинули А. Гомеса, представителя реакционных кругов консерватизма.

Победу на выборах тем не менее одержал представитель либеральной партии — уже известный читателю Альфонсо Лопес Микельсен. А. Лопес Микельсен победил на выборах благодаря умело оркестрованной кампании: он изображался не иначе, как провозвестником свободы и демократии. Выдвинутая им программа, носившая название «ясного мандата», декларировала необходимость покончить с инфляцией, безработицей, обеспечить справедливое распределение доходов и расширение политических прав граждан. Внешнеполитические положения программы предусматривали, в частности, укрепление отношений с социалистическими странами на основе взаимовыгодного сотрудничества, установление дипломатических отношений с Кубой, принятие мер против деятельности в стране транснациональных компаний^{192}.

Приходу представителя либералов в президентский дворец способствовало и включение ими в свою программу некоторых лозунгов оппозиционных сил, в частности АНАПО, который потерпел на выборах 1974 г. окончательное поражение и позднее сошел с политической арены. Основной же противник А. Лопеса Микельсена — А. Гомес — не пользовался популярностью у избирателей, хорошо помнивших одиозную фигуру его отца — фашиствующего диктатора 50-х годов.

Отдав предпочтение Лопесу Микельсену (перевес голосов в его пользу составил около 1 млн.), избиратель показал, что он не желает возвращения к избирательной «паритетной системе». «Мы знаем, — говорил X. Виейра, анализируя результаты этих выборов, — что Лопес — это продолжение той же системы правления. Но сотни тысяч колумбийцев считают, что это не так. Они возлагают на нового президента надежды на перемены в стране… В этом смысле Лопес является президентом не только страха перед ультраправыми, но в какой-то мере он президент недовольства и надежды широких народных масс»^{193}. С учетом этого прогрессивные силы, в том числе Коммунистическая партия, поддержали кандидата либералов.

Крупная колумбийская буржуазия и Вашингтон также оказали поддержку А. Лопесу Микельсену. В сложной обстановке на континенте (революционный процесс на Кубе, в Чили, Перу) он гарантировал сохранение существующей в Колумбии системы, не прибегая к сколько-нибудь резким политическим «кренам».

Осуществляя на практике принципы монополистического неолиберализма, новый президент прежде всего способствовал увеличению прибылей крупных предприятий. Их доходы за период с 1975 по 1978 г. более чем удвоились. Только в течение 1977–1978 гг. правительство разрешило колумбийским предпринимателям вложить капиталы за границей на общую сумму 130 млн. долл, (не считая сотен миллионов, вывезенных нелегально)^{194}. Обещание Лопеса Микельсена содействовать экономическому развитию и превратить страну в «Японию Латинской Америки» свелось главным образом к усилению монополистических группировок в промышленности и банковском деле, тесно связанных с иностранным капиталом, к значительному ослаблению позиций мелкой и средней буржуазии.

Так что, делая ставку на кандидата либералов, крупная колумбийская буржуазия не прогадала. Вряд ли могли быть недовольны Лопесом и зарубежные бизнесмены, в том числе американские. Например, к 1977 г. доля США в общем объеме прямых капиталовложений в Колумбии возросла почти до 70 %^{195}.

Что касается широких народных масс, то наметившийся экономический подъем в стране не способствовал улучшению их экономического положения и не привел к позитивным сдвигам в социальной области. Большинство обещаний главы государства избирателям остались не выполненными: не были созданы новые рабочие места для полностью или частично безработных, резко ухудшилось положение средних слоев, продолжали расширяться контрабанда и торговля наркотиками.

В стране углублялись социальные конфликты, росло недовольство политикой правительства. Крепло демократическое и рабочее движение. Именно в эти годы было достигнуто единство действий четырех крупнейших проф-центров и создан Национальный совет профсоюзов. В сентябре 1977 г. он провел национальную гражданскую стачку^{196}, охватившую всю территорию страны. В ней участвовали 1285 тыс. рабочих и служащих, крестьяне. Во многих городах был парализован транспорт, не работали морские порты и воздушное сообщение^{197}.

Правительство ответило на выступление трудящихся жестокими репрессиями. Только в столице было арестовано 7 тыс. человек и 28 убито. Тем не менее власти пошли на увеличение минимума заработной платы, отмену ежемесячного повышения тарифов за пользование электроэнергией и водой. Под давлением масс А. Лопес Микельсен провел чистку командного состава вооруженных сил, отправив в отставку реакционных генералов, требовавших, ссылаясь на действовавшее «осадное положение», еще большего вмешательства армии в политику. Правда, и здесь президент проявил свойственную ему непоследовательность: одновременно им были уволены офицеры, выступавшие против превращения армии в карательную силу на службе у олигархии.

