Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники

С мыслью о Мировом океане

Как-то в свободный вечер молодой сотрудник Главной физической обсерватории в Петербурге, заведующий отделом морской метеорологии Юлий Михайлович Шокальский присутствовал на заседании Русского географического общества. Шел 1880 год. Обсуждались новые работы по отделению физической и математической географии. Заседание было обычным, но Шокальского поразил широкий охват проблем, характерный для работ общества.

Он стал все чаще посещать его заседания, а затем и выступать здесь с докладами. Ему пошел на пользу опыт, приобретенный ранее в Главной физической обсерватории. Работа под руководством ее директора, известного геофизика и метеоролога Генриха Ивановича Вильда, члена Петербургской Академии наук, развила у него привычку к систематическому целенаправленному труду. В Географическом обществе Шокальский все больше становился как бы «своим», а главное — все яснее ощущал, что его истинное призвание наконец найдено, и оно — география. В апреле 1882 года он был принят в действительные члены Русского географического общества по отделению физической и математической географии. На первых порах решил заняться метеорологией — в качестве члена постоянной метеорологической комиссии. В октябре журнал «Морской сборник» напечатал его первую научную работу: о предсказании погоды и штормов. Интересно, что уже в ней он выразил свое океанографическое кредо: необходимость единства данных морской гидрологии для решения крупных научных проблем.

Нередко выбор будущей специальности ученого связывают с интересами и профессией его родных. Не так было с Шокальским. Все его родственники были весьма далеки от географической науки.

Юлий Михайлович Шокальский родился 5 (17) октября 1856 года в Петербурге. Его отцом был юрист Михаил Осипович Шокальский, матерью — Екатерина Ермолаевна Керн, дочь Анны Петровны Керн, воспетой в свое время Пушкиным.

Юлий остался без отца в возрасте четырех с половиной лет. Семья была вынуждена уехать из Петербурга на Псковщину в Тригорское. Этим имением владела двоюродная тетка матери Мария Ивановна Осипова. Здесь Шокальские прожили почти безвыездно более трех лет, пока Екатерине Ермолаевне не удалось выхлопотать пенсию, назначенную ей после смерти мужа.

Начальное обучение мальчика велось так называемым «домашним способом». Арифметике его учил кто-то из семьи Вревских, дальних родственников Екатерины Ермолаевны (их имение Голубево было недалеко от Тригорского). Читать научила сама мать. Едва освоив грамоту, Юлий, как он писал в своей автобиографии, стал «поглотителем книг».

Особенно много он их «поглотил» в 1867 году, когда жил у своей бабушки, Анны Петровны Керн, в Ковно (ныне — Каунас). Второй муж Анны Петровны Марков-Виноградский был крестным отцом Юлия.

В доме бабушки была обширная библиотека, и мальчик имел доступ к любым книгам. Больше всего ему нравились рассказы о путешествиях и приключениях. Он прочел всего Майн Рида и другие столь же увлекательные сочинения. Читал запоем, не расставался с книгой нередко даже ночью, пряча ее под одеяло и с трудом разбирая текст при свете лампады.

Осенью 1868 года Шокальские переехали в Петербург и поселились в одной квартире со знакомым Екатерине Ермолаевне семейством этнографа И. И. Шопена, родственника великого композитора. Это оказалось для Юлия большой удачей. Он получил возможность заниматься вместе с другими детьми иностранными языками — французским, немецким и английским.

Интерес к географии был поддержан И. И. Шопеном. Его частые беседы с любознательным мальчиком сыграли очень важную роль. Шопен был действительным членом Географического общества.

В формировании же нравственных качеств немалую роль кроме матери сыграл сын великого поэта — Григорий Александрович Пушкин, постоянно живший в Михайловском. По свидетельству современников, Григорий Александрович отличался спокойной рассудительностью, исключительной корректностью по отношению к людям любого общественного положения. Высокие моральные качества снискали ему всеобщее уважение. В 1906 году в сборнике «Пушкин и его современники» Шокальский писал об этом человеке: «Многим, очень многим я ему обязан в своем воспитании, в утверждении правил чести и духа нравственности. Он меня и физически укрепил на охоте, верховой езде, пешей ходьбе и сельской работе».

