Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 2

Мои гравюры на дереве

В течение многих лет я писал время от времени «поэмы в прозе» и даже «поэмы».

Это значило для меня «смену инструмента» — отложить палитру в сторону и на ее место поместить пишущую машинку. Я употребляю слово «инструмент», потому что сила, которая побуждает меня к работе, всегда остается той же, так сказать «внутренним напряжением». И это сила, которая просит меня сменить инструмент.

О! Я помню очень хорошо: когда я начинал «писать стихи», то я знал, что становлюсь «подозрителен» как художник.

В прошлом бросался взгляд «искоса» на художника, когда-либо что-нибудь пишущего — даже письма. От него ожидалось, что он и ест не вилкой, а с помощью кисти.

То были трудные дни, наполненные строгим «разделением», и крайне простым по своей логике. Если теоретик думает без способности рисовать, то это то же, как если художник рисует не думая.

То были дни «аналитического» мира специализации, постоянного отделения одного от другого, «границы» которого нельзя было пересекать. В наши дни народы и различные страны получили свою «специализацию».

Строгое разделение перешло из царства «духа» в мир «реальности».

Этот «аналитический мир» в искусстве, в науке и т. д. с тех пор был основательно потрясен; к настоящему времени люди почти освободили себя от таких представлений. Глупо и бесперспективно закрывать глаза на новые факты (можно сказать «события»), которые окружают нас и толкают вперед к свободе синтеза. Это намного хуже для тех, кто хотел запретить такой путь.

Следует быть сверхоптимистом, однако, чтобы поверить, что аналитический момент исчез и что он окончательно заменился на синтетический. Он еще далек от исчезновения и только мешает малому корню синтеза развиваться. Главное! Все «факты» и особенно «события» развиваются медленно — корень должен иметь необходимое время собирать силы, необходимые для превращения в растение. Короткий корень — короткая жизнь растения. И здесь нет разницы между естественным растением и Натурой.

Моя книга «Звуки» была опубликована в Мюнхене в 1913 (Р. Пипер и К.). Это был маленький пример синтетической работы. Я написал поэмы и я «украсил» их моими гравюрами на дереве, цветными и черно-белыми. Мой издатель был настроен скептически, но он несмотря на это имел смелость все же опубликовать их в роскошном виде: специальный шрифт, ручной работы голландская бумага, переплет с золотым тиснением и т. д. Короче, роскошное издание трехсот экземпляров, подписанных и нумерованных автором. Однако за эту отвагу он был награжден.

Книга была быстро распродана.

В соответствии с нашим договором никто из нас не мог предпринять новое издание. Поэтому я могу опубликовать только фрагменты этой книги.

Здесь представлено шесть гравюр. В этих гравюрах, как и во всем — в гравюрах и поэмах, открываются мои шаги от «фигуративного» к «абстрактному» («конкретному», согласно моей собственной терминологии — которая более точна и более выразительна — по крайней мере, мне так кажется).

Самая большая из трех цветных гравюр не появилась в книге. Она датирована концом 1908 года.

Двадцать пять лет, согласно статистике, являются необходимым временем для рождения и зрелости нового поколения.

Это большая радость для меня — показать мои ранние усилия этому новому поколению.

Париж, июнь 1938

Комментарии

Впервые: Mes gravures sur bois // XXe Siècle (Paris). 1938. № 3. P. 31.

В № 3 журнала за 1938 г. были воспроизведены некоторые гравюры на дереве Кандинского, преимущественно из его книги «Звуки».

Перевод с французского B.C. Турчина