На территориях, объединенных еще в конце X века в Австрийское государство, проживали различные народности, в том числе и славянской группы. Центральное положение Австрии на торговых путях Европы предопределяло интенсивный обмен в различных областях экономической и культурной жизни. Австрийская музыкальная культура, впитывая различные влияния, развивалась при всем этом под определяющим воздействием народных традиций, связанных с древними истоками, бытовым музицированием.
Процесс государственной консолидации, «собирание» местных традиций и формирование единой культуры особенно усилились с середины XII века, когда столицей Австрии стала Вена. К началу XVII века Вена становится одним из крупнейших музыкальных центров Европы. Непосредственные связи с итальянской, чешской, польской, немецкой, а затем и русской культурами, деятельность многочисленных иностранных музыкантов в Вене и других городах придали особый колорит австрийской музыке, исполнительскому, в особенности смычковому искусству.
До сих пор, однако, австрийское скрипичное искусство (по крайней мере, весь период до Моцарта) ни в одной из специальных работ не рассматривалось как самостоятельное. Оно включалось, главным образом, в общее русло немецкой музыкальной культуры. Порой при этом подчеркивалось также влияние в определенный период (XVII — начало XVIII в.) и итальянского искусства. Что же касается народностей, входящих в «лоскутную монархию» (Ф. Энгельс), то здесь прежде всего выдвигался тезис подавления их художественной самобытности и насильственного «онемечивания». В то же время явно недооценивался их вклад в создание единого по стилю классического австрийского искусства. Кроме того, и художественные истоки австрийского искусства, и его практические достижения не могут рассматриваться как принадлежащие немецкой культуре (хотя, безусловно, с ней связаны) и сохраняют ярко выраженную самобытность.
Представляется, что принятая прежде схема вряд ли отвечает реальной действительности и не может помочь нарисовать подлинную картину формирования австрийского скрипичного искусства, вскрыть его народные истоки и объяснить возникновение во второй половине XVII века венской классической школы — передового направления европейского искусства в целом.
Естественно предположить, что классическое венское скрипичное искусство не могло сформироваться лишь за счет сочетания чужеродных влияний, без определяющей роли родной почвы, давнего, обладающего устойчивыми традициями художественного опыта австрийского народа, самобытной художественной энергии. (Ведь само усвоение инородного музыкального опыта не могло стать плодотворным без взаимодействия его с развитым, самобытным австрийским искусством.)
Возможно, что интерес к искусству иных стран был, в свою очередь, подготовлен взаимным интересом к разноплановому искусству различных народностей, входящих в Австрийское государство, постепенным образованием самого австрийского искусства как особого сочетания наиболее живучих традиций, приемов и форм музицирования, выработанных в народной практике, а затем и профессиональном искусстве.
Если брать узко область развития инструментальной, в частности скрипичной музыки, то здесь народные традиции, идущие от сельского музицирования, сферы танца, народных театрализованных представлений, практически не только не испытывали какого-либо подавления, но получали достаточный простор для своего развития. Не случайна такая значительная доля и славянского, и тирольского элементов в творчестве Моцарта, Гайдна, Бетховена. Следует упомянуть, что и различные местные языки были в широком ходу в постановках народных опер, где они постепенно вытеснили повсеместно распространенную латынь. Можно скорее говорить в определенный период о засилье в опере (да и в придворном и аристократическом быту) итальянского языка, что было обусловлено родственными связями двора (браки с итальянскими принцессами). Впервые в опере немецкий язык был введен знаменитым австрийским скрипачом И. Шмельцером.
Сфера музыки — театрализованные представления с музыкой и танцами, шествия-карнавалы, серенады на улицах и площадях издавна доминировали в художественной жизни. Особенный размах получили различные формы музицирования в городах, вовлекая в свою орбиту все сословия — и крестьян, и ремесленников, и бюргерство, и аристократию — вплоть до императорской семьи. Ставятся пышные придворные представления на площадях, на природе, в театрах.
Приобретают огромную популярность так называемые «школьные оперы», монастыри и соборы соревнуются в постановке мистерий и религиозных опер. Народные театральные ансамбли кочуют по всей Австрии, любительское музицирование стоит на уровне порой высших профессиональных достижений. Такое поразительное повсеместное распространение музыки в данную эпоху, включение столь широких народных кругов в различные формы музицирования и слушания музыки не получили, пожалуй, ни в какой другой стране подобного развития.
В народном сельском, а затем и городском быту издавна была распространена игра на скрипке и других смычковых инструментах. Состав народных ансамблей был смешанным. Такая традиция проникла и в профессиональную австрийскую музыку. Из струнных инструментов наиболее широкое распространение получили скрипка и виола. Однако если виола была «привилегированным» инструментом и использовалась в капеллах, церкви, в быту зажиточных горожан, то скрипка принадлежала крестьянскому быту, простонародью. До XVI века, как уже отмечалось в первой главе, слово «гайге» обозначало скрипку вообще, а «фидель» — бытующую в народе скрипку (возможно, обладающую некоторыми специфическими отличиями, вытекающими из той социальной среды, где она была распространена, и тех задач, которые она была призвана выполнять).
Свидетельством широкого распространения музыки в Австрии служит и тот факт, что уже в 1288 году в Вене был организован старейший в Европе цех музыкантов — «Николаево братство» (по имени Николаус-капеллы храма св. Михаила), который включал не только профессиональных церковных и придворных музыкантов, но и большое число народных и городских исполнителей. Этот цех существовал до 1782 года.
Наиболее ранними центрами профессионального музыкального образования в Австрии стали университеты, придворные и церковные капеллы. С 1393 года в Венском университете велось преподавание музыки — как теоретическое, так и практическое. В начале XVI века выходят из печати первые труды о музыке Вячеслава Филомата (1512), Хейнрикуса Грамматикуса (1518), Стефаниуса Монтариуса (1513—1519).
Большое значение в становлении инструментальных, в том числе скрипичных традиций имел австрийский народный театр. Возникший еще в средние века, он успешно продолжал развиваться в Австрии на основе традиций деревенской и городской музыкальной культуры. В формировании национального реалистического инструментального искусства народный театр сыграл значительную роль, определив многие важнейшие выразительные черты скрипичного стиля.
От музыкантов, сопровождавших спектакли, требовались импровизационное мастерство, выразительность исполнения, хорошо развитая техника владения инструментом. В музыке преобладали речитативный стиль изложения, обилие танцевальности, песенности, яркая динамичность. Сочетание пантомимы, комедии, балета, цирковых номеров создавало неповторимую атмосферу действия, возбуждало у слушателей богатые ассоциации, уменье быстрого переключения в сферу другого жанра. Многочисленные народные ансамбли имели обширный репертуар, круг типичных образов и сюжетов, закрепленных многовековой традицией.
Излюбленным персонажем музыкальной комедии стал народный шут — Гансвурст — добродушный, хитрый, несколько флегматичный слуга «благородного» героя — своего господина. Наделенный также обычными отрицательными чертами народного шута — трусливостью, обжорством, хвастовством, — этот образ, вобравший в себя черты традиционных местных комических героев, постепенно приобрел более точные национальные черты. В конце XVII — начале XVIII века Гансвурст — это тип зальцбургского крестьянина — прямодушного и честного, несколько ленивого, но хитрого и сметливого, умеющего найти выход из любого положения. Народный юмор, живое общение с публикой, яркие, остроумные реплики делали его притягательной фигурой действия, антиподом идеализированным «благородным» героям.
Обилие народных песен и танцев, органично включенных в представление, служило основой и для импровизированного сопровождения пантомим и игровых сцен, что привело к выработке своеобразного театрального «музыкального языка», типических мелодических, фактурных и иных выразительных приемов, отражающих и «расшифровывающих» для публики определенное содержание той или иной сцены.
Народные традиции музицирования — и бытового, и театрализованного — предопределили широкое развитие городской музыкальной культуры. Музыка в Австрии стала излюбленным видом искусства. Писатель Шмельтцель писал о Вене в 1544 году, что здесь на каждом углу можно услышать музыку, танец, пение, игру на разных, в том числе смычковых инструментах.
С конца XVII века в Вене, Граце, Зальцбурге, Инсбруке и других городах развертывается деятельность различных придворных и церковных капелл, ставятся религиозные оперы иезуитами и бенедиктинцами, «школьные» оперы в университетах. На улицах звучит музыка традиционных народных городских инструментальных жанров — серенад, кассаций, дивертисментов. Не случайно именно в Австрии оформляется один из образцов жанра сюиты в творчестве Пауля Пейерля (1609).
К пышным, великолепно организованным дворцовым театрализованным представлениям, серенадам, шествиям, проходившим на площадях и улицах Вены, привлекались сотни исполнителей, большие оркестры. Яркая зрелищность, включение зрительской массы в непосредственное действие, опора на материал народных танцев, пестрый австрийский фольклор, народные костюмы и приемы исполнения — все это создавало неповторимый колорит и определяло во многом специфику ярко праздничного, брызжущего весельем театрализованного инструментального стиля, получившего особенно четкие формы в творчестве Моцарта и Гайдна с их масштабно-концертной трактовкой инструмента, рассчитанной не только на концертный зал (вспомним хотя бы серенады и «кассации» Моцарта).
Привилегированное положение музыки при дворе проявилось и в том, что даже императоры и члены императорской фамилии проявили себя не только как хорошие инструменталисты, но и как одаренные композиторы. Оперы и инструментальные сочинения Леопольда I, Карла VI и Франца I были написаны на хорошем профессиональном уровне и публично исполнялись в Вене. Карл VI и Франц I были отличными скрипачами и участвовали в исполнении инструментальной музыки. Франц I даже возглавлял квартет как первый скрипач. Все члены императорской фамилии в обязательном порядке участвовали как исполнители в оперных и балетных представлениях. По примеру Габсбургов и остальная знать, а также церковные деятели стремились участвовать в музыкальной жизни, создавали собственные капеллы и инструментальные ансамбли.
