Не спалось.
Вернулся к «Легендам и былям».
«Юкагиры были. С каменными топорами были. — Где только Кондрат Перфильевич услышал такой древний речитатив? — С костяными стрелами были, с ножами из реберной кости. Над огнем — покойного шамана кости качали. „Огонь-бабушка, худое будет, в другую сторону худое отверни. Хорошее будет, в нашу сторону поверни“. Погодя немного стали поднимать кости — не могут оторвать от земли.
„Это нашего покойного шамана кости, они что предвещают — страсть!“
Один старичок сказал: „Скоро на челноках поплывете, новый народ встретите“.
„Хэ! — сказали. — Мы с топорами, на челноках. Какой новый народ? Не боимся!“
„Против нового народа ничего острого не направляйте, — несогласно покивал юкагирам старичок. — Конца не будет новому народу, так много. С заката идут. Сердитые идут. У рта мохнатые идут. Ничего острого не направляйте, не то свои пепелища, обнюхивая, ходить будете“.
Один человек с сыном пошел.
Видят, ураса стоит — до самой верхушки сделана из дерева.
За кочкой залегли. Новый человек из дому вышел. Мочась, стоял. Бородатый стоял, ана-пугалба, у рта мохнатый. Сын шепнул: „Я выстрелю“. Отец еле остановил. Упомянутый человек в дом вошел, другой вышел. Мочась, стоял. Сын шепнул: „Я выстрелю“. На этот раз отец не успел остановить. Из деревянной урасы сразу много народу выбежало: „Откуда пришедшая стрела?“.
Стали искать. Схватили.
„Какие вы люди?“
„Мы юкагиры“.
„Много вас?“
„Нас много“.
Стали вином поить, курить дали.
„Вот как вам хорошо! — сказали. — Завтра всем стойбищем приходите, еще дадим“.
Старик вернулся на стойбище. Спросили: „Откуда веселый?“ — „Хэ! — сказал. — Мы новых людей встретили. Нас особой водой поили, курить табаку давали“.
Утром все пошли. Русские вином поили, всех уронило вино.
Потом чаем напоили, — вкусно. Потом табаку давали, — еще вкусней.
„Наша еда, — сказали, — вся такая вкусная. — Вас теперь так кормить будем“.
Согласно кивали. Нравилось.
Русские спросили: „Нам сдадитесь?“
Ответили: „Сдадимся“.
„Нам ясак давать будете?“
Ответили: „Будем…“»