История скрипичного искусства в трех выпусках - выпуск 1

Глава IV ФРАНЦУЗСКОЕ СКРИПИЧНОЕ ИСКУССТВО

Первые сведения о скрипичном искусстве Франции относятся к началу XVI века. А уже в середине столетия Рабле неоднократно упоминает скрипку и игру на ней в своем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль». Необходимо отметить, что во Франции скрипка дольше, чем в других странах Европы, сосуществовала с виолой в профессиональном искусстве и с ребеком и виелой в народном исполнительстве.

В своем трактате о музыке (Лион, 1556) французский музыкант Филибер, рассматривая особенности скрипичного и виольного семейств, указывал на различную среду их распространения. Скрипка, «инструмент толпы», противопоставлялась им «благородной» виоле. Филибер один из первых попытался также изложить технические средства и приемы игры на этих инструментах, определить их выразительные возможности.

В это время во Франции существовало две разновидности скрипки: завезенная итальянскими музыкантами пятиструнная скрипка с настройкой по квартам (a d¹ g¹ с² f²), возможно, одна из предшественниц классической скрипки, и французская скрипка — меньшая по размеру, четырехструнная с настройкой по квинтам (c¹ g¹ d² а²) (в 1607 году ее, как уже отмечалось, применил в Италии К. Монтеверди в своей опере «Орфей» с обозначением «маленькая французская скрипка»). Звук французской скрипки был более открытым, а тесситура на терцию выше, чем у итальянской. Видимо, она происходила от одного из типов народных инструментов.

Необходимо отметить тесную связь, существовавшую с раннего периода формирования скрипичного исполнительства между Французской и итальянской скрипичными культурами. Эти связи продолжались почти четыре века, и многие выдающиеся скрипачи Франции были либо выходцами из Италии, либо испытали сильное воздействие итальянского скрипичного искусства. В то же время это воздействие всегда получало творческое преломление. Нельзя отрицать и обратного влияния французского скрипичного исполнительства на итальянское.

Подобные связи существовали и в области построения скрипок. Уже в середине XVI века во Франции работали выдающиеся Итальянские скрипичные мастера, в творчестве которых впервые оформляется классический тип скрипки,— в том числе основатель династии Амати - Андреа, создавший около восьмидесяти инструментов для Королевской капеллы Карла IX.

Во Франции развертывается деятельность баварского мастера Каспара Тиффенбруккера (которого во Франции называли Дуиффопругаром). Он работал сначала в Париже, а затем в Лионе. Вел переговоры о переселении во Францию и родоначальник брешанской школы Гаспаро да Сало, большинство своих инструментов отправлявший во Францию, так как скрипка в Италии в ту пору в профессиональном обиходе еще не пользовалась популярностью. В то же время во Франции существовали давние центры производства инструментов, в том числе и скрипок: Париж, Нанси, Лион, Мирекур.

Весьма вероятно, что французская скрипка и искусство французских скрипачей повлияло на формирование классического типа скрипки. Не случайно советский скрипичный мастер Е. Витачек писал, что «во Франции скрипка появилась в XVI веке, едва ли не раньше, чем в Италии» (8, 131).

Постепенно складываются, наряду с народными, и профессиональные формы скрипичного исполнительства. В середине XVI века репутацией искусных скрипачей пользовались королевские композиторы Сальмон и Болье, а также основатель династии скрипачей Гийом Мазуэль (род. в 1540 г.), член Придворной капеллы Генриха III. Его сын, внуки и правнуки служили в Королевской капелле на протяжении более века.

При дворе мы встречаем и ряд скрипачей, увенчанных титулом «король скрипачей». Это звание (первоначально — «король менестрелей») давалось главе корпорации народных менестрелей, жонглеров и исполнителей на виеле, возникшей еще в 1321 году. Одним из первых «королей скрипачей» становится в 1572 году Пьер Руссель. За ним последовали К. Нийон-отец (с 1590 по 1600) и К. Г. Нийон-сын (с 1600 по 1620), Ф. Ришомм (с 1620 по 1624), Л. Константен (с 1624 по 1657). Затем этот титул на протяжении двадцати восьми лет принадлежал скрипичному семейству де Мануаров, из которых Гийом де Мануар Второй был наиболее выдающимся музыкантом.

«Короли скрипачей» были вынуждены много сил и энергии отдавать защите прав корпорации, которая регламентировала музыкальную жизнь во Франции.

После проигрыша шумного парламентского процесса с музыкантами, не желавшими подчиняться правилам корпорации, де Мануар Третий в 1685 году сложил с себя все полномочия и общество менестрелей перестало существовать (в этом немалую роль сыграл и Люлли).

При Катарине Медичи итальянское влияние усилилось, и в 1577 году ко двору был приглашен один из видных итальянских скрипачей-виртуозов Балтазарини, прибывший во главе большой (около двадцати) группы скрипачей. Яркий звук ансамбля скрипок по сравнению с виолами, употреблявшимися в основном в придворном оркестре, производил необыкновенный по тому времени эффект.

В торжественных представлениях, которые ставил при дворе Балтазарини, скрипки использовались почти исключительно для аккомпанирования танцам, а виолы — для сопровождения пения. Связь скрипки с танцевальным искусством была характерна и для других стран, но во Франции она была сильнее закреплена в придворном искусстве.

В качестве одного из наиболее ранних сочинений для ансамбля скрипачей можно указать «Выход Цирцеи» из «Комического балета королевы» Сальмона и Болье (1584 г.).

При Людовике XIII — большом любителе музыки, игравшем на лютне, гитаре и скрипке и занимавшемся композицией,— придворная музыка значительно расширяется. Создаются три самостоятельные группы музыкантов: камерная музыка (преимущественно вокалисты), капелла и «Большая конюшня» («Хор королевских конюшен») — оркестр для обслуживания охоты и для игры во время празднований на открытом воздухе (главным образом — духовые инструменты). Капелла состояла из различных придворных виртуозов и большого королевского оркестра, получившего затем название «Двадцать четыре скрипки короля». Этот знаменитый ансамбль просуществовал около полутора веков и включал в себя лучших скрипачей Франции. Возможно, его прототипом послужил ансамбль Балтазарини.

Название "Двадцать четыре скрипки" не совсем точно отражает состав ансамбля. Действительно, в отличие от небольшого ансамбля, оставшегося в капелле и состоящего из инструментов различных типов, в том числе и виол, в «Двадцать четыре скрипки короля» входили инструменты только скрипичного семейства, но различного размера и строя. Первую и вторую партию исполняли на скрипках, близких современному типу (для первой партии отбирались инструменты с более ярким звуком), третий голос — на инструменте с диапазоном современного альта, но большим по размеру, и бас — на «басовых скрипках» — близких к современной виолончели оркестровых инструментах с большим звуком, но малоподвижных технически, настроенных на тон ниже виолончели. Выступления ансамбля были театрализованы, а исполнители одеты в специальную пышную форму.

Каждую партию исполняли шесть музыкантов. Часто они заменяли друг друга. Владение всеми инструментами скрипичного семейства для музыкантов было обязательным. На подготовку перехода с одной партии на другую давалось всего несколько дней. Это было необходимо, так как ансамбль очень много выступал и в придворных концертах, и в театре, на балах, во время королевских обедов, приемов и вынужден был часто менять репертуар.

Ансамбль поражал современников полнотой звучания, блеском и мощью, выгодно отличаясь от слабого и гнусавого звука виол. Первым руководителем «Двадцати четырех скрипок короля» стал Луи Константен, а за ним Де Лазарен (Лазарини). Современники с восторгом писали, что их игра привлекательней всех концертов, а их исполнение верхнего голоса перекрывает по мощи всю многоголосную композицию.

Луи Константен (ок. 1585—1657) — один из «королей скрипачей» — достиг исключительной славы виртуоза и композитора. Ему принадлежит много пяти-шестиголосных сочинений для скрипок, виолы и баса, исполнявшихся при дворе. Часто он выступал и как солист-виртуоз. Вместе с Константеном звание придворного композитора Королевской капеллы получил и Де Лазарен (ум. 1655 г.), выходец из Италии, первоклассный виртуоз и композитор.

