История создания и последующей деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) в 1917-1922 годах

Часть 1. ВЧК против "Народного Союза Защиты Родины и Свободы"

К моменту переноса столицы Советской России из Петрограда в Москву, там не было серьёзных подпольных белогвардейских организаций, готовых начать вооружённую борьбу с большевиками.

Готовясь разжечь в России полномасштабную гражданскую войну правящие круги Англии и Франции (Антанты), решили, так сказать "исправить" этот недостаток и создать в Москве, мощную белогвардейскую офицерскую организацию, имеющую всероссийский масштаб.

Однако учитывая опыт быстрого разгрома офицерских организаций в Петрограде в период с ноября 1917 по февраль 1918 года, из-за их недостаточной конспиративности, было решено поставить во главе этой новой военной белогвардейской организации в Москве бывшего видного функционера партии правых эсеров Бориса Савинкова который по своей прежней политической и военной деятельности практически идеально подходил для этой роли.

Родился 19 (31) января 1879, в семье военного юриста. Его отец, Виктор Михайлович Савинков был заместителем прокурора окружного военного суда в Варшаве, и за либеральные взгляды уволенный в отставку, умер в 1905 в психиатрической лечебнице. Его мать, Софья Александровна, урождённая Ярошенко (1852/1855-1923, Ницца). Старший брат Александр — социал-демократ, был сослан в Сибирь, покончил с собой в якутской ссылке в 1904 году. Младший брат Виктор — офицер русской армии (1916–1917 годах), до призыва в армию журналист, художник, участник выставок "Бубнового валета", масон. Сёстры: Вера (1872–1942; в замужестве Мягкова) — учительница, литературный критик, сотрудница журнала "Русское богатство", София (1887/1888 — после 1938, в замужестве Туринович) — эсерка, эмигрантка.

Савинков учился в гимназии в Варшаве (в один период с будущим известным эсеровским террористом И. П. Каляевым), затем в Петербургском университете, из которого исключён за участие в студенческих беспорядках. Некоторое время повышал образование в Германии.

В 1897 году арестован в Варшаве за революционную деятельность. В 1898 входил в действовавшие в Варшаве социал-демократические группы "Социалист" и "Рабочее знамя". В 1899 арестован, вскоре освобождён. В том же году женился на Вере Глебовне Успенской, дочери писателя Г. И. Успенского, имел от неё двух детей.

Печатался в газете "Рабочая мысль". В 1901 работал в группе марксистов — пропагандистов в Петербурге, являясь членом социал-демократической организации "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". В 1901 году арестован полицией, в 1902 году был выслан в Вологду.

В июне 1903, Савинков бежит из ссылки в Женеву, где вступает в партию социалистов — революционеров (эсеров) и вскоре вошёл в состав её "Боевой организации". После этого достаточно быстро стал первым заместителем её тогдашнего руководителя Евгения Азефа. В 1904–1905 годах, принимал участие в подготовке ряда террористических актов на территории России, в том числе: в убийстве министра внутренних дел В. К. Плеве, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, покушения на министра внутренних дел Дурново и на московского генерал-губернатора Дубасова.

После разоблачения в 1908 году Азефа, как агента российской политической полиции, Савинков становится руководителем Боевой организации и возглавляет её вплоть до её роспуска в 1911 году. Однако за эти три года его руководства Боевой организацией, эсеровскими боевиками не было совершено ни одной удачной боевой акции.

После Февральской революции 1917 года, Савинков вернулся 9 апреля 1917 в Россию и возобновил политическую деятельность: он был назначен комиссаром Временного правительства в 7-й армии. С 28 июня 1917 — комиссар Юго-Западного фронта.

Савинков активно выступал за участие России в Первой Мировой войне до победного конца. Поддержал генерала Корнилова в его решении 8 июля 1917, ввести смертную казнь на Юго-Западном фронте. В середине июля 1917, Савинков советовал Керенскому заменить генерала Брусилова Корниловым на посту Верховного Главнокомндующего, обосновывая это тем, что Корнилов имеет доверие офицерства. В том же месяце Савинков стал управляющим военного министерства и заместителем военного министра (военным министром был сам премьер Керенский) и реальным претендентом на полноту диктаторской власти в стране.

22 августа 1917 года по указанию Керенского прибыл в Ставку для переговоров с Корниловым. Согласовав ряд вопросов, Савинков уехал в Петроград. 27 августа 1917 после начала мятежа Корнилова и наступления его войск на Петроград был назначен военным губернатором Петрограда и исполняющим обязанности командующего войсками Петроградского военного округа. Предложил Корнилову подчиниться Временному правительству, но 30 августа 1917, подал в отставку, не согласный с арестом генерала Корнилова и общим "полевением" Временного правительства. После этого был вызван в ЦК партии эсеров для разбирательства по поводу его возможной причастности к неудавшемуся путчу Корнилова, однако на это заседание не явился, заявив, что партия эсеров больше не имеет "ни морального, ни политического авторитета", за что и был 9 октября 1917, исключён из партии. На Демократическом совещании 22 сентября 1917 был избран в так называемый Временный Совет Российской Республики (Предпарламент) как депутат от Кубанской области и вошёл в состав его секретариата.

Октябрьскую революцию Савинков встретил крайне враждебно заявив, что: "Октябрьский переворот не более как захват власти горстью людей, возможный только благодаря слабости и неразумию Керенского". Сразу после начала Октябрьской революции Савинков пытался помочь осаждённому в Зимнем Временному правительству, ведя переговоры с генералом М. В. Алексеевым о посылке войск в Петроград. После ареста большевиками Временного правительства он уехал в Гатчину, где был назначен комиссаром Временного правительства при генерала П. Н. Краснова, войска которого должны были разгромить большевиков в Петрограде. После разгрома большевиками генерала Краснова, Савинков бежал на Дон к атаману Каледину. Позднее на Дону в декабре 1917 — январе 1918, Савинков участвовал формированием белогвардейской Добровольческой армии, входил в состав её гражданского правительства, так называемый "Донской гражданский совет".

В конце февраля 1918, Савинков прибыл с Дона в Москву и в марте 1918 создал в Москве из группы гвардейских офицеров подпольную военную контрреволюционную организацию "Народный Союз защиты Родины и Свободы", который вскоре достиг численности 800 человек. Целями этой организации было свержение Советской власти, установление военной диктатуры и продолжение войны с Германией.

Во главе "Народного Союза защиты Родины и Свободы", находился Борис Савинков. Секретарь и казначей — Флегонт Клепиков. Связь с провинциальными организациями и руководство пропагандой — доктор Аксанин (Н. С. Григорьев). А. А. Дикгоф — Деренталь помогал поддерживать связи с иностранными представительствами. Его жена Л. Е. Дикгоф была личным секретарём Б. В. Савинкова.

Организация, созданная Савинковым, строилась по принципу пятёрок, при котором любой вышестоящий начальник знал только четырех своих подчиненных.

Военными структурами "Народного Союза защиты Родины и Свободы", руководил штаб во главе с полковником Перхуровым.

Штаб состоял из отделов: оперативного, мобилизационного, разведки и контрразведки, связей с союзниками, агитационного, террористического, связей с местными организациями.

В состав штаба входили полковник Гоппер — подбор офицерских кадров, полковник Страдецкий — связь с белогвардейскими армиями на всех фронтах, подполковник Бреде (Ф. А. Бриедис) — разведка, контрразведка и антибольшевицкая пропаганда в латышских стрелковых частях. Кавалерийский центр штаба возглавлял бывший ротмистр Сумского гусарского полка А. А. Виленкин, артиллерийский центр — бывший офицер 3-й гвардейской артиллерийской бригады капитан Шредер.

Многие из членов организации состояли на службе в различных советских военных и хозяйственных учреждениях. Легальным прикрытием для савинковской организации в Москве была "Московская продовольственная милиция", возглавляемая участником Веденниковым. Он легализовывал заговорщиков, принимая их в качестве сотрудников в состав московской продовольственной милиции, выдавая им оружие и соответствующие документы.

"Народный Союз защиты Родины и Свободы" финансировался переехавшими в Вологду из Петрограда французским и английским посольствами. Французский посол Нуланс передал Савинкову 2 миллиона рублей. Сотни тысяч рублей получил Савинков и от англичан. От будущего президента Чехословакии Масарика, Савинков получил 200 тысяч рублей специально для устройства террористических актов против руководителей Советского государства. ("Документы об антинародной и антинациональной политике Масарика" — М.: "Иностранная литература", 1954. — с. 21, В. Краль "О контрреволюционной и антисоветской политике Масарика и Бенеша" — М.: "Иностранная литература", 1955. — с. 80).

Англо-французский план использования организации Савинкова для свержения Советской власти состоял в следующем: организовать антисоветский мятеж чехословацкого корпуса, двигавшегося к Владивостоку, повернуть этот корпус на север, в сторону Архангельска, где предполагалось высадить английский десант. В момент выхода чехословацкого корпуса к верховьям реки Волга, Савинков должен был поднять восстания в Рыбинске, Ярославле, Костроме, Муроме, Казани и ряде других городов и удерживать их в своих руках до подхода с севера из Архангельска английских войск, а с востока — чехословацкого корпуса. Одновременно предполагалось поднять восстание в Москве и тем самым окончательно свергнуть Советскую власть.

Заговор английского и французского посольств помимо мятежа чехословацкого корпуса и организации Савинкова, так же предусматривал мятеж левых эсеров против Советского правительства, срыв Брестского договора и возобновление войны с Германией. По показаниям Савинкова в ходе суда над ним в Москве в 1924 году, французское посольство дало прямое задание левым эсерам убить немецкого посла Мирбаха с целью развязать войну с Германией: "Мне было известно из французских источников, от того же Гокье и Гренара, что они (левые эсеры.) тоже получали помощь от французов. Греиар мне говорил о том, что убийство Мирбаха было сделано при известном участии французов через левых эсеров. Французы, зная, что левые эсеры будут выступать в Москве, наши силы перебросили сознательно на Верхнюю Волгу, стараясь приурочить время нашего выступления к восстанию левых эсеров". (Сборник "Дело Бориса Савинкова" — М.: "Рабочая Москва", 1924. — с. 60).

Однако полностью использовать организацию Савинкова англичанам и французам не удалось, поскольку в мае 1918, о её существовании стало известно центральному аппарату ВЧК. Всё началось с того, что в мае 1918, в центральный аппарат ВЧК получил два крайне важных письма. В первом письме один из рабочих московского завода "Каучук" по фамилии Ннфонов, которого переселили в дом № 1, по Молочному переулку, сообщал, что находящуюся в этом доме частную больницу посещают какие-то подозрительные люди, больше похожие не на больных, а на офицеров.

Во втором письме, поступившем в ВЧК, командир одного из латышских полка писал со слов знакомой ему девушки, что в церковной Иверской больнице скрывается под видом больных много офицеров. Один из них, по фамилии Иванов, влюбленный в медицинскую сестру, советовал ей на некоторое время уехать в деревню, так как в Москве ожидается вооруженное выступление против большевиков.

Ознакомившись с этими письмами Ф. Э. Дзержинский приказал установить тщательное наблюдение за больницей в Молочном переулке, а также за Иверской больницей. За юнкером Ивановым также было установлено наблюдение. Вскоре было выяснено, что он часто бывает в доме № 3, кв. 9, по Малому Левшинскому переулку. (журнал "Пролетарская революция" — 1924 — № 10 — с. 12).

В ночь с 28 на 29 мая 1918, комиссары ВЧК с отрядом красноармейцев и милиционеров окружили этот дом. По условному сигналу чекисты вошли в квартиру. За столом сидели 13 человек. Заседавшие настолько растерялись, что не смогли даже спрятать лежавшие на столе документы. При обыске чекисты обнаружили печати и программу "Союза защиты родины и свободы", схему построения пехотного полка, московские и казанские адреса, а также визитную карточку, зигзагообразно разрезанную с угла на угол. На полу были подобраны клочки мелко изорванного письма.

Кроме дома № 3 по Малому Левшинскому переулку, всю ночь с 28 на 29 мая 1918, по всей Москве производились аресты на выявленных ранее конспиративных квартирах заговорщиков. В ходе арестов неоднократно происходили перестрелки, в результате которых был убит один из комиссаров центрального аппарата ВЧК по фамилии Цегалко и тяжело ранен милиционер.

Если значение большинства изъятых при обыске документов было совершенно ясно чекистам, то назначение визитной карточки и содержание изорванного письма представляли собой загадку. Письмо было написано вперемежку на французском и английском языках. На клочках бумаги часто встречались слова: "треугольник", "бархат", "Асе" и другие. Расшифровать их значение было не так-то просто. Ψ. Э. Дзержинский сложил все кусочки разорванного письма на своём письменном столе и вместе с М. Я. Лацисом приступил к их тщательному изучению. В кабинет председателя ВЧК была приглашена сотрудница ВЦИК Е. Я. Драбкина, владевшая несколькими иностранными языками. В конце концов, основное содержание письма удалось расшифровать. Это было донесение Деникину о существовании в Москве двух крупных контрреволюционных организаций, одна из которых ориентировалась на Антанту, а вторая — на Германию (имелся в виду так называемый "Правый центр"). Автор письма принадлежал к первой организации, то есть к "Народному Союзу защиты Родины и Свободы".

Остальные данные по этой организации были добыты в процессе следствия. Юнкер Иванов, оказавшийся в действительности Мешковым, назвал свыше десяти участников заговорщической организации. Другой арестованный, Сидоров (он же Аваев), подробно рассказал о руководящей роли в московской организации некоего Арнольда по фамилии Пинка, который еще не был арестован, так как находился в это время в деревне. Как только Пинка возвратился в Москву, он был задержан и доставлен в ВЧК. (журнал "Новый мир" -1958 — № 9 — с. 149).

В ходе допроса Пинка объяснил чекистам значение разрезанной визитной карточки. Она служила паролем для связи с казанским отделением организации. Кроме этого, Пинка, так же сообщил, что штаб организации находится в больнице в Молочном переулке, то есть в том самом доме, о котором писал рабочий Пифонов и за которым уже велось наблюдение.

Для ликвидации казанской организации "Народному Союзу защиты Родины и Свободы", в Казань выехала группа чекистов. В Казани удалось ликвидировать не только отделение "Союза защиты родины и свободы", но и монархическую группу генерала Попова, созданную по прямому поручению белогвардейского генерала Алексеева. У заговорщиков было изъято более 500 винтовок и много другого оружия.