Окончив в 1872 году четыре класса прогимназии, Юлий по примеру своих близких товарищей избрал Морское училище. Сразу поступить не удалось — помешала небольшая близорукость. Но на следующий год он все же был принят.

Годы занятий в Морском училище были связаны с почти трехмесячными учебными плаваниями в летний период. В плавание воспитанники ходили на больших парусных судах — корветах. На третий год — на паровом судне, прототипе позднейших канонерских лодок.

Морское училище Шокальский окончил в 1877 году, получив Нахимовскую премию — 250 рублей. 30 апреля ему был присвоен первый офицерский чин гардемарина.

Он стал служить на корабле «Петр Великий», который ходил по Балтийскому морю. Вскоре Юлий Михайлович перешел на таможенный крейсер «Кречет», где пробыл до 1878 года.

Итак, казалось бы, он прочно связал свою жизнь с морской службой. Позднее окончил Морскую академию. И быть бы Юлию Михайловичу морским офицером или подающим большие надежды сотрудником Главной физической обсерватории, но…

Как говорится, судьба всегда найдет. Вот она и нашла Юлия Михайловна Шокальского в Русском географическом обществе.

Юлий Михайлович хотел быть полезным во всех делах. Охотно помогал секретарю общества А. В. Григорьеву писать разнообразные письма «от имени Совета», «по поручению секретаря» и «за секретаря».

Но спустя короткое время Шокальский выступил на собрании общества с докладом, вызвавшим живой интерес у всех присутствовавших. Он был посвящен вулканической катастрофе, которая произошла в 1883 году на острове Кракатау в Индонезии. Как известно, во время вспышки раскаленный пепел поднялся необычайно высоко, и красные отблески были видны даже в петербургском небе.

Председатель отделения физической географии Иван Васильевич Мушкетов, известный геолог и географ, профессор Петербургского горного института, осенью 1886 года предложил Юлию Михайловичу стать секретарем отделения. Шокальский принял предложение с радостью. Этот момент стал в буквальном смысле поворотным в его судьбе.

В Русском географическом обществе Юлий Михайлович встретил многих выдающихся ученых. В их числе — А. И. Воейков, путешественник, климатолог и географ; А. А. Тилло, географ, картограф и геодезист, и многие другие, кого с полным правом можно было назвать гордостью русской науки. Шокальского особенно привлекало то, что во время заседаний здесь сообщались не только наблюдения за явлениями природы, но и обсуждались связи между ними с широкой общегеографической точки зрения. Это было особенно важно, ибо в русских университетах еще не было географических факультетов, также не существовало географических институтов.

Авторитет молодого сотрудника общества постепенно рос, и уже через полтора месяца после избрания секретарем отделения физической географии ему поручили дать отзыв медальной комиссии общества о трудах такого выдающегося путешественника, как Г. Н. Потанин. Отзыв был написан, и Г. Н. Потанину присудили высшую награду общества — Константиновскую медаль.

Время шло. В начале января 1890 года состоялось чрезвычайное заседание Географического общества совместно с VIII съездом русских естествоиспытателей. Оно сыграло серьезную роль в истории географической науки. География впервые была включена в группу естественных, а не исторических наук, как прежде.

Съезд был представительным: секретарь — основатель русского почвоведения В. В. Докучаев; в комитете — великий химик Д. И. Менделеев. Обсуждались проблемы тесных связей географии с естествознанием. На секции географии ученые выступали с докладами о необходимости исследования морского пути в Сибирь, об организации физико-географического и биологического изучения Черного моря. Все, о чем говорилось на съезде, вызывало живой интерес Юлия Михайловича. Все ближе и ближе подходил он к главной научной идее своей жизни…

С юных лет книга была верным спутником Юлия Михайловича. И когда в конце 1890 года Шокальскому предложили место заведующего Главной морской биб-лиотекой при Главном гидрографическом управлении, Шокальский согласился сразу же, с условием продолжать преподавание в Морском училище.