Не уступал им по мастерству и придворный скрипач, композитор и танцовщик Де Бокан (ок. 1580—1653). Его настоящее имя — Жак Кордье. Совершенно необразованный, не умевший даже читать ноты, он был необычайно одарен как скрипач, композитор и учитель танцев, заниматься у которого добивались многие короли и королевы европейских стран. Он славился необычайной певучестью игры, мелодичностью сочиняемых скрипичных арий и танцев. Его произведения, а также сочинения Мишеля Мазуэля — с 1654 года композитора капеллы — по словам Ф. А. Филидора, «позволяют предчувствовать великолепный стиль Люлли».

Позднее к ансамблю «Двадцать четыре скрипки короля» была добавлена двадцать пятая скрипка — знаменитый «король скрипачей» (ученик Л. Константена) Гийом де Мануар (1615— 1690), единственный, кто осмелился соперничать с Люлли.

В середине XVII века во Франции наблюдается расцвет народно-инструментального искусства. Появляются многочисленные ансамбли бродячих музыкантов — певец и скрипач, певец и две скрипки. Скрипка широко используется в ярмарочно-балаганных представлениях, уличных концертах, благодаря своему яркому звуку, выразительности. Многочисленные учителя танцев также используют скрипку как аккомпанирующий инструмент. Для этих целей появляются «карманные скрипки» — так называемые пошетты с небольшим корпусом в виде лодочки.

Установившаяся сфера применения скрипки привела и к выработке традиционных приемов игры на ней, формированию ранних скрипичных жанров — песни (позднее романса, арии) с вариациями и сюиты танцев с вариациями (типа старинного рондо). К этой поре относится и установление знаменитого правила: «на первой ноте такта следует всегда вести смычок вниз, а на следующей — вверх» (Школа Мерсенна, 1636 г.). Подобное правило было вызвано к жизни тесной связью французского скрипичного искусства с танцем. Скрипач-танцмейстер вынужден был быть дирижером танца и движением смычка показывать сильную долю такта. Позднее этот прием формализовался и стал помехой выразительности.

В отличие от виолы, в скрипичном исполнительстве широко применяются отрывистые и изящные прыгающие штрихи и такой прием, как вибрато. В это время форма постановки рук скрипача отличалась от современной: скрипка держалась слева от подгрифа, была сильно опущена, а левая рука, из-за короткой шейки, была прижата локтем к корпусу скрипача. Смычок держался кончиками пальцев примерно на 10 см вверх от колодки, что облегчало исполнение штрихов (особенно прыгающих и коротких), но затрудняло протяженное мощное звукоизвлечение.

Одна из наиболее ярких страниц французского скрипичного искусства второй половины XVII века связана с, именем Жана Батиста Люлли (1632—1687). Необычайная одаренность — он был не только блестящим скрипачом и гениальным композитором, но и превосходным клавесинистом, органистом, гитаристом, дирижером, танцовщиком, актером, педагогом и организатором — позволила ему добиться объединения всех музыкальных сил Франции, утвердить единство скрипичного стиля на основе обобщения передовых достижений французского и итальянского скрипичного искусства.

Сын бедного итальянского мельника, Люлли родился во Флоренции в 1632 году. Он с детства хорошо пел и играл на гитаре. В 1646 году герцог де Гиз привез его в Париж и Люлли служил учителем итальянского языка, а затем музыкальным пажем у принцессы Монпасье. Успехи в занятиях на скрипке, а позднее на клавесине, органе и в музыкальной теории открыли ему дорогу в Королевскую капеллу, а затем в оркестр «Двадцать четыре скрипки короля».

Уже в 1652 году он становится руководителем этого ансамбля и вскоре добивается звания королевского композитора. Люлли сосредоточивает в своих руках все руководство придворной музыкой, получает звание секретаря короля. Затем реорганизует придворные оркестры: объединяет «Камеру» и «Капеллу», вводит в вокальную музыку орган, скрипки и альты, создает ансамбль «Малые скрипки короля» (шестнадцать, а позднее — двадцать четыре инструмента) для сопровождения короля в походах и путешествиях, а также использовавшийся как бальный.

Люлли создает большие духовные произведения типа кантат, пишет пышные инструментальные концерты, оперы и балеты, далекие от прежней аристократической жеманности. Помпезность и концертный блеск, яркая звучность, декламационный пафос становятся характерными чертами его стиля, о котором Ж. Лафонтен писал: «Чтобы теперь понравиться, нужно выставить двадцать клавесинов. У его инструментальных концертов громовая звучность, а его вокальные концерты походят на громкие возгласы солдат в день битвы».

В 1672 году Люлли получает от короля привилегию на организацию всей музыки во Франции — право открывать музыкальные школы, давать разрешение на публичные музыкальные выступления. По королевскому указу, «комедиантам запрещается пользоваться без письменного разрешения Люлли больше чем двумя голосами и двумя скрипками» — видимо, это был состав бродячих ансамблей. Люлли получил и право основать «Королевскую музыкальную академию» — французскую оперу. Развернулась жестокая борьба Люлли за осуществление своих диктаторских прав с «Обществом менестрелей» и его «королем» Гийомом де Мануаром Третьим, закончившаяся победой Люлли.

Отдавшись организаторской деятельности, сочинению опер и балетов, Люлли совершенно перестает выступать как скрипач-солист. Он организует большой оперный оркестр смешанного состава (сорок семь музыкантов), а для наиболее пышных представлений подключает к нему и все королевские ансамбли. В оперном оркестре участвуют замечательные французские скрипачи — несколько представителей семейства Маршан, Ж. Ф. Ребель-отец, Ж. Б. Анэ (отец Жан-Батиста Анэ) и др. Руководили оркестром, кроме Люлли и его ученики Ж. Ф. Лалуэт и Коласс, а также знаменитый виолист М. Марэ.

Люлли много внимания уделял воспитанию оркестра, особенно скрипачей, от которых требовал беглости и «нервной четкости удара». Оркестр был блестяще сыгран, прекрасно читал с листа — искусство редкое в то время, когда многие ансамбли играли по слуху. Люлли не допускал при исполнении «отсебятины». Им оставлены замечательные дирижерские традиции: «выразительный и отчетливый» ритм, подвижные темпы, хорошая атака звука (знаменитый «первый удар смычка» в начале пьесы) — эти черты были характерны для него и как скрипача.

По отзыву его ученика Г. Муффата, оркестр Люлли характеризовался «точностью интонации, легкостью и ровностью игры, отчетливым и энергичным ударом всего оркестрового состава, берущего первый аккорд, неудержимым порывом и очень подчеркнутыми переменами темпов, гармоническим сочетанием силы и гибкости, грации и живости». В партитурах своих опер он тщательно проставлял динамические оттенки и способы исполнения: «играть нежно, чуть касаясь струн», «не снимать сурдин раньше, чем это обозначено» и т. д.

Люлли сам обучал и инструменталистов, и певцов, добившись замечательных успехов в своей педагогической деятельности. Среди его учеников — скрипачи Ж. Ф. Лалуэт, Ж. Ф. Ребель, П. Жубер, Ж. Б. Анэ (отец), Паскаль, М. Р. Лаланд, Вердье и др., подготовившие дальнейшее развитие французского скрипичного искусства.

Люлли по праву считался лучшим скрипачом Франции. По отзыву Л. Вьевиля, «Люлли играл божественно. Со времен Орфея, Амфиона и других никто не извлекал из скрипки звуков, подобных тем, какие извлекал из нее Люлли». Скрипичные произведения Люлли входят в его оперы, балеты, дивертисменты. Он дал блестящие образцы и скрипичного романса, и каприса, и танца с вариациями.

«Подлинно люллистские украшения проистекают из чистейшего источника его пения»,— писал его ученик Муффат. Люлли широко использовал также декламационные интонации французских трагических актеров, в особенности ученицы Расина — Шанмеле, отличавшейся напевной манерой декламации, широкими интонационными линиями голоса (Расин обозначал ей эту декламацию нотами с интервалами вплоть до октавы), тембровым богатством.

Эту выразительность трагической декламации Люлли перенес и в свои скрипичные арии, напоминающие порой оперный речитатив (примером может служить скрипичная ария из оперы «Армида», конец II действия). Многие его арии носят элегическо-пасторальный характер, необычайно напевны, изящны. Наибольшей популярностью из них пользовалась ария из оперы «Кадм», отличающаяся плавностью мелодической линии, благородством выражения.