При ликвидации казанской организации "Союза защиты" была арестована жена бывшего министра Временного правительства Никитина, исполнявшая роль курьера между московским и казанским центрами заговора. Во время обыска у Никитиной было найдено письмо, в котором упоминался как "ловкий разведчик" некий Бредис. У ВЧК уже имелись кое — какие данные о полковнике Бредисе. Однажды на вокзале при проверке документов сотрудники ВЧК задержали капитана Рубиса, пытавшегося проехать на Дон. После ареста у Рубиса было найдено зашифрованное шпионское донесение, исходившее от Бредиса. Но тогда Бредиса поймать не удалось.

Во время следствия по делу "Народного Союза защиты Родины и Свободы" появилось много важных подробностей об этом матером заговорщике. Для ВЧК стало ясным, что в лице полковника Бредиса она имеет дело с ловким и опытным разведчиком, но, тем не менее, чекистам, вскоре удалось установить, что Бредис скрывается в Москве на квартире бывшего крупного нефтепромышленника Лианозова. Там он и был арестован сотрудниками ВЧК.

На допросах Бредис вынужден был рассказать о своем участии в заговоре и о своих агентах, обманным образом пробравшихся в советские военные учреждения, в частности в военную контрразведку ("Военный контроль"). Там служил один из его агентов бывший офицер Бирзе, снабжавший заговорщиков шпионскими сведениями и документами.

Несмотря на разгром руководящих органов "Народного Союза защиты Родины и Свободы" в Москве, самого Савинкова арестовать не удалось, он укрылся в здании английского консульства в Москве.

Ликвидация московской и казанской организаций "Союза защиты родины и свободы" вызвала серьезную тревогу в стане англичан и французов. Их послы потребовали от Савинкова поднять восстания в верхневолжских городах не позднее чем в первые числах июля 1918 года. Эта дата был указан не случайно. Именно в эти дни должно было произойти восстание левых эсеров в Москве, которое готовилось при прямой поддержке союзных миссий. К этому же времени планировалась высадка англо-американского десанта в Архангельске.

Для выполнения задания этого задания Савинков уехал из Москвы в Рыбинск, начальник его штаба полковник Перхуров отправился в Ярославль, полковник Сахаров в Муром. В эти же города отправились рядовые члены организации из числа бывших офицеров, сумевшие скрыться из Москвы и Казани.

Центром восстания в Верхнем Поволжье Савинков рассчитывал сделать Рыбинск, где находились большие военные склады. Захват складов в полной мере обеспечил бы мятежников боеприпасами до того момента, когда на помощь им подошли бы из Архангельска англо-американские войска.

Не смотря на тщательную подготовку лично Савинковым мятежа в Рыбинске, он потерпел полный крах. Накануне выступления белогвардейцев местная ЧК получила сведения о планах заговорщиков. И когда поздно ночью б июля 1918, мятежники попытались захватить артиллерийские склады, они попали в засаду. Встреченные пулеметным огнем, белогвардейцы разбежались. После нескольких часов боя красноармейские отряды разгромили мятежников во всех районах города. 7 июля 1918, Рыбинск был полностью очищен от белогвардейцев, Савинков бежал в Сибирь.

Потерпел неудачу и мятеж в Муроме. Пользуясь тем, что в Муроме чрезвычайная комиссия только что создавалась, главари заговора — полковник Сахаров, бывший офицер Григорьев и другие сосредоточили в городе значительные силы. Однако это им не помогло. В конце июня 1918, коммунист Николай Машченко сообщил председателю Муромского уездного комитета РКП (б) И. И. Тугунову, исполнявшему одновременно и обязанности председателя Муромской ЧК, о подозрительном поведении бывшего полковника Сахарова, часто наезжавшего в Муром к своим родным, жившим в Спасском монастыре. Жители поговаривали, что Сахаров связан с руководителями чехословацкого восстания. 4 июля 1918, военный комиссар Муромского уезда Лажков произвел обыск на квартире матери Сахарова в Спасском монастыре и обнаружил в ларе под иконами 130 тысяч рублей. Такая крупная сумма денег подтверждала подозрения и было решено установить наблюдение за Сахаровым, который в это время уехал в Нижний Новгород. Вернувшись в монастырь и узнав об обыске, Сахаров начал форсировать подготовку восстания. 7 июля 1918, он побывал у муромского епископа го Митрофана и получил у него благословение на мятеж. "Большевиков нужно уничтожить, чтобы их не было" — сказал епископ". ("Красная книга ВЧК" М.: Госииздат, 1920. — т. 1. — с. 88).

Мятеж в Муроме начался вечером 8 июля 1918 года. Вскоре после начала мятежа мятежникам удалось захватить в свои руки здания городского военного комиссариата, городского Совета и Высшего Военного Совета РСФСР, который располагался в это время в Муроме. К утру 9 июля 1918, мятежники установили контроль над городом и расклеили по улицам приказы и воззвания о свержении Советской власти и создании своего правительства.

Местная буржуазия ликовала. Купцы Яковлевы бесплатно раздавали мятежникам пряники, бутерброды, колбасу. В городском соборе состоялся молебен по поводу "освобождения" Мурома от большевиков. Но торжество мятежников продолжалось недолго. Не помогли даже грузовики с хлебом и мукой, посланные мятежниками рабочим Московско-Казанской железной дороги с целью побудить их выступить на их стороне. И когда отряд мятежников, начал продвигаться к железнодорожной станции Навашино, рабочие судостроительной верфи Коломенских заводов выступили ему навстречу и в коротком бою полностью разгромили мятежников.

Уже 9 июля 1918 рабочие железнодорожных мастерских и заводов городов Выкса, Ковров, станции Навашино, крестьяне из нескольких окрестных сел и деревень, организованные местными коммунистами в боевые дружины, выступили против белогвардейцев и к рассвету 10 июля 1918, разбили мятежников и освободили город Муром.

Когда 10 июля 1918, из города Владимира прибыл красноармейский отряд в 250 бойцов, в Муроме было уже спокойно.

Однако в Ярославле савинковцам удалось добиться первоначального успеха. Причиной временного успеха мятежников в Ярославле стала преступная беспечность руководителей местных партийных и советских органов власти.

Заговорщики в Ярославле имели свои кадры не только в подполье, но и во многих советских учреждениях. В военном комиссариате целый ряд ключевых должностей занимали участники заговора. Так же участниками заговора были начальник губернской милиции Фалалеев, командир конного отряда Баранов, весь командный состав броневого дивизиона.

Тем не менее, в различные органы советской власти в Ярославле, накануне мятежа стала поступать информация о его подготовке. За полторы недели до восстания один из участников савинковской организации, бывший офицер поручик Соловьев пришел к председателю городского совета Закгейму и рассказал ему, что в Ярославле существует контрреволюционная организация, которая готовит мятеж для захвата города. Однако председатель горсовета не придал значения этому сообщению. Несколько дней спустя Соловьев был убит в ресторане гостиницы "Слава" при загадочных обстоятельствах. Но даже на это происшествие не было обращено внимания.

В результате мятеж в Ярославле начался в ночь с 5 на 6 июля 1918, когда группы заговорщиков под общим командованием полковника Перхурова и генерала Гоппера захватили важнейшие учреждения города и начали казни коммунистов. Одним из первых, был убит мятежниками проявивший ранее преступную беспечность — председатель городского совета Закгейм.

Для подавления восстания в Ярославль, были стянуты красноармейские части из близлежащих городов: Иваново-Вознесенска, Вологды, Костромы. Из Москвы были присланы бронепоезд и интернациональный отряд, из Петрограда и Рыбинска — отряды войск ВЧК. (Центральный государственный архив Советской Армии (с 1992 Российский государственный военный архив) — фонд 1, опись 2, дело 8/с — лист 198).

Бои за город продолжалась две недели. Когда стало очевидным, что дальнейшее сопротивление бесполезно, главари восстания Перхуров, Кизнер, Гоппер и другие бежали из Ярославля по Волге на катере. 22 июля 1918, ярославское восстание было окончательно ликвидировано, и советские власти приступили к восстановлению нормальной жизни в городе. С этого момента "Народный Союз защиты Родины и Свободы" временно, на несколько лет, прекратил своё существование. ("Красная книга ВЧК"… — т. 1. — с. 114–147, "Союз защиты Родины и Свободы" и Ярославский мятеж 1918" //журнал "Пролетарская революция" — 1923. — № 10, Коровин В. В., Русанов Э. П. "Дело Бориса Савинкова" — журнал "История СССР" — 1967 — № 6 — с. 143−155, Д. Л. Голинков "Крах антисоветского подполья в СССР" — М.: "Политиздат", 1971. — с. 99–108, 266–274, 357–364).

Одновременно с мятежами Савинкова, в этот же день 6 июля 1918, начался мятеж левых эсеров в Москве, о котором подробно говорилось в пятой главе данной книги, а 10 июля 1918, поднял мятеж тесно связанный с левыми эсерами командующий Восточным фронтом бывший полковник царской армии Муравьёв.

В ночь с 9 на 10 июля 1918, Муравьёв, бросив штаб фронта в Казани, погрузил два лояльных себе стрелковых полка на пароходы и отбыл из Казани в Симбирск. 11 июля 1918, Муравьёв, с отрядом в тысячу человек, прибыл на пароходах в Симбирск, и заняв стратегические пункты города, арестовал руководящих советских и партийных работников, а так же командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского, политического комиссара штаба Симбирской группы войск А. Л. Лаврова.

Сразу же после начала мятежа на сторону Муравьёва перешли такие видные левые эсеры как командующий Симбирской группой войск и Симбирским укреплённым районом Клим Иванов, а так же начальник Казанского укреплённого района Трофимовский.

После этого Муравьёв, объявил о том, что он выступил против заключения Брестского мира с Германией и объявил себя "Главкомом армии, действующей против Германии", одновременно телеграфировал в Совету Народных Комиссаров РСФСР, германскому посольству в Москве и командованию Чехословацкого корпуса об объявлении им войны Германии. Войскам Восточного фронта и чехословацкому корпусу, с которым до этого велись боевые действия Муравьёв приказал двигаться к Волге и далее на запад для отпора германским войскам, якобы начавшим в это время наступление. Одновременно со всем этим Муравьёв выступил с инициативой создания так называемой "Поволжской Советской Республики", во главе с руководителями партии левых эсеров Спиридоновой, Камковым и Карелиным.

11 июля 1918, Муравьёв явился на заседание Исполнительного комитета Симбирского губернского Совета и там предложив передать ему власть. Однако к этому времени председатель Симбирского губернского комитета РКП (б) И. М. Варейкис, тайно разместить вокруг здания Исполнительного комитета подразделения латышских стрелков, несколько броневиков и отряд войск ВЧК. В свою очередь Муравьёв также безуспешно попытался заблокировать здание исполкома шестью броневиками.

Дальнейшие события описал в своих мемуарах М. Д. Бонч-Бруевич: "В зал, расположенный рядом с комнатой, где по требованию Муравьева должно было состояться совместное с ним заседание губернского исполкома, ввели несколько десятков латышей из Московского отряда. Против двери поставили пулемет. И пулемет и пулеметчики были тщательно замаскированы. Счастливо, избежавший ареста председатель губернского комитета РКП (б) Варейкис приказал пулеметчикам: — Если Муравьев окажет сопротивление при аресте и будет заметен перевес на стороне главкома и его сообщниках, то стрелять прямо в комнату и косить направо и налево, не разбирая, кто там, — свои или чужие. Сам он должен был также находиться среди этих обреченных "своих". (М. Д. Бонч-Бруевич "Вся власть Советам!" — М.: Воениздат, 1958. — часть 2. — глава 8).

К 23 часам 11 июля 1918, все приготовления закончились. Дала положительные результаты и проведенная симбирскими коммунистами разъяснительная работа среди личного состава броневого дивизиона, на который рассчитывал Муравьёв.

В этих же мемуарах М. Д. Бонч-Бруевича дается и цитата из воспоминаний Варейкиса о ликвидации мятежа Муравьёва: "Я объявляю перерыв. Муравьев встал. Молчание. Все взоры направлены на Муравьева. Я смотрю на него в упор. Чувствовалось, что он прочитал что-то неладное в моих глазах или ему совестно своей трусости, что заставило его сказать:

— Я пойду, успокою отряды.

Медведев наблюдал в стекла двери и ждал сигнала. Муравьев шел к выходной двери. Ему осталось сделать шаг, чтобы взяться за ручку двери. Я махнул рукой. Медведев скрылся. Через несколько секунд дверь перед Муравьевым растворилась, из зала блестят штыки.

— Вы арестованы.

— Как? Провокация! — крикнул Муравьев и схватился за маузер, который висел у него на поясе. Медведев схватил его за руку. Муравьев выхватил браунинг и начал стрелять. Увидев вооруженное сопротивление, отряд тоже начал стрелять. После шести — семи выстрелов с той и другой стороны Муравьев свалился убитым". (М. Д. Бонч-Бруевич "Вся власть Советам!" — М.: Воениздат, 1958. — часть 2. — глава 8).

В результате мятежа Муравьёва войска Восточного фронта были деморализованы и сбиты с толку сначала телеграммами главкома Муравьёва о мире с чехословаками и войне с Германией, а затем — об измене Муравьёва, и о продолжении войны с чехословаками.

Командующий одной из группировок белогвардейских войск подполковник Каппель принял решение воспользоваться моментом, и нанести удар. В результате войска Восточного фронта вскоре оставили города Бугульма, Мелекесс и Симбирск, а в начале августа 1918 и Казань, где в руки чехословаков и белогвардейцев попала часть золотого запаса Советской России.

После мятежей Савинкова и Муравьёва ВЧК начала массовые репрессии против бывших офицеров во всех более мене крупных городах на контролируемых Советской властью территориях. Их весьма подробно описал в своих мемуарах бывший жандармский генерал Глобачёв: "Гонения против офицеров начались летом 1918 года, когда офицерство стало принимать участие в заговорах и восстаниях эсеров, руководимых Савинковым. Этот последний сумел увлечь за собой не только несознательное офицерство, но даже некоторые монархические элементы, обещая им идти даже во имя монархии, лишь бы свергнуть большевиков. После неудачного Ярославского восстания, поднятого Савинковым, советская власть поняла, что все кадровое офицерство является тем материалом, на котором базируются силы эсеров, и что это офицерство настроено к ней так же враждебно, как и то, которое открыто выступает на Юге России под начальством Корнилова, а потому советская власть решила одним ударом покончить с этой внутренней опасностью. Начались, сначала в столицах, а потом и в провинциальных городах, регистрации офицеров и массовые их аресты. Арестованных частью расстреливали, а частью рассаживали по тюрьмам, но смертные казни пока еще не носили массового характера. Только после покушения на Ленина6 и убийства председателя Петроградской ЧК Урицкого, начался массовый террор, принята система заложников и убийства без суда. В равной степени террор был направлен и против буржуазии вообще, которую советская власть рассматривала, как не менее серьезного врага своему Существованию. Словом, начались преследования и истребление интеллигенции.