Из-за границы, в основном из Италии, а также из Нидерландов, выписывались лучшие композиторы и исполнители. Регулярные оперные спектакли в Вене начались с 1625 года. Тесные связи с итальянским двором предопределили и репертуар, и выбор исполнителей. Для Вены перерабатывал свои оперы Монтеверди, писали Пасквини, Легренци, Скарлатти, Чести. В Вене ставил свои оперы Вивальди.
Из первых австрийских композиторов проявили себя в оперном жанре придворный органист Иоханн Каспар Керль (1627—1693), Генрих Шютц (1585—1672).
Одной из наиболее ранних австрийских инструментальных капелл была Габсбургская придворная капелла в Вене. В 1498 году при Максимилиане I капелла стала одной из лучших в Европе. В ту пору капеллой руководили Хенрик Изак (ок. 1450—1517) — один из выдающихся композиторов своего времени, а также Георг фон Слаткония (1456—1522). Их сменили Людвиг Зенфль (ок. 1490—1543), Хейнрих Финк (1445—1527) и его ученик Арнольд фон Брук (1470—1554).
Общее число исполнителей в капелле достигало ста человек. В середине XVI века капелла была реорганизована, из нее выделилась камерная часть. Последующие сто лет во главе капеллы в основном мы встречаем не инструменталистов, а прославленных мастеров вокально-хорового искусства Нидерландов. Придворная капелла исполняла различную музыку для дворцового обихода. Часто это были обработки народных и городских песен и танцев. В состав капеллы входила и значительная группа скрипачей.
В этот ранний период самостоятельного развития австрийского музыкального искусства в инструментальной музыке закрепились традиции, перешедшие из народного музыкального быта. Они сохранились и в дальнейшем, несмотря на наличие довольно сильных инородных — нидерландских, а затем и итальянских тенденций, привнесенных приглашенными иностранными мастерами.
В середине XVII века нидерландских мастеров в капелле сменили австрийские музыканты — Иоганн Генрих Шмельцер, Иоганн Йозеф Фукс, Георг Рейтер, чех Леопольд Флориан Гассман. С их творчеством связан новый этап развития австрийского скрипичного искусства как в его сольных формах, так и в оперно-симфонических жанрах. Наряду с ними в капелле работали замечательные итальянские инструменталисты — скрипачи Джованни Валентини, Антонио Бертали, Джованни Феличе Санчес и другие. Замыкает ряд итальянских музыкантов Антонио Сальери, руководивший капеллой до 1824 года.
Кроме Вены капеллы организуются в Граце, Инсбруке и других городах. В Граце в середине XVI века возникает придворная капелла при эрцгерцоге Карле. Первым ее руководителем стал Иоганн де Клеве (ок. 1529—1582). Там работал и итальянский органист Аннибале Падовано (1527—1575). Уже в 1602 году в Граце звучат инструментальные концерты Дж. Габриели.
В конце XV века возникает капелла в Инсбруке. Она несколько раз реорганизовывалась, переводилась в другие города, пока в 1720 году не закрепилась окончательно в Мангейме, положив основание знаменитой Мангеймской капелле. В Инсбруке получила развитие и опера. Уже в 1622 году состоялись представления опер Монтеверди. В 1654 году был построен прекрасный деревянный оперный театр на тысячу мест, просуществовавший до 1844 года. В нем проходили концерты, выступали солисты.
С начала XVI века возникают капеллы в Зальцбурге и его окрестностях. Капелла зальцбургского архиепископа была создана итальянцем Тибуртиусом Массаниусом. Здесь в 1520 году начал свою деятельность известный австрийский композитор и инструменталист Хейнрих Финк. До этого он служил в Кракове, Пеште и Штутгарте. Затем с 1523 года Финк становится придворным композитором и вице-капельмейстером, а затем и капельмейстером в Вене.
В начале XVII века в Зальцбурге и близко расположенном Хельбрунне также появились оперные театры. Для них писали оперы Г. Муффат и X. И. Ф. Бибер. Здесь были распространены и представления «религиозных» и «школьных» опер, которые своеобразно претворяли жанр зингшпиля. Дед Моцарта пел как солист и участвовал в хоре в таких спектаклях. Впоследствии подобные постановки просуществовали здесь до 1768 года. Пятилетний Вольфганг выступил в одной из них как хорист.
С Зальцбургской капеллой связаны имена не только X. И. Ф. Бибера, Г. Муффата, Л. Моцарта и В. А. Моцарта. В капелле работали скрипачи Антонио Кальдара (1670—1736), Михаэль Гайдн (1737—1806), Йоханн Эрнст Эберлин (1702—1762), Йозеф Хафенедер и многие другие.
В XVII веке получили известность также капеллы в Штеймарке (здесь короткое время служил Бибер), в Линце, Клагенфурте, Кромержиже и других городах. Даже из этого краткого перечня видно, насколько широко в Австрии было распространено ансамблевое музицирование, требовавшее квалифицированных скрипачей.
В начале XVII века в австрийской инструментальной музыке можно констатировать становление основных жанров. Одной из первых сформировалась инструментальная сюита. Как уже говорилось, ранний образец сюиты дал немецкий композитор Пауль Пейерль, работавший с 1609 года в австрийском городе Хорн. На основе австрийских народных традиций, используя народный тип вариационности, приемы игры, городской бытовой фольклор, он пишет и издает в Нюрнберге (1611 г.) инструментальную сюиту для исполнения на смычковых инструментах — «Новый падуанский танец (интрада) и гальярда, прекрасно приспособленные для четырехголосного исполнения на различных струнных инструментах». Это начинание нашло затем развитие в скрипичном творчестве И. Шмельцера, X. И. Ф. Бибера и других австрийских композиторов.
Примерно к тому же времени относится и оформление многоголосного инструментального концерта, в котором один инструментальный голос или группа голосов противопоставлялись остальному сопровождению (предвестник формы concerto grosso). Уже в 1623 году Исаак Пош опубликовал такие концерты под титулом «Концертная гармония». В дальнейшем они получили развитие в творчестве А. Бертали и Д. Ф. Санчеса в Вене, Стефано Бернарди в Зальцбурге и других композиторов. Отчасти эти произведения можно рассматривать и как претворение и развитие в новых условиях итальянских инструментальных многоголосных канцон, которые в ту пору в Италии исчерпали уже свои потенциальные возможности и уступили место иным жанрам.
Народная инструментальная музыкальная культура, ее традиции продолжали развиваться и в старовенской народной комедии. В творчестве И. Курца, В. Мюллера, отчасти И. Гайдна богатейший пласт народного фольклора получал вполне профессиональное выражение и приобретал новую социальную значимость, взаимодействуя затем на новом уровне с профессиональным инструментальным искусством, в том числе и со скрипичным.
Из оперных увертюр с ярким концертированием инструментов, получивших название «симфоний», выделился новый пласт инструментальной музыки. Австрийские увертюры отличались от итальянских большей инструментальной сложностью, тщательностью разработки голосов, тонкостью и содержательностью.
Позднее всего в Австрии начал развиваться жанр трио-сонаты. Его становление связано с именем замечательного австрийского скрипача и композитора Иоганна Генриха Шмельцера (ок. 1623—1680), чье творчество знаменовало появление в австрийском искусстве нового типа скрипача — виртуоза-солиста.
Творчество Шмельцера явилось новым достижением в развитии скрипичной выразительности, традиций народного музицирования, городского фольклора. Шмельцер родился в Шайбсе (Нижняя Австрия), учился в Придворной венской капелле у Г. Сансони, Б. Куглера, а также у придворного капельмейстера и скрипача А. Бертали. Затем он работает в соборе св. Стефана и капелле, а с 1649 года официально включается в состав капеллы как придворный инструменталист. После 1657 года он становится там же первым скрипачом и руководителем инструментальной музыки. В 1660 году современники называют Шмельцера «знаменитым и едва ли не лучшим скрипачом во всей Европе».
В 1665 году некоторое время Шмельцер работает в капелле Инсбрука, затем возвращается в Вену и назначается придворным балетным композитором. Эту должность обычно занимали отечественные композиторы, хорошо знающие народно-танцевальный фольклор. Он пишет балетную музыку ко всем операм, ставящимся при дворе. В 1671 году Шмельцер становится вице-капельмейстером, а незадолго до смерти — капельмейстером Придворной капеллы. То был первый национальный музыкант на этом посту. Среди его учеников можно назвать Й. Фукса и, по всей вероятности, X. И. Ф. Бибера.
Шмельцер одним из первых развил в Австрии итальянские традиции трио-сонаты и сольной сонаты. В 1659 году выходит из печати его первый сборник трио-сонат «Duodena selektarum sonatarum», в котором содержится двенадцать сонат различного состава. Первые шесть — для двух скрипок и баса, затем три сонаты для скрипки и виолы да гамба с басом.
Три последние сонаты — для двух скрипок, виолы да гамба и баса. Виртуозная трактовка скрипки здесь во многом близка творчеству итальянского композитора и скрипача Уччеллини. Интересным является перенесение приемов скрипичной техники в партию гамбы, весьма сложную для того времени. В этом сборнике отсутствует техника двойных нот и прием скордатуры, столь распространенный в то время.
В 1662 году появляется сборник пьес для различных ансамблей «Sacroprofanus concertus musicus», который содержит тринадцать произведений для составов от двух до восьми голосов. Он предназначался для церковного исполнения, на что указывало название, но мог исполняться и в светских концертах. По форме эти произведения во многом предвосхищают становление формы concerto grosso — выделением сольных партий, смелым сопоставлением групп инструментов. Такие произведения зачастую исполнялись гораздо большим составом — тогда исполнители дублировали голоса сопровождения, но не голоса с обозначением «solo».
