История изумрудной страны

Глава II КРЕСТОМ И МЕЧОМ

Впервые европейцы ступили на землю сегодняшней Колумбии во время второго путешествия Колумба в 1499 г. В начале XVI в. они проникли в районы Атлантического побережья. В 1511 г. Васко Нуньес Бальбоа пересек реку Атрато и двумя годами позднее вышел на побережье Тихого океана. Спустя несколько лет Франсиско Писарро и Диего Альмейда со своими отрядами завоевали остальную часть этого побережья. В 1525 г. Родриго Бастидас основал поселок Санта-Марта, а его преемник Педро де Эрредиа в 1533 г. заложил крепость-порт Картахену.

Испанцы считали, что с аборигенами надо вести беспощадную войну, ибо индейцы — существа «низшего сорта». «Разбой и грабеж — единственная цель испанских искателей приключений в Америке…» — писал К. Маркс^{21}. Обманом и насилием конкистадоры захватывали земли, принадлежавшие местному населению, и объявляли их владениями испанской короны^{22}, а на деле сами становились владельцами огромных латифундий. Аборигенов они или уничтожали, или превращали в бесправных и подневольных работников. Аборигены работали в качестве гребцов на речных перевозках, на рудниках, принадлежавших колонизаторам, на строительстве дорог и других сооружений, в латифундиях. Там, где поклажу в горы уже не тянули даже мулы, использовались индейцы. Неся на спине тяжелый груз или специальное сиденье с «белым» человеком, они с помощью тесака должны были еще прокладывать себе дорогу в густых зарослях кустарника.

Королевская администрация ввела в заморских колониях систему «энкомьенды», т. е. передачи индейского населения под «опеку» владельцев земельных угодий для выполнения работ на плантациях. «Попечителю» поручалось обратить подопечных в христианскую веру, взамен он получал право на их практически неограниченную эксплуатацию^{23}.

В самом тяжелом положении оказывались аборигены, которые попадали в полное рабство. Согласно королевским декретам, рабом становился тот, кто не желал подчиняться колониальным властям. Таких индейцев было достаточно много.

Целые индейские племена упорно сопротивлялись заморским завоевателям. Нередко навстречу испанцам выходило многочисленное войско аборигенов, вооруженных луками и стрелами, наконечники которых смазывались сильнодействующим ядом. Конкистадорам, плывшим на кораблях, зачастую преграждали путь до 2–3 тыс. индейских каноэ, с которых в захватчиков летело множество стрел^{24}.

Надо сказать, что испанцы не щадили даже тех, кто добровольно переходил на их сторону. А такие случаи имели место, так как между племенами порою существовала жестокая вражда, и индейцы с помощью испанцев рассчитывали одержать победу над своими врагами. (Это обстоятельство явилось одной из важнейших причин относительно быстрого установления европейского господства на обширной территории Америки.)

Одним из важнейших факторов, приводивших к гибели аборигенов, помимо их физического истребления, суровой эксплуатации, голода, болезней (кстати, многие из них в Новый Свет завезли европейцы), явилось резкое изменение пришельцами социально-экономического уклада жизни индейцев. Почти полная ликвидация индейской общины нарушила привычный образ жизни населения, уничтожила прежние обычаи, лишила традиционных источников питания.

Заметный отпечаток на жизнь колонии наложило открытие золотоносных земель в долинах рек Магдалена и Наука, где главной производительной силой снова стал индеец.

Значительную роль в покорении населения Нового Света сыграла католическая церковь, насильно обращавшая аборигенов в «истинную» веру. Церковь обладала в колонии немалой властью и была призвана «освятить» конкисту, придать ей вид дела праведного, угодного всевышнему. Кроме того, являясь крупнейшим землевладельцем, она беззастенчиво эксплуатировала индейцев на церковных землях.

