Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники

Против невидимого врага

Ослепительное летнее солнце Киргизии палит немилосердно. Мелкая, взвешенная в воздухе пыль забирается под походное снаряжение, мешает дышать. Но люди упорно карабкаются по скалам, обследуя их обрывистые карнизы.

Эти люди — не альпинисты и не геологи. Они — паразитологи. Их работа не только трудна, но и опасна: они ищут клещей, распространителей тяжелой болезни — клещевого тифа. Они знают, что эти паукообразные водятся в норах грызунов, трещинах глинобитных жилищ человека, в хлевах, в курятниках или паразитируют на диких и домашних животных. Особенно же на тех, которые обитают в пещерах. Клещи необходимы ученым для того, чтобы найти против них эффективные средства.

Впереди — высокий, средних лет, бородатый мужчина. Он — начальник экспедиции ученых-паразитологов Евгений Никанорович Павловский.

Вот наконец заросшее кустарником небольшое ущелье, здесь же вход в пещеру. Похоже, что она была обитаема: на песке следы ног каких-то животных, множество выбеленных солнцем обглоданных костей. В пещере — несколько входов в норы. Кто в них живет? Шакал, барсук, дикобраз, кобра?

Чтобы выкурить хозяев из нор, разжигают небольшой костер из веток кустарника, бросают в огонь травы, которые дают едкий дым. Костерок палкой проталкивают в пещеру и ждут. Но никто не появляется. Значит, «хозяев» нет дома. Когда дым рассеивается, Павловский начинает первым пробираться внутрь логова. Он всегда впереди, ведь начальник экспедиции — это как бы капитан на корабле. Сноровисто работая саперной лопаткой, он заполняет мешок землей из нор и выбирается наружу.

Землю — желтый лесс — рассыпают тонким слоем перед пещерой, постилают рядом простыню. На нее ложится обнаженный до пояса человек — один из участников экспедиции. Клещи очень чутки к запаху человеческой кожи и не заставляют себя ждать. Человек служит им сейчас приманкой.

С помощью пинцетов клещей собирают с простыни и помещают в пробирки, затыкая их ватой. Нужно соблюдать предельную осторожность: если клещ укусит — не избежать беды. Ведь в теле клеща живут микроорганизмы, вызывающие тяжелейший недуг.

И так изо дня в день.

Враг, которого стремились всю жизнь победить Павловский и его сотрудники, — членистоногие паразиты. Многие из них настолько малы, что без микроскопа и не рассмотришь. Но вред, который они приносят человеку и животным, огромен. Работу же ученого в этой области можно сравнить с битвой на поле боя. Нельзя не удивляться хладнокровию, терпению, изобретательности, которые проявляют ученые. Пожалуй, их профессия требует истинного призвания. Ведь один вид этих клещей вызывает страх и омерзение. А Евгений Никанорович Павловский посвятил им всю свою долгую жизнь.

Он родился 5 марта 1884 года в учительской семье. Отец, Никанор Васильевич Павловский, работал учителем в Воронежской губернии; мать, Надежда Павловна, тоже имела право «быть домашней учительницей всех предметов, в которых оказала хорошие успехи» — она окончила епархиальное училище.

Евгений Никанорович вспоминал, что отец воспитывал его строго, по-спартански. Начальное образование он получил в школе, которой Никанор Васильевич заведовал. Никаких поблажек сыну учителя здесь не давали. По вечерам отец занимался с Евгением латинским языком, готовил в гимназию.

Очень рано у мальчика появилась склонность к естественным наукам. Он был безмерно счастлив, когда мог вырваться хоть на короткую прогулку в лес вблизи Борисоглебска или в Теллермановскую дубовую рощу на правом берегу реки Хопер.

Здесь некогда строились первые русские морские суда перед Азовским походом Петра I. Прогулки в лесу воспринимались мальчиком как нечто похожее на настоящие путешествия в далекие страны, которые описывались журналами «Вокруг света», «Природа и люди».

Позднее у юноши пробудилась страсть к чтению. Особенно полюбилась ему книга «По белу свету», написанная Александром Васильевичем Елисеевым, известным русским путешественником и антропологом. Он побывал в Египте, на берегах Красного моря, в Аравии, в Палестине, Тунисе, Алжире и многих других местах. В этой книге автор рассказывал об окаменелом лесе, о развалинах древнего города Мемфиса, о костях доисторических животных и о многом другом. Под впечатлением прочитанного юный Павловский воображал себя участником таких путешествий.

Постепенно его все более стал волновать вопрос: как все устроено внутри живых существ? Дело в том, что Евгений прочел книгу известного немецкого зоолога и паразитолога Р. Дейкарта «Общая естественная история паразитов». Она и определила направление интересов и жизни Павловского. Отец подсказал Евгению, как действовать дальше: в Петербургской военномедицинской академии зоология изучается очень детально, и преподает ее замечательный ученый, профессор Николай Александрович Холодковский. Он и его ассистенты ведут исследования, пишут книги. Вот путь, по которому надлежит идти тому, кто изберет своей профессией изучение живых существ.

Все большое начинается с малого. Евгений Никанорович вспоминал, что в тот период он все больше увлекался научно-популярными изданиями. Как-то приобрел книгу, в которой рассказывалось об анатомии лягушки, и она показалась ему интереснее любого приключенческого романа.