Встречаются у Люлли и ярко индивидуализированные миниатюры. Например, танцевальная скрипичная мелодия из IV акта оперы «Альцеста», которая, по словам Люлли, «должна дышать затаенной радостью». Люлли сохранил и укрепил давнюю связь французского скрипичного искусства с танцем. Ритмическая острота и четкость, развитая техника коротких динамичных штрихов — черты, идущие от народного инструментального искусства,— проявляются в его скрипичной балетной музыке, особенно в таком жанре, как танец с вариациями. В качестве примера можно указать скрипичную «Чакону» в балете «Кадм». Скрипичные арии в операх Люлли всегда заставлял повторять, придавая большое значение их выразительности в построении целого.

Известную роль в подготовке французского инструментального концерта сыграли и увертюры Люлли к операм, и большие вставные номера — «симфонии». Люлли создает тип французской увертюры, отличной от итальянских увертюр того времени (С. Ланди, А. Скарлатти), построенных по типу: быстро — медленно — быстро. В монументальных увертюрах Люлли проявляется героическое начало. Медленная величественная первая часть построена у него на ярких, запоминающихся мелодиях, не связанных с оперой.

Вторая часть — фугированная, свободно текущая, легкая и прозрачная. Финал возврацает к начальным образам увертюры, но в сжатом и динамизированном виде (зачаток репризного принципа). Завершает увертюру мощная кода. Ведущую роль в увертюрах играли скрипки. Главные мелодии, поручавшиеся им, были настолько напевны, что ко многим из них были написаны слова, например к скрипичной арии увертюры «Беллерофонт». Увертюры Люлли оказали влияние на Генделя. Их часто исполняли в Италии как увертюры к другим операм.

Несколько иные функции выполняли вставные «симфонии». Это была своего рода программная музыка — пейзажно-поэтические картины, психологические зарисовки состояния героев. Не обращаясь к звукоподражанию, Люлли стремился пробудить у слушателей с помощью ярких выразительных средств ассоциации, близкие к переживанию данного состояния.

Популярность Люлли была огромна. Его мелодии распространились во всех слоях общества, а арии распевали на улицах бродячие музыканты. Люлли, по отзывам современников, нередко останавливал карету, подзывал к себе певца и скрипача, чтобы показать им правильный темп мелодии, которую они исполняли.

Многие произведения Люлли превратились в народные куплеты, но надо учесть и то, что и его творчество было тесно связано с народным искусством. Органически слив наиболее ценные элементы, он создал новый музыкальный язык, способный к большим художественным обобщениям, доступный различным слоям общества. В этом его большая заслуга как скрипача и композитора своей эпохи.

Развитие скрипичного искусства во Франции шло параллельно с культивированием в дворянских кругах и в публичных выступлениях виртуозной игры на басовой виоле. Мягкий приглушенный звук виолы отвечал эстетическим вкусам знати. Весь XVII и первую половину XVIII века виола не сдавала своих позиций. Однако острое соперничество со скрипкой и виолончелью заставляло совершенствовать и виолу, и технику игры на этом инструменте.

О «первом виолисте Парижа» Отмане (ум. 1663 г.) писали, что его игра «послужила началом усовершенствования виолы; она заставила уважать этот инструмент и предпочитать его всем другим». В то же время такая борьба положительно влияла и на формирование французского скрипичного исполнительства. В первой половине XVIII века на короткое время вошли в моду и народные инструменты — мюзет и виела. Многие скрипачи создали для них свои произведения.

Подобно клавесинному и виольному искусству, сочинения скрипачей XVII века представляли собой преимущественно танцевальные миниатюры, отточенные по форме, изящные, богатые по ритмической выдумке. В различных медленных танцах или варьированных песнях можно проследить и раннее проявление жанровой изобразительности, наивной программности или попытки достичь психологической выразительности. Крупной инструментальной формы еще не было.

В самом конце XVII, начале XVIII века эти жанры, наряду с ариями с вариациями и сольными пьесами — чувствительным романсом и ранними образцами инструментального дуэта (скрипка и виолончель или басовая виола, две скрипки),— привели к формированию (под определяющим влиянием итальянского искусства) первых образцов сонатного жанра, которые представляли собой скорее многочастные сюиты. В них жанровые миниатюры и танцы перемежались с частями более общего, моторного плана.

Наиболее характерны были: гавот, менуэт, сарабанда, рондо, прелюдия, жига и т. д. Из ранних образцов такого рода можно отметить сюиты М.П. Монтеклера (1697) под названием «Серенады или концерты, разделенные на три сюиты пьес для скрипок, флейт и гобоев, сочиненные с фанфарными, бравурными, нежными и сельскими ариями, под которые можно танцевать». Интересны также попытки создания сонат для скрипки и баса С. Броссара и Э.Ж. Лагерра.

Но лишь в 1740 году появляется первый оригинальный сборник французских сонат для скрипки и баса, принадлежащий Франсуа Дювалю, замечательному скрипачу, члену «Двадцати четырех скрипок», одному из первых во Франции исполнителей сонат Корелли. Говоря о скрипичном репертуаре, Л. Дакен писал, что Дюваль «впервые извлек скрипку из того состояния упадка, в котором она пребывала».

Сонатам этого сборника (за которым появилось еще шесть сборников сонат того же автора) присущи широкая французская мелодика, гибкость и изящество смычковой техники, блестящая ритмика, обильное употребление (впервые во французской скрипичной литературе) двойных нот, живописный изобразительный стиль (к примеру, подражание кастаньетам). Заголовки частей носят жанрово-изобразительный характер, например «Бабочки». Важным моментом является и придание басу (виолончель, клавесин или басовая виола) самостоятельного характера, вплоть до участия в экспозиции тем.

В следующем году появляется первый сборник сонат Жан-Фери Ребеля (1666—1747). Сын члена Королевской капеллы, ученик Люлли, он восьмилетним мальчиком уже играл перед королем. Затем служил в опере скрипачом, клавесинистом и дирижером. Позднее входил в ансамбль «Двадцать четыре скрипки короля», был придворным композитором и дирижером бальных оркестров. Ребель назвал свой сборник «Пьесами, расположенными по тональностям, для скрипки с басом, которые могут быть исполнены также на клавесине или виоле».

Названия частей — танцевальные, типично сюитные. Два следующих сборника (1712, 1713) — трио-сонаты и дуэты. Ребель в них отказывается от танцевальных заголовков и дает частям фантастическо-мифологические названия: «Флора», «Аполлон», «Венера» и т. д. Своими художественными достоинствами выделяется соната № 7 второго сборника — «Памяти Люлли», пятичастная, торжественно-приподнятого характера, написанная с большим чувством и силой выражения. Интерес представляют и два каприса для скрипки с басом — «Рондо» и «Колокольчики».

Современники отмечали, что Ребель внес в сонаты много огня и вкуса, что, благодаря французской легкости и умеренности, ему Удалось избежать «устрашающих резкостей» итальянского стиля.

В 1707 году появляются сборники сонат еще двух авторов, участников ансамбля «Двадцать четыре скрипки короля»,— Ж. Маршана — «Сюиты пьес для скрипки и баса» и Ш. Лаферте — «Сонаты для скрипки и баса». Все эти сборники показывают, насколько быстро был освоен во Франции этот новый передовой жанр скрипичной музыки. Однако усвоение сонатного жанра публикой происходило гораздо медленнее. Привычка к живым танцевальным миниатюрам затрудняла восприятие иного, более сложного образного содержания сонат. Они казались утомительными, скучными или «устрашающими». Ж. Ж. Руссо писал: «Чтобы понять, что же собирается выразить это нагромождение звуков в сонатах, надо поступить так, как сделал один плохой художник, который подписал под своими картинами — это дерево, это — лошадь и т. д.»

Несмотря на это, более ста скрипачей и композиторов обращаются во Франции на протяжении XVIII века к жанру сонаты для различных составов: для скрипки-соло и баса, для одной или двух скрипок без баса, для двух скрипок и баса, для квартетов и т. д. Нередко присоединялись к ним и другие инструменты — арфа, флейты, гобои, валторны и т. д. Это обилие продукции, не всегда равноценной, приводит к формированию к середине века высокохудожественных образцов французской скрипичной сонаты в творчестве Жан-Мари Леклера, Жака Обера, Жан-Батиста Сенайе и других.