Самая техника массовых арестов в Петрограде выглядела так: исполнение поручалось районным советам, которые производили обыски в своих районах. Данными для этого служили регистрационные сведения относительно офицеров, домовые книги и опросы швейцаров и дворников. Квартал окружался красноармейцами, и каждый дом обходился чекистами, причем все бывшие офицеры и подозрительные буржуи арестовывались. Эта мера сразу дала несколько тысяч арестованных, заполнивших тюрьмы Петрограда и Кронштадта, не давши, впрочем, ничего существенного в смысле обвинения задержанных в каких-либо преступлениях. Но с другой стороны, она совершенно парализовала работу контрреволюционных организаций, выхватив из их среды многих серьезных работников и порвав имевшиеся связи. Той же мере были подвергнуть! и пригороды Петрограда, так что скрыться, особенно бывшему офицеру, было чрезвычайно трудно. Началась сильная тяга на Дон и Украину. Оставаться в советской России человеку, не признающему власти, почти не было возможным". (К. И. Глобачёв "Правда о Русской Революции" — глава 5).

Часть 2. ВЧК против "Туркестанской военной организации" и стоявшей за ней английской военной разведки

Если созданная Савинковым военно-политическая организация "Народный союз защиты Родины и Свободы" ориентировалась в основном на французов и большей частью финансировалась ими, то согласно франко-английскому соглашению от 23 декабря 1917 подписаному в Париже (Convention between France and England on the subject of activity in Southern Russia) Средняя Азия или по тогдашней терминологии русского языка — Туркестан, входила в сферу влияния Англии. Поэтому в конце 1917 года, английской военной разведкой в городе Мешхед (северо-западная часть Персии) для ведения разведки и подрывной деятельности против большевиков Туркестана был создан специальный разведывательный центр во главе с генерал-майором Уилфредом Маллисоном.

Из возглавляемого им разведывательного центра Маллесон координировал действия агентов, засылаемых в Туркестан. К лету 1918 года, по данным ЧК Туркестанской Советской Социалистической Республики (Туркестанская ССР) в Ташкенте при содействии Маллесона появились английские офицеры Бейли и Блеккер, Активную помощь работу в этом же направлении вёл английский консул в Ташкенте Английский консул Маккэртнэй и находившиеся в составе персонала консульства майор Бейли и капитан Блеккер им энергично помогал американский консул в Ташкенте Роджер Тредуэлл.

Разведывательный центр пол командованием Маллесона организовывал мятеж ориенбургского казачества под руководством атамана Дутова, казаков полковника Зайцева под Самаркандом, эмира бухарского в марте 1918 года, белогвардейцев и зсеров в Ашхабаде, борьбы мятеж в Ккоканде и басмаческое движение.

Летом 1918, разведцентром Маллесона была создана Туркестанская Военная Организация.

В состав Туркестанской военной организации входило много офицеров, во главе с полковником П. Г. Корниловым (братом известного вождя белого движения Л. Г. Корнилова), полковником И. М. Зайцевым, генерал-лейтенантом Л. Л. Кондратовичем, бывшим помощником генерал-губернатора Туркестана генералом Е. П. Джунковским, а также генералы Ласточкин, Гордеев, Павловский, полковники — Руднев, Цветков, Бутенин, Савицкий, Ораз — Хан — Сердар, Зайцев, Крылов, Лебедев, Александров, подполковники — Блаватский, Корнилов, Иванов, офицеры — Гагинский, Стремковский, Фельдберг и др. Позднее англичанами в ряды ТВО был завербован комиссар по военным делам Туркестанской ССР бывший прапорщик К. П. Осипов, в окружении которого видную роль играли такие офицеры как полковник Руднев, ординарец Осипова Ботт, Гагинский, Савин, Бутенин, Стремковский и ряд других.

В руководство ТВО входили генералы: Кондратович, Ласточкин, Гордеев, Павловский, полковники: Руднев, Цветков, Бутенин, Савицкий, Ораз — Сардар, Зайцев, Крылов, Лебедев, Александров, подполковники: Блаватский, Корнилов, Иванов, офицеры Гагинский, Стремковский, Фельдберг и ряд других Из гражданских членов организации видную роль в ТВО играли инженер геолог Назаров, чиновник Тишковский..

Вокруг ТВО быстро сплотились все антибольшевистские силы края — кадеты, меньшевики, правые эсеры и басмачи, и мусульманское духовенство, бывшие чиновники царской администрации, дашнаки, бундовцы.

Первой крупной и весьма успешной акцией Туркестанской военной организации стал организованный правыми эсерами Ашхабадский (Асхабадский) мятеж 11–12 июля 1918 года. Помимо эсеров активное участие в нём приняли туркменские националисты, офицеры бывших туркменских частей царской армии. Было создано Закаспийское временное правительство во главе с правым эсером Ф. А. Фунтиковым. В течении нескольких дней мятежниками была захвачена вся территория Закаспийского края (нынешняя Туркмения) Спустя месяц после начала мятежа 12 августа 12918, началась открытая английская интервенцию в Среднюю Азию и боевые действия английских войск против частей Красной Армии Туркестана.

В августе 1918 года в Ташкенте на основе "Туркестанской военной организации" был создан "Туркестанский союз борьбы с большевизмом", в состав которого помимо офицеров вошли граф Г. Доррер, горнопромышленник П. С. Назаров, чиновники А. С. Тишковский, Шкапский, Иванов, техник Попов, инженер Агапов, кадеты Шендриков, Щепкин, меньшевики Захватаев, Левин, Мауэр, Погребов, Скворцов, Хвостовский, эсеры Фунтиков, Домогацкий, Колузаев, Ходжаев, Бельков, Чайкин и другие. Члены этой подпольной организации установил связь с атаманом Дутовым, генералом Деникиным, казахскими националистами, эмиром бухарским, главарями ферганских и туркменских басмачей, закаспийскими белогвардейцами, английскими консулами в Кашгаре, Кульдже, Мешхеде.

Руководители "Туркестанской военной организации" и "Туркестанского союза борьбы с большевизмом" подписали с Маллесоном договор, по которому обязались передать Туркестан под английский протекторат сроком на 55 лет. В свою очередь Маллесон обещал представителям ТВО помощь в размере 100 миллионов рублей, 16 горных орудий, 40 пулеметов, 25 тысяч винтовок и соответствующее количество боеприпасов.

В октябре 1918 года Туркестанская ЧК совместно с уголовным розыском города Ташкента, вышла на след Туркестанской Военной Организации, после чего был произведен ряд арестов среди её руководителей. Опасаясь дальнейших арестов, часть из оставшихся на свободе руководителей ТВО бежали в Ферганскую долину к одному из басмаческих вождей Мадамин — беку, но некоторые из них остались в Ташкенте и продолжали действовать.

Из оставшихся в Ташкенте на свободе членов руководства ТВО была создана организация, получившее наименование "Совет пяти". В неё куда первоначально вошли член партии большевиков с 1903 года комиссар Ташкентских железнодорожных мастерских Василий Агапов, два бывших полковника царской армии Цветков и Руднев, крупный советский служащий Александр Тишковский и наконец военный комиссар Туркестанской ССР Константин Осипов. "Советом пяти" под непосредственным руководством Осипова был организован Ташкентский мятеж 19–21 января 1919 года который потерпел поражение, что привело к окончательной ликвидации остатков Туркестанской военной организации в виде "Совета пяти".

После поражения восстания в Ташкенте, бежавшие из города офицеры образовали "Ташкентский офицерский партизанский отряд" в количестве 101 человека, который участвовал в боевых действиях против красноармейских частей в Ферганской долине, а затем под Бухарой. Затем остатки этого отряда соединились с частями белогвардейских войск в Туркмении, откуда были эвакуированы вместе с ними на Северный Кавказ в состав войск генерала Деникина.

Часть 3. ВЧК против английской разведки в Москве и Петрограде в июне-августе 1918 года

К лету 1918 года возникла угроза осуществления нового контрреволюционного заговора. Нити этого крупного заговора вели к генеральному консулу Великобритании в Москве Роберту Брюсу Локкарту (Локхарту), который занимал эту должность с 1912 по 1918 год, при этом посольский работник активно совмещал свою дипломатическую миссию с разведывательной деятельностью. В конце 1917 года его неожиданно отзывают в Лондон, но вскоре в январе 1918, он вновь возвращается в Москву, в качестве главы специальной бритнской миссии, и из Москвы начинает координировать действия английской политической и военной разведки, как в Москве, так и Петрограде.

Подробности борьбы с антибольшевистским заговором английской политической и военной разведки в Москве и Петрограде в своих мемуарах раскрыл сотрудник ВЧК бывший офицер одного из латышских полков Ян Буйкис.

Вот что рассказывал Буйкис в своих мемуарах о то как шёл процесс разгрома так называемого "Заговора Локхарта", в Петрограде и Москве: "В июне 1918 года в начале рабочего дня меня и моего коллегу Яна Спрогиса пригласили к Ф. Э. Дзержинскому.

Феликс Эдмундович напомнил нам о колоссальных трудностях, переживаемых молодой Республикой Советов, о разгоревшемся пламени гражданской войны, об оккупации немцами Украины, Белоруссии и Прибалтики, о готовящейся интервенции Англии, Франции и США, о голоде и разрухе внутри страны, о подрывных действиях многочисленных врагов революции. Он рассказал нам о раскрытом в Москве белогвардейском заговоре во главе с Савинковым, о мятеже чехословацкого корпуса.

— Все это звенья одной вражеской цепи, — подчеркнул председатель ВЧК. Видно по всему, что действует одна направляющая рука, единый контрреволюционный центр. Наша задача — выявить его и уничтожить. Для этого нам нужно проникнуть во вражеское подполье, подобраться к руководящему центру контрреволюции.

Феликс Эдмундович полагал, что начать следует с Петрограда, который продолжал оставаться крупным очагом контрреволюционных организаций. Кроме того, Петроград — важный пункт связи внутренних контрреволюционеров с буржуазными государствами.

— Задачу проникновения во вражеское подполье мы решили возложить на вас, — сказал в заключение Феликс Эдмундович — вам, бывшим офицерам царской армии, легче, чем кому-либо другому, выдать себя за противников Советской власти и войти в интересующую нас антисоветскую среду.

На наши сомнения, справимся ли мы со столь ответственным поручением, ведь мы совсем молодые чекисты, Дзержинский выразил уверенность, что мы справимся: — А что касается молодости, то у нас все сотрудники молодые. Стаж у всех небольшой, исчисляется немногими месяцами существования ВЧК. Действуйте продуманно, осторожно, но настойчиво и целеустремленно. Помните, что от результатов нашей работы, быть может, зависит, быть или не быть власти рабочих и крестьян.

Задание председателя ВЧК мы восприняли как задание революции и на второй день под вымышленными фамилиями (я избрал фамилию Шмидхен) выбыли в Петроград. Две недели ходили мы по Петрограду, знакомились с бывшими офицерами, приглашали их в ресторан, вызывали на откровенность, а организации все же не нащупали.

Когда пришел срок докладывать Дзержинскому, мы почувствовали себя неважно. И в Москве, чем ближе подходили к дому 11 на Большой Лубянке, тем грустнее нам становилось: "О чем докладывать?"

Дзержинский встретил нас приветливо. А мы заявили: — Феликс Эдмундович, ничего мы не добились, освободите нас от этого задания. Направьте в Петроград кого-нибудь неопытнее.

— Кого же поопытнее? — спросил он. — Опыт у всех небольшой. Он только складывается. Искусству выявлять и обезвреживать законспирированных врагов революции мы вынуждены учиться в разгар ожесточенной борьбы с ними. Нет уж, вы эту работу продолжайте — получится. Кто вам ставил условие закончить все дела за две недели? Такого условия не было…

Мы, конечно, взбодрились, и сил прибавилось, и веселее стало. И вот мы снова в Петрограде. Окрыленные напутствиями Дзержинского, действуем смелее и активнее. Вскоре мы проникли в одну монархическую организацию, она оказалась в контакте с разведкой Юденича. Через несколько дней нащупали другое офицерское подпольное сборище.

Отсюда нити вели к русским белоэмигрантам в Финляндию. Только на четвертой неделе нам удалось войти в белогвардейскую организацию, связанную с английским военным морским атташе Кроми (как выяснилось потом, Кроми был правой рукой Локкарта). Произошло это при следующих обстоятельствах.

Как — то, прогуливаясь по набережной Невы, мы остановились возле афиши, красовавшейся на фасаде Латышского клуба (он находился против Адмиралтейства). Афиша сообщала, что вечером состоятся танцы под оркестр, будет работать буфет. По тому голодному времени буфет был невероятной роскошью. Это и насторожило нас.

— Надо посетить этот "очаг культуры", — предложил я Спрогису.

Вечером, одевшись в приличные костюмы, белые рубашки с накрахмаленными воротничками, в галстуках и офицерских фуражках мы явились в клуб. Мы были молоды и общительны. По фуражкам и по нашей выправке нетрудно было узнать в нас бывших строевых офицеров.

Молодые буфетчицы охотно рассказали нам, новичкам, о том, как весело и беззаботно проводят здесь время моряки, что вечеринки в клубе бывают часто, что их завсегдатаи — военные моряки со сторожевого судна, стоящего неподалеку на якоре. Наведываются сюда и важные лица из Адмиралтейства.

— А кто присылает в буфет продукты? — спросили мы.

— Об этом заботится командир корабля. Он тоже здесь бывает, доверительно сообщили собеседницы. И добавили: — Серьезный человек, почти не танцует, больше беседует.

В первый же вечер мы узнали многое другое, что давало основание предполагать: кто-то в недобрых целях использует клуб.

В другой раз мы обратили внимание на группу военных. Хотя с ними были женщины, держались они как-то обособленно. Стоило заиграть оркестру, как дамы тут же уходили танцевать, а военные начинали свою беседу.

Потом выяснилось, на вечер пожаловал командир сторожевого судна вместе со своим помощником.

Я шепнул Сирогису: — Пригласите на танец даму командира.

Этого было достаточно, чтобы попасть в поле зрения тех, кто нас интересовал. Довольно быстро мы познакомились с моряками и нашли общий язык.

Но мы потратили не один день, пока выяснили, что имеем дело с руководителями контрреволюционной организации, связанной с морским атташе английского посольства Кроми.

Когда мы доложили об этом Дзержинскому, он обрадовался и сказал: "Теперь мы вышли на тот путь, который искали. Проявите максимум осторожности и спокойствия, не торопитесь, выясните, куда ведут связи этой организации"".