Однако он продолжал мечтать и о путешествиях. Он рассказал родным о своем горячем желании и встретил вновь понимание отца. Евгений получил на расходы сто рублей — сумму по тем временам немалую— и, не откладывая дела в долгий ящик, во время последних гимназических каникул отправился в путь.

Его маршрут был извилист: пешком по Военно-грузинской дороге с остановками в Грозном, Тифлисе, Мцхете, Боржоме. Потом в Батум, пароходом до Сухума и после этого — снова пешком в Новый Афон.

Дальше маршрут проходил по Крыму. Юноша побывал на Южном берегу, в Севастополе, у развалин древнего города Херсонеса, в Бахчисарае и пещерном городе Чуфут-Кале. Всюду он осматривал исторические памятники, знакомился с бытом и нравами местного населения, ловил бабочек и жуков, собирал растения и минералы; составлял карты, делал множество зарисовок, записывал в дневник наблюдения. Все, что удалось собрать интересного, Евгений передал в физический кабинет гимназии.

Борисоглебскую гимназию Павловский окончил в 1903 году с золотой медалью. Перед ним открылся путь в Петербург, в Военно-медицинскую академию.

Уже вскоре на лекциях юноша увидел Холодковского, заведующего кафедрой зоологии. Тот скоро почувствовал интерес Павловского к науке, его пытливый, острый взгляд на вещи. Их отношения становились все более теплыми. Через некоторое время профессор разрешил студенту работать на свободном столе, стоявшем за музейными шкафами возле чучел зебры, осла и зубра. Неподалеку трудился и сам Холодковский.

Денег на покупку книг у студента не хватало. Возникла мысль напечатать впечатления о походах по Крыму и Кавказу. Он отнес свою работу в журнал «Русский турист». Здесь в двух номерах и был помещен его очерк под рубрикой «Очерки и впечатления пешехода» (в последнем номере за 1903 и первом за 1904 год). Это было его первое выступление в печати.

Павловский мечтал о настоящей работе. Прочитав статью Холодковского «О строении ротовых органов некоторых кровососущих насекомых» он при встрече с профессором попросил у него оттиск. «Да вы займитесь этим сами», — сказал Холодковский. Так бывало нечасто: студент-второкурсник получил серьезную тему для научного исследования. «Этот счастливый час без преувеличения предопределил всю мою дальнейшую жизнь — в смысле ее направления», — вспоминал Евгений Никанорович.

На следующий год Холодковский дал Евгению Павловскому новое задание. Требовалось овладеть методикой тонкого препарирования насекомых. Для этого было необходимо стать настоящим микрохирургом. Павловский трудился не покладая рук и вскоре приобрел необходимые навыки.

Жизнь становилась все тревожнее. Приближалась революция 1905 года. Как и всех передовых студентов, Павловского увлекли революционные выступления: он начал принимать активное участие в студенческих сходках. Из-за студенческих волнений академию временно закрыли.

Пришлось ехать в Борисоглебск, к отцу. На прощание профессор Холодковский дал ему прибор для изготовления микроскопических срезов тканей — микротом, снабдил и микроскопом.

Дома Евгений сразу же оборудовал маленькую лабораторию и засел за работу. Он переписывался с профессором, и тот регулярно посылал ему книги и статьи. Наконец, занятия в академии возобновились, и Павловский вернулся в Петербург.

А уже в 1906 году на страницах «Трудов Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей» Павловский опубликовал первую научную работу, которую сам же иллюстрировал. Статья эта была носвящена строению ядовитых желез у некоторых рыб. Материалы для нее он получил на Севастопольской биологической станции, где работал летом во время каникул. На эту тему он сделал и доклад в отделении зоологии Петербургского общества естествоиспытателей.

Евгений Никанорович вспоминал: «На моем жизненном примере подтвердилось довольно распространенное явление: первая научная работа определяет основную ось всей последующей научной деятельности. Но есть в этом становлении одно важное обстоятельство: роль учителя, руководившего первыми шагами в науке. Моим учителем стал Холодковский. И это определило успех моей научной деятельности…» «Холодковский был крупным зоологом и прекрасным педагогом. Он прекрасно рисовал и был поэтом, писателем и музыкантом, его знали как лингвиста и непревзойденного переводчика со многих языков».

Холодковский, крупный специалист в области энтомологии, уделял большое внимание биологии насекомых, изучил систематику ленточных червей, паразитов человека и домашних животных: вшей, блох, клопов и других насекомых. Убежденный сторонник теории Дарвина, Николай Александрович очень много сделал для популяризации эволюционного учения. Он воспитал немало талантливых ученых, таких, как Н. Н. Костылев и В. И. Плотников. Но первым и лучшим среди них стал Евгений Павловский. Холодковский в шестнадцатилетнем возрасте начал переводить «Фауста» Гете. Первое издание этого перевода вышло в 1879 году, когда автор еще был студентом Медико-хирургической академии (в 1881 году она была переименована в Военно-медицинскую академию). Учитель оказал большое влияние на своего любимого ученика. Павловский блестяще окончил академию. Имя Евгения Павловского было занесено на мраморную доску. За исследование строения ядовитых желез у некоторых рыб Военно-медицинская академия удостоила Павловского в 1909 году золотой медали.