Расцвет сонатного творчества, а также инструментального концерта был связан с активизацией концертной жизни во второй четверти века, приездами на гастроли выдающихся иностранных артистов. Кроме концертов при дворе и во дворцах знати, в Париже в 1725 году Ф. А. Филидором основывается общество так называемых «Духовных концертов». Быстро утратив свое первоначальное назначение, они стали первыми постоянными открытыми светскими концертами, в которых выступали лучшие исполнители — как местные, так и иностранные.

К первым десятилетиям XVIII века относятся и попытки создания «Школ» обучения игре на скрипке, потребность в которых остро ощущалась. Одна из первых таких «Школ» (весьма элементарная и ограниченная методикой обучения лишь начальным техническим навыкам) принадлежит М. П. Монтеклеру. Она вышла в 1712 году под названием «Легкая метода игры на скрипке с прибавлением краткого изложения основных принципов, необходимых для исполнения на этом инструменте». Расширенное издание этой «Школы» появилось в 1720 году.

В 1718 году учитель музыки и танца П. Дюпон издал «Принципы скрипки в вопросах и ответах, с помощью которых каждый может сам научиться играть на этом инструменте». Эта «Школа», также весьма примитивная, выдержала и второе издание в 1740 году.

Одним из наиболее крупных старших современников Леклера был Жан-Батист Анэ (1676—1755), замечательный французский виртуоз, ученик А. Корелли. Его отец — скрипач, ученик Люлли, солист оперного оркестра, затем камерной капеллы короля — был первым учителем сына. После артистического путешествия в Польшу, где он выступал при дворе, и Германию Анэ решается поехать в Италию. Исполнение им сонат Корелли в присутствии автора так растрогало Корелли, что тот обнял Анэ и подарил ему свой смычок. После занятий с великим скрипачом Анэ возвратился в Париж.

Современников поражает мастерство его исполнения, особенно качество звучания. Л. Дакен называл его «величайшим из скрипачей, которые когда-либо существовали». Аббат Плюш писал: «Этот знаменитый артист не смотрит ни какой нации, ни какому композитору принадлежит пьеса. Если он ее находит достойной — он ее играет и делает своей, благодаря точности, звучанию и энергии своей экспрессии. Он сообщает музыке то, что называется поэзией. Не так сложно поразить любителя своей игрой, но гораздо выше этого — затронуть слушателей, внушить им благородные и сильные чувства. Его игра так выразительна, что соединяет в себе все лучшее, существующее в живописи и музыке. Из своего инструмента он извлекает звуки, которые до сих пор не слышало человеческое ухо».

Ж. Б. Анэ, которого стали звать просто Батист,— пользовался огромной популярностью. Каждое выступление его в «Духовных концертах» было событием. Особенно часто он исполнял сонаты своего учителя Корелли. С 1738 года и до конца жизни Анэ служит при дворе польского короля скрипачом и дирижером Королевской капеллы. Умер он в Нанси, где в то время была резиденция короля Станислава.

Анэ принадлежат два сборника скрипичных сонат (1724 и 1729), а также две сюиты пьес для двух мюзетов (1726 и 1734).

Учеником Анэ был один из одаренных скрипачей и композиторов Франции Жан-Батист Сенайе (1687—1730). Сын скрипача капеллы «Двадцать четыре скрипки короля», он обучался сначала у отца и скрипача Кеверсена, также участника этого ансамбля, а затем у Анэ. Сенайе быстро достиг виртуозности и мог соперничать со своим учителем. В 1710 году им был опубликован первый сборник скрипичных сонат, за которым последовало еще четыре. В 1713 году, после смерти отца, он занял его место в капелле.

Затем, видимо по совету Анэ, он едет в Италию для ознакомления с итальянским скрипичным искусством. Там он пользовался советами Т. Витали. Выступления Сенайе в Италии были весьма успешны. В 1720 году он возвратился в Париж, много выступал в «Духовных концертах», преподавал, дирижировал оркестром герцога Орлеанского, в состав которого входили известные скрипачи Ф. Дюваль и итальянский виртуоз и композитор М. Масчитти, автор многочисленных скрипичных сонат.

Сонаты Сенайе относительно просты (хотя он порой использует гриф до 7-й позиции) и доступны по языку, что предопределило их популярность. В них явственно проступают элегичность и меланхоличность настроения, особенно в первых частях, носящих обычно темповые обозначения.

В то же время остальные три части его сонат больше остаются в лоне старой танцевальной сюиты с ее характерным циклом: куранта, сарабанда, жига. Особенно блестящи финалы сонат Сенайе с их стремительным движением и виртуозностью (что найдет дальнейшее развитие в финалах сонат его ученика Ж. Обера).

Сонаты Сенайе привлекали современников своей певучестью, выразительностью. Учитывая, что басовая виола была тогда в моде, он усложнил басовую партию, придал ей также концертность.

Сонаты Сенайе сыграли определенную роль в качестве одного из ранних образцов французской художественной скрипичной сонаты. Дакен писал, что «в то время, когда начинали осваивать более блистательную музыку, все прилагали усилия, чтобы выучиться играть его сочинения». И в настоящее время некоторые из его сонат входят в педагогический репертуар, в частности сонаты d-moll, G-dur, g-moll и A-dur.

Знаменитым учеником Сенайе был Жак Обер (1689—1753). Участник «Двадцати четырех скрипок короля», первый скрипач оперы, один из любимых солистов «Духовных концертов», Обер был блистательным виртуозом, отличавшимся живостью и энергией игры. С 1719 по 1731 год им было издано пять сборников скрипичных сонат, полных изящества и оживленности. В средних частях его сонат появляется Ария. Финал — стремительный, в характере простонародной жиги — к примеру, известное Presto, сохранившееся и поныне в педагогическом репертуаре.

Жак Обер один из первых во Франции начинает плодотворно работать в области инструментального концерта, своеобразно преломляя влияние итальянского concerto grosso. Живые и острые, напоминающе оперу-буфф, его трех-четырехчастные концерты для четырех скрипок, виолончели и клавесина или скрипок с духовыми инструментами (флейты, гобои) приближались скорее к жанру «концертной симфонии».

В предисловии к первому сборнику своих концертов (1730) Ж. Обер писал: «Хотя итальянские концерты имели во Франции в течение многих лет большой успех, но в то же время замечали, что сочинения Корелли, Вивальди и других композиторов, несмотря на высокое совершенство исполнения, не всем приходились по вкусу... Кроме того, большая часть молодых исполнителей, которые набили себе руку на трудностях, встречающихся во всех итальянских вещах, утратили грацию, точность и прекрасную простоту, свойственную французскому вкусу. Также было отмечено, что эти пьесы можно исполнять на флейте и гобое только ограниченному числу истинных виртуозов. Это заставило решиться создать такой жанр музыки, который было бы не только легко слушать, но и легко исполнять и менее подвинутым, чем их учителя, ученикам, и где все виды инструментов могут сохранить их натуральные звуки, более приближающиеся к естественному человеческому голосу, что и должно всегда быть им образцом для подражания. По замыслу автора, он хотел сообщить концертам те живые и веселые черты, которые свойственны французской песне. Он не может похвалиться, что ему это удалось, но он открывает дорогу более искусным. Эти пьесы можно исполнять большим числом исполнителей, и пригодны они для всего того, что зовется оркестром». Оберу принадлежит много музыкально-драматических сочинении и балетной музыки. Сын его — Луи Обер также стал известным скрипачом и композитором.

В начале века во Францию приезжает работать большое число итальянских скрипачей. Среди них Мишель Масчитти (девять его сборников сонат и концертов, опубликованных с 1704 по 1731 год, имели большой успех), Антонио Пиани, известный под именем Деплан (ученик Б. Анэ, автор сборника скрипичных сонат, одна из частей которых, «Интрада», в обработке Т. Наше до сих пор остается в репертуаре скрипачей). Можно назвать также скрипачей и композиторов А. Бессеги, отца и сына Мирольо, Йозефа Канаваса (Канову) и других.

Наибольшую известность среди них получил Жан-Пьер Гиньон (1702—1774). Он родился в Турине, учился у Дж. Б. Сомиса. Уже в детские годы проявились у него выдающиеся виртуозные способности. Молодой артист произвел фурор в Париже, выступив в 1725 году в «Духовных концертах» с исполнением произведений Вивальди. Он быстро занимает ведущее положение среди скрипачей-виртуозов: становится придворным скрипачом короля и добивается от него в 1741 году указа о восстановлении для себя звания «Король скрипачей».