Самым значительным произведением Шмельцера явился его сборник шести монументальных сонат «Sonatae unarum fidium», опубликованный в 1664 году. Это уже произведения для скрипки с басом. Высокие художественные достоинства сонат, блестящее техническое мастерство автора предопределили популярность данных произведений.
В основе творчества Шмельцера лежит богатый фольклорный австрийский материал, особенно ярко проявляющийся в его балетной музыке. Широкое развитие получает в его инструментальных произведениях танцевальная сфера, связанная с народной музыкой, народным музицированием. Шмельцер настолько блестяще владел танцевальной формой, что созданные им сотни балетов принесли ему европейскую славу. Он писал танцевальную музыку и к операм других композиторов.
В танцевальных жанрах — пассакалье, менуэте, жиге, аллеманде, сарабанде, чаконе, паване и других — слышатся альпийские напевы, характерный ритм венского лендлера, наигрыши бродячих музыкантов, интонации городского фольклора. Шмельцер уделяет большое внимание тщательной разработке фактуры, усилению мелодического начала. У него появляется и совершенно новый тип инструментальной пьесы — «ария», отличающаяся широким дыханием мелодии. Все эти черты позднее станут характерными для венской инструментальной школы.
И стиль исполнения самого Шмельцера, впитав традиции народного исполнения, лучшие европейские традиции, тяготел не только к виртуозной стороне — блестящей пассажной технике, отточенным разнообразным штрихам, но и к мелодической выразительности, красочной звучности. Такое сочетание делало искусство Шмельцера передовым для своего времени. Его игра поражала современников силой выразительности.
Шесть сонат 1664 года раскрывают основные черты стиля Шмельцера. Уже в первой сонате использован диапазон семи позиций, сложные штрихи, хорошо разработана фактура. Вторая соната представляет собой огромный вариационный цикл. Основная тема развита не только путем усложнения фактуры, но и полифоническими средствами (тема в обращении, секвенции и т. д.).
Четвертая соната интересна тем, что остинатная тема, проходящая в басу пятьдесят два раза, найдет затем воплощение у Бибера в его знаменитой Пассакалье для скрипки соло, а позднее и у Баха в Чаконе. На фоне этой темы у Шмельцера развертываются не только вариации первой части, но и две последующие — Сарабанда и Жига, что создает интересное сочетание характерных и полифонических вариаций.
Завершает сонату стремительный финал, построенный на элементах темы и ее обращения. Такое построение цикла уже свидетельствует о начавшемся процессе взаимопроникновения у Шмельцера жанров церковной сонаты и сюиты. В пятой сонате привлекает медленное выразительное вступление — один из образцов мелодического письма Шмельцера.
Следует отметить, что в сонатах Шмельцера максимально использовано звучание открытых струн. Он, как позднее и Бибер, учитывал яркость тембра открытых струн и стремился к оптимальной динамике инструментального звучания. Это было особенно важно для «барочных» скрипок, которые, в отличие от современных, имели более короткую шейку, утолщенную подставку, что обусловливало гораздо меньший нажим струн на деку.
Звук таких скрипок был более слабым, чем теперь, при измененных шейке, пружине и подставке, но более своеобразным из-за сильного резонирования верхних обертонов. Скордатура на таких скрипках приобретала совершенно иной характер, обеспечивая яркость звучности на открытых струнах определенного звукоряда и более сильного резонирования необходимых обертонов. На современных скрипках этот эффект почти совершенно теряется.
Позднейшие сочинения Шмельцера широко используют прием скордатуры, двойные ноты, сложные приемы многоголосной игры. Так, в сонате для двух скрипок и баса каждая скрипка имеет свою настройку. Порой на них одновременно проводится до шести полифонических голосов.
Шмельцер писал и сонаты для смешанных составов инструментов, например, для скрипки, фагота и тромбона, для скрипки, фагота и баса и т. д. Оставив характерные образцы старинной церковной и камерной сонат, Шмельцер впервые создает и промежуточную форму — типично австрийский тип сонаты, так называемую «застольную» сонату (Sonata per tabulam), близкую дивертисменту и основанную главным образом на городском музыкальном фольклоре — песне, серенаде, стилизованном типе народного танца.
Наиболее значительным учеником и последователем Шмельцера стал Хейнрих Игнац Франц Бибер (1644—1704).
Бибер — один из своеобразнейших виртуозов-скрипачей и композиторов австрийской школы XVII века, синтезировавший в своем творчестве достижения не только австрийского, но и чешского, и немецкого скрипичного искусства. Не случайно П. Хиндемит называл его «самым замечательным композитором своего времени».
Бибер родился в Вартенберге, в Северной Чехии. О первых годах его учения сведений не сохранилось. Известно, что он служил скрипачом в городе Крумау, где познакомился со Шмельцером и у него учился. Затем Бибер с 1666 года руководит капеллой епископа Карла Лихтенштейна-Кастелькорна в Кромержиже. Епископ был любителем музыки и создал у себя большую капеллу, состоявшую из превосходных музыкантов. Достаточно сказать, что у него служил выдающийся чешский скрипач-виртуоз и композитор П. Й. Вейвановский, сменивший затем Бибера на посту руководителя капеллы. Были установлены связи с известным скрипичным мастером Я. Штайнером, изготовлявшим инструменты для капеллы, со Шмельцером, писавшим музыку. Для капеллы были впервые заказаны и новые тогда инструменты — виоль д'амур. Музыкальная библиотека была обширна и включала ноты наиболее известных композиторов: Б. Марини, К. Фарина, М. Уччеллини, А. Бертали, Ж. Б. Люлли и др.
Бибер нашел в капелле превосходные условия для своего развития. В его обязанности входила игра не только на скрипке, но и на виолончели и виоле да гамба, сочинение различных произведений, заказ и получение инструментов у Я. Штайнера.
В Кромержиже Бибером были созданы различные светские и церковные ансамбли, серенады, балеты и такое единственное скрипичное произведение — соната для скрипки соло «Representatio avium», в котором, по примеру Фарины, а также Уччеллини, Бибер отдает дань звукоподражательным эффектам: имитирует пенье соловья, кукушки, петуха, перепела, а также крики лягушки, курицы, кошки. В инструментальных «балетах» (сюитах) заметно подражание стилю Шмельцера.
В 1670 году Бибер становится руководителем Зальцбургской капеллы в качестве первого скрипача. С Кромержижем он продолжает поддерживать творческие связи, посылая туда регулярно все свои новые произведения, в том числе и продолжающие линию звукоподражательских сочинений, например «Сонату-марш», где подражает нестройному пению ландскнехтов (путем политональных звукосочетаний), применяет такие приемы, как удары смычком по деке скрипки, помещение бумаги между струнами для извлечения необычных эффектов звучности и т. д. Интересна и его шести-голосная программная звуковая картинка «Крестьянский праздник».
Приобрела необычайную популярность его знаменитая «Серенада с обязательным призывом ночного сторожа» (1673). Эта пьеса — своеобразная сюита программного характера. Тема сторожа — богемский народный напев из сборника «Богемские братья». Бибер в предисловии описывает необходимый прием исполнения этой серенады: «В Чаконе приходит ночной сторож. Это похоже на то, как здесь сегодня регулярно выкликают время. Инструменты играют все без смычка, как лютня (то же в Гавоте), что хорошо получается, если скрипки держать под рукой». Развитие приемов этой серенады можно проследить в «Ночной страже в Мадриде» Боккерини.
В 1675 году Бибером создается его основное произведение — цикл из пятнадцати сонат для скрипки с басом и заключительная Пассакалья для скрипки соло. Программность замысла подтверждается помещением перед каждой сонатой гравюры из жизни Марии и соответствующего текста. Происхождение замысла связано и с широко распространенными в Зальцбурге религиозными шествиями, которые сопровождались театрализованными религиозными сценами, и с церковной службой. (Бибер писал в предисловии о пятнадцати мистериях католической церкви и празднике «Защитного ангела», который изображен перед Пассакальей.)
В сонатах необычайно широко и последовательно (пожалуй, единственный пример такого рода) применен прием скордатуры. Лишь первая соната и Пассакалья имеют обычную настройку скрипки. Каждая же остальная соната требует другого строя, вплоть до такого необычного соотношения, как Ре — Фа — Си-бемоль — Ре в восьмой сонате и Соль — Соль — Ре — Ре в одиннадцатой, где струна Ре поднимается на ноту соль, а струна Ля опускается на ноту ре!
Бибер здесь добивается различного исходного звучания инструмента, особой тембровой красочности, возможности использования новых художественных и технических эффектов. Так, настройка одиннадцатой сонаты позволяет свободно использовать децимы, не прибегая к растяжкам.
Форма сонат разнообразна, хотя и не выходит далеко за пределы развитой инструментальной канцоны. Ни одна соната по форме не повторяет предыдущие, Бибер широко включает, вопреки традиции, в церковную сонату, да еще точно приуроченную к определенным праздникам, народные танцы — гавот, аллеманду, сарабанду, жигу и т. д. Само воплощение программности носит здесь качественно иной характер, чем прежде у самого Бибера и его предшественников. Не следование за текстом, сюжетом, не поиск звукоподражательных эффектов, а стремление воплотить мысли и чувства, возникающие как переживание данного состояния, данного сюжета.
Почти все сонаты содержат вариации, в том числе и прием варьирования танцев — «дубль». Частая смена темпов, контрастность частей подчеркивают динамичность сонат. Блестящее виртуозное мастерство — высокие позиции (до седьмой), прыгающие штрихи, переброски смычка, двойные ноты, аккорды — все направлено на наиболее яркое инструментальное воплощение содержания.