Получив звание лекаря, Павловский поехал к отцу в Борисоглебск. Там он познакомился с Анастасией Степановной Кетовой. Они полюбили друг друга и поженились. Анастасия Степановна имела гимназическое образование и, когда вместе с мужем приехала в Петербург, стала работать в школе глухонемых при Военномедицинской академии.

В Петербурге Павловский получил назначение на должность младшего врача 1-го Финляндского стрелкового полка, но Холодковский стал усиленно ходатайствовать о привлечении его к научной работе в академии. Ведь не так часто встречаются столь одаренные люди да к тому же еще и удивительно работоспособные. При этом у обоих было много общего в области не только научных, но и литературных интересов.

Николай Александрович добился, что Павловского прикомандировали «в потребность кафедры зоологии и сравнительной анатомии». Павловский оправдал надежды учителя. Трудился с энтузиазмом и не только выполнял все задания, но одновременно работал прозектором кафедры гистологии Психоневрологического института. Там он изучал строение ядовитых желез скорпионов, пауков, многоножек и других членистоногих.

К 1912 году Павловский получил должность штатного ассистента кафедры зоологии и сравнительной анатомии академии, стал вести занятия со студентами. В 1913 году он защитил диссертацию и получил звание доктора медицины. Его единогласно избрали приват-доцентом.

Павловского направляют за границу. В странах Западной Европы он должен ознакомиться с постановкой научно-исследовательской работы в зоологических институтах и музеях. Надо выполнить еще одно непростое задание: в Алжире, Тунисе и северных районах пустыни Сахары собрать африканских скорпионов. Обычных скорпионов — буро-желтых, с темными пятнами и продольными полосами на спине — сколько угодно и в России. Они водятся на Кавказе, в Нижнем Поволжье, в Средней Азии. Африканские же имеют свои особенности.

Павловский начал готовиться к путешествию. Надо было продумать, как привезти «заморских» скорпионов живыми и здоровыми. Они очень ядовиты, значит, необходимо тщательно изолировать их от окружающих во время переезда. Евгений Никанорович придумывает специальный ящик, где и скорпионам будет удобно, и людям рядом с ними спокойно. Позже он опишет его устройство в одной из статей. Это будет первым изобретением ученого.

В начале июня 1914 года Евгений Никанорович уже в пути. Во время остановки в Берлине он осматривает зоологический и морской музеи, встречается с немецкими учеными. Никто из них и не предполагает близкой войны, беседы носят дружественный, откровенный характер. Все искренне хотят помочь русскому коллеге.

Останавливался Павловский и в Цюрихе, побывал в старинном университете с его хорошо оснащенными лабораториями, гигантскими аквариумами. А дальше — Милан, Генуя, Монако, Ницца, Марсель. Всюду — осмотры научных учреждений, дружеские встречи с учеными.

На пароходе ученый приезжает в Алжир, оттуда — на автобусе до оазиса Бу Саада. В конце июня в этих местах уже стояла неимоверная жара. Можно работать только с раннего утра. Поэтому приходилось подниматься в пять.

Жители вскоре узнали, что человеку из далекой России нужны скорпионы, стали их ловить и приносить. Однако работать становилось все труднее, а нужного количества скорпионов набрать все же не удалось. Пришлось ехать поездом в другой оазис — Бискра — на юге страны.

Далее его путь лежал в Тунис. Здесь работал знаменитый французский бактериолог и паразитолог Шарль Николь, директор Пастеровского института. Как же интересно было с ним беседовать! Оказалось, Николь исследует причины заболевания сыпным и возвратным тифом. Он старше Павловского на восемнадцать лет и уже известен как ученый, доказавший, что возбудителем сыпного тифа является платяная вошь. Евгений Никанорович рассказывал французу о своих исследованиях ядовитых животных. При этом он посетовал на недостаточное количество собранных им скорпионов. Николь слушал Павловского внимательно; с симпатией разглядывал этого «блондина-гиганта с длинными волосами и большой бородой, с видом приветливым, застенчивым, смущенным», — как он писал впоследствии. И — о счастье! — преподнес Евгению Никаноровичу прямо-таки бесценный подарок: восемьдесят живых африканских скорпионов!

На пассажирском судне Павловский отправляется в Марсель, оттуда в Россию. Переезд тревожен. Несмотря на все предосторожности, пассажиры уже проведали о содержимом ящиков, забеспокоились. Но, пожалуй, гораздо больше скорпионов их волнуют немецкие подводные лодки. Началась первая мировая война.

К счастью, Павловский довез скорпионов до Одессы вполне благополучно, а оттуда — в Петербург, в лабораторию.

Следующее лето 1915 года вновь застало его в экспедиции, на этот раз — в Средней Азии, в городе Перовске Сырдарьинской области (теперь Перовск — город Кзыл-Орда Казахской ССР). Здесь Евгений Никанорович вновь собирал скорпионов, а также изучал причины заболевания малярией. «Малярия в ту пору была распространенной болезнью, — писал он, — против нее не принималось никаких мер. Правда, на воздухе жители спали под пологами, но в таких случаях имелась в виду защита от комаров вообще, а не от малярийных в частности. Предохранительной хинизации здесь не существовало. Хиной пользовались тогда, когда появлялись приступы болезни. Хина, как и другие лекарства, здесь была дорогой. Все это в связи с отсутствием врачебной помощи и ознакомления населения с причинами болезни являлось неблагоприятным обстоятельством, немало содействовавшим развитию болезни. Были места еще худшие, где явных маляриков среди населения имелось свыше 50 процентов».