Это звание, в то время уже весьма иллюзорное, принесло ему больше неприятностей с музыкантами, чем чести, и он был вынужден, как и прежние «короли», вести многочисленные судебные процессы для поддержания своего «королевского» достоинства. Утомленный этими процессами, он в 1773 году сложил с себя обременительное звание, и оно было окончательно упразднено.

Дакен отмечал у Гиньона «огонь и поразительное мастерство». Знаменитый балетмейстер Ж. Ж. Новерр, противопоставляя выразительную игру французских скрипачей виртуозности Гиньона, которого он называл «человек-машина без головы», не без ехидства писал: «Великий скрипач из Италии приезжает в Париж. Весь свет за ним бегает, все кричат, что это чудо, но никто его не слушает, так как звуки его не трогают ушей, зато глаза всех полны восторга. Его пальцы с невероятной ловкостью бегают по струнам, он размахивает смычком, сопровождая трудности жестами, и позирует: посмотрите на меня, но не слушайте! Этот пассаж дьявольский, он производит большой шум, я его учу двадцать лет — смотрите!»

Отзыв Новерра, однако, не совсем справедлив. Гиньон все же был значительным, хотя, весьма вероятно, поверхностным виртуозом, отличавшимся грациозной, элегантной, отточенной игрой, певучестью тона. Его скрипичные сонаты и концерты изобилуют виртуозными трудностями. Гиньон соперничал с Ж. М. Леклером, часто выступал вместе с Ж. Мондонвилем, П. Гавинье, гамбистом А. Форкре (с которым гастролировал и в других городах Франции).

Художественный итог развития французского скрипичного искусства в середине XVIII века подводит творчество Ж. М. Леклера, открывшее новые пути художественной выразительности.

Жан-Мари Леклер (1697—1764) — один из выдающихся скрипачей и композиторов Франции — родился в Лионе. Его отец — мастер-галунщик неплохо владел скрипкой и виолончелью. Он имел также звание учителя танца. Музыка в семье пользовалась любовью, и из восьми детей пятеро избрали музыкальную карьеру. Отец был первым наставником старшего сына Жан-Мари и в игре на скрипке, и искусстве танца — профессии, тесно связанные тогда во Франции.

Мальчиком Леклер дебютировал в театре Руана как талантливый танцовщик. Сохранился рассказ о том, что однажды он танцевал, а ему аккомпанировал молодой скрипач Жан Дюпре. Оба остались недовольны друг другом и решили поменяться ролями. На этот раз дело пошло куда лучше. Леклер с тех пор отдавал предпочтение скрипке, а Дюпре позднее стал лучшим танцовщиком Франции.

В 1716 году Леклер переехал в родной город. Здесь он с успехом выполняет обязанности танцовщика и скрипача в опере. Его привлекает широкая творческая деятельность. И он не упускает представившейся возможности отправиться в 1722 году в Италию. Там он занимает место первого танцовщика и балетмейстера оперного театра в Турине. Большую популярность имели его постановки балетных интермедий, которые исполнялись в антрактах больших опер. При этом Леклер не ограничивался сферой танца, но и компоновал музыку из популярных и народных мелодий, а кое-что ему приходилось сочинять.

Творческие опыты Леклера вызвали одобрение первого скрипача и дирижера королевского оркестра, ученика Корелли, знаменитого Дж. Б. Сомиса. Он-то и стал настоящим учителем молодого артиста. Результат занятий — первый сборник сонат для скрипки и баса, который Леклер опубликовал во время пребывания в Париже, когда туринский театр был на два сезона закрыт. Но Леклер, чувствуя недостаточность своего образования как скрипача-солиста, не решился выступить в Париже. Он возвращается в Турин, продолжая свои занятия с Сомисом.

В этот период заканчивается его формирование как скрипача-виртуоза, складываются особенности исполнительского стиля. Во втором сборнике скрипичных сонат появляются более пышная виртуозная фактура, обилие двойных нот, концертный блеск. Именно с исполнением этих сонат, новых по художественной образности и выразительным средствам, Леклер блестяще дебютировал в 1728 году в Париже, выступая в «Духовных концертах». Он выдвигается на первое место среди французских скрипачей, потеснив Ж. П. Гиньона.

С этих пор Леклер — один из самых популярных концертных исполнителей. В его репертуаре не только собственные произведения, которые он регулярно публиковал, но и сонаты, концерты итальянских мастеров, в том числе Корелли и Вивальди. Ощущая недостаточность своей композиторской подготовки, Леклер занимается с композитором А. Шероном. Итог — сборник концертов для трех скрипок, альта и баса, написанный, видимо, под влиянием усилившегося интереса к инструментальному концерту и успехов концертов Ж. Обера. В первых исполнениях этих концертов принял участие и Б. Сомис, приехавший в 1733 году на гастроли в Париж.

Вскоре Леклер становится придворным скрипачом короля. Здесь продолжается его соперничество с Ж. П. Гиньоном. Никто не хочет уступить пальму первенства. Гордый и независимый Леклер, когда пришла его очередь играть вторую скрипку (Гиньон уступил ему право первому быть солистом с обязательством чередоваться), предпочел совсем отказаться от участия в придворных концертах.

Несколько лет Леклер провел в Голландии, где служил у различных меценатов. Там он встречался со знаменитым учеником Корелли — Пьетро Локателли, чье творчество и блестящая виртуозность оказали на него несомненное воздействие. Затем служба в Испании при дворе короля. Эти поездки принесли Леклеру некоторую материальную обеспеченность. С 1745 года он уже не покидает Парижа, занимается преподаванием и композицией и редко выступает.

В конце 1746 года ставится его опера «Главк и Сцилла» на сюжет из «Метаморфоз» Овидия. В балете участвует и известный Дюпре. Желание и дальше работать в этом жанре заставило Леклера принять предложение одного из своих аристократических учеников — герцога де Граммона — возглавить частную оперу. С энтузиазмом Леклер ставит оперы, сочиняет новые дивертисменты, антракты, арии. Со скрипкой в руках он увлекает пылом своей игры оркестр, добиваясь высокого мастерства исполнения.

Современники по праву считали его «создателем того блестящего исполнительского стиля, который отличает наши оркестры» и указывали, что «ему Рамо обязан не меньше, чем своему гению, так как Леклер дал скрипачам оперы необходимые средства исполнять с подобающим искусством труднейшие места его партитур». В этом Леклер был продолжателем Люлли.

Жизнь Леклера оборвалась трагически. Его нашли убитым в вестибюле собственного дома. Накануне он принес князю отрывок новой оперы, «полный огня и увлеченности».

Леклер вошел в историю музыкального искусства как один из великих скрипачей-виртуозов. Характерными чертами его стиля были величавая мужественность, смелость, удивительная техническая точность и отделанность игры, возвышенность вкуса. В то же время писали и о некоторой рассудочности исполнения. Л. Дакен называл его «восхитительный Леклер», а его биограф Розуа писал: «Надо было видеть, как в 67 лет он с огромной силой мог передать оркестру свой огонь, мог как юноша застенчиво радоваться восторгу, который он вызывал».

Значительный вклад в историю скрипичного искусства Леклер внес своим композиторским творчеством. Среди его сочинений сорок восемь сонат для скрипки с басом, сонаты для двух скрипок без баса, Трио-сонаты для двух скрипок с басом, 12 concerti grossi, опера-балет «Аполлон и Климена» и другие сочинения.

В сонатах и концертах Леклера сквозь изящную отточенность стиля рококо чувствуются не только лирические, порой сентиментальные интонации богато развитого человеческого чувства, но и уже пробиваются героические элементы, пафос и патетика приближающейся революционной эпохи.

Сорок восемь сонат Леклера для скрипки с басом — это большие четырехчастные произведения. У него совершенно исчезают столь излюбленные до этого изобразительные, мифологические или психологические обозначения частей и остаются темповые (главным образом, в крайних частях) и танцевальные. Первая часть обычно медленная и сосредоточенная, нередки пафос и настроение психологической углубленности. Величественностью стиля отличаются многие начальные Adagii.