Особое внимание уделено Бибером полнозвучности изложения, максимальному использованию многоголосных возможностей скрипки. В этом отношении он, пожалуй, полнее других сумел выявить эту сторону инструмента. Почти все сонаты содержат широко развитое мелодическое начало, наличествует стремление к драматизации, идущее, в частности, от оперной арии.
Пассакалья, завершающая цикл, привлекает своей монументальностью, богатством звучания, техническим мастерством. Это — подлинная энциклопедия скрипичной техники XVII века, техники, во многом опередившей развитие инструментальной формы. Основная тема повторяется в басу неизменной шестьдесят четыре раза. Варьируется лишь верхний голос. Уже начало Пассакальи покоряет мощным звучанием.
В 1677 году Бибер с огромным успехом выступает в Вене. В следующем году в Зальцбурге начинает работу известный органист и композитор Георг Муффат, учившийся еще мальчиком у Люлли в Париже. Столкновение различных композиторских школ, иного подхода к инструменту, во многом заставило Бибера уяснить свою самобытную трактовку инструмента, опирающуюся на народные традиции, закрепить в последующих сочинениях свои находки трактовки скрипки как сольного многоголосного инструмента.
Это стремление нашло отражение в Шести сонатах для скрипки, двух виол и баса (1680) и Восьми сонатах для скрипки и баса (1681). Последние сонаты особенно значительны. Не случайно шестую сонату из сборника 1681 года взял Ф. Давид в качестве первого номера своей «Высшей школы скрипичной игры».
Широкое мелодическое дыхание оперного речитатива привлекает в пятой сонате. В седьмой сонате интересна чакона с четырьмя вариациями, продолжающая линию Пассакальи. Концертный характер этой чаконы подчеркивается блестящей сольной каденцией скрипки, звучащей непосредственно перед ней. Это одна из ранних предшественниц сольных каденций скрипки в концертах. Развитие многоголосной игры Бибер продолжает и здесь. Весьма интересен в этом отношении дуэт на двух строчках для солирующей скрипки, предвосхищающий многие сочинения романтического искусства XIX века.
Сочинения Бибера становятся известными во Франции, Германии и Италии. В 1682 году из Италии возвращается посланный туда на год Муффат. Он занимался в Риме у Корелли. На торжествах в честь 1100-летия Зальцбурга звучат произведения Бибера и Муффата, которые он написал в Италии под руководством Корелли,— оркестровые произведения в стиле concerto grosso.
В 1684 году Бибер назначается придворным капельмейстером и директором музыкальной школы мальчиков. Здесь он увлекается сочинением «школьных опер», создавая их на протяжении почти пятнадцати лет (их музыка до нас не дошла), преподает сольфеджио и скрипку. Несколько позднее создает две большие оперы в итальянском стиле, подражая творчеству придворных венских композиторов Чести и Драги. Увлечение оперой привело Бибера к изучению искусства вокала и созданию учебника пения. Видимо, это не прошло бесследно и для его инструментального мастерства.
В конце жизни Бибер создает один из своих лучших инструментальных образцов трио-сонаты — сборник «Семь сюит для двух смычковых инструментов с басом» — «Harmonia artificiosa — ariosa». Здесь участвуют разные пары инструментов: две скрипки и бас; скрипка, виола да браччо и бас; две виоль д'амур и бас. Почти все сюиты требуют применения скордатуры. Седьмая сюита для виоль д'амур является вообще первым дошедшим до нас произведением для этих инструментов.
В сборнике нашли дальнейшее развитие выразительные приемы — более гибкой стала мелодическая линия, усилилась кантабильность, расширилось применение арпеджированных аккордов, виртуозных штрихов. Видимо, состоялось знакомство Бибера (возможно, через Муффата) с сонатами Корелли. В то же время народный юмор, приемы исполнения, пронизывавшие его произведения начиная с первой скрипичной сонаты, присутствуют и здесь, получая новое осмысление. Например, четвертая сюита содержит небольшую часть—«Полишинель». Быстрые альтерированные нисходящие пассажи рисуют образ народного шута.
В 1690 году Бибер (как в конце жизни и Шмельцер) в знак признания и высокой оценки его творчества получает дворянство. В указе Леопольда I отмечалось, что «Бибер в своем занятии музыкой достиг высшей степени совершенства и его многочисленные сочинения сделали его имя широко известным...» В последние годы Бибер сочиняет духовную музыку. Наиболее масштабным его сочинением является С-dur'ная Месса (1701), повлиявшая в чем-то даже на творчество Моцарта.
Среди учеников Бибера следует назвать его сына Карла Хейнриха (1681 —1749), который был капельмейстером Зальцбургской капеллы в тот период, когда там работал Леопольд Моцарт. Возможно, через Карла Бибера некоторые исполнительские традиции замечательного австрийского скрипача воспринял Леопольд Моцарт.
Влияние стиля Бибера и его сочинений ощущается на протяжении всего XVIII века. Несомненно его влияние, в частности, на И. С. Баха.
В то же время, в связи с нарождавшимся новым аристократическим галантным направлением в музыке, многие музыканты отошли от прежнего стиля и Бибер стал забываться, его музыка стала пренебрежительно и во многом несправедливо оцениваться, как и творчество его предшественников.
Одним из выдающихся австрийских скрипачей и композиторов XVIII века стал Карл Диттерс фон Диттерсдорф (1739—1799).
Уровень его исполнительского искусства был необычайно высок. Блестящая виртуозная техника, выразительность исполнения, высокая содержательность его искусства были в Австрии вне конкуренции. Австрийские композиторы, в том числе Гайдн и Моцарт во многом ориентировались на выразительные и технические возможности скрипки, которые полноценно использовались в игре этого виртуоза.
Диттерсдорф родился в Вене. Двенадцатилетним мальчиком он привлек к себе внимание игрой в церкви на скрипке. Принц Хильдбургхаузен взял его как слугу и скрипача в свой дом и капеллу, где Диттерсдорф получил хорошее музыкальное образование. Придворный капельмейстер Дж. Бонно обучил его композиции.
В 1761 году Диттерсдорф перешел в Придворную капеллу. Он обучался там игре на скрипке и композиции у лучших венских скрипачей — Кёнига и Цуглера и композитора и скрипача Грани. Сильное влияние оказал на него один из лучших учеников Тартини — Д. Феррари, выступавший с концертами в Вене.
Выступление Диттерсдорфа с исполнением собственного концерта имело сенсационный успех. Его приветствовал известный виртуоз А. Лолли. Диттерсдорф приобретает славу одного из лучших скрипачей Австрии. Его художественное образование прогрессировало затем благодаря дружеской помощи И. Гайдна (которого, в свою очередь, он обучал игре на скрипке) и покровительству Глюка. Большое значение для Диттерсдорфа имела поездка вместе с Глюком в Италию, где Диттерсдорф познакомился с традициями итальянской скрипичной школы.
В 1764—1769 годах Диттерсдорф стал преемником М. Гайдна на посту придворного капельмейстера гроссвардейнского архиепископа А. Патачича, при дворе которого был основан оперный театр. Для этого театра Диттерсдорфом были написаны оперы и оратории. Создает здесь он также многочисленные инструментальные произведения. Когда капелла была распущена, его пригласили в свою капеллу граф Шафготш, а затем барон Стилфред. Незадолго до смерти Диттерсдорф продиктовал сыну свою автобиографию — интересный документ о музыкальной жизни той эпохи.
Диттерсдорфом было создано четырнадцать скрипичных концертов, двенадцать дивертисментов для двух скрипок и виолончели, много симфоний, камерной и оперной музыки. Он стал, наряду с Й. Гайдном, создателем классического квартетного жанра. Квартеты Диттерсдорфа имеют три части. В них, пожалуй, наиболее ярко проявились новые скрипичные достижения того времени. Можно говорить здесь о создании новой формы квартета — квартета с солирующей скрипкой (что характерно и для многих квартетов Гайдна).
Первые части, с яркой сольной партией, написаны в сонатной форме с небольшой разработкой, с контрастными основными темами. Элементы драматизации подчеркивают значительность содержания. Вторая часть — изящный, стилизованный менуэт. Третья — блестящий финал, стремительный и динамичный, в котором также нередки элементы драматизма. Привлекает внимание тема финала Пятого квартета, напоминающая бетховенскую.
В финалах используется трехчастная форма (как и во второй части) и вариационная форма с элементами рондо. Нередко проведение в коде тем предыдущих частей (например, в коде финала Четвертого квартета), что свидетельствует о стремлении к объединению цикла. В квартетах широко разработана фактура лишь первой скрипки. Она подлинно виртуозна. К примеру, в финале Пятого квартета используются одиннадцатая позиция, блестящие штрихи, переброски смычка, резкая смена динамики и т. д.
Концерты Диттерсдорфа также трехчастны. Они написаны главным образом для скрипки и струнного ансамбля. По сути дела, это — те же, но несколько более масштабные квартеты. Однако можно отметить и некоторые отличия. Форма первой части отходит от установившейся сонатности наиболее развитых образцов квартетного жанра. Преобладает переходный тип — от старинной сонатной формы к классической. Присутствуют элементы вариационности и рондообразности. Главная партия чаще всего носит яркий фанфарный характер и построена по ступеням трезвучия. Примером могут служить основные темы концертов C-dur (1766) и D-dur (конец 60-х гг.).
После изложения тема подвергается варьированию (элементы разработочности в пределах экспозиции). В скрипичном соло применены двойные ноты, яркие штрихи, блестящие пассажи (в концерте C-dur — до девятой позиции), усиливаются сфера энергии, элементы героики. Так, в C-dur'ном концерте обостряются фанфарные интонации. Нередка полифоническая разработка темы (еще один признак старинной формы) — например, в концерте D-dur.