Картина, нарисованная ученым, была ужасна. Но ведь иного и нельзя было ожидать. Кого из царских чиновников интересовало здоровье населения, да еще так называемых «инородцев»? И русским-то не оказывали должной помощи.

Возвратившись из командировки, Павловский читал лекции в академии, продолжал работать над диссертацией «Материалы к сравнительной анатомии и истории развития скорпионов». И блестяще защитил ее при Петроградском университете уже в грозовом 1917 году.

Без малейших колебаний передовой русский ученый встал на сторону революционного народа. А когда отгремели бои гражданской войны, Павловский увидел перед собой новые, невиданные горизонты для научных изысканий. Советская власть, объединившая народы бывшей Российской империи, стала одинаково заботиться о русских и узбеках, грузинах и киргизах — о людях всех национальностей.

Вот когда сполна пригодились его знания и опыт. Повсюду давали себя знать годы войны и разрухи: то и дело вспыхивали эпидемии. Значительная часть их передавалась паразитами. Огромные окраинные территории, особенно находящиеся в субтропической зоне, служили рассадниками многих тяжелейших болезней. Эти районы предстояло срочно оздоровлять.

Для Евгения Никаноровича, как и для других ученых-паразитологов, эти годы были особенно трудны. В своих воспоминаниях он пишет: «Началась новая жизнь, сотканная из крайних противоречий, осложнений и трудностей быта. Первые лекции по борьбе с сыпным тифом проходили в холодной аудитории, переполненной переболевшими сыпным тифом красноармейцами, которых надо было сделать санитарами на фронтах гражданской войны и интервенции».

Активно помогал молодой Советской власти в борьбе с эпидемиями и профессор Холодковский. В 1918 году по инициативе его и Павловского в Военно-медицинской академии было введено преподавание самостоятельного курса паразитологии. Это важное дело поручили Евгению Никаноровичу.

Павловский не только подготовил курс, но и выступил в 1919 году с программным докладом на заседании Петроградского Совета. В Таврическом дворце он произнес речь, посвященную борьбе с распространителями сыпного тифа — вшами. Спустя год по заказу Наркомздрава он написал брошюру на эту тему. А затем решил, что пора приступать к практическим делам, и уехал как специалист-паразитолог на Княжедворскую областную опытную сельскохозяйственную станцию в Новгородской губернии. Вскоре вышла в свет еще одна его работа: «Мухи, их эпидемиологическое значение».

В 1921 году умер дорогой друг и учитель Павловского профессор Н. А. Холодковский. Евгений Никанорович был избран профессором, назначен начальником кафедры зоологии и сравнительной анатомии академии. Делом его чести стало продолжение славных традиций этой кафедры. Позднее Павловский говорил: «Когда я пришел на кафедру как только что назначенный ее начальник, первой моей мыслью было горячее желание подготовить собственных учеников, а в дальнейшем попытаться создать из них школу. Да, да, именно школу. А школа — это не самоцель, а боевой штаб, организующий настойчивую борьбу с болезнями».

Павловский приступает к такой борьбе. Он создает свою школу. Страна поднимает разрушенное хозяйство. Важную роль в обеспечении населения продуктами играет животноводство. Но уровень ветеринарных знаний у сельских специалистов крайне низок. В 1924 году Евгений Никанорович организует изучение вредителей сельскохозяйственных животных в районе Новгорода. Одновременно совместно с А. А. Штакельбергом он создает при Зоологическом музее АН СССР комиссию по изучению малярийных комаров.

Выехав по командировке Наркомздрава в Англию, Германию и Латвию для ознакомления с преподаванием и научными работами в области паразитологии, Павловский трудится не покладая рук. Он возвращается домой нагруженный большим количеством ценных экспонатов и научной литературы. Все это пригодится для преподавания и для музея, созданного при кафедре, поможет подготовке кадров.

В его жизни наступает новый период. Евгений Никанорович начинает организовывать оригинальные по своей структуре экспедиции в различные районы Советского Союза. На стенах его кабинета появились карты с цветными маршрутными линиями походов. В состав экспедиций он включает слушателей старших курсов академии, а также молодежь на местах, приглашает местных врачей и биологов принять участие в изучении методов борьбы с паразитами.

Он и сам, несмотря на большую загруженность в академии, не остается в стороне от практической работы. Берет на себя обследование особо опасных очагов в Средней Азии, на Кавказе и в других местах, становится во главе таких экспедиций. Конечно, как и все, он рискует здоровьем и даже жизнью, пытаясь понять: кто же является переносчиком той или иной болезни, как происходит заражение и как следует организовывать борьбу с ним.

Всякий раз перед ученым и его сотрудниками встает огромная по объему и сложности задача. Они стараются разгадать экологические условия вспышек заболевания. Разгадка означала победу над смертью тысяч людей, обеспечивала организацию радикальных мероприятий, призванных обезвредить или полностью ликвидировать очаги заражения.