Средние части сонат переносят в сферу танца — менуэт, гавот, сарабанда, аллеманда. Нередка здесь форма французского рондо. Музыка больше всего сохраняет творческую связь с Люлли. Она полна благородства, изящества, порой с нотками сентиментальности и меланхолии. Встречаются моменты и звукоподражания — в пьесах «Мюзет», «Тамбурин», а также воспроизведение народных приемов (например, бурдонирующих струн).

Финалы сонат быстрые и оживленные, преимущественно в форме рондо, однако встречаются и моторные финалы типа жиги в темпе Presto и Prestissimo, а также чаконы. Финалы сохраняют связь со стилем клавесинистов, порой их блестящая грациозно-легкая музыка напоминает моцартовскую, например финал сонаты № 6, ор. 9. Есть и финалы типа свободной каденции (финал «Гробницы») .

Впервые во Франции Леклер создает сонаты для двух скрипок без баса, где обе партии построены на музыкально полноценном материале. За Леклером подобные сонаты пишут Ж. Обер, Ж. П. Гиньон и другие.

Язык сонат Леклера отличает мелодичность, ритмическое богатство, выразительность, широкая динамическая палитра от forte до pianissimo с эффектами crescendo и diminuendo (введенными еще Л. Франкёром). Леклер добивается полнозвучности фактуры, мощного звучания инструмента. Смелые модуляции, скачки левой руки, высокие позиции, обилие двойных нот, переброски смычка через струны, двойные трели — все использует Леклер для создания яркого художественного образа.

Сонаты Леклера сохранили до наших дней свое художественное значение. Существуют различные редакции этих сонат, сделанные Ф. Давидом, Д. Аларом, А. Марто, И. Дубиской и другими.

Концерты Леклера выходят за рамки итальянского concerto grosso. Сольная скрипичная партия здесь достаточно ярка и концертна. Музыка концертов — живая и грациозная. Леклер стремится к ритмическому разнообразию, блеску, вводит виртуозные штрихи, двойные ноты. Нередки приемы сопоставления эпизодов в параллельном ладе, темповые и образные контрасты и т. д.

Первая часть — наиболее масштабна и виртуозна. Здесь можно отметить продолжение традиций оперных увертюр Люлли. Виртуозный блеск и полнозвучность особенно отличают второй сборник концертов (ор. 10). Леклер вводит во вторую часть концерта арию и романс (в противоположность итальянскому Adagio). Нежные, порой сентиментальные мелодии этих частей очень выразительны.

Финалы концертов — стремительные, в народном духе. Преобладает сфера танцевальности. Впервые в концерт Леклер ввел ставшую затем очень популярной жанровую сценку — «охоту», с моментами звукоподражательности.

Трактовка Леклером скрипки как полнозвучного, богатого выразительными возможностями инструмента немало способствовала тому, что скрипка, потеснив все инструменты, в том числе и клавесин, заняла господствующее положение в инструментальной музыке Франции. «Корелли Франции» — заслуженно называли Леклера современники, подчеркивая ее огромную роль, наряду с Люлли, в формировании национальной школы скрипичной игры.

Среди современников Леклера можно назвать братьев Луи и Франсуа Франкёров. Из них наиболее известен Франсуа Франкёр (1698—1787) — придворный скрипач, член ансамбля «Двадцать четыре скрипки короля» и артист оперного оркестра. В 1751 году он был назначен директором оперы. В соавторстве с Ж. Ф. Ребелем он создает десять опер. Ф. Франкёр больше прославился как композитор, а не солист-скрипач.

Ему принадлежат два сборника скрипичных сонат, отличающихся монолитностью стиля, напевностью и изяществом выразительных средств. Типичны для него четырехчастные сонаты со смешанным названием частей: Adagio, Куранта, Аллеманда, Сарабанда, Allegro, а также Ариозо и заключительное Presto. В ряде сонат он (как и Леклер) еще употребляет в аккордах большой палец левой руки.

Большой успех в «Духовных концертах» имел скрипач Жан Мондонвиль (1711—1772). Он впервые выступил как скрипач в 1737 году и имел шумный успех в концертах. К этому времени Мондонвиль был уже известен как автор ряда скрипичных произведений. Обладая богатой фантазией, он создает оригинальные произведения: «Пьесы для клавесина в форме сонат с аккомпанементом скрипки», к которым позднее приписал оркестровое сопровождение, превратив их в своеобразные концерты для двух инструментов, а также сборник сонат «Гармонические звуки» (для скрипки с басом), где впервые использовал натуральные флажолеты (одинарные и двойные), открытые незадолго до этого французским акустиком Ф. Саваром.

Получив звание интенданта музыки и дирижера Королевской Капеллы, Мондонвиль написал несколько опер и пасторалей, пытаясь соперничать с Рамо, но особого успеха не имел. В 1752 году он создает свое знаменитое произведение — Концерт для скрипки и голоса с хором и оркестром — монументальное сочинение на латинские слова, где традиционная партия второй скрипки поручена женскому голосу, имитирующему скрипку, а остальные голоса concerto grosso — хору.

На протяжении XVIII века этот концерт охотно исполнялся скрипачами, в том числе и Гавинье, но потом ноты его были утеряны. После создания концерта Мондонвиль перестал выступать как скрипач. Семь лет он дирижировал «Духовными концертами», а затем посвятил себя сочинению духовной музыки.

Одним из крупных скрипачей был Габриель Гиллемен (1705—1770). Он родился в Париже, по некоторым сведениям учился в Италии у Сомиса. В 1738 году был принят в Королевскую капеллу, затем в оркестр «Малой оперы» маркизы Помпадур. Его рассматривали как одного из замечательных виртуозов, игра его была полна грации и живости. По словам современников, техника Гиллемена была поразительна, особенно он выделялся «проворством левой руки, позволявшей ему применять такую аппликатуру в пассажах, которая обескураживала его современников». Однако волнение на эстраде помешало Гиллемену достаточно проявить себя в качестве концертанта.

Его шесть концертов для четырех инструментов (квартеты с солирующей скрипкой) и три сборника сонат для скрипки с басом были технически весьма сложны. Но в то же время как у Леклера эта сложность вызывалась художественной задачей, Гиллемен порой стремился блеснуть техническими трудностями и поразить слушателей.

В заслугу Гиллемену можно поставить отказ от цифрованного баса и замену его полностью выписанной партией клавесина. Наиболее интересным представляется сборник (1743 г.). «Сонаты-квартеты, или Галантные и занятные беседы между флейтой траверс, скрипкой, басовой виолой и басом (клавесином)». Сонаты — трехчастные, средняя часть — рондо. Флейта и скрипка ведут концертный диалог, поддерживаемый менее ярким звучанием виолы и клавесина. Мелодии плавны и широко орнаментированы. Это — переходный жанр на пути создания струнного квартета.

Среди многих других имен можно назвать еще несколько интересных скрипачей, оставивших заметный след во французском скрипичном искусстве. Это — Андре-Жозеф Эксоде (1700—1763) — член «Двадцати четырех скрипок короля», солист оперного оркестра. Он активно выступал в «Духовных концертах» и создал сборник сонат. Антуан Довернь (1713—1797) — скрипач Королевской капеллы и оперы, директор «Духовных концертов», автор девяноста двух сонат для скрипки и первой французской комической оперы «Охотники». Жан-Батист Кюпи (1711—1788) — выдающийся виртуоз, первый скрипач оперы, автор двух сборников сонат. По словам Дакена, он «соединял чувство и нежность Леклера с огнем и поразительным уменье Гиньона». Андре-Ноель Пажен (1721—1785) — один из наиболее блестящих учеников Тартини (который посвятил ему один из сборников своих сонат). Он исполнял в «Духовных концертах» преимущественно сочинения своего учителя.

Особо следует остановиться на Л'Aббе, настоящее имя которого было Жозеф Сен-Севин (1727—1803), любимом ученике Леклера. Л'Аббе блистательно дебютировал в четырнадцатилетнем возрасте в «Духовных концертах», исполняя с тридцатилетним П. Гавинье сонату для двух скрипок Леклера. Затем — работа в опере, выступления в «Духовных концертах» и в течение последних двадцати пяти лет плодотворная педагогическая деятельность. Л'Аббе принадлежит много сонат и трио-сонат для скрипки, двух скрипок и баса, симфонии для трех скрипок и баса.