Особо следует сказать об ордене иезуитов. Основанный в 1536 г. испанским фанатиком Игнатием Лойолой, он направил свои усилия на то, чтобы укрепить позиции католической церкви в условиях, когда протестантская ересь стала проникать даже в такие твердыни католицизма, как Испания и Португалия. В колониях иезуиты появлялись, когда сопротивление аборигенов было сломлено и предстояло освоить новые земли, превратить их в постоянный источник прибыли для королевской казны и для себя. Иезуиты стремились заручиться поддержкой правящей верхушки, влиятельных креолов, индейских вождей. Они развили энергичную как «просветительскую», так и миссионерскую деятельность. Подобная активность, а также процветающие торговые предприятия сделали орден иезуитов одним из самых влиятельных институтов в колонии. С ним считались и колониальные власти, и местное население.

Свою лепту в покорение местного населения внесли и королевские чиновники. В целях укрепления колониальной власти была учреждена многоступенчатая бюрократическая система.

Колонии Испании в Южной Америке, за исключением ее Карибского побережья, в 1542 г., были объединены в вице-королевство Перу во главе с вице-королем. Ему принадлежала высшая власть, хотя формально верховным правителем считался король Испании. Вице-король был подотчетен лишь королевскому правительству и Верховному совету по делам Индий в Мадриде.

Отдельные области, номинально входившие в состав вице-королевства, фактически являлись самостоятельными политико-административными единицами под управлением генерал-капитанов. В наиболее крупных центрах Южной Америки создавались особые административно-судебные коллегии — аудиенсии. Территория, находившаяся под юрисдикцией какой-либо аудиенсии, также составляла отдельную административную единицу.

На землях, захваченных испанцами у муисков, с 1549 по 1564 г. существовала аудиенсия Новая Гранада^{25} (в составе вице-королевства Перу), позднее преобразованная в вице-королевство под тем же названием. В состав вицекоролевства вошла также территория нынешних Панамы, Эквадора и Венесуэлы (последняя в 1777 г. была выделена в отдельное генерал-капитанство).

Вице-королевство Новая Гранада

1 — границы вице-королевств;

2 — границы генерал-капитанств

Вице-король назначал губернаторов провинций, коррехидоров (исправников), старших алькальдов (судей), управлявших сельскими округами, утверждал от имени испанского монарха священников из числа кандидатов, представленных епископами. При вице-короле имелась должность ревизора (помощника).

В городах испанских колоний в Америке существовали муниципальные органы — кабильдо или аюнтамьенто, состоявшие из рехидоров (городских советников) и алькальдов (судей). Деятельность муниципалитетов контролировалась коррехидорами^{26}.

Некоторые из упомянутых должностей первоначально были выборными, а позднее стали практически наследственными. Иногда ими даже торговали. Коррупция и бюрократизм процветали на всех уровнях администрации. Чиновники не гнушались взятками, шли на подлоги, грабили казну. Все это вызывало недовольство населения. Но любую попытку сопротивления власти беспощадно подавляли.

Император Карл V[2], беспокоясь за судьбу своих заморских владений, пытался ограничить несколько произвол бывших конкистадоров, однако большинство подписанных им законов осталось на бумаге из-за саботажа чиновников. Карл III уже в XVIII в. тоже порывался осуществить ряд административных реформ. Все эти попытки монархов объяснялись не их «отеческой заботой» о подданных, а стремлением несколько ослабить позиции колониальных властей и укрепить положение короны. Кроме того, вымирание индейцев из-за непосильного труда сокращало численность как раз той части населения, которая облагалась различного рода податями в пользу испанской казны и посылалась на самые тяжелые работы.

Политику испанского правительства, направленную на некоторое регламентирование эксплуатации аборигенов, поддерживали и католические священники, боявшиеся потерять многочисленную паству и доход от обращенных в «истинную» веру индейцев. Особое место среди служителей церкви занимал монах-доминиканец Бартоломе де Лас Касас, который не раз обращал внимание короля на вымирание индейского населения в колониях Испании.

Тем не менее аборигенов по-прежнему жестоко эксплуатировали. Их заставляли платить подушную подать и отбывать трудовую повинность. Многие из индейцев попадали в «извечную» кабалу. Подневольный труд аборигенов напоминал, по меткому наблюдению испанских путешественников Хорхе и Антонио де Ульоа, «никогда не прекращающую движения каторжную галеру, когда порт с возможным отдыхом удаляется все дальше, несмотря на то, что гребцы гребут к нему в ожидании этого отдыха, не щадя своих сил»^{27}.