Они ехали на постоянное место жительства в места, нередко подверженные опаснейшим эпидемиям, — в пустыни, в горы, в леса, в тайгу. Враг был всегда рядом, но оставался невидимым. Он таился в норках грызунов и в берлогах медведей, на ветвях деревьев и в траве; он прятался в болотах и водоемах, которыми пользовались люди и домашний скот, в пище. Он переползал с места на место, летал по воздуху, обитал на своих «хозяевах-прокормителях» и жил самостоятельно. Он был всюду и словно только и ждал удобного момента, чтобы внедриться в организм человека или животного и передать ему тяжелую, нередко смертельную болезнь.

Загадочных болезней было так много, что борьба с ними могла затянуться на годы. Требовалось найти эффективные средства как можно скорее.

В 1928 году в Среднюю Азию — Туркмению, Узбекистан и Таджикистан — отправилась первая экспедиция. Она и положила начало комплексному — с участием зоологов, врачей, микробиологов, паразитологов — исследованию новых важных проблем медицинской и ветеринарной науки.

Первая экспедиция стала изучать опасную заразную болезнь — клещевой возвратный тиф. Трудность была в том, что в дореволюционные годы врачи часто принимали его за малярию. Экспедиции удалось выявить основного переносчика возбудителя болезни. Было установлено, как происходит заражение. Затем цикл последовательно проводимых исследований позволил организовать противоклещевые мероприятия, которые впоследствии совершенно избавили от этой болезни жителей многих районов Средней Азии.

В долине реки Мургаб были изучены причины возникновения и распространения мокнущей формы кожного лейшманиоза (пендинской язвы). Она приводила к омертвлению группы клеток в пораженных местах. Экспедиция установила, что переносчики этой болезни — москиты; профессору Н. И. Латышеву и А. П. Крюковой удалось открыть и «хранителей» лейшманиоза в природе: ими оказались одноклеточные паразиты, которые жили в крови диких грызунов — песчанок, обитателей пустынь.

Экспедиции уезжали на борьбу с эпидемиями в самые разные уголки страны. В 1932 году Павловский и его сотрудники А. В. Гуцевич, П. П. Перфильев и В. Я. Подолян изучали москитную лихорадку в Крыму. В результате применения разработанных ими новых средств борьбы с москитами вскоре после войны был буквально за три года ликвидирован стойкий очаг москитной лихорадки. В этом мероприятии принимал участие и руководимый Павловским отдел паразитологии Всесоюзного института экспериментальной медицины. Участники экспедиции П. А. Петрищева и А. Я. Алымова внесли большой вклад в изучение вируса москитной лихорадки.

Одновременно шла борьба с болезнями домашних животных. Павловский организовал крупные комплексные исследования, связанные с тяжелыми заболеваниями домашнего скота — тейлериозом и пироплазмозом, возбудители которых переносятся клещами. При участии самого Павловского была организована экспедиция Зоологического института Академии наук СССР и ее Таджикского филиала, где Евгений Никанорович в то время заведовал сектором паразитологии. Работа экспедиции в южной части Гиссарской долины была нелегка и закончилась лишь в 1936 году. Ученые разработали мероприятия по борьбе с переносчиками болезни и методы лечения. Заболеваемость скота пошла на убыль.

В том же году Павловский организовал в Южном Казахстане изучение наружных паразитов, главным образом клещей, — переносчиков возбудителей болезней человека и домашних животных — в природных условиях их существования. Ученых также интересовали оводы, слепни, блохи, ядовитые жуки, укусы которых вызывали нарывы на коже. Со всем этим войском предстояли решительные и опасные сражения.

С каждым годом у советских паразитологов накапливалось все больше ценного материала, ряды ученых росли. Многие из учеников Евгения Никаноровича приезжали к нему издалека, рассказывали о своих работах, получали от него квалифицированные советы, как лучше вести дело на местах.

Так, в Ленинград из Самарканда в 1931 году приезжал профессор Л. М. Исаев. Павловский уже знал об интересных работах ученого, которому удалось с группой помощников ликвидировать очаг тяжелого заболевания — дракункулеза, вызываемого червем ришта. Этот червь гнездится в коже и тканях человека, что приводит к образованию пузырей на коже, а также вызывает озноб, зуд, рвоту. Победа над таким опаснейшим паразитом далась нелегко и была высоко оценена Евгением Никаноровичем.

На очереди еще одна труднейшая и срочная проблема: гнус. Этим словом обычно называют большие скопления всевозможных комаров и мошек. Миллиарды этих маленьких, но безжалостных врагов человека и животных обитают в тайге и на болотах, в лесах и на полях. От полчищ гнуса нередко звенит и гудит самый воздух. Гнус залепляет человеку глаза, уши, ноздри; больно жалит лицо, руки, забирается под одежду. Гнус серьезно мешал исследовать и осваивать мало изученные территории, особенно в Сибири, Забайкалье, на Дальнем Востоке. Ученые предполагали, что отдельные виды кровососов из состава гнуса могут быть и переносчиками многих серьезных заболеваний.

В 1935 году Евгений Никанорович организует первые специальные экспедиции по борьбе с гнусом. Они едут в Забайкалье, Приамурье, Приморье. Павловский направляет туда своих лучших учеников, в их числе — А. В. Гуцевич и А. С. Мончадский. Наступление на гнуса пошло и в других районах страны.