Весьма большую ценность представляет принадлежащая Л'Аббе первая серьезная французская «Школа» скрипичной игры — «Принципы скрипичной игры для изучения техники пальцев на этом инструменте и другие необходимые правила», вышедшая в 1761 году. В ней он обобщает некоторые традиции и приемы своего учителя. Особенно интересны указания по поводу держания смычка, близкого современному.

Музыкальный материал «Школы» — сюита из оперных арий для двух скрипок, фрагменты сонат для скрипки с басом (клавесином), прелюды, сюита популярных арий с вариациями для скрипки соло — то есть примеры на наиболее распространенные, за исключением концерта, жанры скрипичной музыки.

Вслед за «Школой» Л'Аббе в 1763 году публикуются «Рассуждения о музыке и правильной манере ее исполнения на скрипке» Е. П. Брижона, в 1779 году — «Рациональный метод изучения игры на скрипке» профессора и издателя А. Байо и, наконец, в 1783 г. знаменитая «Школа» М. Коррета.

Мишель Коррет (1709—1795) выпустил много «Школ» для различных инструментов, начиная со «Школы аккомпанемента» (1715) и первой, во многом элементарной, скрипичной «Школы» (1738). В своей виолончельной, а отчасти и в двух скрипичных «Школах» он опирается на исполнительские и методические традиции как французского скрипичного искусства, так и итальянского, в первую очередь принципы итальянского виолончелиста Д. Бонончини, работавшего придворным виолончелистом в Париже в 1735 году.

Обширная вторая скрипичная «Школа» М. Коррета «Искусство совершенствования на скрипке» (1783) включает технический материал, способы исполнения штрихов, принципы аппликатуры, дает ряд важных исполнительских советов. Коррет выступает против отжившего правила игры смычком вниз начала каждого такта: «Не надо быть рабом штрихов, лишь бы точно соблюдать длинные и короткие (штрихи), тот, кто слушает, мало интересуется тем, как делается тот или иной штрих; я даже слышал итальянцев, игравших какими придется штрихами» (13, 175).

Представляет интерес описание М. Коррретом в первой «Школе» двух практикуемых в то время способов держания смычка — итальянского и французского. В первом случае пальцы расположены далеко от колодочки и лежат на трости; большой палец, также на трости, помещается против среднего пальца, что дает большую свободу кистевым движениям.

При французском способе три пальца расположены на трости над колодочкой, большой палец на волосе снизу, а мизинец сбоку колодочки под концом трости, что затрудняет движения кисти и не дает возможность извлекать полноценно кантиленный звук, зато дает простор прыгающим и отрывистым штрихам. Он впервые установил деление грифа на семь позиций, беря за основу квартовый охват позиции.

В связи с подъемом общественного движения в середине века, концертная жизнь во Франции активизируется. В 1741 году создается «Академическое общество детей Аполлона», объединяющее композиторов, создававших камерные произведения, и обеспечивающее исполнение новых произведений. Затем рамки этого общества расширяются и оно целиком переходит на концертное исполнение камерно-инструментальных сочинений — сонат, трио, квартетов. Общество существует и до сих пор.

В 1786 году любителями для своих выступлений и соперничества с профессиональными артистами было организовано общество «Концерты-соревнования». В этих концертах нередко встречались с французскими артистами и иностранные виртуозы. Многочисленные концерты проходили в домах знати. Многие содержали собственные ансамбли. У Ла Пуплиньера работали Я. Стамиц и Ж. Ф. Рамо; у принца Конти дирижировал концертами Ф. Ж. Госсек, здесь выступал маленький Моцарт.

У маршала Ноайля дирижировал К. Стамиц; постоянные концерты устраивал герцог Д'Эгильон. В салоне богатого мецената, скрипача-любителя Э. Брагге выступали все приезжие и молодые местные артисты перед «Духовными концертами». В его салоне часто бывали П. Гавинье, К. В. Глюк, Ф. Ж. Госсек, Ж. Л. Дюпор и другие знаменитые французские музыканты.

В Париж приезжают жить и работать многие прославленные иностранные виртуозы: Л. Боккерини, часто выступавший вместе с учеником Тартини Ф. Манфреди в 1767—1768 годах. Для последнего Боккерини написал Шесть сонат для клавесина и скрипки и скрипичный концерт D-dur, послуживший в чем-то образцом для Четвертого концерта Моцарта; Ян Вацлав Стамиц — выдающийся скрипач, основатель Мангеймской капеллы, исполнявший в Париже в 1754—1755 годах свои сочинения; работали и выступали в Париже и его сыновья Антонин и Карел. Много лет отдали выступлениям во Франции ученик Тартини Д. Феррари, Г. Пуньяни и многие другие артисты.

К скрипке обращаются виднейшие французские композиторы. Ф. Куперен публикует трио-сонаты. Приобретают известность его сонаты «Парнас, или Апофеоз Корелли», «Апофеоз Люлли». Создает свои «Концертные пьесы для клавесина и скрипки» и другие произведения Ж. Ф. Рамо, трио-сонаты — Ф. Ж. Госсек и другие. В последней четверти века появляются и ранние образцы струнного квартета — Госсек (двухчастная форма — Allegro и рондо, в подражание Шести двухчастным квартетам Боккерини), Сен-Джордж, П. Вашон, Ж. Бонне, И. Й. Плейель и другие.

Основное место во французском скрипичном искусстве конца XVIII века принадлежит (наряду с Ж. Б. Виотти) знаменитому скрипачу П. Гавинье, который подытожил в своем творчестве многие прогрессивные традиции, оставленные Леклером.

Пьер Гавинье (1728—1800) родился в Бордо в семье скрипичного мастера, который дал ему первые навыки скрипичной игры. В 1734 году семья переехала в Париж и Гавинье получил возможность слышать лучших скрипачей, общаться к ними. В 1741 году впервые выступил в «Духовных концертах». В это время в расцвете творчества находился Леклер. Весьма вероятно, что в той или иной степени Гавинье мог пользоваться его указаниями. Сам факт совместного его выступления с Л'Аббе с исполнением сонаты Леклера не мог пройти мимо внимания мастера.

На протяжении более тридцати лет Гавинье блистал в «Духовных концертах» и не имел равных по масштабу, силе выразительности и мастерству интерпретации. В 1762—1764 годах — концертмейстер оркестра этих концертов. С 1773 по 1777 год он вместе с Ф. Ж. Госсеком и своим учеником С. Ледюком возглавлял само общество, много сделав для его развития. После открытия Парижской консерватории Гавинье становится первым профессором скрипки.

Исполнительский стиль Гавинье отличался большим концертным размахом, огнем, смелостью, связанной с героическим началом, увлеченностью и, наряду с этим, задушевностью и грацией, не лишенными черт сентиментальности. Он обладал исключительно красивым, певучим звучанием, мощным тоном, блестящей техникой левой руки, широтой смычка, отточенностью штрихов.

В концерте для скрипки и голоса Ж. Мондонвиля скрипку Гавинье принимали за голос: «казалось, его скрипка говорит и вздыхает». Л. Дакен отмечал, что Гавинье «создан для того, чтобы царить на первом месте. Он берет скрипку; прелюд, какие звуки слышите вы! Какой смычок! Сколько силы и грации!.. Он захватил все мое существо, я — в восторге! Он говорит сердцу; все сверкает под пальцами его. Итальянская и французская музыка исполняется с тем же нервом, с той же точностью. Какой блеск в каденции! Фантазии его нежны и трогательны. Давно ли лучшие лавровые венки сплетаются для чела столь молодого? Он всего достигает! Он все может имитировать. Ему остается лишь превзойти самого себя. Весь Париж стремится слышать его».

Наряду со своими произведениями, Гавинье исполнял почти все наиболее значительные произведения скрипичного репертуара — концерты и сонаты Корелли, Джеминиани, Локателли, Вивальди, Тартини, Я. и К. Стамицев, Леклера, Мондонвиля, Блаве, Берто и многое другое. Эта способность постижения различных стилей и жанров, высокоразвитый вкус сочетались у Гавинье с яркой музыкальной индивидуальностью.