Наша "дружба" с завсегдатаями клуба крепла с каждой новой встречей. Через два месяца мы настолько вошли в доверие вражеской организации, что ее шефы предложили нам познакомиться с Кроми. Это была удача!

В июне 1918 он встретился с двумя латышскими агентами ВЧК, которые выдавали себя за представителей московского контрреволюционного подполья. Кроми представил их английскому разведчику Сиднею Рейли, а также дал им рекомендательное письмо к британскому дипломатическому представителю в Москве Роберту Брюсу Локкарту.

30 августа 1918 года, после убийства главы Петроградской ЧК М. С. Урицкого, покушения на В. И. Ленина и сведениях о готовящемся "заговоре послов" советские власти приняли решение арестовать британских дипломатов и разведчиков. Кроме того, как вспоминал сотрудник английской секретной службы, мичман А. Гефтер, "большевики узнали, что в британском посольстве есть документы, представлявшие для них интерес"

31 августа 1918, Ф. Э. Дзержинский приказал произвести обыск и аресты в здании английского посольства в Петрограде, где в этот день, по полученным данным, должно было состояться совещание английских чиновников с русскими контрреволюционерами.

В 17 часов 31 августа 1918, группа сотрудников ВЧК и Петроградской ЧК, оцепило здание бывшего английского посольства. В посольстве в это время чиновники поспешно жгли бумаги. Когда чекисты поднялись во второй этаж, из коридора грянули выстрелы. Сотрудник ВЧК Лисен был убит, а два других чекиста тяжело ранены. Чекисты вынуждены были в свою очередь открыть огонь. Один из англичан упал с простреленной головой. Впоследствии оказалось, что это был военно-морской атташе Кроми, первый открывший огонь по чекистам.

В здании английского посольства было арестовано до 40 белогвардейцев. Во время обыска чекисты изъяли много оружия и документов, уличающих английское посольство в подрывной работе против Советской республики.

Одновременно операция проводилась и в Москве. Первый обыск был произведен по адресу, привезенному Берзиным из Петрограда. В доме № 3 по Шереметьевскому переулку проживала артистка Елизавета Оттен, на квартире которой была устроена явка для шпионов Сиднея Рейли. На допросе артистка созналась, что она часто встречалась с неким "Константином" и передавала ему бумаги, получаемые от различных лиц.

Засада, оставленная в квартире Оттен, вскоре арестовала пришедшую сюда Марию Фриде. У нее были обнаружены шпионские сводки и донесения о поездках в Тулу, Орел, Воронеж и другие города. Все эти сведения были собраны ее братом, бывшим подполковником Фриде, служившим в Главном управлении военных сообщений Красной Армии. После ареста Фриде рассказал, что он снабжал своих иностранных хозяев секретными сведениями о передвижении советских войск и шпионскими материалами о внутреннем положении Советской России. Фриде, между прочим, сообщил, что он, пользуясь своим служебным положением, выдал американскому шпиону Каламатиано удостоверение на имя Сергея Николаевича Серпуховского, с которым тот уехал на Восточный фронт.

1 сентября ВЧК произвела обыск в частной французской гимназии, где скрывался крупный французский шпион Анри Вертамон. Вертамон приехал в Россию как беженец и устроился работать во французской гимназии. Задержать шпиона не удалось, но при обыске было найдено 18 фунтов пироксилина, спрятанных в железных банках, 39 капсюлей от динамитных шашек, шифр и 28 тысяч рублей. Обнаружение пироксилина полностью подтверждало первоначальные данные ВЧК о Вертамоне как об одном из руководителей шпионско-диверсионной работы в Советской России.

Американские авторы М. Сейерс и А. Кан, в своей книге "Тайная война против Советской России". М.: "Государственное издательство иностранной литературы", 1947, так описывали гибель Кроми: "После убийства Урицкого советские власти в Петрограде послали отряд чекистов оцепить английское посольство. На верхнем этаже сотрудники посольства под руководством капитана Кроми жгли компрометирующие их документы. Кроми бросился вниз и захлопнул дверь перед носом советских агентов. Те взломали дверь. Английский офицер встретил их на лестнице, держа в обеих руках по браунингу. Ему удалось застрелить комиссара и еще несколько человек. Агенты ЧК тоже открыли огонь, и капитан Кроми упал с простреленной головой"

В перестрелке с чекистами Кроми, застрелил чекиста Янсона, а так же ранил помощника комиссара Петроградской ЧК Иосифа Наумовича Стодолин — Шейнкмана (1888–1963) и следователя Бронислава Брониславовича Бортновского. (Ратьковский И.С. Петроградская ЧК и организация доктора В.П. Ковалевского в 1918 г. // журнал "Новейшая история России" — 2012 — № 1 — с. 100–115, Чекисты Петрограда на страже революции — Л., Лениздат, 1989. — книга 1 — с. 167–168).

Говоря про ключевой момент этой операции, их встречу с Кроми в Петрограде, Ян Буйкис в своих мемуарах отмечал следующее: "Первая наша встреча с Кроми состоялась в гостинице, которая тогда называлась "Французская". Меценаты "очага культуры" представили нас Кроми как "надежных людей, на которых можно положиться". Морской атташе интересовался нашим положением, службой в прошлом и в настоящее время, нашими связями среди латышских стрелков. Знакомством с нами Кроми остался доволен. Здесь же он познакомил нас с Сиднеем Рейли, которого представил как сотрудника консульства.

Так мы установили подлинное лицо Кроми, который любил подчеркивать, что остался в Петрограде с благородной целью — помочь спасти русский флот от захвата немцами. На самом же деле дипломатический паспорт был лишь прикрытием. Он старался вовсю помочь белогвардейскому подполью в собирании сил для борьбы с Советской властью.

На одной из встреч он в доверительной форме поведал нам, что тайная борьба против нового российского правительства принимает широкий и активный характер, и что мы можем оказать этой борьбе большую помощь. Тут же он порекомендовал нам немедленно выехать в Москву и представиться главе английской дипломатической миссии Локкарту. Получив наше согласие, Кроми передал нам закрытый пакет на имя Локкарта.

Мы понимали, что шпионы — дипломаты, доверив нам важные секреты, будут следить за нами и проверять. Наши предположения подтвердились. Рано утром в номер в гостинице "Селект", где мы остановились, накануне отъезда в Москву раздался настойчивый стук в дверь. На пороге стоял Сидней Рейли.

— Не возникло ли каких-либо затруднений с передачей письма Локкарту? Не нужна ли моя помощь? — с подчеркнутой вежливостью спросил он.

Было ясно, что неожиданный визит английского разведчика преследовал единственную цель: проверить, не попало ли письмо в чужие руки. Убедившись, что его опасения напрасны, Рейли в хорошем настроении покинул гостиницу.

Оставшись одни, мы усиленно обдумывали, как нам показать пакет Ф. Э. Дзержинскому, прежде чем вручить его адресату. Мы допускали, что в Москве за нами будет слежка. Поэтому, приехав в столицу, мы с вокзала пошли пешком, предпочитая тихие улочки и проходные дворы.

В тот же день пакет был на столе у Дзержинского. Феликс Эдмундович крепко пожал нам руки, поинтересовался нашим самочувствием и посоветовал хорошенько отдохнуть.

На следующее утро мы вновь в кабинете Ф. Э. Дзержинского.

— Теперь идите к Локкарту и вручите ему письмо, — сказал он, возвращая нам пакет. — О результатах встречи сразу же ставьте меня в известность.

В 11 часов мы отправились к Локкарту. Нас встретил крепкий, спортивного вида человек лет тридцати. Он не выглядел англичанином, в его внешности было что-то русское. Держался он любезно, предупредительно, говорил по-русски без малейшего акцента. Но он был очень осторожен. Когда я подал ему пакет, он вскрыл его и долго перечитывал рекомендательное письмо от Кроми.

— Да, это Кроми! — сказал он и пригласил нас к себе в кабинет.

В своей книге "Буря над Россией", вышедшей за границей в 1924 году, Локкарт об этом пишет так: "Я сидел за обедом, когда раздался звонок и слуга доложил мне о приходе двух человек. Один из них, бледный, молодой, небольшого роста, назвался Шмидхеном. Шмидхен принес мне письмо от Кроми, которое я тщательно проверил, но убедился в том, что письмо это, несомненно, написано рукой Кроми. В тексте письма имелась ссылка на сообщения, переданные мною Кроми через посредство шведского генерального консула. Типичной для такого бравого офицера, как Кроми, была также фраза о том, что он приготовляется покинуть Россию и собирается при этом сильно хлопнуть за собой дверью".

Мы предстали перед английским "дипломатом" как офицеры царской армии, поддерживающие связь с влиятельными командирами латышских стрелков. Часть их, по нашим уверениям, изменила свое отношение к Советской власти, разочаровалась в ее идеалах и при первой возможности была готова примкнуть к союзникам. Естественно, что в глазах Локкарта мы относились именно к таковым.

Прожженный разведчик был предельно осторожен и раскрыл свои планы не сразу, а после тщательного изучения и проверки нас. На одной из встреч, он наконец заговорил откровенно: — Сейчас наступило самое подходящее время для замены Советского правительства и установления в России нового порядка. В организации переворота вы можете оказать большую помощь.

Далее Локкарт рассказал, какими способами он рассчитывал поднять против Советской власти латышские части, охранявшие Кремль и другие правительственные учреждения, а затем при поддержке контрреволюционных офицерских кадров бывшей царской армии свергнуть Советское правительство. Локкарт считал, что первой задачей антисоветского переворота является арест и убийство Ленина.

— Да, да, — подчеркивал он. — Надо в самом начале убрать Ленина. При живом Ленине наше дело будет провалено.

Как самую первоочередную задачу Локкарт предложил нам найти надежного соучастника, занимающего командную должность в латышской части, охранявшей Кремль.

Рекомендуя применять подкуп, Локкарт заявил, что денег на это будет сколько угодно.

Затем Локкарт предложил нам подготовить план продвижения английского экспедиционного корпуса из Мурманска и Архангельска в Москву. Он особенно упирал на то, что необходимо добиться содействия латышских стрелков, действовавших на Архангельском фронте. При этом Локкарт настойчиво рекомендовал подбирать новых надежных людей.

О планах Локкарта мы сообщили Феликсу Эдмундовичу. Услышав от нас о намерении заговорщиков убить В. И. Ленина, Феликс Эдмундович изменился в лице. Я никогда не видел его в такой тревоге и волнении. — Так вот что задумал господин Локкарт!

Он быстро закончил беседу, предложив нам подумать над тем, как нам связаться с командующим войсками "союзников" на Севере — английским генералом Пулем.

Вместе с нами Дзержинский вышел из здания ВЧК. — Немедленно, немедленно надо доложить Ленину о планах заговорщиков, сказал он. Сел в машину и уехал в Кремль к Владимиру Ильичу.

Основные контуры заговора Локкарта стали ясны. Но требовалось уточнить ряд других сторон этого большого коварного предприятия и подготовить условия для поимки заговорщиков с поличным. Чекистские действия принимали все более интенсивный и наступательный характер.

На совещании у Ф. Э. Дзержинского было решено познакомить Локкарта с командиром одной из латышских частей, который мог бы заинтересовать Локкарта и выполнить задание ВЧК. Выбор пал на Э. П. Берзина, командира латышского особого дивизиона, охранявшего Кремль. Я представил Берзина Локкарту и в дальнейшем присутствовал на всех их встречах. Мы понимали, что Локкарт, как профессиональный разведчик, обязательно установит наблюдение за нашими встречами с Берзиным, и делали все возможное, чтобы не раскрыть истинный смысл своих действий. Мы встречались с Берзиным только в условленных местах.

Обычно ими были Оленьи пруды и территория аттракционов парка "Сокольники". Локкарт предварительно осведомлялся о наших встречах. Делал он это с целью организации за нами слежки. Но слежка лишь подтверждала нашу "надежность" и еще больше укрепляла его доверие к нам.

Мероприятия ВЧК, одобренные Ф. Э. Дзержинским, сводились к тому, чтобы проникнуть в штаб Пуля, выведать его оперативные планы и вывести отряды интервентов в такое место, где их можно было бы легко окружить и уничтожить. Связываться с Пулем непосредственно нам было рискованно. Удобнее было сделать это через Локкарта.

На очередной встрече с ним мы высказались за то, чтобы он вошел в прямой контакт с Пулем и обсудил условия перехода на сторону "союзников" отдельных подразделений латышских стрелков, могущих оказать содействие в продвижении Пуля в направлении Москвы.

Локкарт, как мы и ожидали, ответил, что он, к сожалению, встретиться с Пулем не может, и порекомендовал сделать это нам. Он изъявил готовность обеспечить нас надлежащими документами, которые дадут право беспрепятственного продвижения по территории, занятой войсками Пуля, и будут своеобразным паролем для встречи с ним. Беспокоясь за благополучный исход своего заговорщического плана, Локкарт рекомендовал нам указать в документах настоящие наши фамилии, пояснив, что они позволят нам пользоваться и военными билетами в тех случаях, когда этого потребует обстановка.

Через сутки Локкарт вручил мне документы на трех человек. Документ на мое имя сохранился в архиве. В нем сказано: "Предъявитель сего, Ян Вуйкис, имеет ответственное поручение от британской штаб-квартиры в России. Прошу дать ему свободный проезд и помощь во всех отношениях. Документ подписан Локкартом и скреплен печатью английской миссии в Москве".

Однако воспользоваться полученными документами нам не пришлось. Убийство эсерами председателя Петроградской ЧК Урицкого и покушение на жизнь В. И. Ленина заставили органы ВЧК прервать дальнейшую работу по раскрытию контрреволюционного заговора и приступить к немедленной его ликвидации. Локкарт и его сподручные были арестованы, иностранные шпионы и заговорщики разоблачены, пойманы с поличным. Они предстали перед советским судом, и о их гнусных делах и намерениях с возмущением узнали трудящиеся Советской России и всего мира. Планы врагов были вовремя сорваны. (Особое задание — с. 75–83).

К сожалению ликвидация Кроми и арест Локхарта не предотвратила захват англичанами Архангельска и образования нового фронта гражданской войны на российском Севере.

Впервые вопрос о высадке английских войск в Архангельске обсуждался 16 марта 1918, на конференции премьер-министров и министров иностранных дел стран Антанты в Лондоне. Практическую разработку вопросов, связанных с захватом Архангельска, решено было передать "Союзному морскому совету" и "Постоянному совету военных представителей стран Антанты". 23 марта 1918, оба совета собрались в Версале для разработки плана операции по захвату Архангельска, но в это время на Западном фронте началось стремительное наступление немцев. Вместо вооруженных солдат в Архангельск была переброшена группа русских агентов английской морской разведки для подготовки контрреволюционного переворота.