Со всей присущей ему энергией он принялся за коренное переустройство библиотеки. Она представляла собой довольно большое, но хаотическое собрание книг. Необходимо было систематизировать весь фонд. И Шокальский принялся за дело, засучив рукава. Его хватало на все: перестановку книг, составление инвентарных описей, карточек алфавитного и систематического каталогов, выявление дубликатов. Постепенно библиотека превратилась в подлинно научный центр. Кроме богатейшего собрания старых книг и периодических изданий здесь имелись все новинки военно-морской литературы на русском и иностранных языках.

Юлий Михайлович отдал библиотеке почти семнадцать лет жизни. Эти годы были временем приобретения широчайшей научной эрудиции. Она давала основу для его будущих теоретических трудов. Работа с книгой еще более развила феноменальную память ученого, которая изумляла впоследствии всех, кто его знал. Благодаря постоянному знакомству с периодикой, русской и иностранной, ученый был всегда в курсе всего, что связано с морским делом. Он стал эрудитом во многих областях: морской метеорологии, картографии и геодезии, гидрографии и, следовательно, океанографии, которая в те годы еще не отделялась от гидрографии. Главное же заключалось в том, что он глубоко осознал взаимо-зависимость дальнейшего развития этих наук.

Сотрудники все чаще обращались к нему, как к «живому справочнику». Почти на каждый вопрос он отвечал немедленно. Эрудицию молодого ученого обога-щала и работа в отделении физической географии Географического общества. Был он в курсе и всех работ по земному магнетизму.

Особенно увлекала его проблема поисков Северного морского пути. В 1893 году он сделал на эту тему специальный доклад в Географическом обществе. Одновременно его статья «Морской путь в Сибирь» была напечатана в журнале «Морской сборник». В ней автор дал обстоятельный рассказ о плаваниях русских в Сибирь, показал условия плаваний и высказал соображения о том, как их улучшить. И в дальнейшем ученый постоянно следил за новыми успехами в этой области. На эту тему он сделал в Географическом обществе немало докладов. Первый — о путешествиях Пири в Гренландию и Джексона на Землю Франца-Иосифа — состоялся в 1895 году; последний — «О результатах совокупности работ в северных водах Советского Союза и ближайших задачах» — в 1939 году. В статье «Семен Дежнев и открытие Берингова пролива», опубликованной в «Известиях Русского географического общества» в 1898 году, ставился вопрос о переименовании мыса Восточный в мыс Дежнева, рассматривалась деятельность этого замечательного мореплавателя. Последние статьи — «Ледокол «Седов» и его дрейф» и ««Седов», его дрейф и гидрография Северного полярного бассейна» — появились всего за месяц до кончины ученого.

В 1895 году Морское ведомство командировало Ю. М. Шокальского делегатом на VI Международный географический конгресс, который проходил в Лондоне. Там Юлий Михайлович сделал доклад на свою любимую тему — об исследованиях русскими Северного морского пути.

В этом конгрессе принимали участие многие выдающиеся ученые других стран, которых Шокальский прежде знал по их сочинениям.

На конгрессе выступили и другие русские ученые: Д. Н. Анучин и П. А. Кропоткин. Они сообщили о своих работах в области изучения русских озер. Ю. М. Шокальский загорелся желанием исследовать Ладожское озеро.

Летом 1897 года по поручению Географического общества он отправился на Ладогу. За один год всестороннее исследование, конечно, завершить было невозможно; Юлий Михайлович продолжал свои изыскания в 1899, 1901 и 1903 годах. За это время он изучил термический режим озера. Было установлено, что при холодных весне и лете озеро по своему типу становится похожим на полярное.

Однако интерес к океанографии перевесил все другое в жизни ученого. В конце 1899 года в Берлине состоялся VII Географический конгресс. Шокальский вновь принял в нем участие. В этот период проблема изучения океанов и полярных стран выдвинулась на первый план как бы сама собой. Век географических открытий подходил к концу. Не до конца исследованными оставались лишь океаны и полярные страны. Доклад Шокальского был посвящен работе русских географов в Ледовитом океане и в Сибири.