В том же концерте интересно решена первая оркестровая экспозиция, где часть тематического материала излагается солирующей скрипкой в виде диалога с оркестром. Здесь скрипка выступает с изложением второго элемента главной темы в тональности минорной доминанты. Это место весьма близко интонациям будущих концертов Моцарта. Впервые у Диттерсдорфа в концерте D-dur появляется в солирующей партии и выдержанная нота, на фоне которой проводится в оркестре тема, что также предвосхищает стиль Моцарта.
Видимо, искусство выдержанных нот на скрипке у Диттерсдорфа достигло такой высоты, что красота и мощь их звучания могли поспорить с оркестром. (Не исключено, что уже тогда завершился переход от барочных скрипок к современным.) Аналогичный прием в том же концерте есть и во второй части, где при темпе Andante звучание длится более четырех тактов.
Интересны и авторские каденции к D-dur'номy концерту. Каденция к первой части заставляет вспомнить октавы начала концерта Бетховена.
Оркестровые эпизоды, играющие роль рефрена, проводятся от четырех до пяти раз, что свидетельствует о еще непреодоленном тяготении к форме concerto grosso. Побочные партии концертов не контрастны, зачастую фигурационны и не выделены в потоке сольной экспозиции. Реприза порой усеченная, с ферматой для каденции. Кода выступает как обрамление, повторяя материал вступления.
Вторая часть — в характере менуэта. Привлекает поэтическая ноктюрновость настроения, задушевная лирика. Финалы концертов — яркие, стремительные. Нередок задорный, гротесковый характер, простонародный юмор.
Финалы концертов наиболее близки квартетам. Преобладает форма рондо. Они велики по масштабам и порой более виртуозны и ярки, чем первые части. Именно на них часто падает центр тяжести цикла. Характерны стремительные пассажи, самые высокие регистры (до десятой-одиннадцатой позиции), появляющиеся не только эпизодически, как вершины взлетающих фигураций, но и в мелодически выразительных моментах (например, в конце второго эпизода рондо концерта D-dur).
Концерты Диттерсдорфа, созданные одновременно с первыми концертами Гайдна и непосредственно перед концертами Моцарта, показывают становление классической формы скрипичного концерта, многих его качеств и свойств. Но только в творчестве Моцарта окончательно сформировалась классическая форма такого концерта.
Музыкальная культура Вены, скрещивание различных творческих направлений, взаимопроникновение австрийской, чешской, итальянской, немецкой и других национальных школ, обилие форм народно-бытового, в особенности городского искусства, раннее развитие концертной жизни — все это создало благоприятные условия для образования синтеза различных влияний как предпосылки возникновения классического стиля в творчестве Гайдна и Моцарта.
Самым ценным завоеванием венской классической школы XVIII века стало овладение новым, соответствующим требованиям эпохи, более глубоким методом развития музыкальной мысли — сонатной формой. Благодаря ей стало возможным раскрытие образов действительности в их контрастности, сложности развития, столкновении разнородных начал и достижение удивительной художественной цельности, органичности высказывания. Создание этой наиболее глубокой, емкой и динамичной формы было революционным завоеванием музыкального искусства. До наших дней она доказывает свою жизненность и неиссякаемость.
Новый круг образов, связанный с мироощущением нового человека, иной тип музыкального развития предопределили и изменение в трактовке скрипки, вызвали к жизни новые выразительные средства, провели к переосмыслению традиционных видов скрипичной техники, к новому подходу в выразительности, кантилене, тембровой стороне. Переосмысливалось буквально все. Та же прозрачность фактуры — черта внешне идущая от прошлого — стала для Моцарта своего рода открытием, завоеванием художественной полноценности каждого звука (вспомним здесь перегруженность фактуры у Бибера).
Штрихи Моцарта не только выявляют связность и членение мелодии, служат достижению виртуозного эффекта, но более прямо и точно направлены на выявление содержания — подчеркивание жанровости, достижение художественного разнообразия (применение, в частности, несимметричных штрихов при повторении материала придает ему индивидуально-неповторимый характер).
Одним из тех композиторов, в чьем творчестве скрипка зазвучала по-новому, стал Йозеф Гайдн (1732—1809).
Для его творчества характерны неиссякаемый оптимизм, добродушный народный юмор, высочайшее инструментальное мастерство. Его ранние сонаты, квартеты и концерты — яркие образцы галантного стиля и техники. Элементы рококо наиболее заметно проявляются в менуэте (что можно отметить и у Моцарта) — как своеобразное переинтонирование народной сферы танца. В более поздних произведениях мы видим, как менуэт постепенно заменяется широким, напевным Adagio. Изменяет свое простонародное содержание и финал. Стиль зрелого периода творчества Гайдна — непосредственного предшественника, учителя и современника Бетховена — покоряет масштабностью, проявлением героического начала, неожиданными эффектами, острой акцентировкой, виртуозностью письма. Все же в скрипичных сочинениях Гайдна художественный эффект достигается главным образом за счет детальной разработки фактурности, штрихов и других средств и в меньшей мере за счет широкого использования мелодического начала (которое получило особенно яркое развитие в творчестве Моцарта).
Скрипка для Гайдна была одним из любимых инструментов. В крестьянской семье, где он родился, часто исполняли народные песни и танцы. Мальчик слышал игру народных музыкантов. Первоначальные уроки в капелле св. Стефана были успешны. Как вспоминал Гайдн, он изучал там искусство пения, игру на клавире и скрипке у очень хороших мастеров, занимался с Г. Рейтером, а затем с Н. Порпорой, но, по его словам, все же не овладел скрипкой настолько, чтобы выступать в концертах.
В семнадцатилетнем возрасте, в период ломки голоса, Гайдна выгнали из капеллы. Пришлось зарабатывать на жизнь уроками пения и игры на инструментах, а также участием в различных уличных ансамблях — серенадах, сопровождении танцев и т. д. То была хорошая школа практического изучения искусства бродячих музыкантов, городского фольклора.
С 1755 года Гайдн — участник музыкального, кружка в имении Фюрстенберга, где ему поручают исполнение партии первой скрипки в квартетах. Для этого кружка им были созданы первые сочинения — более двадцати квартетов, использующие богатый фольклорный материал и традиции городского музицирования. Не случайно композитор назвал их «дивертисментами», «кассациями», «ноктюрнами» и т. д.
Два года Гайдн служит капельмейстером у графа М. Морцина в имении Лукавец (Чехия). Капелла из двенадцати музыкантов дала ему возможность проявить себя в создании симфонической музыки. С 1761 по 1791 год Гайдн служит в Эйзенштадте (недалеко от Вены), в капелле Эстерхази. Первоначально в капелле было четырнадцать музыкантов, в том числе четыре скрипача. В качестве первого скрипача капеллы Гайдн приглашает знаменитого виртуоза Николо Местрино.
Затем капелла расширяется до двадцати пяти человек и первым скрипачом становится итальянский виртуоз Луиджи Томазини, особенно славившийся исполнением квартетов. Дружба с ним привела к созданию многих произведений, ориентированных на стиль этого замечательного исполнителя. Возможно, именно для него и были написаны Гайдном первые скрипичные концерты.
Во время частых выездов в Вену Гайдн подружился с Моцартом и Диттерсдорфом, который способствовал совершенствованию его скрипичного мастерства. В конце жизни Гайдн говорил: «Я не был чародеем ни на каком инструменте, но я знал силу и действие всех; я неплохо играл на клавире и пел, мог также исполнить концерт на скрипке» (24, 103). Обосновавшись в Вене, Гайдн нередко принимал участие в домашнем музицировании, в основном в квартетах, как альтист и скрипач. В таких музицированиях принимали участие и Моцарт с Диттерсдорфом.
Гайдну принадлежит огромное количество сочинений. Среди них девять скрипичных концертов (сохранились четыре) двенадцать скрипичных сонат, шесть дуэтов для скрипки и альта, квартеты и трио. В его симфониях ведущую роль играют первые скрипки, которым поручен почти весь тематический материал.
Квартеты Гайдна перерастают рамки произведений, предназначенных для домашнего музицирования, излюбленного в Австрии, и, наряду с квартетами Диттерсдорфа, приобретают концертный характер. В них максимально используются выразительно-виртуозные возможности скрипки. Расцвет квартетного творчества Гайдна относится ко времени после 1781 года. Основные темы квартетов этого периода приобретают широкое мелодическое дыхание, появляется значительная тематическая разработка материала (например, в цикле «русских квартетов» ор. 33).
Интересным продолжением программных традиций австрийской инструментальной музыки и звукоподражательных сочинений Фарины и Бибера явилось квартетное сочинение Гайдна «Семь слов Спасителя на кресте» ор. 51, представляющее "семь программных сонат на религиозные тексты (позднее Гайдн переделал это сочинение в ораторию). Сонаты очень лаконичны и предельно выразительны. Глубина содержания и искренность, высокая человечность музыки, ее кантиленность, а также присущая скрипке выразительность в передаче речевых, речитативных интонаций — все это покоряет слушателей. Завершает произведение финал — звуковая картина землетрясения — экспрессивная и драматичная по характеру.
В творчестве Гайдна происходит становление формы классической скрипичной сонаты. Глубокое знание инструмента, его технических и выразительных возможностей предопределило значительность скрипичной партии. Сонаты Гайдна трехчастны, иногда происходит сокращение до двухчастности (выпускается менуэт). Их отличает свобода изложения, смелость стиля, оригинальность музыкальных мыслей, близость приемам народного музицирования.