Работу английских шпионов в Архангельске возглавил бывший офицер Балтийского флота капитан 1 ранга Георгий Чаплин, направленный уже упомянутым Кроми с документами на имя британского офицера капитана Томсона в Архангельск.

Созданной только 23 июня 1918, то есть за полтора месяца до высадки англичан Архангельской губернской ЧК, тем не менее удалось напасть на след заговорщиков. В телеграмме Всероссийской Чрезвычайной комиссии Архангельская губернская Чека сообщала, что ею раскрыт заговор офицеров и захвачен план восстания в Архангельске и уездах Арахангельской губернии. Начало восстания намечалось на 29–30 июля 1918 года. Мятежники должны были продержаться хотя бы два дня до прихода англичан. В ходе массовых арестов среди офицеров 30–31 июля 1918, удалось установить, что весь город был разделен на участки с заранее назначенными руководителями, которые в 3 часа ночи (31 июля или 1 августа 1918 года) по особому сигналу должны были захватить все советские учреждения, радиостанцию и немедленно обратиться к союзникам за поддержкой.

Однако разгромить заговор чекистам не удалось и в ночь с 31 июля на 1 августа 1918, в Арахнгельске начался белогвардейский мятеж, организованный Чаплиным и его помощником — ротмистром Берсом, командовавшим Беломорским конногорским отрядом (остатки бывшей царской "Туземной (Кавказской) дивизии"). Этот мятеж возможно и был бы подавлен, но 2 августа 1918, с помощью эскадры из 17 английских кораблей, в окрестностях Архангельска произошла высадка английского десанта, после чего части Красной армии и чекисты покинули город.

Часть 4. Борьба ВЧК с контрреволюционной и шпионской деятельностью немецкой разведки

Несмотря на формально дружественный характер отношений между Германией и Советской Россией, установившихся после окончания немецкого наступления в Прибалтике, Белоруссии и Украине в феврале-апреле 1918 года, когда находившиеся в немецком посольстве в Москве представители немецкая военной и дипломатической разведки регулярно оповещали ВЧК о деятельности против Советской России спецслужб Франции и Англии, а так же связанных с ними антибольшевистских организаций, немецкая разведка через германское посольство в Москве, одновременно вела и весьма недружественную по отношению к Советской России деятельность.

Так, например, в процессе борьбы со спекуляцией Всероссийская Чрезвычайная комиссия установила, что германское посольство в Москве тесно связано с крупными преступными группами спекулянтов.

Согласно условиям Бресткого мира РСФСР должна была полностью оплачивать золотыми рублями все дореволюционные российские ценные бумаги, предъявленные Германией. В связи с этим германские агенты по прямому указанию немецкого посла Мирбаха отыскивали акционеров и скупали по дешевке ценные бумаги, с тем, чтобы потом предъявить их к оплате золотом по нарицательной стоимости.

В ответ по указанию Совета народных комиссаров, ВЧК начала решительно пресекать подобные спекулятивные операции. В апреле 1918, ею было изъято у одного из германских подданных 2400 паев "Потеляховского хлопчатобумажного товарищества" стоимостью в 30 миллионов рублей. Вскоре после этого ВЧК арестовала братьев Александра и Владимира Череп — Спиридовичей и биржевого маклера Вейлингсона, пытавшихся продать немцам акции Веселянских рудников на сумму 4 миллиона 100 тысяч рублей и акций угольных шах акционерного общества "Чистяково-антрацит" на 900 тысяч рублей. Спустя месяц 31 мая 1918, братья Череп — Спиридовичи и их маклер были расстреляны.

Немецкие агенты скупали не только ценные бумаги, но также предметы первой необходимости и драгоценности. При обыске у одного из таких агентов был обнаружен целый склад ниток на сумму 21 миллион рублей.

Скупая за бесценок драгоценные вещи, золото и серебро, немецкие дипломаты переправляли их в Германию под видом "дипломатического багажа". Однажды на Александровском вокзале в Москве носильщики случайно обронили несколько таких чемоданов, из которых вывалились золотые и серебряные изделия, облигации русских займов, новые платья и. т. д. Чемоданы имели дипломатические печати и должны были быть отправлены в Берлин на адрес военного министерства.

Однако кроме экономических спекуляций германская разведка вела в отношении РСФСР и откровенно враждебную подрывную деятельность, создавая на оккупированных территориях вблизи тогдашних советских границ прогерманские белогвардейские армии, организуя на советской территории антибольшевистские организации, а так же вела агентурную разведку в рядах Красной Армии.

Через своих дипломатических представителей немцы регулярно провозили в Советскую Россию оружие, которое передавали в руки заговорщиков. Петроградской чрезвычайной комиссии удалось однажды задержать девять ящиков с маузерами, привезенными в Петроград под видом "политической переписки". ("Еженедельник ВЧК" — 1918 — № 4 — с. 22–23).

В оккупированных ими районах Воронежской губернии, граничащих с Украиной и Доном, немцы сформировали белогвардейскую "Южную армию", а в окрестностях Пскова — "Северную армию". Обе эти армии должны были заменить германские войска в оккупированных областях и помешать восстановлению Советской власти в этих районах.

В конце сентября 1918, чрезвычайная комиссия Западной области получила сведения о существовании в Смоленске контрреволюционной организации, занимавшейся вербовкой и отправкой белогвардейцев в "Южную армию". После тщательных розысков чекистам удалось напасть на след преступной организации и арестовать главаря ее — генерала Дормана и многих агентов, разъезжавших с целью вербовки по Смоленской и Витебской губерниям.

По материалам, изъятым во время обысков, было установлено, что в оккупированном Киеве немцы создали союз под названием "Наша родина", от которого тянулись нити во все западные области. Организация имела этапные пункты, через которые завербованные белогвардейцы направились в главные пункты явки. Многочисленные курьеры "Южной армии" разъезжали по России и занимались вербовкой офицеров. Руководство формированием белогвардейских отрядов на советской территории исходило от германской миссии в Москве, во главе которой стоял майор Шуберт.

В последних числах сентября в Чрезвычайную комиссию Западной области поступили сведения о существовании в Смоленске организации, занимающейся вербовкой белогвардейцев и направляющей их на Украину, в так называемую "Южную армию". После тщательных розысков удалось напасть на след этой белогвардейской организации. Во главе всей организации в Смоленской губернии стоял бывший генерал-майор Дорман. Агенты его работали по всем уездам и деревням Смоленской и Витебской губерний, которые, ввиду своей близости к демаркационной линии, являлись сборными пунктами для отправления бывших офицеров, жандармов на Украину. По производстве некоторых обысков у агентов "Южной армии" удалось выяснить местонахождение вербовочных пунктов и списки вербовщиков, состоящих в большинстве из бывших офицерских чинов, не ниже капитана. По найденной переписке установлено, что всей организацией руководит бывший белогвардейский союз "Наша Родина", находящийся в Киеве. Ниже мы печатаем устав пресловутого союза, поставившего себе целью посредством набора "Южной армии" восстановить в России монархию.

Вот какие подробности о созданной немцами "Южной армии" и разгроме её вербовочной сети на территории Советской России, сообщал журнал "Еженедельник ЧК" — 1918 — № 6 в статье "Южная армия": "Южная Армия 1. Цель и назначение. Борьба с большевиками, восстановление в России монархии. Армия не может сейчас задаваться широкими политическими задачами, когда внешний враг России — Интернационал душит коренное русское население, а потому границы будущей России и та или другая форма правления, но непременно монархического, может быть установлена только после изгнания большевиков.

2. Командный состав. Во главе корпуса ставится генерал, находящийся во власти большевиков, почему фамилия его в настоящее время не объявляется. Фамилия генерала 5327135721805496 или 5243337738996114385454. Но главный совет союза "Наша Родина", избрав его, принял на себя ручательство за соответствующую его на этой должности. Временно его замещает начальник штаба бывший командир 23-го армейского корпуса генерал-лейтенант Литовцев. Формирование других корпусов пока не предполагается.

3. Ход формирования. Все, что возможно, направляется на местные действия, ибо там люди нужны. Генералом, штаб — офицером ведется особый учет для составления кандидатских списков дальнейшего для назначения на должность.

На самом театре действий находится генерал Семенов, командующий первой дивизией. На генерала Семенова возложено все формирование его дивизии. В распоряжение генерала Семенова направляются все эшелоны. Дальнейшее формирование будет производиться штабом корпуса, также формируемого в настоящую минуту. Вооружение производится на месте боевых действий и отпускается в распоряжение генерала Семенова.

4. Источник существования. Армия существует на деньги, заимообразно добытые союзом "Наша Родина". Деньги эти будут возвращены лицам, их ссудившим на достижение нашей главной задачи — восстановление России.

5. Ориентация. Сперва выгнать большевиков, восстановить монархию, а потом будем уже разбирать наши внутренние дела своими русскими руками.

6. Образ правления — монархия с народным правительством по двухпалатной системе, министерство ответственное, не парламентальное. Цензовая система выборов в палатные учреждения. Под цензом подразумевается не только имущественный, но и возрастной — образовательный и т. п.

7. Национальный вопрос: равноправие всех граждан, принадлежащих к национальностям, которые имеют культурно-национальную оседлость в России. Свободное развитие всех народностей при первенствующем положении русского народа и русского языка. Народное образование: всеобщее обязательное обучение, воспитание в религиозном и национальном русском духе. Дело народного образования должно быть в руках государства. Образование должно соответствовать требованиям времени и дать народу не только грамотность, но и профессиональные знания и широкое развитие сельскохозяйственных, ремесленных и тому подобных школ.

8. Земельный вопрос: сохранение частного землевладения, не превышающего пределов норм, установленных для каждой области или округа сообразно с условиями почвы, плотности населения и т. д. В необходимых случаях отчуждения должны производиться путем выкупа. Наделяются землей безземельные и малоземельные, прежде всего из лиц, пострадавших на войне, георгиевские кавалеры и те, которые не запятнали себя грабежами и насилиями во время революции. Наделение землей должно производиться особым органом при помощи Крестьянского Банка. Вследствие недостатка земли в густонаселенных пунктах, переселение должно быть широко и правильно организовано. Орган, наделяющий землей, должен выработать меры к поднятию сельского хозяйства".

Чем-то старым, давно забытым, вызывающим отвращение служат найденные приказы по Южной армии, подписанные исполняющим должность Начальника Главного Бюро генерал-майором Шульгиным. Приказы №№ 1 и 2 изданы в Киеве и датированы 13-го августа 1918 года. В приказе № 1 говорится об условиях службы, построенных главным образом на подчинении командному составу, отдаче им должной чести, преданности монарху и т. д. В том же приказе подполковник Чесноков заявляет, что "согласно распоряжения председателя Главного Совета "Союза Наша Родина" он назначен начальником главного бюро по набору в Южную армию добровольцев.

В приказе № 2 указываются главные пункты явки добровольцев: из них центральными указаны Харьков, Полтава и Екатеринослав, во главе этих трех пунктов стоит полковник Домашнев, затем идут этапные пункты, как: Житомир, Бердичев, Казатин, Псков, Минск, Елизаветград и Могилевская губ., на каждом этапном пункте назначен начальник опять-таки чином не ниже капитана, как, например, в Житомире генерал Пальчинский, Пскове полковник Бучинский, Могилеве полковник Зубржицкий, полковник Липчинский, капитан Якимович и пр. На обязанности этих начальников этапных пунктов лежит снабжение прибывающих добровольцев деньгами, снабжение соответствующими документами и направление их в центральный пункт. Начальники этапов находятся при вокзалах, в конторах дежурных по станции, а также на пристанях реки Днепра. Кроме того, имеется еще штат так называемых "курьеров южной армии", которые разъезжают по России, занимаются вербовкой добровольцев. Из найденных у Дормана документов установлено также, что штабы по вербовке в Южную армию, главным образом, расположены в глухих местах, на хуторах, где нашли себе приют многие помещики.

По раскрытии этой организации главные агенты, работавшие в Смоленской и Витебской губерниях расстреляны, в том числе и генерал Дорман. Записавшиеся добровольцы, пойманные в одном из штабов, находятся в тюрьме и работают на общественных работах".

Сообщая о раскрытии Смоленского отделения союза "Наша родина", руководство ВЧК отмечало следующее: "Становится ясным, с какой целью буржуазия стремилась увезти свои деньги и драгоценности и почему бывшие офицеры пробираются на Украину с подложными документами. Наши пограничные пропускные пункты, должны усилить надзор и бдительность и решительными мерами предотвратить увеличение кадров активных врагов трудового народа". ("Еженедельник ЧК" — 1918 — № 6 — с.19).

Подрывную работу, аналогичную той, какую проводил союз "Наша родина", развернула и созданная немецкой разведкой белогвардейская организация "Великая Единая Россия" (ВЕР). При поддержке офицера германской военной разведки — майора Шуберта, руководство ВЕР создало широкую сеть так называемых "трудовых артелей", которые осуществляли сбор разведданных и вербовку бывших офицеров в "Северную армию".

Как и "Южная", "Северная армия" целиком ориентировалась на немцев. Германское командование обещало выдать белогвардейцам 150 миллионов марок на формирование, а также обеспечить их оружием и снаряжением. (газета "Известия ВЦИК" № 236 от 29 октября 1918).

Благодаря бдительности ВЧК и пограничных чрезвычайных комиссий вербовка белогвардейцев как в "Южную", так и в "Северную армию" на неоккупированной территории была пресечена, хотя в районах, захваченных немцами, германскому командованию удалось все же сформировать несколько полков, которые впоследствии влились в армию Юденича.

На средства немецкой разведки существовала в Петрограде крупная монархическая организация во главе с известным черносотенцем Марковым И. В тесной связи с этой организацией находилась группа контрреволюционного гвардейского офицерства и группа немецких агентов, пробравшаяся в Селигеро-Волжскую флотилию.

Первая группа развернула свою шпионско-подрывную работу в частях 1-го Советского корпуса Красной Армии. Немецкий агент Розенберг, обманным путем пробравшийся на пост начальника оперативного отдела штаба 1-го Советского корпуса, готовил мятеж с целью захвата Петрограда.

Вторая группа, руководимая офицером Билибиным, должна была оказать поддержку заговорщикам со стороны Ладожского озера силами Селигеро-Волжской флотилии. Командовавший этой флотилией некий Билибин вначале служил англичанам. По заданию английской разведки он должен был способствовать судами флотилии наступлению англичан с севера. Однако надежды Билибина на быстрое продвижение англо-французов к Вологде и Петрозаводску не оправдались. Красная Армия задержала наступление интервентов на Севере. Тогда английский шпион предложил свои услуги немцам, полагая, что они быстрее продвинутся к Петрограду. С помощью начальника базы флотилии Лукина Билибин установил связь с организацией Маркова и стал выполнять задания немецкой разведки. Однако, осенью 1918 года, ВЧК раскрыла и ликвидировала заговор Билибина.