По возвращении в Россию его ждали новые обязанности. Скончался крупный ученый и друг Шокальского А. А. Тилло — тот, кто в свое время приобщил Юлия Михайловича к картографическим работам. Ведомство путей сообщения обратилось к Шокальскому с просьбой заменить А. А. Тилло, встать во главе комиссии по составлению свода нивелировок железных дорог страны. Началась сложная и хлопотливая работа, которая отнимала много сил, но приносила и удовлетворение.

Летом 1900 года Морское ведомство командировало Шокальского своим представителем в Париж, на Всемирную выставку. Он принял деятельное участие в конгрессах геологическом, судоходства, библиотечном, Международном конгрессе физиков.

Ученый вспоминал: «Везде, как и в других поездках, мной перехожены все казенные и частные учреждения, сколько-нибудь соприкасающиеся с геодезией, астрономией, физикой, географией, маячным делом, морским делом, библиотечным делом, метеорологией и т. д. Каждый раз думал, что больше уже не попаду за границу, и все время бегал с 8 часов утра до 6 часов без устали. Успевал просмотреть также все картинные галереи и другие достопримечательности».

Время шло в беспрестанных трудах и заботах. И вдруг их пришлось на время прервать. Он едет в родные места: не стало любимой матери Юлия Михайловича. Как бы в память о ней он все чаще теперь посещает Тригорское и Голубево. Но лишь работа способна отвлечь его от тяжелых мыслей. Она всегда была главным в его жизни.

Новый труд его был посвящен исследованию шарами-зондами высоких слоев атмосферы над океаном. Свои идеи по этому поводу он изложил на IX конференции Международной комиссии по научному воздухоплаванию, которая проходила в Академии наук в Петербурге. Океан по-прежнему волновал его воображение.

Новый, 1907 год принес Юлию Михайловичу важные перемены. Он был назначен заведующим метеорологической частью Главного гидрографического управления. Это поставило его во главе всей метеорологической службы русского военного флота. Он не оставил и педагогической работы: стал преподавать физическую географию в Женском педагогическом институте. Впоследствии он перешел в Морскую академию. Открытие там кафедры океанографии стало заслугой ученого. Это была первая подобная кафедра в России, да и сама океанография пока еще нигде, кроме Морской академии, не преподавалась. К чтению этого курса Шокальский готовился давно: ведь едва ли не четверть века он изучал различные стороны океанографической науки. Немало элементов океанографии содержал и его курс физической географии, который он прежде вел в Морском училище.

Не только в России, но и за рубежом ученый мир все больше интересовался трудами Шокальского. Все крепче становились и его международные связи, — благодаря этому достижения русских ученых быстрее приобретали международное признание. Личные контакты с виднейшими учеными Запада позволяли Юлию Михайловичу приглашать для докладов в Географическом обществе крупнейших исследователей, знаменитых путешественников мира. Большим событием стал приезд в Петербург в 1907 году известного исследователя полярных стран Руаля Амундсена.

В этот период все интересы Шокальского сосредоточились на океанографии. Важную роль сыграло знакомство Шокальского с выдающимся русским флотоводцем и ученым, исследователем Тихого и Северного Ледовитого океанов адмиралом С. О. Макаровым, его трудами о постоянных морских течениях, измерении плотности морской воды. Заинтересовали его и работы И. Б. Шпиндлера, которые касались Черного и Мраморного морей. На научных конгрессах он имел возможность познакомиться с тем, как проводятся подобные исследования в других странах. Конечно, содействовала этому и богатейшая эрудиция ученого, которая позволяла ему делать из совокупности разнообразных научных фактов глубокие и достоверные выводы. Работы, которые он посвящал океанографии, — это не просто сообщения, но подробное критическое рассмотрение вопроса, подлинно научный анализ.

Теперь, когда основным предметом его внимания стала океанография, по-новому раскрылся и его талант педагога. Даже спустя много лет слушатели академии вспоминали, как увлекательно, вдохновенно читал Юлий Михайлович океанографию. Он стремился передать свой горячий интерес к этим проблемам ученикам, сделать их своими последователями. Это ему удалось. Школа советских океанографов по праву может сегодня считаться самой передовой в мире.