Первая часть представляет собой развитое сонатное allegro, с контрастными основными темами, мотивной разработкой. Нередки театрализованные патетические интонации, элементы героики. Вторая часть — медленная, типа менуэта, порой элегическая с драматической серединой. Здесь сильнее ощущается импровизационное начало. Третья — танцевальный финал (рондо-соната). Стремительная, острохарактерная музыка с элементами простонародного юмора воссоздает жанровую картинку праздника.
Так, в сонате G-dur первая часть двухтемна. Главная партия — искрящаяся, энергичная, с элементами юмора, дающая богатую возможность для мотивной разработки. Побочная партия контрастна, это напевная широкая мелодия на фоне триольного колышущегося ритма. Разработка содержит контрастные сопоставления, драматические интонации, которые в чем-то предвосхищают сонаты Бетховена.
Вторая часть — Adagio с оттенком менуэтности. Выразительно, напевно звучит основная мелодия. Лишь в середине появляются ниспадающие драматические интонации, развивающие сферу драматизма первой части. Завершается соната острохарактерным танцевальным Presto. Здесь господствуют народный колорит, озорная шутка.
Крайние части перекликаются по настроению. Есть связи и между первой и второй частями, что способствует созданию единства цикла. Смелость и свобода в сочетании голосов, свежесть образов, искрящаяся энергия, комические эффекты — лучшие черты этого произведения.
Концерты Гайдна трехчастны. Первая часть, в отличие от концертов Диттерсдорфа, наиболее масштабна и глубока по содержанию. Здесь мы уже находим классическую форму сонатного allegro. Оркестровая экспозиция излагает, как правило, обе основные темы. Тема главной партии — энергичная, волевая, порой фанфарного характера, построена по ступеням трезвучия. Нередки двухэлементные темы с внутренним контрастом, дающие богатый материал для дальнейшего драматургического развития. Тема у солирующей скрипки обычно изложена весьма импозантно: двойные ноты, аккорды, яркие штрихи, акценты. Примером могут служить основные темы Первого концерта и так называемого «Мелькер-концерта», написанного для Л. Томазини.
Побочная партия проходит в тональности доминанты. Она также часто двухэлементна. Певучесть не достигает широты мелодики Моцарта. Преобладает скерцозный элемент — например, в побочной теме Первого концерта. Экспозиция небольшая по размерам. Центр тяжести падает на разработку. Здесь господствует главная партия. Фактура усложняется, появляются двойные ноты, трели, сложные штрихи, волны арпеджий и фигураций.
Драматизация происходит либо в разработке (концерт № 2), либо в динамизированной репризе, что можно рассматривать как интересный прием развития формы, например, в концерте № 1. Вторая часть — обычно трехчастное Adagio, Преобладает настроение мечтательности, лирической успокоенности. Характерны широта мелодического дыхания, импровизационность изложения. Привлекает красота мелодики — например, в Первом концерте.
Финалам концертов присущ танцевальный характер. Стремительные, блестящие, они перекликаются с финалами концертов Диттерсдорфа. Здесь ярче использованы возможности скрипки. Например, в Первом концерте — высокие позиции, трели, децимы, прыгающие штрихи в высоких позициях, стремительные пассажи, двойные ноты и аккорды. Широко использованы народные элементы и приемы игры — синкопирование на слабой доле такта, создающее впечатление нарочитой неуклюжести (главная тема рондо Второго концерта), подражание игре с бурдонирующими струнами. В финалах сильно ощущается жанровое начало.
Гайдн внес огромный вклад в скрипичную музыку. Своим творчеством он способствовал окончательной стабилизации сонатности в первой части сонаты и концерта, создал выдающиеся образцы скрипичной сонаты и сольного концерта. В его творчестве нашли выражение идеи создания национального музыкального стиля на основе претворения достижений народного искусства.
Гайдн сумел синтезировать профессиональные и народные традиции, впервые в столь широком плане ввести народные интонации и ритмы, простонародный юмор в самые высокие музыкальные жанры. Его квартетное творчество, в котором скрипка получила новую богатую сферу применения своих качеств и возможностей,— выдающееся достижение гения. Эти сочинения до сих пор остаются популярными на эстраде.
Меньше исполняются концерты и сонаты Гайдна, которые по сравнению с творчеством Моцарта, Бетховена, Шуберта оказались несколько в тени. Но глубина их содержания, мастерство формы, яркость использования скрипки — все это дает основание говорить о том, что эти шедевры никогда не исчезнут с эстрады.
В становление развитой классической формы скрипичного концерта наряду с Гайдном внес неоценимый вклад В. А. Моцарт (1756—1791).
Он родился в семье известного музыканта — скрипача и композитора, члена Зальцбургской капеллы Леопольда Моцарта. В год рождения Вольфганга Леопольда Моцарт опубликовал свою знаменитую «Скрипичную школу» — пособие, сыгравшее огромную роль в развитии скрипичного искусства. В этой Школе (переведенной и на русский язык и изданной в Петербурге в 1804 году под заглавием «Основательное скрипичное училище») Леопольд Моцарт обосновывает новые методические и эстетические нормы исполнительского искусства.
В отношении постановки он указывает наиболее «удобный», но все же устаревший способ держания скрипки — справа от подгрифа, а также выгиб наружу кисти левой руки, что приводило к положению руки близко у порожка и вытянутым пальцам. Он рекомендует держание скрипки левой рукой на основании указательного пальца и поддержку ее верхней частью большого пальца. Локоть правой руки он не советует слишком поднимать.
В своих указаниях Леопольд Моцарт стремится добиться у ученика эластичной постановки, свободных рук. Он всегда ищет воплощения музыкального замысла, конечного звукового результата, обосновывая именно им необходимые формы постановки. Так, он рекомендует держать смычок серединой указательного пальца (современный способ), что «способствует в гораздо большей степени к извлечению благородного и мужественного звука на скрипке». Очень важны его замечания: «двигай плечом мало, а локтем больше», «привыкай с самого начала к длинному, но не медленному, тихому и плавному льющемуся движению смычка», «начинающий должен играть размеренно, весьма старательно, крепко и громко, а не слабо и тихо», добиваться «полного и чистого тона» и т. д.
Леопольд Моцарт пишет о вокальности скрипичного тона, близости его к выразительной музыкальной речи — стихотворной. Важны его указания об интерпретации сочинений, расшифровке мелизматики, импровизации украшений, применении вибрации, о разнице воспитания оркестрового скрипача и скрипача-солиста и т. д. По поводу исполнения Adagio он пишет, что одинаково плохо, если скрипач применяет «излишние и глупые» украшения, или если в его игре «ноты очень пусты и заметно, что играющий не знает, что делает».
Эстетические позиции Л. Моцарта по вопросам исполнительства отражает следующая цитата из его Школы: «Не следует ли предпочитать более скрипача-оркестранта, нежели искусного солиста? Солист может все играть по своему произволу и выражение подгонять под свою мысль и свою руку. А оркестрант должен мгновенно проникать, благодаря проворству и вкусу, в мысли и выражения разных композиторов и верно их воплощать. Он должен много сил употреблять на проникновение в музыку, в искусство сочинения, в различение нравов. Притом он должен еще иметь особо оптимистичный характер, дабы свои обязанности выполнять с честью, особенно если он хочет со временем стать руководителем оркестра». «Но все нынче хотят играть соло». И он делает вывод: «Итак, не должно играть соло, пока сначала хорошо не обучишься искусству аккомпанировать».
Передовые взгляды Л. Моцарта имели существенное значение в формировании В. А. Моцарта. Вольфганг начал играть на скрипке почти самостоятельно. Конечно, он слышал игру отца и наблюдал его занятия с учениками. Первые сведения об игре Моцарта на скрипке относятся к четырехлетнему возрасту. (Известен эпизод, когда в 1762 году при въезде в Вену мальчик сыграл на скрипке менуэт, избавив отца от таможенной пошлины.) В Вене Моцарт играл на скрипке при дворе и получил в подарок скрипку.
В шесть лет он с листа сыграл дома партию второй скрипки в довольно сложном трио Венцеля, затем, осмелев, сыграл партию первой скрипки, хотя и бессистемной аппликатурой и неуверенно, но без остановки. Этот эпизод заставил Леопольда Моцарта уделить серьезное внимание обучению сына на скрипке. Через год Вольфганг с триумфом выступает в Мюнхене, Аугсбурге, Мангейме, Франкфурте, играя на скрипке, клавесине, клавире. В этот период его слышал четырнадцатилетний Гёте. В 1763 году Моцарт дает концерты в Париже, в следующем году — в Лондоне и других городах Европы и в 1766 году возвращается в Зальцбург. Во время своих гастролей Моцарт общается со многими известными скрипачами — П. Гавинье, П. Нардини, С. Ледюком, X. Каннабихом и другими.
Во время поездки Моцарт создает свои первые скрипичные сочинения — шестнадцать сонат для клавира и скрипки. В Зальцбурге он был зачислен в капеллу скрипачом, а с 1769 года становится концертмейстером (правда, вначале без жалования). Два года проводит Моцарт в Италии, выступая с концертами в одиннадцати городах. Он усиленно занимается на скрипке, о чем пишет сестре из Болоньи: «Сейчас на моей скрипке снова натянуты струны, и я играю на ней ежедневно».
В Италии Моцарт познакомился с творчеством знаменитых итальянских скрипачей — Корелли, Вивальди, Тартини, Джеминиани, Локателли, Верачини, а также их учениками. На него большое впечатление произвело творчество Нардини, Боккерини и Мысливечека, с которым он познакомился, искусство Пуньяни.
По возвращении из Италии Моцарт часто выступает как скрипач. Он исполняет скрипичные концерты Мысливечека, Ваньхаля и других авторов. Много времени отнимает работа концертмейстером капеллы. В этот период он создает все основные свои произведения для скрипки.