Помимо антисоветских организаций сформированных непосредственно немецкой разведкой с Германией наладили сотрудничество представители партии "Союз 17 октября" ("октябристы") и правое крыло партии кадетов, которые объединились в так называемый "Правый центр".

"Правый центр", созданный в феврале-марте 1918, объединял торгово-промышленные круги России. В "Правый центр", первоначально называвшийся "Девятка", входило по три представителя "Совета общественных деятелей", "Торгово-промышленного комитета" и правой группы кадетской партии. Руководителями "Правого центра" являлись бывший царский министр Кривошеин и профессор Новгородцев.

На почве разногласий по вопросу, на кого ориентироваться на немцев или Антанту, произошел раскол в самом "Правом центре", из которого выделилась группа, образовавшая так называемый "Национальный центр".

В отличии от созданных немецкой разведкой тайных политических организаций "Правый центр", так и не был раскрыт ВЧК и самоликвидировался в ноябре 1918, после поражения Германии в Первой Мировой войне.

Активизация деятельности немецкой разведки на территории РСФСР и особенно в пограничных районах привела к созданию на тогдашней советско-германской границе пограничной охраны и пограничных пунктов ВЧК

Советская пограничная охрана была была учреждена декретом Совнаркома от 28 мая 1918, в составе Народного комиссариата финансов. Согласно этому декрету на пограничную охрану возлагалась "защита пограничных интересов Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, а в пределах пограничной полосы — защита личности и имущества граждан".

Спустя месяц 29 июня 1918. Главное управление пограничной охраны было передано из системы Народного комиссариата финансов в систему Народного комиссариата торговли и промышленности (Наркомторг).

Пограничная охрана Наркомторга была в этот период установлена только на западных границах Республики, которые были временными границами ввиду оккупации немецкими империалистами ряда советских районов. Поскольку именно здесь и требовалась тщательная политическая охрана пограничной линии.

Массовый вывоз товаров и драгоценностей в оккупированные немцами районы, шпионаж и контрабанда, организованные иностранными разведчиками, требовали принятия решительных мер со стороны ВЧК, так как молодые пограничные и таможенные органы еще не успели окрепнуть, а многие из них были засорены чиновниками старых учреждений, левыми эсерами и другими ненадежными лицами. Летом 1918, были организованы три окружные пограничные чрезвычайные комиссии, расположенные по демаркационной линии, установленной в соответствии с Брестским договором.

Инструкция чрезвычайным пограничным комиссиям предусматривала основные мероприятия по обеспечению государственной безопасности на временной западной границе Советской страны.

Для разработки планомерной и стройной системы борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и контрабандой в пограничной полосе ВЧК по указанию ЦК партии созвала 1 сентября 1918, в Москве конференцию представителей погранчека. К этому времени на западной границе существовало уже 34 пограничных ЧК и 60 комиссаров чрезвычайных комиссий над таможенными пропускными пунктами.

Строительство пограничных ЧК проходило в ожесточенной борьбе с левыми эсерами, проникшими в аппарат погранохраны Таможенного ведомства и провоцировавшими столкновения с немецкими войсками. В результате мер, принятых ВЧК, левые эсеры были изгнаны из таможенных учреждений, что значительно способствовало улучшению не только экономической, но и политической охраны границ.

Конференция признала необходимость придать ПЧК военную силу в виде вооруженных отрядов из состава корпуса ВЧК, уточнить границы округов, участков и пунктов пограничной полосы, ввести строгую централизацию в управлении пограничными чрезвычайными комиссиями.

Организационное укрепление пограничных чрезвычайных комиссий имело серьезное значение в борьбе с контрреволюцией в западных и северо-западных районах страны, особенное агентурой кайзеровской Германии.

Часть 5. Передача ВЧК во второй половине 1918 года всех функций военной контрразведки

Использование ряда красноармейских частей при организации мятежа в Ярославле и последовавший затем мятеж командующего Восточным фронтом Муравьёва, остро поставил вопрос о ненадежности "Военного контроля" — бывшей военной контрразведки царской армии, а затем армии Временного правительства, в ходе разворачивающейся Гражданской войны, а значит и о необходимости передачи функций военной контрразведки в ведение ВЧК.

Среди сотрудников "Военного контроля" значительную прослойку составляли военные контрразведчики старой царской армии и армии периода власти Временного правительства. По своему социальному происхождению, образу мыслей, личным связям эти сотрудники органов Военного контроля были ближе к служившим в Красной Армии бывшим офицерам старой армии, чем к красноармейской массе и командирам — выходцам из рабочих и крестьян. Таким образом, органы Военного контроля не всегда могли успешно бороться с контрреволюцией, проникавшей в ряды Красной Армии.

Впрочем, советский историк П. Г. Софинов, считал "Военный контроль", одним из источников контрреволюции в тогдашней Красной Армии, вот что он писал об этом в своей монографии "Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917–1922 гг.) — М.: "Политиздат", 1960: "Как отмечалось выше, первая фронтовая чрезвычайная комиссия была создана на Восточном фронте еще в июле 1918 года. Тогда же ВЧК разработала специальную инструкцию о создании аналогичных комиссий во всех фронтах и армиях. Однако в результате противодействия Троцкого организация фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий проходила крайне медленно. Между тем уже в первых боях с белогвардейцами обнаружились факты измены и предательства со стороны части бывших офицеров, занимавших командные посты в Красной Армии. Так, например, полковник Махин без боя сдал белым Уфу, Носович и Ковалевский готовили сдачу белоказакам Царицына, главком Муравьев изменил Советской власти на Восточном фронте и т. д. Советское правительство не могло отказаться от использования старых военных специалистов. Однако привлечение их необходимо было организовать таким образом, чтобы пресекать в самом начале преступные замыслы контрреволюционных элементов. Необходимо было также оградить Красную Армию от проникновения в нее шпионов противника. Именно эту цель преследовала чрезвычайная комиссия Восточного фронта и чрезвычайные комиссии, созданные ВЧК на других фронтах.

Фронтовые и армейские ЧК на тот момент не являлись единственными органами, перед которыми была поставлена задача борьбы с подрывной работой в армии. В мае 1918, для борьбы со шпионажем в системе военного ведомства был создан так называемый "Военный контроль" с отделениями во всех крупнейших стратегических пунктах и на фронтах. Это был громоздкий и неповоротливый аппарат. Но главный порок заключался в том, что большинство его работников не внушало никакого политического доверия. По указанию Троцкого, аппарат Военконтроля комплектовался из так называемых "опытных людей". Это были по преимуществу бывшие офицеры, ненавидевшие Советскую власть. Получалась нелепая картина: оружие борьбы со шпионажем в армии оказалось в руках противников Советской власти. Дело дошло до того, что во главе Военконтроля одно время стоял анархист Бирзе, разоблаченный как соучастник контрреволюционного заговора Бориса Савинкова.

На Восточном фронте Военконтроль возглавлял некий Файерман, еще в 1917 году, привлекавшийся советскими органами к ответственности за взяточничество и расхищение народного достояния. Подчиненный ему аппарат не только не боролся против белогвардейского шпионажа, а, наоборот, работал на белых. Когда пала Казань и Симбирск, большинство сотрудников Военконтроля Восточного фронта перешло на сторону белогвардейцев. Бывшие уполномоченные Военконтроля Восточного фронта Величко, Дугин и другие стали выдавать коммунистов и советских работников Казани на расправу чехословацким мятежникам.

Отдел Военконтроля Южного фронта имел в своем составе 230 сотрудников, многие из которых являлись шпионами противника. Не случайно все советские разведчики-коммунисты, направленные летом на Украину через Южный фронт, были немедленно арестованы немецкой контрразведкой и расстреляны.

Такое же положение было и в воронежском отделе Военконтроля, сплошь состоявшем из офицеров, и в курском отделе, где на руководящей работе находились такие лица, как бывший агент полиции Змеев, бывший нотариус Сосницкий и другие. Все они считались "специалистами" и тщательно охранялись Троцким.

ВЧК неоднократно поднимала вопрос о Военконтроле как о гнезде шпионажа и контрреволюции в армии, но всякий раз наталкивалась на упорное противодействие Троцкого. Когда же решением ВЧК в армиях и на фронтах начали создаваться чрезвычайные комиссии, Троцкий принял все меры к тому, чтобы затруднить их работу и изолировать Военконтроль от влияния и наблюдения чекистов.

Приходилось ломать это сопротивление. Военный отдел, созданный в ВЧК согласно решению 2-й конференции работников чрезвычайных комиссий, организовал военно-регистрационное бюро, в котором были взяты на учет все бывшие офицеры. Далее, при Московском окружном Военном комиссариате было создано специальное бюро, имевшее целью изучить положение во всех частях московского гарнизона.

27 декабря 1918, ВЧК издала приказ всем губернским чрезвычайным комиссиям о немедленной организации военных отделов при губернских ЧК для борьбы с контрреволюцией, шпионажем и преступлениями по должности в Красной Армии.

Приказ предлагал военным отделам установить тесную связь с партийными организациями воинских частей и военных учреждений, еженедельно присылать в Москву сводки о положении в губернии, а также о всех фактах ареста лиц командного состава.

Одновременно ВЧК в решительной форме поставила вопрос о реорганизации Военконтроля. К этому времени в ее распоряжении имелись многочисленные факты не только засоренности органов Военконтроля классово чуждыми элементами, но и прямой измены.

Особенно характерным в этом отношении является дело Вологодского отдела Военконтроля, вскрытое ВЧК осенью 1918 года. История этого дела такова. В начале августа сотрудником ВЧК был замечен недалеко от станции Плесецкой Архангельской железной дороги подозрительный человек. Человек этот, одетый в поношенное пальто, долго стоял у телефонного столба, нетерпеливо оглядываясь по сторонам, точно кого-то ожидая и не решаясь отойти никуда в сторону. Его задержали. Чекисты сразу обратили внимание на одну особенность его туалета. На пальто у неизвестного была пришита большая желтая пуговица, резко отличающаяся от всех остальных пуговиц, небольших и черных.

На допросе задержанный сознался, что он хотел пробраться к англичанам в Архангельск. Он был завербован в Петрограде доктором Ковалевским и получил задание доставить в Архангельск шпионское донесение и поступить, там в белогвардейскую армию. Недалеко от станции Плесецкой его должен был встретить человек с такой же желтой пуговицей на пальто и провести до следующего пункта, а оттуда новые люди должны были переправить "путешественника" через линию фронта.

Показания задержанного были крайне важны. Они свидетельствовали о существовании целой организации, занимавшейся переброской белогвардейцев и шпионских донесений на Север.

У арестованного срезали желтую пуговицу и перешили ее на пальто чекисту. Ему поручили "встречать" "путешественников", стремившихся в Архангельск. Вскоре на "желтую пуговицу" был пойман бывший полковник Михаил Куроченков, давший уже более обширные показания о контрреволюционной организации, именовавшейся "Союзом возрождения родины", а 16 августа 1918, на станции Дикой была задержана целая группа белогвардейцев во главе с Оленгреном.

Постепенно был распутан весь клубок. Оказалось, что белогвардейская организация, включавшая в себя и эсеровские, и монархические элементы, занималась шпионажем в пользу англичан, вербовкой и переброской через линию фронта, в Архангельск, людей для пополнения белогвардейских войск. По всей линии Архангельской железной дороги были созданы приемочные пункты, работавшие в тесном контакте с английским посольством в Вологде.

В Петрограде вербовкой руководил доктор Ковалевский, а в Вологде переброской завербованных через линию фронта занимались бывшие офицеры, служащие Военконтроля.

ВЧК вынуждена была расстрелять 20 шпионов и диверсантов, бывших офицеров, проникших в Вологодский отдел Военконтроля.

Когда об этом узнал В. И. Ленин, он предложил подвергнуть всю систему Военконтроля строжайшей ревизии. Выделенная для этого комиссия под руководством Ф. Э. Дзержинского пришла к выводу о необходимости коренным образом реорганизовать Военконтроль, образовав вместо него особые отделы. ЦК партии целиком одобрил предложения комиссии Ф. Э. Дзержинского".

В связи со всеми этими фактами вопрос о передачи функций военной контрразведки в ВЧК, был поставлен еще в июне 1918 года на 1-й Всероссийской конференции ЧК. Как, отмечалось в одной из резолюций конференции: "Цель буржуазии — разложить нашу армию, использовать ее в своих интересах, и нам, как органу политической борьбы, необходимо взять на себя работу по защите армии от контрреволюции".

Спустя несколько дней после подавления мятежа Муравьёва на Восточном фронте 16 июля 1918, по инициативе В. И. Ленина была создана Чрезвычайная комиссия Восточного фронта во главе с М. Я. Лацисом.

В сферу действий этой Чрезвычайной комиссии Восточного фронта входили: Пермская, Вятская, Казанская, Симбирская, Самарская, Саратовская, Уфимская, Оренбургская губернии и Арзамасский уезд Нижегородской губернии. Чрезвычайные комиссии этих губерний были подчинены ЧК Восточного фронта.

Ровно через месяц после своего создания ЧК Восточного фронта раскрыла серьезный заговор в 4-й армии. В заговоре принимали участие дежурный офицер штаба 4-й армии Буренин, начальник кавалерийского полка Уральской дивизии Бредихин. Они установили связь с белыми казаками, передавали им оперативные документы и готовили переход некоторых частей на сторону белогвардейцев. В ночь на 18 августа 1918, заговор был ликвидирован.

В сентябре-октябре 1918, фронтовые и армейские ЧК были созданы в составе всех фронтов и армий.

Для руководства фронтовыми и армейскими ЧК в сентябре 1918, в составе центрального аппарата ВЧК, был создан военный подотдел, руководителем которого назначен М. С. Кедров.

Спустя три месяца в декабре 1918, Военный контроль и Военный отдел ВЧК были объединены в Особый отдел ВЧК, под руководством М. С. Кедрова.

После занятия должности начальника Особого отдела ВЧК — 1 января 1919 года Кедров издал приказ, котором предписывалось объединить во фронтах и армиях органы Военного контроля и фронтовые и армейские ЧК и таким образом образовать Особые отделы фронтов, армий, военных округов.

1 января 1919 года постановлением ВЧК и Революционного Военного Совета Республики (Реввоенсовет) вместо Военного отдела ВЧК и отдела Военного контроля Реввоенсовета, в составе ВЧК был создан Особый отдел, входивший организационно в состав ВЧК, но выполнявший, так же и задания Реввоенсовета.