Данная сторона творчества Гавинье играла важную роль в исполнительском искусстве того времени. Исторический рубеж эпохи, назревавшая французская буржуазная революция, выход на арену нового класса требовали и от исполнителей более интенсивной музыкально-просветительской деятельности, актуализации наиболее ценного и передового, накопленного и в скрипичном искусстве. Без такого всестороннего охвата литературы, решения задач ее интерпретации Гавинье не смог бы внести столь значительный вклад в завершение (наряду с Виотти) достижений французской скрипичной школы этого периода.

Гавинье принадлежат следующие сочинения:

Op. 1. Шесть сонат для скрипки и баса (1760).

Ор. 2. Сборник арий для двух скрипок и альта или виолончели вместо баса (1763).

Ор. 3. Шесть сонат для скрипки и баса (1764).

Ор. 4. Шесть концертов для главной скрипки, первой и второй скрипок, двух гобоев, двух валторн, альта и баса (1764).

Ор. 5. Шесть сонат для двух скрипок (?).

Без опуса: Двадцать четыре упражнения (этюда) для скрипки соло (1800); Три сонаты для скрипки с аккомпанементом виолончели (посвященные Р. Крейцеру); «Романс»; Концерт для скрипки E-dur; Музыка к комедии «Претендент» (1760).

Остались ненайденными его симфонии и «Последний этюд в форме концерта, написанный для обучения учащихся первого класса консерватории».

В ранних сочинениях Гавинье — обилие орнаментики, скромность динамики, выразительных средств. В зрелых — драматизм, пластичность и торжественная приподнятость, нашедшие завершение в героическом творчестве Виотти.

В концертах Гавинье происходит ограничение цикла тремя частями. Первая часть — драматическая, с героико-патетическйми нотками, продолжающая традиции, заложенные Люлли в его «французских увертюрах». Главные темы энергичны, действенны, несут в себе элементы фанфарности, активной устремленности, порыва.

В первых частях концертов складывается четкая двухтемность, образный контраст становится ярче. Грани формы свидетельствуют об укреплении принципа сонатного allegro (пусть не всегда еще в развитом виде).

Во вторых частях Гавинье отходит от итальянских влияний и широко разрабатывает французскую форму романса, пришедшего на смену арии. Здесь он продолжает линию своего знаменитого «Романса», принесшего ему еще в юности славу композитора. Мелодии вторых частей — широкие, напевные, использующие интонации сентиментального романса. Гавинье подвергает их также некоторому развитию (чаще всего вариационному, вводит контрастную середину). Строение — свободное, порой импровизационное, отражающее импровизационное искусство Гавинье, который часто исполнял свой Романс «с неподражаемым шармом и импровизируя вариации».

Финалы концертов сохраняют более непосредственную связь с французской старинной музыкой, в частности с творчеством клавесинистов. Народный колорит, танцевальное начало преобладают. Да и сама форма рондо как нельзя более соответствует содержанию финалов. Нередки здесь и моменты имитирования народных инструментов (мюзет, тамбурин), звукоподражания. В скрипичной партии концертов у Гавинье обозначаются подлинно сольные черты: концертный блеск, виртуозность приемов, масштаб.

Сольные сонаты Гавинье также перерастают рамки камерности и возвещают появление концертных сонат XIX века. Яркие выразительные средства, героико-патетический характер преобладают. В этих сочинениях в наибольшей степени отражаются тенденции, характерные для французской скрипичной сонаты конца века,— театрализация стиля, концертность, сокращение количества частей до трех, установление двухтемности первого allegro, сохранение в качестве танцевальных частей лишь жиги, менуэта и сицилианы, введение в среднюю часть куплетного романса, а в финалы — скерцо. (Некоторые французские авторы сужают в это время сонату до двух частей, например Генен и Сен-Джордж; появляются также сонаты в виде «симфоний» — Лакруа, 1783.)

Первым частям сонат Гавинье присущи яркие мелодические образы, сильные, энергичные линии развития, что сближает их с венской школой. Характерны свежесть и прозрачность фактуры, концертное развитие басовой партии. Вторые части носят преимущественно напевный характер. В большинстве случаев это напевный романс, порой не без влияния сентиментальных интонаций. Финалы живые и энергичные: менуэт, Allegretto, порой рондо или скерцо. Темп умеренный.

Наиболее яркое воплощение новые скрипичные принципы Гавинье нашли в его знаменитых Двадцати четырех этюдах. Вышедшие в свет в одно время с созданием Каприччи Паганини, они (как и Каприччи Паганини) во многом отталкиваются от аналогичного жанра Локателли, который Гавинье исполнял еще юношей.

Этюды Гавинье отличает огромная техническая культура, богатство и разнообразие выразительных средств, вплоть до трели двойными нотами, быстрых пассажей двойными нотами staccato, тончайших комбинаций штриховой техники. Характерно стремление Гавинье к расширению охвата грифа, использование расширенной и суженной аппликатуры, широкое применение комбинаций двойных нот — от прим до децим и двойных октав, высокая культура смычка, кантиленность техники.

Гавинье впервые широко использует выразительные качества баска, его мощное и напряженное звучание, особенно в сопоставлении с блестящим верхним регистром квинты. До Гавинье басок использовался недостаточно, его называли даже «бурдоном» и порой целые части сонат, к примеру, Леклера, ограничивались лишь тремя верхними струнами.

Такое преимущественное использование верхнего регистра до Гавинье было связано с особенностями трактовки скрипки во французском смычковом ансамбле, когда, начиная с «Двадцати четырех скрипок короля», а затем французского варианта concerto grosso, резко дифференцировались регистры у разных групп инструментов. Лишь с высвобождением сольного исполнения из ансамблевого стало возможным использовать полноценно весь скрипичный диапазон. Гавинье впервые преодолел эту традиционную манеру и, предчувствуя наступление романтизма, расширил выразительные возможности скрипки в связи с новыми художественными задачами, вставшими перед ним.

Этюды — это своеобразный итог творчества Гавинье, это произведения, представляющие собой новый для того времени жанр — жанр художественного этюда (каприса), в котором нашел отражение богатейший исполнительский и педагогический опыт великого французского скрипача.

В этюдах наряду с элегантной отточенностью и певучестью, как, например, в этюде № 15, Гавинье добивается полнозвучности фактуры, яркости звучания (этюды № 1, 24). Нередок и драматический пафос, как, например, в началах этюдов № 7 и 19, или предельная энергия, острота акцентировки, напоминающей удары шпаг на дуэли (этюд № 8).

В этюдах встречаются многие приемы, предвосхищающие романтическую технику Паганини, например, переброски смычка через струны (этюды № 20, 22), блестящая пассажная техника (этюд № 3), сопоставление далеких регистров струн и скачки левой руки.

Этюды Гавинье позднее получили название «Матине» — утренние упражнения. В своем посвящении этюдов скрипачу Ж. Б. Картье Гавинье писал, что рекомендует играть их «от 8 до 75 лет» (!). Существуют многочисленные редакции этих этюдов, свидетельствующие об их огромной педагогической ценности, на которую указывал Ауэр, бывший одним из первых их редакторов. Известны редакции Капе, Тони, Бренна, Блюменстенгеля, Гертнера и других.

Гавинье по праву принадлежит и слава выдающегося педагога века, образовавшего свою оригинальную школу. Кроме преподавания в Консерватории, он воспитывал скрипачей и в оркестре «Духовных концертов», которым руководил, прививая им полноценные навыки скрипичного мастерства, ансамблевой и оркестровой игры, чтения нот с листа.

Гавинье широко применял на уроках метод показа и до конца своих дней блестяще исполнял в классе все изучавшиеся произведения, в том числе и свои этюды. Он называл учеников «мои дети» и с тех, кто готовился стать профессионалом, не брал платы за обучение.

Гавинье воспитал блестящую плеяду учеников. Среди них выдающиеся скрипачи-виртуозы М. А. Генен, Н. Капрон, И. Бертом, Эмбо, С. Ледюк, Л. Х. Пезибль, А. Л. Бодрон, Ж. Лемьер, Ж. Вердигье, А. Робино, Де Блуа, П. Вашон и многие другие.

Роль Пьера Гавинье как завершителя славного пути развития французской скрипичной школы XVIII века сформулировал Виотти, назвав Гавинье «Тартини Франции». Гавинье не только обобщил лучшие достижения скрипичного искусства своего времени, но и подготовил почву для расцвета героического творчества Дж. Б. Виотти, открыл новые пути развития скрипичного искусства XIX века.