Леопольд Моцарт очень ценил скрипичное дарование сына. В 1777 году он писал Вольфгангу: «Ты хорошо знаешь, как бы ты отлично играл, если бы с душой и прилежанием занимался. Ты был бы первым скрипачом в Европе». На что Вольфганг шутливо ответил ему из Мюнхена: «В заключение я сыграл свою последнюю кассацию в B-dur. Все выглядело великолепно. Я играл так, как если бы я был величайшим скрипачом во всей Европе».
После поездки 1777 года Моцарт перестает публично играть на скрипке. Он даже отказывается быть скрипачом в капелле. Он пишет: «Одно только я испрошу у Зальцбурга, а именно: чтобы я не находился при скрипке, как было раньше. Я не хочу более оставаться скрипачом; я хочу дирижировать за клавиром...» Позднее Моцарт играет в домашнем кругу. В Вене его слышал, к примеру, И. Ф. Экк. В Вене же Моцарт играл на альте в квартете с Й. Гайдном, К. Диттерсдорфом и Я. Б. Ваньхалем.
Игру Моцарта отличало стремление в первую очередь к выразительности, экспрессии исполнения. «Я играю с такой экспрессией, как никто»,— писал он отцу; «все хвалили чистоту моего тона»,— замечает он в другом письме. М. Клементи отмечал: «Игра Моцарта — ум и обаяние».
Стремление заставить слушателя глубоко понять и пережить исполняемое произведение, учесть возможности его восприятия руководило как Моцартом-исполнителем, так и Моцартом-композитором. Ему были близки слова его отца: «Я не любитель ужасающих скоростей, в угоду которым звучность инструмента используется только наполовину и приходится, едва дотрагиваясь смычком до скрипки, играть почти что в воздухе» (по поводу манеры игры А. Лолли). «Игра Моцарта шла от сердца»,— вспоминал Гайдн. В то же время Бетховен, оценивая игру Моцарта на клавире с позиций нового стиля, отмечал: «В старофранцузской манере, элегантно, но отрывисто, без легато».
Интересен отзыв Моцарта о чрезвычайно быстром исполнении одного из его клавирных концертов Фоглером: «Я пришел в ужас. Неужели это можно назвать игрой? Слушатели только видят музыку и исполнение; слушать, думать и чувствовать не могут ни они, ни подобный исполнитель. Я, наконец, ему заметил: "слишком скоро!"... Надо играть пьесу с определенной быстротой, ничего не пропуская и не изменяя; с выражением и вкусом, соответствующими и подобающими данной пьесе, словом так, чтобы слушатель принял исполнителя за автора!» В этом высказывании ясна позиция Моцарта-интерпретатора.
Моцартом создано для скрипки шесть скрипичных концертов (подлинность скрипичного концерта Es-dur пока находится под сомнением), Концертная симфония для скрипки и альта, Кончертоне для двух скрипок, два концертных рондо, Adagio и Andante, тридцать пять скрипичных сонат, два дуэта для скрипки и альта, дуэт для двух скрипок, камерные сочинения.
Скрипичные концерты (так называемые «малые») содержатся также в его четырех серенадах — Андреттеровской (двухчастный Концерт), серенадах К. 189b (трехчастный) и К. 213а(двухчастный) и, наконец, в Гафнеровской серенаде — трехмастный концерт, не уступающий его основным концертам по масштабу и виртуозному размаху (финальное рондо из него известно в концертной обработке Крейслера).
К 1773 году относится Кончертоне, написанное еще в значительной мере в стиле concerto grosso, а также «малый» концерт F-dur из Андреттеровской серенады. В следующем году Моцарт пишет трехчастный концерт B-dur в другой серенаде. Основные свои скрипичные сочинения Моцарт создает в 1775 году — пять скрипичных концертов, двухчастный скрипичный концерт A-dur в серенаде, два скрипичных рондо с аккомпанементом оркестра и Adagio. Концертная симфония для скрипки и альта относится к 1779 году. Шестой и Es-dur'ный концерты (в отношении последнего есть сомнения в его подлинности) были изданы после смерти композитора, и рукописей их не сохранилось.
Некоторое время Моцарту приписывали концерт «Аделаида», написанный якобы им в Париже еще мальчиком. Выяснилось, что это — лишь искусная стилизация, принадлежащая французскому альтисту Р. Казадезюсу. Остались неоконченными Концертная симфония для скрипки, альта и виолончели (1779) и Концерт для скрипки и клавира (1778).
Концерты Моцарта — важнейший этап развития скрипичного концерта. В отличие от Гайдна, у Моцарта преобладает лирико-поэтический и драматический характер музыки. Удивительное совершенство, тонкость и изящество — отличительные черты его концертов. Неистощимая мелодическая изобретательность, теплота и широта лирического высказывания (для Моцарта «мелодия — душа музыки»), ярчайшее выделение солирующей скрипичной партии, мастерское использование выразительных возможностей инструмента делают его концерты непревзойденными образцами этого жанра.
В творчестве Моцарта произошел плодотворный синтез многих традиций, ассимиляция различных влияний. Он писал: «Никто не затратил столько труда не изучение композиции, как я. Нет ни одного известного композитора, чье творчество я на изучал бы прилежно и многократно». Кроме обобщения австрийских традиций можно отметить и творческое освоение итальянских традиции (Тартини, Нардини, Джеминиани, Боккерини), французских (Гавинье, Картье), а также влияние французского «романса», трактовки рондо (проникновение минорных эпизодов), австрийской народной музыки («серенадности», лендлера) и т. д.
Подход Моцарта к жанру скрипичного концерта виден из его письма отцу по поводу своих фортепианных концертов: «Концерты дают нечто среднее между слишком трудным и слишком легким, они блестящи, приятны для слуха, но, разумеется, не впадают в пустоту: то тут, то там знаток получит настоящее удовлетворение, но и незнатоки останутся довольны, сами не ведая почему». В концертах Моцарт стремился преодолеть традиционные схемы, сделать концерт более ярким, динамичным, демократичным, привести форму в соответствие с новым, более богатым содержанием, мироощущением. Современникам Моцарта многие его новшества казались необычными.
В концертах Моцарта (за исключением некоторых «малых» концертов) господствует трехчастный цикл. Для первой части характерны следующие черты: носителем тематического начала является скрипка, темы контрастны, ярки, завершенны; главная тема — волевая, решительная, использующая элементы фанфарности, маршевости, построена обычно по ступеням трезвучия; побочная — лирическая, напевная; в разработке нередки новые темы (обычно как вариант основных).
Вторые части — сфера проникновенной лирики. Здесь преобладают песенность, романсовость, импровизационность изложения. В середине части нередко вторжение драматического начала — как продолжение драматических интонаций первой части. Обычна песенная, трехчастная форма, нередко с элементами сонатности. Исключение — Пятый концерт, где вторая часть написана в полной сонатной форме, а также Первый концерт.
Финалы — в форме рондо-сонаты — это картины народного веселья, праздника. Легкость, «полетность» музыки, неистощимая выдумка, импровизационность контрастируют с центральным лирическим эпизодом, несущим нередко драматические черты.
Уже в первых двух концертах — № 1 B-dur (1775) и № 2 D-dur (1775), небольших по размеру и скромных по использованию виртуозных возможностей инструмента, складываются основные черты концертного стиля композитора. В Первом концерте основная тема содержит два образа — волевой и интимный, изящный. Вторжение драматических интонаций воспринимается как один из основных моментов художественного построения. Ломаные октавы предвосхищают бетховенские. Они подготовлены вторым элементом главной партии и затем продолжены в побочной партии.
В разработке развитие осуществляется не столько путем тематической работы, сколько по принципу дополнения основных тем, их мелодического и интонационного варьирования. Характерно для Моцарта стремление к «разомкнутости» тем и построений, их устремленности вперед, что создает ощущение моторности изложения, органичности построения. В репризе происходит обогащение основного материала. Необычайно впечатляет кульминационный момент — органный пункт, на фоне которого шесть тактов тянется выдержанная нота у солирующей скрипки.
Во второй части наличествуют две экспозиции сонатной формы. Волнообразный аккомпанемент дает импульс движению. На его фоне развертывается свободно льющаяся песня. Главная партия построена на элементе главной партии первой части. И в разработке можно отметить определенную связь с материалом разработки первой части.
Финал носит жанровый характер. Здесь присутствует и танцевальное начало, и волевые, решительные интонации, и напевные — как продолжение развития предыдущих частей. Красочное зрелище праздника, частая смена «декораций» — все направлено не только на завершение цикла в гайдновском плане, но и на то, чтобы дать возможность слушателю по контрасту ощутить глубину и значимость предшествовавших образов. Отсюда и появление в финале лирического центра, и проникновение в него драматических интонаций.
В своих концертах Моцарт одним из первых решил задачу психологической цельности цикла на основе развития единого тематического материала (моноинтонационность), выразительных средств и использования единой (главным образом, развитой сонатной в сочетании с рондо) формы. Таким образом, он достигает нового качества формы концертного цикла в целом, приближения к ее симфонизации и драматизации.
Для моцартовских концертов характерно также и диалектическое единство развития тематического материала в сольных и оркестровых партиях, стремление везде уйти от повторности мысли. Это проявляется и в динамизации репризности, и в асимметричности штрихов при повторении, и в речевой выразительности, лежащей в основе фактуры, и т. д.
Вершиной моцартовского скрипичного творчества Пятый концерт. В оркестровой экспозиции отсутствуют главная тема (в оркестре проходит лишь ее сопровождение из второй экспозиции, имеющее здесь характер самостоятельной темы) и связующая тема. Это может быть объяснено тем, что между первой и второй экспозициями звучит медленное Adagio, построенное на главной теме. Adagio написано в стиле австрийской серенадной музыки и, возможно, содержит элементы программности, вызывая ассоциации с восходом солнца.