Растущее недовольство масс политикой либералов отразил исход выборов 1978 г.: их кандидат — X. С. Турбай Айала^{198}, который провозгласил основным направлением своей политики продолжение программы «ясного мандата», декларированной А. Лопесом Микельсеном, одержал победу над кандидатом консерваторов Б. Бетанкуром с перевесом всего в 140 тыс. голосов^{199}.

7 августа 1978 г. на торжественной церемонии в здании конгресса главой государства стал X. С. Турбай. Он был опытным и ловким политиком, постоянно вел сложную игру как внутри страны, так и на международной арене. С одной стороны, Турбай старался сдерживать маккартистские устремления оголтелых антикоммунистов, с другой — подписал столь одиозный и реакционный по духу документ, как «статут безопасности», передавший военным судам рассмотрение почти всех уголовных и политических дел, а также установивший строгую цензуру для передач радио и телевидения. По существу «статут» был призван узаконить перманентное «осадное положение» в стране.

Разрабатывая свой внешнеполитический курс, президент, с одной стороны, предпринимал некоторые попытки укрепить отношения с социалистическим миром и даже намечал совершить официальный визит в СССР, с другой — все более сползал на позиции полного подчинения диктату Вашингтона. Колумбия оказалась единственной испаноязычной страной на континенте, не поддержавшей Аргентину в ее конфликте с Англией (а позднее и с США) из-за Фолклендских (Мальвинских) островов.

В известной степени подобная «разноплановость» политики Турбая объяснялась коалиционным характером его правительства, в котором видную роль наряду с либералами играли пять министров-консерваторов. Несмотря на внешнее соблюдение «правил игры», последние не были заинтересованы в успехе ставленника либеральной партии. Сказывалось и отсутствие у либералов большинства в конгрессе, а также опасность реакционного государственного переворота, которым правые постоянно шантажировали «турбаистов».

В этих условиях еще больше усложняли и без того не простую внутриполитическую обстановку действия таких экстремистских организаций, как «Движение 19 апреля» («М-19»). Его акция по захвату посольства Доминиканской Республики в Боготе, в результате которой ряд иностранных дипломатов в течение трех месяцев содержался под стражей в виде заложников, получила широкую огласку в мире.

Выступления ультралевых сил служили поводом для развертывания действий полувоенной реакционной организацией «МАС», которая под предлогом борьбы с террористами уничтожала профсоюзных деятелей, коммунистов.

Страна двигалась в тупик. В немалой степени этому способствовало дальнейшее проникновение американских монополий в Колумбию. Иностранные инвестиции в 1980 г. составили 1,3 млрд. долл. Три четверти этих капиталов приходилось на компании США^{200}. Финансы и экономику страны постоянно лихорадило в связи с контрабандным экспортом марихуаны, изумрудов, кофе и других товаров — в Колумбии находились в обращении миллиарды неучтенных долларов.

В годы правления Турбая в стране появилось большое число нуворишей, охотно вкладывавших нажитые на наркотиках капиталы в различное недвижимое имущество. Они создавали даже собственные, открытые только для них банки.

На протяжении уже многих лет власти ведут при содействии американских служб борьбу с контрабандой^{201}, особенно наркотиков, однако ощутимых результатов эта деятельность пока не дает. К тому же финансовая олигархия, не желающая ослабления своих позиций за счет нуворишей, все настойчивее предлагает легализовать производство, торговлю и потребление марихуаны в пределах установленных законом норм. Как считают специалисты, это позволит получить дополнительно 40–50 млрд, песо только от торговли наркотиками^{202}.

Доходы от контрабандной продажи изумрудов и кофе, предметов традиционного экспорта Колумбии, также пополняют сейфы разного рода дельцов^{203}.

Баснословное обогащение местной олигархии (в основном представленной десятью финансовыми группами) и иностранных трестов усилило и без того неравномерное распределение национального дохода: 10 % населения владело 56 % этого дохода^{204}.