Начали с того, что подробно изучили фауну, биологию и экологию летающих кровососов. Выяснили их сезонную численность, активность отдельных видов по отношению к человеку и домашним животным. А затем разработали и внедрили эффективные средства индивидуальной и коллективной защиты людей от массового нападения гнуса. Лично Павловским были предложены наголовные сетки, пропитанные специальными химическими составами, а позднее и мази, также отпугивающие гнуса.

К этому времени Евгений Никанорович вел организаторскую деятельность в очень широком масштабе. В течение ряда лет он был председателем Ленинградского паразитологического общества, заведовал отделом паразитологии Зоологического музея Академии наук СССР, отделом по вредителям животноводства Всесоюзного института защиты растений Академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина в Ленинграде. Кроме того, его избрали президентом Всесоюзного энтомологического общества, и он вел отдел паразитологии Всесоюзного института экспериментальной медицины в Ленинграде.

Энергия Павловского была неисчерпаема. Трудно себе это представить, но он всюду успевал: возглавлял кафедру в академии, писал труды и инструкции, и среди них очень значительные, такие, как «Введение в зоотомию», «Руководство по практической паразитологии человека», «Насекомые и заразные болезни человека», «Ядовитые животные СССР», «Курс паразитологии человека». Некоторые из этих трудов он писал вместе со своими сотрудниками, приобщал их к творческим научным публикациям. Значительная часть работ Павловского не устарела до наших дней и взята на вооружение советскими и зарубежными паразитологами.

На повестке дня были экспедиции на Дальний Восток. В этом огромнейшем таежном крае свирепствовало прежде почти неизвестное науке страшное заболевание— энцефалит. У заболевших поднималась температура, их мучили резкие головные боли, сопровождавшиеся рвотой. Нередко болезнь вела к тяжелому поражению центральной нервной системы. Больные или умирали, или оставались инвалидами с парализованными мышцами шеи, рук, ног. Надо было как можно быстрее распознать причины болезни, научиться ее лечить, а главное — предупреждать.

В 1937 году в таежные районы Дальнего Востока направилась экспедиция Наркомздрава СССР, организованная по инициативе Павловского. Уже вскоре удалось установить, что энцефалит особенно свирепствует весной, а к. концу лета как бы утихает. Болезнь от человека к человеку не передается, врачи и сестры, ухаживавшие за больными, не заражались. Все это давало основание думать, что переносчик ее возбудителя — какое-то кровососущее членистоногое. Но это было только предположением, которое еще предстояло проверить.

Какое же из кровососущих членистоногих (если, конечно, это оно) переносит страшную болезнь? Комар, мошка, мокрец, слепень или клещ? Чтобы ответить на этот вопрос, исследователям приходилось рисковать своим здоровьем и жизнью. Иного выхода не было.

Первым начал проводить на себе испытания один из лучших и талантливейших учеников Евгения Никаноровича А. В. Гуцевич. На окраине таежного поселка он нашел заболоченную поляну и стал регулярно на нее приходить. Сидел на этой поляне примерно по двадцать минут. Насекомые-кровососы впивались ему в лицо, шею, руки… Исследователь накрывал их пробиркой. Затем в лаборатории подсчитывалось, сколько было среди этих кровососов комаров, сколько мошек, мокрецов, слепней и т. п. Составлялась для каждого вида насекомых кривая, показывающая, в какие числа какого месяца появилось данное насекомое, когда оно исчезало совсем.

А медики вычерчивали свою кривую: отмечали появление первых в данной местности больных энцефалитом, рост количества болевших и период, когда новых заболеваний не наблюдалось.

Сопоставив исследования биологов и медиков, участники экспедиции пришли к выводу, что ни одна группа кровососущих не была повинна в распространении загадочной болезни. Оставались клещи. Наблюдение над клещами велись параллельно. Эти паразиты сельскохозяйственных животных, диких зверей и птиц охотно нападали на человека. Клещи уже давно известны как переносчики возбудителей ряда болезней скота. Ими занимались, как правило, ветеринары. Члены экспедиции узнали, что некоторые из заболевших вспоминали, что в тайге их кусали клещи…

Ученые снимали клещей с животных и изучали: морили голодом и затем высаживали на белых мышей. Первая же мышь заболела и погибла: у нее развился паралич. И, что особенно любопытно, заболевание протекало почти с теми же признаками, что и у людей. На другую мышь посадили клещей трех видов, собранных в тайге, — и она тоже заболела и погибла от заболевания, сходного с энцефалитом. Заболели и мыши, кото «рых заразили введением в головной мозг вируса энцефалита, выделенного у больного человека. Итак, можно было утверждать: именно клещи передают человеку вирус энцефалита. Но кто же и когда заражает возбудителем энцефалита самих клещей? Это начали выяснять в 1938 году, во время второй экспедиции. Начальником ее был Павловский, а его заместителем профессор А. А. Смородинцев, руководитель вирусологических работ. Стали искать диких животных, больных энцефалитом или содержащих вирус энцефалита в крови или головном мозгу.

Работа была крайне опасна. Зоолог отряда добывал больных животных в тайге, вирусологи их исследовали. Ставились опыты и по искусственному заражению диких животных. Многообразные работы в этих двух направлениях привели к успеху. Выяснилось: энцефалитом заболевали, а затем и погибали от него волчата, кроты, ежи. Вирус находили и у бурундуков, хотя у них болезнь как бы не проявлялась внешне. Не болели птицы, гнездящиеся или кормящиеся на земле, — дрозды, поползни, рябчики и синие соловьи, хотя вирус и даже самих клещей находили в них.