Основная тема главной партии концерта (имеющая интонационное сходство как с концертом Вивальди № 4 ор. 6, так и с концертом Мысливечека) — волевая, решительная, устремленная — вступает как новый материал: начальное tutti не дублирует скрипичное соло, сохраняя его значимость как основного голоса. (Это можно отметить и в «Кончертоне», как, впрочем, и у Баха, Диттерсдорфа, Мысливечека.) Ликующая радость, рожденная просветлением Adagio, усиливается оркестровым сопровождением, контрапунктически проводящим первую тему оркестрового tutti. Второй элемент главной партии более напевен, имеет оттенок танцевальности, грациозности.
Развиваясь, главная партия подводит к первой побочной теме, широкой и напевной (она в чем-то перекликается по настроению с Adagio). В атмосферу ликующего настроения, лирического подъема неожиданно вторгается драматическая, с отдельными трагическими по настроению интонациями вторая побочная партия, поражающая широким разливом чувства.
Характерно, что и здесь Моцарт отходит от выделения чистой мелодической линии, перенесения только на нее смысловой нагрузки. В качестве аккомпанемента проводится ритмическая группа, чрезвычайно контрастная и по характеру (это маршевый элемент, сходный с ритмом главной партии Четвертого концерта, звучащий, кстати, и в партии солиста), и по своей драматургической задаче — продолжать «во втором этаже» основное стремительное движение главного материала, главной мысли концерта («Сквозь тернии к звездам»).
Небольшая разработка с новой минорной темой и реприза не вносят существенно нового в образное развитие. В конце части — фермата для каденции. Кода носит обрамляющий характер. В партии оркестра появляются элементы фактуры Adagio. Сольная партия динамизируется, ярче проступает здесь принцип соревнования солиста и оркестра.
Необычна по форме вторая часть. Она написана в полной сонатной форме с двойной экспозицией, разработкой, каденцией и кодой - единственный пример в практике скрипичного концерта.) Не случайно современники не смогли принять такую часть как органичную в цикле и Моцарту пришлось создать для этого концерта две другие вторые части, в обычной трехчастной форме — Adagio (1776) и Andante (1785), которое не сохранилось. Здесь также во вторую сольную экспозицию введен новый материал. Разработка построена на элементах главной и побочной партий. Впечатляет драматический раздел в середине разработки, непосредственно перед репризой. Отдельные интонации напоминают Lacrimosa моцартовского Реквиема.
Третья часть написана в форме рондо-сонаты. В финал введены четыре эпизода, крайние из которых являются побочной партией, а два средних построены на новых темах. Третий — рондообразный эпизод использует финальную музыку балета Моцарта к опере «Лючио Силла». Это — «турецкая» музыка, столь излюбленная Моцартом в операх, характерный пример юмора. Не случайно Моцарт подчеркивает: «играть на струне Соль».
Последним сольным скрипичным концертом стал D-dur'ный (К. 271а-i), известный под седьмым номером. Моцарт создал его в Зальцбурге к именинам сестры и сам впервые исполнил это сочинение. Возможно, здесь он последний раз взял публично в руки скрипку как солист — с середины 1777 года он перестал выступать как скрипач.
История концерта необычна. Почти сто тридцать лет это сочинение оставалось неизвестным. Лишь в 1905 году о нем появились первые сведения. Оказалось, что еще в 1835 году скрипач Э. Созей сделал копию концерта с автографа Моцарта для своего учителя Пьеро Байо. Копия оставалась в семье Созея. Подлинник, приобретенный в свое время Ф. А. Хабенеком, исчез. Когда в печати появились сообщения о копии концерта, нашлась еще одна копия, хранившаяся в Берлинской библиотеке. Их сопоставление выявило почти полную идентичность. Концерт был опубликован и впервые исполнен в 1907 году несколькими исполнителями, среди которых был и Дж. Энеску.
Этот концерт масштабнее концертов 1775 года. Это — целостный концертный цикл, в котором синтезируются новые тенденции стиля Моцарта, заметно возрастает симфоническое начало, драматизируются образы, более ярко выражено виртуозное начало, усилены народные влияния, что, в частности, проявляется во включении в финал чешской колядки, в простонародном характере темы второй части.
Первая часть — короткая, сжатая, по размеру даже меньшая, чем в последних концертах 1775 года. Оркестровая экспозиция усечена за счет связующей темы, проходящей только в партии скрипки. Образы первой части — мужественные, динамичные. Характерна экспрессивность выражения, эмоциональные контрасты. Две основные темы, хотя и контрастируют между собой, в целом могут рассматриваться как две грани одного образа. Их сближает и то, что обе они изложены как секвентный диалог с оркестром, создающий характер декламационной приподнятости. Небольшая разработка начинается у скрипки в двойных нотах. В репризе связующая тема опущена, что придает большую динамику этому разделу формы.
Вторая часть (сжатая сонатная форма) — простой, изящный, грациозный народный напев в стиле менуэта, который, начинаясь в плавном и спокойном движении, приобретает затем более взволнованный характер. В довольно развитой разработке в партии скрипки разворачивается инструментальная мелодия широкого дыхания, с большими скачками (которые порой достигают двух октав). При этом возникает как бы два пространственных пласта — своеобразный диалог, осуществляемый средствами одного инструмента. Здесь же Моцарт впервые применяет децимы.
Финал написан в форме рондо-сонаты. Он очень масштабен и превосходит по своим размерам финалы остальных концертов. Основными являются здесь народно-песенные и танцевальные образы. Не случайно и включение во все разделы финала тематики чешской колядки, что подчеркивает простонародный характер образов.
Господствует виртуозность, моторность, блеск. Контрастом является эпизод в разработке (h-moll), отмеченный романтической взволнованностью, драматизмом, патетикой, во многом предвосхищающими Бетховена. Характерно и появление интонаций главной темы первой части Пятого концерта.
Концерты Моцарта после смерти автора почти пятьдесят лет не исполнялись на эстраде. Их во многом постигла та же участь, что и скрипичное творчество Баха. Они опередили свое время и лишь с середины прошлого века вновь стали входить в репертуар.
Важным разделом скрипичного творчества Моцарта являются его скрипичные сонаты. Как уже указывалось, им создано тридцать пять сонат для клавира и скрипки. Шестнадцать из них были созданы во время раннего периода творчества и связаны с концертной деятельностью Моцарта, поездками в Париж, Лондон, Гаагу и другие города. Первые скрипичные сонаты относятся к 1763 году.
В ранних сонатах клавир, как правило, господствует над сольной скрипкой, в развитии музыки проявляются черты импровизационного мастерства композитора, его блестящее владение не только клавиром, но и скрипкой. Характерно, что сонаты для клавира и скрипки возникли ранее его чисто клавирных сонат и были как бы подступами к ним.
В тематизме сонат Моцарта во многом проявились вокальные влияния, связанные, в частности, с оперным творчеством, мелодическая напевность, декламационность. В то же время здесь четко проявляются и жанровые комплексы, в первую очередь танцевальные. Полифонические приемы, хотя и представлены, не занимают в скрипичных сонатах заметного места, проявляясь чаще всего в имитациях, перекличках, полифонических структурах развертывания материала.
Для скрипичных сонат Моцарта в целом характерно разнообразие структуры цикла. Наряду с трехчастным циклом имеются и двухчастные построения. Типичное строение моцартовских сонат все же трехчастное: первая часть быстрая, динамичная, порой с контрастными темами, драматическими элементами, воплощающая глубокие художественные образы; вторая — медленная, песенная, нередко углубленно-лирическая, трехчастная с драматизированной средней частью; финал — типа рондо, порой — тема с вариациями, воплощающий настроение праздника, оживления, построенный на жанрово-танцевальных темах.
В двухчастных сонатах несколько иная структура цикла, более близкая к старинным формам. Первая часть нередко медленная, порой трактуемая как развернутое вступление, интрада. Здесь господствует торжественное, патетическое или интимно-лирическое начало. Вторая часть — жанровая, танцевальная или тема с вариациями, где Моцарт проявляет неистощимую выдумку. Но встречаются сочинения и с обратным соотношением темпов, и соната оканчивается относительно медленной, спокойной музыкой.
Наиболее значительные в художественном отношении, развитые по концертной фактуре сонаты созданы Моцартом в венский период творчества. В них стабилизируется сонатный классический цикл, углубляется образность, возрастает драматизм. Они стали вершиной скрипичной сонаты XVIII века.
К лучшим скрипичным сонатам Моцарта относятся В-dur'ная (1784), А-dur'ная (1788). Они не уступают его наиболее значительным фортепианным сонатам — таким, как c-moll (1784), A-dur (1788) и D-dur (1789), в чем-то предвещающим уже бетховенский стиль.
Моцартом созданы и другие ансамблевые сочинения с участием скрипки: два дуэта для скрипки и альта, вариации для скрипки и альта, дуэт для двух скрипок, трио-сонаты, Allegro для фортепиано и скрипки, два цикла вариаций для фортепиано и скрипки, двадцать шесть струнных квартетов, семь фортепианных трио, дивертисмент для струнного трио, два фортепианных квартета, семь струнных квинтетов, среди которых знаменитый g-moll'ный, ряд других ансамблей.
Значение скрипичного творчества Моцарта невозможно переоценить. Его влияние на композиторов не только венской школы, но и других стран, в том числе на русских композиторов, общеизвестно. В пору, когда были забыты его концерты, камерные произведения не исчезали с эстрады, служили образцом трактовки скрипки, использования ее выразительных возможностей. Именно от Моцарта идет линия симфонизации скрипичного концерта; он один из первых создал образцы лирического скрипичного концерта, виртуозно-художественного использования скрипки как концертного инструмента.