В результате нещадной эксплуатации и исключительно суровых условий существования на территории Колумбии выжили лишь немногочисленные индейские племена. Это были те, кто сумел укрыться от преследования конкистадоров в непроходимой сельве или в высокогорных районах.

В настоящее время в Колумбии живут мотилоны, чоко, гуахиро и некоторые другие племена. Наиболее компактную группу составляют гуахиро (на полуострове Гуахира). Они занимаются скотоводством или работают в качестве чернорабочих на добыче морской соли. В департаменте Гуахира, особенно в его полупустынной части, ощущается нехватка воды, почти нет дорог с твердым покрытием. 80 % жителей неграмотны. На крайне низком уровне находится медицинское обслуживание. Высока детская смертность. Почти отсутствует прирост населения.

Сегодня в Колумбии индейцев немногим больше 1 % населения. Уже сама эта цифра является суровым обвинением тем, кто методично «сокращал» коренную часть населения страны.

В связи с массовым уничтожением индейцев и нехваткой рабочих рук проживающие в колониях испанцы обратились в Мадрид с просьбой разрешить ввоз в Новый Свет африканских негров-рабов. Вскоре Картахена превратилась в центр, через который осуществлялся «импорт живого товара». К концу XVI — началу XVII в. 75 % всех работавших на рудниках уже составляли негры^{28}. Постепенно они стали основной рабочей силой в колонии. Причем зачастую их приобретали не только для использования на различных работах, но и для перепродажи, аренды и т. д.

Вопреки утверждениям буржуазных авторов, пытающихся преподнести конкисту как прогрессивное деяние Испании в Новом Свете, таковым явлением она не была и не могла быть, хотя бы уже потому, что испанские колонизаторы насаждали столь отсталый по тем временам социально-экономический уклад, как рабство.

При всей жестокости обращения с рабами собственники их все же проявляли больше заботы о неграх, как о купленном товаре, нежели о доставшихся им в бесплатное пользование индейцах. При этом они в первую очередь были движимы желанием получить от приобретенного (и довольно недешево) негра максимум барыша в течение наиболее продолжительного времени.

В связи с высокой ценой на рабов (как одной из причин) со второй половины XVIII в. их малопроизводительный труд постепенно начал заменяться трудом вольнонаемным. В Новой Гранаде выделилась категория свободных негров, вырвавшихся различными путями из неволи. Свобода им предоставлялась и в награду за верную службу, и в связи с уплатой большого выкупа (конечно, гораздо реже)^{29}.

Но рабы знали, что главная возможность освобождения — это путь борьбы. Поэтому они часто восставали, скрывались в труднодоступных районах. Бегство рабов в течение долгого времени оставалось серьезной проблемой в колониальном обществе. Беглые рабы объединялись в отряды, совершали набеги, в том числе на крупные города.

Ничто, даже жестокая кара после поимки, не останавливало беглецов. Беглого раба разрешалось подвергнуть 50 ударам кнута, если он скрывался один и не более четырех дней; 100 ударам, если он присоединился к группе других беглецов-негров. За пребывание в таком «отряде» более шести месяцев раба вздергивали на виселицу.

Негры и индейцы, самбо, мулаты и метисы[3] занимали самые низшие ступеньки общественной лестницы в колонии. Верхние предназначались для испанцев — уроженцев метрополии и креолов — в основном потомков прибывших в Южную Америку испанцев, родившихся на южноамериканской земле. Ряды уроженцев Испании пополняли разорившиеся, хотя порою и довольно знатные, люди, стремившиеся быстро поправить за океаном свои дела. Они считали себя людьми «первого сорта» не только по сравнению с индейцами и неграми, но и с креолами. И хотя последние по закону имели равные политические права с испанцами, на практике они подвергались заметной дискриминации. Крайне редко креол получал высший административный пост или высокое духовное звание. Экономические права и интересы креолов ущемлялись как короной, так и торговцами в метрополии. Расовое неравенство в вице-королевстве переплеталось с неравенством социальным^{30}. Впоследствии это станет причиной антиколониальной борьбы, о которой речь пойдет в следующей главе.