На фронтах и в армиях взамен существовавших органов ранее армейских и фронтовых ЧК и Военного контроля были созданы в течение января 1919 Особые отделы ВЧК, возглавившие всю борьбу с контрреволюцией и шпионажем в армии.

Часть 6. Деятельность ВЧК после объявления режима "Красного террора" в сентябре-декабре 1918 года

Произошедшие 30 августа 1918, покушение на Ленина и убийство председателя Петроградской ЧК Урицкого, привело к введению на территории Советской России режима так называемого "Красного террора".

Законодательно "Красный террор" был введён вечером 2 сентября 1918, на заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), когда по докладу Свердлова о покушении на В. И. Ленина, было принято следующее решение "ВЦИК дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзнической буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и все вдохновители их. На белый террор врагов рабочее — крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов".

Роль ВЧК в режиме красного террора была определена 5 сентября 1918, на заседании Совета Народных Комиссаров, где был заслушан доклад Ф. Э. Дзержинского о деятельности ВЧК в новых условиях. По докладу Дзержинского было принято решение, ставшее основным директивным документом в деятельности всех чрезвычайных комиссий: "Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью". В этом решении ВЧК было предложено создать для противников Советской власти концентрационные лагеря, а всех лиц, причастных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, расстреливать с опубликованием в печати имен расстрелянных и основания применения к ним этой меры.

После этого началось приспособления деятельности как центрального аппарата ВЧК, так и ее местных органов к деятельности в условиях режима красного террора. В связи с этим 10 сентября 1918 Ф. Э. Дзержинский подписал новую инструкцию о губернских и уездных чрезвычайных комиссиях. Особое внимание в ней уделялось необходимости установления самой тесной связи чрезвычайных комиссий с партийными организациями, а также контролю за деятельностью ЧК со стороны партийных комитетов. В связи с этим в этой инструкции указывалось следующее: "В своей работе Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности должна опираться на местные комитеты партии коммунистов". Для усиления взаимодействия местных ЧК с местными партийными органами при каждой ЧК создавали контрольную коллегию из двух представителей партийной организации и одного представителя данной чрезвычайной комиссии.

В целях обеспечения правильного подбора руководящих кадров губернских ЧК, в центральном аппарате ВЧК решили совместно с губернскими партийными организациями провести партийную аттестацию председателей губернских ЧК.

В ходе продолжения своей розыскной деятельности в условиях режима красного террора, в сентябре-ноябре 1918, ВЧК ликвидировала в Москве целый ряд подпольных контрреволюционных офицерских организаций, а именно "Сокольническую военную организацию", "Орден романовцев", "Объединенную офицерскую организацию" и ряд других.

Все эти контрреволюционные организации имели широко разветвленный разведывательный аппарат. У них были свои агенты в таких советских учреждениях, как Центральное управление по делам пленных и беженцев (Центропленбеж), Красный крест, Всероссийский Совет Народного Хозяйства. Местные ЧК в этот же период разоблачили и ликвидировали контрреволюционные заговоры в Рязани, Костроме, Вышнем Волочке, Велиже, Борисоглебске и ряде других городов.

В результате уже в первые месяцы осуществления политики красного террора часть контрреволюционных организаций вынуждена была временно прекратить свою деятельность. Некоторые организации распались в силу того, что многие их руководители и члены во избежание разоблачения постарались скрыться из крупных городов.

Часть 7. Окончательное оформление структуры ВЧК и её местных органов 26 ноября 1918 года в ходе работы "Второй конференции работников Чрезвычайных комиссий"

26 ноября 1918 года, в Москве состоялась Вторая конференция работников Чрезвычайных комиссий. Конференция заслушала и обсудила доклады о текущем моменте, о кулацких мятежах в деревне и мерах борьбы с ними, о чрезвычайных комиссиях в действующей армии, о взаимоотношениях чрезвычайных комиссий с другими советскими органами, об организации транспортных отделов ЧК, а так же приняла "Инструкцию Чрезвычайным комиссиям на местах".

В ходе работы конференции одним из главных стал вопрос о борьбе с кулацкими мятежами, поскольку от успешности ее во многом зависело обеспечение тыла Красной Армии и значит победа в Гражданской войне. На конференции в связи с этим, было отмечено, что кулацкие мятежи в деревне, нельзя рассматривать как отдельные, изолированные друг от друга вспышки. На самом деле это единый поход кулачества против Советской власти, теснейшим образом связанный со всем контрреволюционным движением в стране и иностранной военной интервенцией. Делегаты конференции отмечали, что кулачество взяло линию на проникновение в Советы и советские органы с тем, чтобы использовать государственный аппарат для достижения своих антисоветских целей.

Серьезное внимание обратила конференция на необходимость решительной борьбы за соблюдение революционной законности и очищение чрезвычайных комиссий от всех "примазавшихся преступных элементов". "Конференция заявляет во всеуслышание, что она резко осуждает и требует беспощадной кары для всех сотрудников ЧК и советских работников вообще, ставших на преступный и губительный для Советской власти путь разнузданности, личной наживы, пьянства, взяточничества, и считает своей очередной задачей основательную очистку нашей среды от всех примазавшихся к нам преступных элементов, самую суровую расправу с ними". (газета "Известия ВЦИК" от 27 ноября 1918, № 259).

Важным условием успешной работы ВЧК и ее органов на местах являлось установление правильных взаимоотношений со всеми советскими организациями, и в первую очередь с органами юстиции. Революционные трибуналы, народные суды, прокуратура значительно окрепли к осени 1918, хотя и имели в своей работе значительные недостатки. При соответствующей реорганизации, а также при относительно спокойном положении в стране они могли бы принять на себя все судебные функции. Поэтому конференция отметила, что чрезвычайные комиссии как административные органы не должны брать на себя функции судебные и все законченные следствием дела должны передаваться в судебные инстанции: в Революционный Трибунал, народные суды и т. д.

В связи с мобилизацией всех сил страны для длительной войны с интервентами и белогвардейцами, в которой транспорт должен был сыграть огромную роль, от ВЧК потребовалось значительно улучшить чекистскую работу на транспорте. Теперь в сферу деятельности чрезвычайных комиссий должны были войти не только железные дороги, но и водные и шоссейные пути сообщения.

Во всех городах, где имелись окружные железнодорожные управления, при губернских чрезвычайных комиссиях конференция рекомендовала создать окружные транспортные отделы. Являясь составной частью губернских ЧК, они должны были по своей внутренней работе подчиняться непосредственно Транспортному отделу ВЧК.

Помимо функций борьбы с контрреволюцией и спекуляцией, конференция считала необходимым возложить на транспортные отделы и отделения контроль за грузами и пассажирами, а также наблюдение за общим порядком на транспорте и в полосе отчуждения. Кроме того, было решено возложить на транспортные ЧК и функции уголовного розыска, изъяв их от железнодорожной охраны, а также право выдачи пропусков на проезд.

Конференция обратила самое серьезное внимание на то, чтобы транспортные отделы чрезвычайных комиссий при исполнении своих функций ни в коем случае не вмешивались во внутреннюю административно-техническую работу органов, ведающих движением.

Так же конференция рассмотрела вопрос и о деятельности фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий и приняла решение о необходимости сосредоточить все функции военной контрразведки в созданном в составе ВЧК Особом отделе.

Кроме того на конференции была принята "Инструкция Чрезвычайным Комиссиям на местах", которая определила их организационную структуру и методы деятельности вплоть до преобразования ВЧК в Государственное Политическое Управление в начале февраля 1922 года.

Инструкция чрезвычайным комиссиям на местах (Принятая в основе на 2-й Всероссийской Конференции Чрезвычайных Комиссий и окончательно проредактированная ВЧК 1 декабря 1918 г).

1. Всеми делами по непосредственной борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности ведают на местах организованные местными Советами или их Исполкомами на одинаковых правах с остальными своими отделами местные Чрезвычайные Комиссии.

2. Члены местных Чрезвычайных Комиссий назначаются и отзываются местными исполкомами и ВЧК, число же членов определяется местными условиями. Примечание 1: Коллегии губернских ЧК состоят из 5 человек, уездных — из 3-х. Примечание 2: В крупных промышленных уездных центрах коллегии могут быть увеличены до пяти человек с согласия губернских ЧК.

3. Председатели и заместители местных ЧК назначаются местными Исполкомами и утверждаются ВЧК. Примечание: Коллегии ЧК должны состоять из коммунистов.

4. Высшие органы ЧК имеют право посылать в низшие органы своих представителей с решающим голосом. Постановления местных ЧК могут быть приостановлены и отменены Чрезвычайными Комиссиями высших инстанций.

5. В задачи комиссии входит следующее:

а) Беспощадная борьба с контрреволюцией, преступлениями по должности и спекуляцией наличными силами, которые имеются в распоряжении Комиссии.

б) Наблюдение за местной буржуазией и за направлением в ее среде контрреволюционной работы.

в) Доведение до сведения местной и центральной власти о совершающихся беспорядках и злоупотреблениях и пресечении их.

г) Производство дознаний по государственным преступлениям.

д) Производство исследований в порядке чрезвычайного положения.

е) Наблюдение за лицами, проезжающими через границу.

ж) Наблюдение за иностранными разведчиками.

з) Розыск и наблюдение за лицами, укрывающимися от властей.

и) Участие в сохранении общественного спокойствия при отсутствии чинов милиции содействие последней в восстановлении нарушенного Революционного Порядка.

к) Выполнение поручений в высших губернских Советских органах по производству дознаний о преступлениях, когда будет признано необходимым.

л) Участие в некоторых нужных для борьбы совещаниях.

м) Наблюдение и регистрация всех проезжающих через границу и тщательная проверка документов на право въезда и выезда и т. п.

н) Строжайшее наблюдение за проведением в жизнь декретов и распоряжений Советской власти.

6. Комиссия из состава своих членов выбирает заведующих отделами и секретаря.

7. Комиссия, наблюдая и выполняя вышеуказанные обязанности и строго следя за нормальным революционным порядком в губернии, принимая для этого меры пресечения и предупреждения в случае всякого рода контрреволюционных выступлений, погромов и черносотенных беспорядков, имеет право делать следующее:

а) предлагать Совету вводить во всей губернии чрезвычайное или военное положение;

б) издавать обязательные постановления, касающиеся внешнего революционного порядка в губернии, и доводить об этом немедленно до сведения высшей инстанции — ЧК и ВЧК;

в) подвергать преступных лиц и организации административному аресту и налагать штрафы в общем порядке; ПРИМЕЧАНИЕ: Уездные ЧК могут подвергать в административном порядке до 3 месяцев. Высшие сроки наказаний в административном порядке могут назначаться с разрешения губернских ЧК.

г) имеет право производить обыски, аресты лиц и организаций, заподозренных в контрреволюции и вообще направленных против деятельности Советской власти.

8. Комиссия работает в тесном контакте со всеми Советскими учреждениями и оказывает им всяческое содействие.

9. Если где в Советских органах замечено будет злоупотребление и упущение, то Комиссия немедленно принимает соответствующие меры, известив об этом президиум, а в экстренных случаях — председателя.

10. При арестах ответственных советских или партийных работников ЧК извещает об этом немедленно, то есть не позднее 24 часов, соответствующее учреждение, где данное лицо служит.

11. Если будут обнаружены злоупотребления и непорядки в самой Комиссии, то Совдеп или Исполнительный Комитет извещает об этом: если это произошло в уезде — в губернскую ЧК, а о губернской ЧК — в ВЧК.

13. За бездействие Комиссия несет ответственность, как перед местной властью, так и перед ВЧК.

14. Высшим органом по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности в губерниях являются Губернские Чрезвычайные Комиссии. ПРИМЕЧАНИЕ: Там, где имеется областной и губернский Совдеп или где имеются отдельно рабочие и крестьянские Совдепы, там должна быть образована одна Комиссия. В первом случае: Комиссия должна быть при областном Совдепе, которая обслуживает ту губернию и город, в какой область находится. Во втором случае, ЧК должна быть организована при Совете Рабочих, Красноармейских и Крестьянских Депутатов.

15. Уездные ЧК для того, чтобы иметь сведения из густонаселенных волостей, сел, местечек и т. п., заручаются связью с надежными партийными товарищами, которые дают уездной ЧК сведения о контрреволюционной агитации кулаков, попов и прочих белогвардейцев, пристроившихся в деревнях.

16. На обязанности уездных ЧК лежит наблюдение за революционным порядком в своем районе, следить за тем, чтобы не было контрреволюционной и погромной агитации, бдительно следить за местной буржуазией, производить дознания, осуществлять надзор за неблагонадежными контрреволюционными элементами, кулаками, спекулянтами и прочими врагами Советской власти, принять меры пресечения и предупреждения против врагов.

17. Уездные Комиссии через каждые две недели обязаны представлять полный доклад в Губернскую Комиссию с полным изложением всего происходящего в данном уезде.

18. Если нужно принять какие-нибудь меры, которые выходят из общих рамок Губ. Комиссий, то таковые немедленно запрашивают ВЧК путем телеграфных сношений, испрашивая указаний и инструкций, уездные ЧК в этих же случаях запрашивают губернские ЧК.

19. Все инструкции, распоряжения, приказы и циркуляры, исходящие от Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, губернские, уездные комиссии и комиссары исполняют немедленно и хранят их, как руководящий материал.

20. Губернские Комиссии ежемесячно должны присылать полный отчет о своей деятельности в ВЧК, последняя, в свою очередь, посылает свои отчеты по местам.

21. Все комиссии носят однородные названия "Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при таком-то Совдепе, при такой-то армии, такого-то фронта". Примечание: Со всеми самовольно возникающими и именующими себя Чрезвычайными Комиссиями по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией и не входящими в общий организационный план, местные ЧК ведут решительную борьбу.

22. Каждая Комиссия имеет свою гербовую печать согласно постановлению 5-го Всероссийского Съезда Советов. Примечание: Отделы не могут иметь гербовых печатей, а имеют лишь печати простые. Гербовые печати должны иметь строго установленную форму.

23. Чрезвычайные Комиссии имеют право на организацию при себе особых вооруженных отрядов. Величина отрядов на местах устанавливается местными Исполкомами по соглашению с ВЧК. Кредиты на отряды при Комиссии отпускаются в общем порядке через местные Исполкомы. Все отряды при ЧК находятся под контролем согласно положению "О ВЧК и местных ЧК", опубликованному в газете "Известиях ВЦИК" от 2 ноября 1918 года.

24. Все сметы местных ЧК предварительно утверждаются местными Исполкомами и проходят в общем порядке по смете и выработанным штатам ВЧК. Все ассигнования ЧК получают через свои исполкомы от ВЧК. Примечание 1: Уездные ЧК, составляя смету, отсылают ее после утверждения Исполкома в Губ. ЧК. Губ. ЧК включает в свою смету все сметы уездных ЧК и по утверждению Исполкомом направляет их в 3 экземплярах в ВЧК.