Экспедиции, посвященные борьбе с энцефалитом, в которых принимал участие Павловский, продолжались в 1940 и 1941 годах. Тайна тяжелого заболевания была раскрыта полностью. Энцефалит, поражавший людей, побывавших в тайге, оказался вирусной болезнью. Она передавалась тремя видами клещей. Сами же клещи заражались вирусом от диких зверей и птиц. Так возникал круг передачи заболевания.

Но этот успех советской паразитологии стоил нескольких жизней. От тяжкой болезни, полученной в тайге, умер талантливый ученик Павловского — Борис Иванович Померанцев. Во время лабораторных работ, связанных с выработкой вакцины против энцефалита, заболели и умерли отважные исследователи — Надежда Вениаминовна Коган и ее помощница лаборантка Галина Уткина. Врач-вирусолог Михаил Петрович Чумаков перенес тяжелую форму таежного энцефалита, у него навсегда осталась парализованной рука, возникла глухота. Вот по каким крутым и трудным дорогам двигались к победам Павловский и его ученики.

Причины возникновения страшного таежного заболевания и средства борьбы с ним были найдены. Однако до полной победы было еще далеко. Впереди — опасные поиски, сложнейшие эксперименты. В них Евгений Никанорович принимал постоянно самое деятельное участие.

В центре исследований почти всегда стоял сам Павловский. Виртуозно владея методом ручного препарирования членистоногих, он терпеливо доискивался, как происходит сам процесс заражения. Это чрезвычайно сложно — анатомировать насекомое, размер которого меньше спичечной головки. Ведь надо не только разрезать, разделить насекомое на части, но и осторожно, не повредив, извлечь внутренности и определить, например, есть ли в них чумные бациллы. И нельзя гарантировать безопасность для себя.

Но замечательный советский ученый-естествоиспытатель смело шел на такие исследования, показывая пример товарищам. Именно благодаря этому он смог внести много нового и оригинального в изучение анатомии переносчиков тяжелейших болезней, исследовать пути введения заразного начала в организм «хозяина».

Именно по инициативе Евгения Никаноровича стали препарировать блох для изучения их зараженности страшным и беспощадным врагом — микробом чумы. Впоследствии этот метод стал использоваться при обследовании очагов чумы и в экспериментах по выяснению длительности пребывания возбудителей туляремии и сибирской язвы в организме слепней, при изучении распределения возбудителей крысиного сыпного тифа в организме блох и при выявлении кишечной бактериальной флоры комнатной мухи.

Метод препарирования органов насекомых и бактериологического посева эмульсий из них привел к открытию механических переносчиков различных бактерий, распространяемых контактным путем. С виду эти насекомые — маленькие и безобидные, но приносят человеку поистине неисчислимые беды. Было установлено, например, что жук — так называемый священный навозник— способствует загрязнению водоемов бактериями кишечной флоры; восточный шершень, которого можно видеть в огромном количестве на базарах, также заражает ими продукты; осы могут распространять яйца глистов и личинки некоторых червей и т. д.

Благодаря методу, разработанному Павловским на юге Таджикистана, было выявлено, что египетский таракан — черепашка — может переносить свыше десяти видов болезнетворных бактерий, включая возбудителей острых кишечных заболеваний.

Заслуги ученого высоко оценены. Еще в 1934 году совет Всесоюзного института экспериментальной медицины присудил Павловскому ученую степень доктора биологических наук, а в 1936 году он награжден орденом Красной Звезды, В том же году ему присудили степень доктора медицинских наук.

Значительная часть научной деятельности ученого была связана с Таджикистаном. В 1937 году, оставаясь начальником кафедры в Военно-медицинской академии, Павловский становится директором Таджикской базы Академии наук СССР и организует там сектор зоологии и паразитологии.

Спустя два года Евгений Никанорович был назначен на важный и ответственный пост члена ученого медицинского совета Наркомздрава СССР. Он выступил на нем с докладом «Современное учение о переносчиках возбудителей заболеваний и задачи советского здравоохранения». В 1939 году он избран действительным членом Академии наук СССР — минуя степень члена-корреспондента. За открытие возбудителей заразных заболеваний человека и разработку методов их лечения в 1941 году Павловскому была присуждена Государственная — премия 1-й степени. К тому времени Евгений Никанорович уже создал стройное учение о природной очаговости трансмиссивных болезней, которое и теперь является одним, из важнейших достижений современной биологии. Сущность его состоит в том, что в отдельных участках среды обитания животных и растений с более или менее однородными условиями могут существовать очаги заболеваний, к которым человек восприимчив.

Наступило время тяжких испытаний для каждого советского человека — Великая Отечественная война. Истинный патриот своей страны, Евгений Никанорович Павловский подает заявление с просьбой принять его в члены Коммунистической партии. Его приняли сразу, без кандидатского стажа. Этим стажем была вся жизнь ученого — научная и общественная, посвященная самоотверженному и беззаветному служению народу.

Очень напряженным был труд Павловского в годы войны. Он провел три эпидемиолого-паразитологические экспедиции. Он выступал с лекциями и докладами, посвященными успехам профилактической медицины.