Уже в начале своего «океанографического» периода ученый положил в основу этой науки никогда прежде не существовавшее понятие «Мировой океан». Вот как он сам объяснял его: «Так называемые океаны являются только частью единого Мирового океана». Эта его чисто географическая идея пронизывает весь курс океанографии. В ее свете он ставил вопрос о всеобъемлющем изучении и русских морей.

Что же такое Мировой океан? Необозримый, таинственный, единый? Это огромнейшие массы воды, которые занимают на нашей планете поверхность, в два с лишним раза большую, чем суша. Это — вечно движущиеся воды и льды, нагреваемые солнцем, которые находятся в сложной взаимосвязи с атмосферой и сушей, определяют климат планеты.

Мировой океан — и малоисследованные водные недра, в которых могут жить еще неведомые живые существа, и несметные богатства, скрывающиеся в водах и подводных кладовых, и вероятная «колыбель жизни» на земле.

В познание единого Мирового океана немало сил вложили и великие российские мореплаватели, русские ученые-естествоиспытатели. Свою значительную долю внес в решение многих проблем океанографии и Юлий Михайлович Шокальский. Свой трактат об океане он так и назовет — «Океанография». Постепенно, шаг за шагом, он собирал материал для этой главной книги своей жизни.

Много ценных сведений и наблюдений дали годы заведования метеорологической частью Главного гидрографического управления. В течение пяти лет он руководил гидрологическими работами. В результате по всей сети станций Морского ведомства именно гидрологические исследования приобрели особый вес. Даже сама часть стала называться с 1911 года «гидрометеорологической». В 1909 году он преобразовал Севастопольскую метеорологическую станцию в Морскую гидрометеорологическую обсерваторию. Он позаботился о том, чтобы оборудовать многие станции самопишущими приборами, снабдить их метеорологическими инструментами.

Впоследствии гидрометеорологическая часть, которой он продолжал руководить, начала выпускать «Ежегодник приливов», где помещались подробные данные о режиме приливов у берегов России. Под руководством Шокальского здесь была достигнута еще невиданная оперативность обработки и публикации гидрометеорологических наблюдений, поступающих от станций Морского ведомства и гидрографических экспедиций. Прежде на их обработку и публикацию уходило два и даже три года.

…IX Международный географический конгресс в Женеве. В качестве его почетного вице-президента, делегата от Морского ведомства и одного из трех делегатов Русского географического общества сюда прибыл Шокальский. Теперь он — член комиссий, обсуждавших вопросы создания международной, миллионного масштаба, карты. После конгресса Шокальский успел побывать во многих учреждениях; посетил, например, знаменитый Картографический институт в Эдинбурге. Его очень заинтересовала находящаяся здесь океанографическая лаборатория, богатая образцами донного грунта. Через год Шокальскому удалось выписать оттуда коллекцию их для океанографического кабинета в Морской академии.

В 1912 году в жизни Шокальского произошло важное событие: впервые он пересек океан, о котором, наверное, знал больше всех в мире. Это произошло в связи с поездкой на XII Международный конгресс судоходства в Филадельфии. Поездка ученого за океан повторилась осенью того же года — Шокальский был приглашен Американским географическим обществом. Представилась счастливая возможность совершить двухмесячную экскурсию через всю территорию США — от Атлантического до Тихого океана — и обратно. Эта экскурсия была организована в честь 60-летия общества. Возвратившись на родину, Шокальский выступил с докладами об интересной поездке, иллюстрируя их диапозитивами.

В марте 1913 года он отправился в Рим на X Международный географический конгресс. Там он рассказал о работах русских гидрографов в области исследований Ледовитого океана.

26 февраля 1914 года не стало вице-президента Русского географического общества, знаменитого П. П. Семенова-Тян-Шанского. Кто бы мог заменить его на этом посту? Ответ был однозначен: Юлий Михайлович Шокальский. С его широчайшей эрудицией, непререкаемым авторитетом, энергией, организаторским талантом.