Примечание 2: Транспортные узловые отделения составляют смету на себя и на комиссаров, входящих в состав их участка и пересылают эти сметы в 3 экземплярах в Окружной Транспортный отдел, который, включив все эти сметы в свою, в свою очередь, передает таковую для включения и утверждения в ту смету Губернской или областной ЧК, при которой данный округ (Окружной отдел) находится. После утверждения сметы Исполкомом эта смета в 3 экз. пересылается в ВЧК. ПРИМЕЧАНИЕ 3: Пограничные ЧК, пунктовые посылают участковым, ++ Исполкомом, в 3 экземплярах пересылается в ЧК.

25. Губернские ЧК разделяются на следующие отделы: Иногородний, Секретно-Оперативный, Юридический и Транспортный отдел, где таковой, согласно постановлению 2-й Всероссийской Конференции Чрезвычайных Комиссий, полагается. Примечание 1: Иногородним отделом заведует председатель или заместитель губернской ЧК, юридическим, секретно-оперативным — члены ЧК и секретарь комиссии, он же заведующий канцелярией член ЧК. ПРИМЕЧАНИЕ 2: Там, где имеется согласно постановлению Конференции, Транспортный отдел, им заведует заместитель председателя.

26. В местностях, расположенных в пограничной полосе, образуются пограничные ЧК, в местностях, расположенных по линии фронта, образуются армейские ЧК, первые борются только на границе, вторые — только в военной среде. ПРИМЕЧАНИЕ: Внутренняя конструкция пограничных и армейских комиссий определяется особыми инструкциями.

27. Для контроля над повседневной деятельностью отдельных членов и сотрудников ЧК образуется из 3 человек Контрольная Коллегия в составе представителя Исполкома, представителя местного комитета РК партии и представителя местной ЧК. Права и обязанности Контрольной коллегии устанавливаются особыми инструкциями.

28. Уездные ЧК имеют общую Коллегию из трех человек (параграф 2), которые всю ответственную работу распределяют между собою. ПРИМЕЧАНИЕ: При уездных ЧК никаких отделов не имеется, а в канцелярии имеются столы: контрреволюционный, должностных преступлений, спекулятивный и т. д.

29. Отделы областных, губернских и уездных ЧК подчиняются Комиссии и выполняют все ее постановления. Заведующий отделом является ответственным лицом отдела и поэтому все важные бумаги, исходящие из отдела, должны обязательно быть им подписаны. Заведующий делает также доклады на заседании Комиссии о ходе работ в отделе.

30. На обязанности Заведующего Иногородним Отделом в губернской ЧК лежит руководство и направление борьбы с контрреволюцией, преступлением по должности и спекуляцией в пределах губернии. Примечание 1: Там, где при Губернской или Областной ЧК имеются Пограничные Комиссии, они управляются Иногородним отделом, входя в него как подотдел. Примечание 2: На этот же отдел возлагается организация, ревизия, инструктирование подчиненных Губчека Комиссий.

31. На обязанности заведующего Юридическим отделом возлагается руководство всем следственным делом Комиссии. Примечание 1: Внутри Юридического отдела следствие ведется по специальностям: контррев., должности, преступлен., спекуляция, железнодорожные дела. Примечание 2: До железнодорожных дел допускается контрольная комиссия, согласно декрету Совнаркома, а потому они в Юридическом отделе и должны быть выделены как специальные дела.

32. Секретно-оперативный отдел сосредоточивает все секретные сведения и разрабатывает их по специальностям. Производит операции в городах, где находится Комиссия, и в уездах через уездные комиссии.

33. Заведующие Окружным Транспортным отделом действуют согласно особой инструкции.

34. Следователи ведут следствие по данному им заведующим Юридическим отделом делу и по окончании следствия, дав свое заключение, представляют на общее собрание членов Комиссии для вынесения окончательного постановления.

35. Общее заседание членов Комиссии разрешает вопросы, представленные Юридическим отделом. Все постановления общих заседаний Комиссии протоколируются, а протоколы рассылаются всем заведующим отделами и подотделами.

36. Общее собрание Комиссии при разборе дел, представленных следователями, руководствуется изданными декретами и постановлениями Советской власти.

37. Чрезвычайные Комиссии, являясь органом борьбы в острые моменты революции, накладывают в случае необходимости пресечения или прекращения незаконных действий наказания в административном порядке, но не в судебном, штрафы, высылки, расстрелы и т. п.

38. Право применять высшую меру наказания имеют Губернские, фронтовые, армейские и областные ЧК.

39. Воспрещается ведение в какой бы то ни было стадии и в каком бы то ни было порядке параллельного производства следствия по делам, уже переданным Революционным Трибуналам или иным судебным местам, а материалы, поступившие после, переланять в тот суд, куда дело передано.

40. Воспрещается какое бы то ни было, без ведома соответствующего судебного места и его на то согласия, зачисление содержащихся под стражей и числящихся за Трибуналом или иными судебными местами заключенных, если, конечно, в производстве Чрезвычайных Комиссий нет за ними иного дела, отличного от того, по которому ведется производство судебными учреждениями.

41. Воспрещается самовольно, без ведома Трибуналов и их судов, перевоз заключенных, числящихся за судебными местами, из одного места заключения в другое, их освобождение под залог или на каких-либо иных условиях, вторичное задержание освобожденных постановлениями следственных или судебных властей, если в производстве Комиссии не имеется иного материала, отличного от того дела, по которому ведется судебным местом производство по обвинению данного лица или группы лиц. Но и в этом последнем случае перевод, освобождение или арест может иметь место только в случае, если со стороны судебного места не встречается никаких возражений или протестов.

42. Воспрещается наложение одновременно административных взысканий по делам, передаваемым для судебного разбирательства, или находящихся в производстве судебных мест.

43. Воспрещается заключение в тюрьму на срок кого бы то ни было по делам, находящимся в производстве Комиссии, если только таковое заключение не было предусмотрено в обязательном постановлении Чрезвычайной Комиссии или следственных властей.

44. Все поступающие в Комиссии конфискованные деньги или как штрафные вносятся в Государственное Казначейство на текущий счет Республики с указанием "штраф", "конфискованы". Примечание 1: Все конфискованные вещи и продукты передаются в соответствующие учетно-распределительные органы, которые по оценке вносят стоимость их в Казначейство на текущий счет Республики. Примечание 2: Конфискованные вещи, имеющие историческую ценность, как, например, библиотеки, старинные монеты, церковная утварь, портреты и все прочее, передаются в отдел Комиссариата Просвещения. Примечание 3: При сдаче денег, товаров и проч. предметов должны составляться акты ведомости, согласно циркуляру № 99 и прилагаться к делам, а копию давать на руки бывшему владельцу их, а также для отчета.

45. В Губернских и уездных ЧК имеется одна общая канцелярия, которая распадается на ряд делопроизводств: Общее, Контрреволюционное, Спекулятивное, Преступления по должности, Транспортное со столами: Железнодорожным, Водным и т. п., Иногороднее со столами: Пограничным, Инструкторским и т. п. Примечание 1: Кроме того в Губ. ЧК в Секретно-Оперативной части имеются свои специальные регистрационные книги. Примечание 2: В Юридическом отделе ведутся также только специальные книги: регистрация арестованных, дел и т. п. Примечание 3: Вся кассовая и хозяйственная отчетность Комиссии ведется в общей канцелярии по Общему делопроизводству.

46. Вменяется в обязанность руководствоваться неуклонно данной инструкцией и за неисполнение виновные будут привлечены к строгой ответственности.

47. Инструкции от 11 и 13 июня и дополнительные в августе 1918 года отменяются.

ШТАТЫ ГУБ. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ

Общая канцелярия

Должность Количество

1) Членов комиссии 5

2) Пом. секретаря 1

3) Делопроизводитель 1

4) Пом. делопроизводителя 1

5) Машинистки 3

6) Регистраторы 2

7) Экспедиция 1

8) Рассыльных и курьеров 3

9) Архивариус 1

10) Казначей 1

11) Бухгалтер 1

12) Счетовод 1

13) Помощник казначея 1

14) Кладовщик 1

Комендантский отдел (Объединяет в себе комендатуру, хозяйственную часть, автомобильн., тюремн. и справочн. Бюро).

15) Комендант 1

16) Секретарь 1

17) Пом. секретаря 1

18) Зав. справочн. стол 1

19) Машинистки 2

20) Конторщик/ца 1

21) Прислуга 3

22) Шоферов или кучеров 4

23) Мастер автом. 1

24) Завед. хозяйством 1

Юридический отдел (общий).

25) Завед. Юрид. отделом 1

Документальные приложения 175

26) Заместитель 1

27) Следователей 6

28) Конторщики/цы 2

29) Машинистка 1

30) Делопроизводитель 1

Секретная часть (общая).

31) Завед. Секретн. частью 1

32) Заместитель 1

33) Секретарь 1

34) Разведчики и комиссар 20

35) Заведующий регистр, столом 1

36) Конторщики/цы 2

Провинциальный отдел

(Объединяет в себе информационный, пограничный, связи и инструкторский).

37) Завед. отделом 1

38) Заместитель 1

39) Секретарь 1

40) Делопроизводитель 1

41) Машинистки 2

42) Ротаторщицы 2

43) Конторщики 2

44) Зав. связи и инстр. 1

45) Секретарь 1

46) Конторщик 1

47) Инструкторов для поручений 4

48) Информацион. 2

49) Фотограф 1

ШТАТЫ УЕЗДНЫХ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ КОМИССИЙ

Должность Количество

1) Членов комиссии 3

2) Следователей 3

3) Комиссары —.разведчики 10

4) Делопроизводитель 1

5) Журналист 1

6) Канцелярист 2

7) Регистр, и информ. 1

8) Машинистка 1

9) Посыльных 2

ШТАТЫ ОКРУЖНОГО ОТДЕЛА ТРАНСПОРТА

Должность Количество

1) Заведующий отделом 1

2) Помощи, заведующего 1

3) Секретарь управления 1

4) Зав. п. — от столом 1

5) Заведующий столом водных, и шоссейных путей 1

6) Делопроизводителей 2

7) Регистраторов 2

8) Счетовод 1

9) Машинисток 2

10) Журналистов 2

11) Конторщиков 2

12) Инструкторов для поручений 10

13) Регистрационное Бюро 1

14) Заведующий регистрационным бюро 1

15) Делопроизводителей 2

Итого 30 человек

ШТАТЫ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ ОТДЕЛЕНИЙ

1) Членов Коллегии 3

2) Протоколистов 2

3) Комиссар, разведч. 6

4) Конторщик 1

5) Машинистка 1

6) Рассыльный 1

7) Сторож 1

8) Комиссаров (сверх штата) 4

9) Конторщик 1

Итого 20 чел.

На малых ст. и пристанях комиссаров по 1.

На больших станцях, где узлового отделения много, ставятся 3 комиссара (по усмотрению Окружного отдела).

ШТАТЫ ПОГРАНИЧНЫХ ОТДЕЛОВ ЧК

Окружные отделы

1) Заведующий отделом 1

2) Заместитель 1

3) Секретарь 1

4) Делопроизводитель 1

5) Журналист 1

6) Машинистка 1

7) Инструкторов 3

8) ПРИМЕЧАНИЕ: При Курской НК

Политотдел имеет следователей 2

Участковые Пограничные отделения

1) Заведующий 1

2) Заместитель 1

3) Секретарь 1

4) Канцелярист 1

5) Машинист 1

6) Следователей 3

7) Разведчики (один из них старш.) 4

Пунктовые Пограничные отделы ЧК

1) Заведующий 1

2) Заместитель заведующего 1

3) Протоколист 1

4) Разведчики (комиссары) 6

Часть 8. Руководство Лениным завершения реформирования ВЧК в конце 1918 года

В начале декабря 1918, была создана специальная комиссия под председательством В. И. Ленина для рассмотрения вопросов, связанных с деятельностью ВЧК.

На первом заседании комиссии состоявшемся 3 декабря 1918, Ленин представил план мероприятий по дальнейшему улучшению деятельности ВЧК и её местных органов. Согласно этому плану Ленина предусматривалось осуществление следующие мероприятий:

1. Во главе чрезвычайных комиссий ставить членов партии, не менее двух лет пробывших в партии.

2. Подтвердить право профессиональных и партийных организаций брать арестованных на поруки.

3. Более строго преследовать и карать расстрелом за ложные доносы.

4. Предоставить право брать на поруки наркомам с подписью двух членов коллегии наркомата.

5. Предоставить право наркомам и председателям губернских комитетов РКП (б) участвовать в следствии.

6. Немедленно расширить в ВЧК отдел жалоб и просьб об ускорении дела.

Все эти предложения имели целью усилить партийный контроль за деятельностью чрезвычайных комиссий, улучшить личный состав ЧК, обеспечить более строгое соблюдение революционной законности, сделать аппараты ЧК еще более оперативными и четко действующими. Ленинские предложения были полностью включены в постановление Совета Обороны от 14 декабря 1918, о порядке ареста ответственных служащих и специалистов.

На основе ленинских указаний ВЧК 19 декабря 1918, издала приказ об изменении методов работы местных чрезвычайных комиссий. В приказе разъяснялось, что для укрепления военного и хозяйственного механизма страны необходимо привлекать к работе в советских органах все технические силы, даже колеблющихся и буржуазно настроенных специалистов. Между тем, как отмечалось в приказе, ЧК на местах иногда не дают возможности выполнить это.

ВЧК предлагала своим местным органам предоставить возможность трудиться всем представителям мелкой буржуазии. Вместе с тем следовало установить над их деятельностью строгое наблюдение. Аресты можно было проводить лишь в случае, когда ЧК располагала неопровержимыми данными о подрывной работе этих представителей.

ВЧК вместе с тем предупреждала местные чрезвычайные комиссии от неправильного толкования решения Совета Обороны, как решения, ограничивающего права ЧК. Это решение, говорилось в приказе, нужно рассматривать как указание о переходе "к более сложным и осмотрительным, но не менее решительным приемам борьбы с настоящими врагами".

В приказе предлагалось, далее, немедленно создать контрольные коллегии при ЧК и держать самую тесную связь с местными партийными комитетами. (Ленинский сборник — т. XXI — с. 226).

Одним из первых практических мероприятий по реализации этого ленинского плана реформирования ВЧК стала ликвидация в начале 1919 года уездных чрезвычайных комиссий. Уездные ЧК были ликвидированы везде, кроме Украины и прифронтовой полосы, где жизнь не вошла в нормальное русло. (Особое задание… — с.32).