Стратегия экономического развития, разработанная администрацией Турбая, не дала желаемых результатов, несмотря на известную «стабильность» (незначительное ежегодное увеличение), наблюдавшуюся в отношении безработицы. Последняя не росла быстрыми темпами лишь за счет замораживания общего фонда заработной платы. Иначе говоря, капиталисты предоставляли работу большему числу рабочих при одновременном снижении в целом оплаты их труда. Однако около 1 млн. трудоспособных в 1980 г. не имели работы, а 1,2 млн. были заняты лишь частично^{205}. Это вынудило 3 млн. колумбийцев эмигрировать в поисках работы.

Народные массы все более нищали. Около 40 % всех жилищ составляли лачуги, порою без пола и даже окон. Более 60 % жилого фонда было лишено основных коммунальных удобств^{206}. В то же самое время расходы на военные нужды и содержание репрессивного аппарата достигли более 1 млн. долл. в день^{207}.

К этому можно добавить, что Колумбия на рубеже 70–80-х годов еще занимала одно из первых мест на континенте по уровню детской смертности. Каждые пять минут там умирал один ребенок в возрасте до пяти лет. Около 50 % населения были лишены всякого медико-санитарного обслуживания. Один врач приходился на 2 тыс. человек, а 66 % врачей были сосредоточены в пяти крупных городах^{208}. Из 6 млн. детей школьного возраста только 70 % посещали школу. Из 3 млн. юношей и девушек больше половины и сегодня не могут продолжать обучение в средней школе; из 2,2 млн. молодых людей в возрасте от 19 до 25 лет лишь 240 тыс. посещали вузы^{209}.

В Латинской Америке существует понятие «семейная корзина» («канаста фамилиар») — это совокупность товаров и услуг, потребляемых 30 % семей той или иной страны, объем которых определяется правительством на основе опроса населения. Если в середине 60-х годов установленная законом минимальная заработная плата в Колумбии обеспечивала в городе 60 % «семейной корзины», то в конце 1981 г. — только 39 %^{210}. А при таком положении, чтобы достичь сколько-нибудь сносного уровня жизни, в каждой семье должны были бы работать 2,5 человека, что вообще не реально для Колумбии.

В эти годы еще более заметным стал процесс пролетаризации мелкой и даже части средней буржуазии. Ремесленник, лавочник, мелкий предприниматель видел свое будущее все более бесперспективным. И это неудивительно: сложившийся в экономике страны монополистический сектор, представленный местной олигархией и транснациональными корпорациями, «полностью исключает возврат к свободной конкуренции или к подъему мелкой промышленности»^{211}.

Пытаясь выйти из тупика, правительство Турбая составило план развития страны, или «план национальной интеграции». В апреле 1979 г. он был обнародован. В основу плана легла широкая программа осуществления общественных, главным образом строительных, работ, имеющих целью модернизировать производственную инфраструктуру с тем, чтобы содействовать развитию межрегиональных и международных торговых связей.

Колумбийский экономист X. Сильва Кольменарес справедливо отмечает, что этот план представляет собой «своеобразную модель экспансии и накопления капитала в руках иностранных и национальных монополий в условиях роста нищеты, утраты политических и профсоюзных свобод широкими массами трудящихся и другими слоями населения. Это один из вариантов зависимого капитализма в условиях страны со средним уровнем экономического развития»^{212}.

Решить острые проблемы, стоящие перед страной, президенту Турбаю не удалось. Продолжали расти инфляция, коррупция, преступность и терроризм. Все чаще нарушались права человека и конституция страны. Росла опасность усиления фашистских тенденций во внутриполитической жизни^{213}.

В таких сложных условиях прогрессивные силы Колумбии развернули кампанию за сохранение демократических свобод и соблюдение прав человека. В августе 1980 г. в Боготе состоялся форум в защиту демократических прав и свобод, в котором приняли участие более 2 тыс. делегатов — представителей почти всех политических партий левого направления, ведущих профсоюзов, а также видные общественные деятели страны.

К сожалению, серьезной проблемой в деятельности демократических сил Колумбии продолжала оставаться их разобщенность, в частности в профсоюзном движении. Правда, к мартовским (1980 г.) муниципальным выборам им все-таки удалось создать «демократический фронт» с участием Коммунистической партии и других прогрессивных организаций. Колумбийская коммунистическая партия цементировала единство левых сил.

Летом 1982 г. в президентский дворец пришел новый глава государства — уже упоминавшийся Белисарио Бетанкур.