Годы первой мировой войны, естественно, резко сузили поле деятельности ученого, заставили отложить многое. Но и в то тревожное время он не мог оставаться без напряженной работы: читал лекции, работал над книгой о Мировом океане… И вот рукопись долгожданной книги «Океанография» в 1916 году закончена; в 1917 году она вышла в свет. Появление книги, совершенно по-новому и строго научно освещающей ряд важных вопросов, связанных с Мировым океаном, обеспечило ей огромный успех у специалистов. В 1923 году Парижская Академия наук присудила за эту книгу премию.

Среди ученых Юлий Михайлович Шокальский одним из первых стал на сторону революционного народа и безраздельно отдал ему свои богатейшие знания. Ему сразу же нашлось место в строительстве новой жизни. В декабре 1918 года Шокальский, как видный специалист в морском деле, был зачислен на действительную службу в Военно-Морской Флот.

Уже в первые годы Советской власти правительство разрабатывало планы будущих грандиозных строек. Но для того чтобы начать их осуществление, требовались карты малоисследованных районов. Таким образом, именно создание точных и подробных карт стало очень важным для решения многих народнохозяйственных задач.

К этой научной проблеме были привлечены крупные ученые, в их числе и Шокальский. Уже в 1919 году он составил курс картоведения и начал его читать на геодезическом факультете Военно-инженерной академии.

Одной из важнейших государственных проблем было планомерное изучение севера России. На специальном совещании, созванном Академией наук в мае 1920 года, Шокальский выступил с докладом на тему «Что сделали русские люди для изучения своего Севера». На этом же совещании, уже в качестве представителя Гидрографического управления, он сделал обзорный доклад о работах управления в водах русского европейского Севера. Это выступление послужило основой для организации в Географическом обществе комитета по изучению Севера.

В 1923 году Шокальский поехал в Голландию. В Утрехте, где проходила сессия Международного метеорологического комитета, он выступает с докладом о работах русских ученых в области морской метеорологии за последние девять лет.

Чтобы ознакомиться с новостями в науке, ученый побывал во многих учреждениях Брюсселя, Парижа, Лондона, Саутгемптона. В Эдинбурге он ознакомился с новыми достижениями Картографического института; в Париже в Академии наук сделал сообщение о достижениях советских ученых.

С 1923 года Шокальский был привлечен к организации исследований на Черном море. О проведении таких работ он не раз говорил в Гидрографическом управлении еще до революции, хлопотал о доставке для этого новейших океанографических приборов. Однако осуществлению работ мешали сначала консервативные чиновники царского правительства, а потом военные лихолетья. А тем временем на сессии Международного совета по исследованию морей в 1920 году океанографическое исследование Черного моря было поручено… Италии!

Едва узнав об этом, Шокальский от имени ученых России выразил резкий протест и стал добиваться проведения такого исследования русскими: ведь наша страна непосредственно заинтересована в познании Черного моря, оно омывает ее границы. Веские доводы крупнейшего океанографа были приняты, и Шокальский получил возможность начать работы, которые продолжались до 1935 года.

Что было сделано за двенадцатилетний период? Ученые совершили 53 специальных рейса на различных судах; исследования велись более чем на 1600 гидрологических станциях и почти на 2000 дополнительных биологических и грунтовых станциях. Материалы экспедиции на Черном море дали впоследствии возможность сделать очень важные выводы, в корне изменившие прежнее представление о строении водной массы Черного моря, ее циркуляции, о происхождении в ней сероводорода, о распределении кислорода, о положении нижней границы распространения жизни и многом другом.

Но работа на Черном море продолжала сочетаться с трудами по картографии. Еще в 1925 году ученый стал во главе Картографического института в Ленинграде. Уже в следующем году вышли в свет свод нивелировок железных дорог Европейской России и каталог высот над уровнем моря железнодорожных станций.

В 1929 году на Всероссийском совещании преподавателей он избирается его почетным председателем и встречает этот пост с удовлетворением, — ведь школе предстоит готовить кадры новых энтузиастов так горячо любимой им географической науки. На первое Всесоюзное совещание по аэросъемке в Ленинграде он, как виднейший картограф мира, приглашен в качестве члена ученого совета.