Будучи в Иране, Павловский выявлял переносчиков болезней, намечал мероприятия по борьбе с эпидемиями, знакомил научную общественность страны с состоянием биологической науки в СССР. Это была огромная программа, вполне достаточная для штата большого института. Но Павловский и трое его сотрудников выполнили ее. Они побывали во многих районах страны, изучая образ жизни людей, искусственные и естественные водоемы, домашних и диких животных. Они читали лекции, собирали сведения о распространенных болезнях. Возвратясь на Родину, советские ученые оставили в Иране множество друзей.

В 1944 году в ознаменование 60-летия и 35-летия научно-педагогической и общественной работы имя Павловского было присвоено кафедре общей биологии и паразитологии Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова.

В 1945 году Евгений Никанорович стал директором Зоологического института АН СССР в Ленинграде, но не терял связи с Таджикистаном, где много лет плодотворно работал. В 1946 году он был избран депутатом в Совет Национальностей от Кокташского избирательного округа Таджикской ССР.

В первом же послевоенном году выходит в свет его работа «Руководство по паразитологии человека с учением о переносчиках трансмиссивных болезней». Павловский посвятил ее «ученикам и сотрудникам, внесшим энергичной, самоотверженной, порой опасной для жизни работой в экспедициях, в лабораториях и преподаванием богатый вклад в развитие советской паразитологии и познание природы нашей социалистической Родины, особенно ее далеких окраин, на пользу охраны здоровья трудящихся». Новая работа в 1950 году была удостоена Государственной премии 1-й степени.

Длительные и опасные экспедиции не могли не сказаться на здоровье ученого. Но он всегда ставил дело выше личного благополучия. Как и прежде, он продолжает готовить молодые кадры научных работников в Военно-медицинской академии, организует экспедиции, руководит их работой — как из города на Неве, так и принимая в ней непосредственное участие. А также пишет учебники, рефераты, монографии, методические пособия, статьи, рецензии. К концу жизни число его печатных работ превысило полторы тысячи наименований. Новым признанием заслуг Евгения Никаноровича перед наукой было избрание его после смерти академика Л. С. Берга президентом Географического общества СССР.

Интересы Евгения Никаноровича остаются разносторонними. В этом он верен заветам своего учителя Н. А. Холодковского. В 1958 году выходит не совсем обычный для биолога труд: «Поэзия, наука и ученые». Евгений Никанорович писал о необходимости использования устного народного — творчества для воссоздания истории науки. Он призывает также собирать поэтические произведения выдающихся ученых. Приведены некоторые из них — принадлежащие перу академиков Карла Максимовича Бэра, Владимира Петровича Филатова, Василия Владимировича Шулейкина, профессора Андрея Петровича Семенова-Тян-Шанского, его любимого наставника Николая Александровича Холодковского, а также некоторых других, чье научное и поэтическое творчество шли рядом, взаимно обогащая друг друга.

Особенно памятным для Павловского оказался 1964 год, год его восьмидесятилетия. Ему, было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда. В том же году увидела свет его книга, изданная Академией наук СССР: «Природная очаговость трансмиссивных болезней». Капитальный труд получил высокую оценку в научном мире, и в 1965 году ученому была присуждена за него Ленинская премия.

Прошел уже не один десяток лет, а в его кабинете так и хранилась старая карта. На ней были отмечены районы важнейших экспедиций, организованных под руководством Евгения Никаноровича. В первые годы Советской власти более двадцати линий протянулись из города на Неве в Крым, на Кавказ, в Среднюю Азию и пятнадцать — в Сибирь, Забайкалье, Приморье, к Охотскому морю, на Сахалин. К 1965 году этих линий стало несравнимо больше, притом шли они не только из Ленинграда, но и из многих других городов страны. Всего Павловским было организовано свыше ста шестидесяти экспедиций.

Результаты исследований в области паразитологии, теперь уже давно ставшей самостоятельной наукой, публикуются в особом издании, основанном Павловским еще в 1930 году, — «Паразитологическом сборнике» и в других журналах.

Евгений Никанорович умер 27 мая 1966 года в Ленинграде на 82-м году жизни. В память о замечательном ученом его имя присвоено Институту зоологии и паразитологии Академии наук Таджикской ССР, кафедре эпидемиологии и паразитологии Медицинской академии в столице Болгарии Софии… Улицы, школы, морские суда, свыше 80 видов животных носят его имя.

Сбылась заветная мечта ученого: в нашей стране создана и творчески работает школа академика Павловского. Его ученики трудились и трудятся во многих союзных республиках, продолжая начатое им дело. Немало воспитанников Евгения Никаноровича стали видными учеными, известными исследователями. Среди них — крупный гельминтолог, член-корреспондент Академии медицинских наук Федор Федорович Талызин, возглавлявший кафедру биологии в Московском медицинском институте; доктор биологических наук Александр Васильевич Гуцевич, участник многих экспедиций, руководимых Павловским; действительный член Академии наук Казахской ССР, проводивший широкие исследования в области природной очаговости инфекционных и паразитарных заболеваний животных, Илларион Григорьевич Галузо; профессор Полина Андреевна Петрищева, которая возглавляла отдел паразитологии (Институт экспериментальной медицины), и многие другие самоотверженные энтузиасты науки, верные последователи Евгения Никаноровича Павловского. По примеру славного основателя советской школы паразитологии они посвятили всю свою жизнь верному служению науке.