В ходе предвыборной кампании он апеллировал к народным массам, которым обещал править в интересах всей нации. Такой подход не только обеспечил ему победу, но и предопределил некоторый спад движения протеста трудящихся.

Вступив в должность 7 августа, новый президент вскоре провел встречу с лидерами крупнейших политических партий, включая Коммунистическую, во время которой были обсуждены неотложные национальные проблемы. В качестве рабочего документа встречи были приняты предложения Коммунистической партии. Они предусматривали ликвидацию многолетней монополии двух «традиционных» партий, демилитаризацию страны. В документе говорилось также о необходимости национализации природных ресурсов и банков, ускорения процесса индустриализации.

Правительство обнародовало «чрезвычайную экономическую программу», основными пунктами которой были следующие: постепенное введение государственного контроля над частным банковско-финансовым сектором, над ценами на ряд товаров первой необходимости, составляющих «семейную корзину»; резкое сокращение импорта предметов роскоши; защита текстильной промышленности от конкуренции соответствующих импортных товаров и меры по расширению традиционного экспорта^{214}.

С учетом резкого сокращения валютных запасов из-за падения цен на мировом рынке на кофе большое место в программе отводилось развитию горнорудной и угледобывающей промышленности. При этом основная ставка делалась на богатые месторождения каменного угля в Серрехоне и никеля в Серро-Матосо^{215}. Надо отметить, что значительную часть указанных месторождений еще ранее при попустительстве властей прибрали к рукам такие американские монополии, как «Экссон», «Хэнна майнинг» и др. В этой связи новая администрация предупредила, что впредь иностранные инвестиции будут строго контролироваться^{216}.

Новое правительство сделало некоторые позитивные шаги и во внутриполитической области: был принят закон о всеобщей политической амнистии, которая уже к началу 1983 г. позволила выйти на свободу большинству политзаключенных; власти провели переговоры с руководителями различных партизанских групп о перемирии.

Формулируя внешнеполитические цели правительства, министр иностранных дел Родриго Льореда сказал: «Мы будем стремиться достичь максимальной независимости. Надо, чтобы исчезло чувство зависимости. Не случайно мы присоединились к Комитету в поддержку Аргентины. После Мальвин система ОАГ в аварийном состоянии. Мы приложим необходимые усилия во имя перестройки ОАГ посредством принятия в нее всех государств континента. Мы также намерены вести поиски механизмов диалога в Центральной Америке и формул для решения всех проблем мирным путем. С этой целью мы уже улучшили наши отношения с Никарагуа…»^{217}

Выражая несогласие с политикой американского империализма в Центральной Америке, Колумбия присоединилась к так называемой контадорской группе, в рамках которой она вместе с Мексикой, Венесуэлой и Панамой выступает за политическое урегулирование назревших проблем на основе уважения суверенитета стран этого субрегиона.

В декабре 1982 г. в Колумбию с официальным визитом прибыл президент США Р. Рейган. В выступлениях колумбийских государственных деятелей, имевших место во время этого посещения, прозвучала весьма недвусмысленная критика политики Вашингтона в Центральной Америке, в частности в отношении Кубы и Никарагуа, его поддержки диктаторских режимов в ряде центральноамериканских государств. Главе американского правительства было высказано недовольство и позицией Соединенных Штатов в вопросах экономических связей с Колумбией^{218}.

Позиция правительства была поддержана массовыми выступлениями рядовых колумбийцев, протестовавших против пребывания президента США в Боготе.

Корреспондент телекомпании «Эн-би-си» К. Уоллес, подводя итоги визита Р. Рейгана, отмечал: «Президент встретил в Боготе очень холодный прием со стороны народа и руководителей Колумбии. Официальные лица администрации знали, что у президента этой страны есть разногласия с Р. Рейганом, но не ожидали, что Б. Бетанкур подвергнет такой резкой критике политику США в Центральной Америке»^{219}.

С нашей страной Колумбия успешно развивает взаимовыгодные отношения. В августе 1982 г. было подписано соглашение о поставках из Советского Союза 125 троллейбусов, уточнен ряд вопросов по двустороннему сотрудничеству в строительстве гидрокомплекса «Урра-1» и «Урра-2»^{220}.

На встрече с членами делегации Советского комитета защиты мира в Боготе президент Колумбии Б. Бетанкур сказал: «Мое правительство хочет иметь превосходные отношения с СССР. Мы намерены развивать их в области культуры и образования, а также в сфере экономики»^{221}.