Время неумолимо: когда ученому исполнилось семьдесят четыре года, он был вынужден оставить педагогическое поприще. Но он по-прежнему частый и почетный гость на многих совещаниях и зарубежных съездах, конгрессах, обсуждениях. Именно ему поручается делать наиболее важные сообщения за рубежом. Так, он выступает в мае 1930 года на III Гидрологической конференции Балтийских стран в Варшаве.

В 1931 году он приступает к подготовке новой книги по океанографии. Ведь со времени выхода первого труда прошло четырнадцать лет, и у него накопилось множество новых материалов. Через два года вышла в свет «Физическая океанография». В нее включены более 160 карт и чертежей.

В 1931 году Юлий Михайлович участвовал в Международном географическом конгрессе в Париже. Здесь делегаты Американского географического общества вручили ему свою высшую награду — золотую медаль за совокупность работ в области географии. Он продолжает развивать, углублять идею Мирового океана. Ленинградский университет начинает готовить специалистов-океанографов, и Шокальский первым читает курс океанографии, а также частную океанографию отдельных морей. В конце 1935 года он едет по командировке Центрального управления гидрометеорологической службы во Францию и в Англию. Цель — ознакомление мировой научной общественности с научными достижениями советских ученых в области гидрометеорологии. Во Франции, в Географическом институте Сорбонны, он делает доклад о результатах океанографических исследований морей СССР. Подробно рассказывает и о работах, выполненных в связи со II Международным полярным годом, об океанографических экспедициях, о новых метеорологических станциях, обследовании ледников Урала, Кавказа, Алтая, Памира, Тянь-Шаня… Всеобщий интерес иностранных ученых вызывает и его сообщение о том, что он составил физическую карту Северной полярной области страны. Эту карту он представил в Парижской Академии наук, на заседании, где впервые присутствовал как член-корреспондент академии. Ему была вручена премия за работу «Длина рек и способы ее измерения на картах».

Это была трудная командировка. Ведь Юлию Михайловичу уже исполнилось 78 лет. Но он вновь и вновь рассказывал зарубежным ученым о выдающихся географических работах в СССР. Он выступал в университете в Бордо, в Кембриджском университете. Уже возвращаясь домой, он остановился в Варшаве, чтобы сделать ряд сообщений в Польском географическом обществе.

На родине его ждали студенты Ленинградского университета, коллеги в Географическом обществе (с 1931 года он был его почетным президентом); сотрудники Картографического треста, Гидрологического института, Тихоокеанского комитета Академии наук нуждались в его консультациях; в Таджикской комиссии Академии наук он руководил составлением атласа Таджикской республики. Он спешил в Гидрографическое управление Военно-Морского Флота — там печаталась его физическая карта Северной полярной области, в Гидрографическое управление Северного морского пути, в Арктический институт — всюду специалисты ждали веского слова старейшины советских океанографов.

80-летие со дня рождения Юлия Михайловича Шокальского торжественно отмечала вся научная общественность страны. Заметной вехой стал октябрьский день 1936 года и для зарубежных географов. «Чествование Ю. М. Шокальского вылилось в большой научный праздник международного значения», — писал А. А. Борзов, крупный советский географ. Имя Шокальского было присвоено Морской обсерватории в Феодосии и исследовательскому судну, плавающему на Черном море.

19 января 1939 года ученый был избран почетным академиком Академии наук СССР.

26 марта 1940 года Юлия Михайловича Шокальского не стало.

Но замечательные труды выдающегося географа вновь и вновь напоминают о нем. Книги, которые он создал, не устаревают, они по-прежнему в строю. Живет и его идея о едином Мировом океане.

Имя ученого присвоено горному пику в Центральной Азии, леднику в западной части Новой Земли и озеру на Памире, теплому течению, идущему вокруг Шпицбергена, озеру на полуострове Канине. А главное, о нем напоминают сами карты — в них тоже навсегда заложен труд и талант этого выдающегося ученого и человека.