Измена. Чужая истинная (СИ)

3. Первая ночь

Алана.

Оглядываюсь в последний раз на тёмную громадину замка, которая стремительно тонет в опускающейся на землю темноте. Внутри ещё теплится надежда, что что-то изменится. Кто-то спасёт. Мой дракон, который клялся всегда беречь и защищать. Где же он?

Вот только истинный, кажется, остался в мечтах, в фантазиях о нашей с ним мистической связи. Реальность же слишком жестока. В неё меня возвращает раздражённое звериное рычание.

Припадая на передние лапы и расправляя за спиной огромные кожаные крылья, ко мне приближается чёрный дракон. Стальные мускулы перекатываются под чёрной чешуёй, глаза полыхают всей тьмой Бездны.

Я всего лишь слабая женщина, песчинка перед древним могучим зверем. Никто не спасёт меня, не придёт на помощь.

Сардар доходчиво объяснил мне, что судьба ребёнка его мало волнует. Никому до него нет дела. Никому, кроме меня одной. Словно услышав мои мысли, малыш в животе тревожно толкается. Чувствует всё, моё солнышко. В ответном жесте накрываю кончиками пальцев место на животе, где происходит движение. Мысленно посылаю успокаивающий сигнал: не бойся, я с тобой, и в обиду тебя не дам.

Сопротивление бессмысленно и только нам навредит. Силы неравны и сейчас разумнее уступить, проиграть эту битву, чтобы потом выиграть войну.

— Я… иду, — глядя в глаза зверя, вскидываю руки ладонями вверх в успокаивающем жесте, после чего приподнимаю плащ и юбки, приближаюсь к нему.

Дракон пригибается грудью почти к земле, чтобы мне было легче забраться.

Он огромен, и это ох, как непросто! Стальные чешуйки цепляются за бирюзовый шёлк. Похоже, платью конец. Боже, о чём я только думаю?

О чём угодно, лишь бы не анализировать происходящее в моменте. Что из-за жаркой погоды я без панталон, и прямо сейчас сжимаю обнажёнными бёдрами тело крылатого монстра. Цепляюсь подушечками пальцев за острые роговые шипы у него на хребте. Это за гранью порочности, и я отказываюсь верить, что — со мной. Смотрю на всё со стороны, словно в сонном дурмане.

Но реальность вдруг отрезвляет ухающим в желудок сердцем, когда мы взмываем в звёздное небо.

Оох!

Сильнее обхватываю бёдрами горячее тело дракона, наклоняюсь к его мощной спине, касаюсь её выступающим животом.

Ветер шумит в ушах, время от времени раздаётся хлопающий звук рассекающих воздух огромных крыльев. Наверное, я тронулась умом от всего случившегося, но мне не страшно.

На мгновение в голове проносится совсем уж абсурдная мысль: сейчас, на спине чужого зверя, мне не так тревожно, как было утром наедине со своим истинным. Эта мысль мне не нравится, она кажется неправильной, не вписывается в картину мира, которую я приняла, и я тут же гоню её прочь.

Смотрю по сторонам и вверх. Звёзды так близко. Некоторые из них сияют отчётливо и ярко, другие едва мерцают вдали холодным бело-голубым светом. Я никогда не летала ночью и, вопреки всему, сказочность момента завораживает, заставляя забыть обо всём.

Кажется, что стоит протянуть руку, и ты легко достанешь до звёзд. Они будто рядом, но так далеко. Как наши несбыточные мечты, до которых тоже не дотянуться.

Облизываю сухие губы. Ну, вот, завтра проснусь с обветренными. Проснусь ли? Даже думать не хочу о надвигающейся ночи…

Огни Империи очень скоро остаются далеко позади. Мы летим над озёрами, пустошами, всё дальше и дальше в сторону гор. Не знаю, сколько проходит времени. Когда глаза начинают слипаться, впереди показываются очертания вулканов со множеством горящих мелких огней в расщелинах и у подножья, и я понимаю, что мы приближаемся к той самой легендарной Бладрии.

Неприступная страна-крепость, окружённая со всех сторон природной и магической защитой. Государство, которое за всю историю удалось взять лишь одному. Генералу Сардару Харду, захватившему в нём власть и успешно её удержавшему.

Я не знаю всех подробностей того дерзкого нападения. Помню только, что Арран с отцом тогда несколько дней мусолили случившееся за закрытыми дверьми, решая, стоит ли вмешаться и поддержать свергнутого правителя Бладрии?

Решили, что не стоит. Усмехаюсь горько. Как оказалось, зря?

Ох! Уши закладывает, значит, мы начинаем снижаться. Огни становятся ближе. Над жерлами двух вулканов поднимается дымок. Вцепляюсь сильнее в роговые шипы на хребте дракона.

Внизу показывается прямоугольная ровная площадка, высеченная в скале и освещённая по периметру ровными рядами горящих факелов. Размах драконьих крыльев усиливается. Мои распущенные волосы взметаются вместе с ними вверх-вниз, вверх-вниз.

Мы всё ниже и ниже. Несмотря на поздний час, площадь заполнена людьми. Десятки вооружённых рыцарей в чёрных кожаных доспехах, таких же, как я сегодня уже видела. Отдельной кучкой застыли девушки в чёрных шёлковых платьях. Головы всех присутствующих подняты вверх и внимательно наблюдают за приближающимся драконом.

Зверь снижается медленно и ровно, но я всё равно беззвучно вскрикиваю и сжимаю бёдра и кончики пальцев на руках и ногах, когда мы касаемся земли.

Взгляды десятков людей сходятся на мне. Становится неуютно, хочется спрятаться, а не за кого. Уверенно ступая по тёмному камню, к нам приближается среднего роста коренастый мужчина. Его квадратное лицо с грубоватыми чертами словно высечено из камня. Русые волосы коротко стрижены. Цепкий взгляд тёмно-зелёных, будто болотная трясина, глаз, неотступно следит за мной, словно пытается пробраться в самую душу. В отличие от остальных, он одет в явно дорогой чёрный камзол, расшитый золотыми нитями.

Первым делом незнакомец низко кланяется зверю, и только после этого приближается ко мне. Протягивает руку в золотой кожаной перчатке:

— Леди Мэрвир, прошу.

Мэрвир! Обращение по девичьей фамилии при законном живом муже! Неслыханная дерзость! Здесь все окончательно с ума посходили? Но я-то нет!

Поджимаю губы, поднимаю подбородок и не двигаюсь с места:

— Леди Тайтон! — поправляю его ледяным тоном.

Спина дракона подо мной приходит в движение. Меня раздражённо подбрасывает наверх, словно зверь поторапливает поскорее убраться с него, но я не собираюсь уступать.

В окружающем меня безумии имя и статус чужой истинной, чужой жены, жены дракона — это единственное, что у меня осталось, единственное, что может меня защитить. Я всё ещё на это надеюсь.

Болотные глаза незнакомца прищуриваются, образуя вокруг них паучью сеть мелких морщинок:

— Леди Алана, — произносит он выразительно, продолжая протягивать руку.

Закусываю губу. Вот, хитрый жук. Ни нашим, ни вашим, значит?

Упорствовать и дальше, когда на тебя со всех сторон смотрят десятки нетерпеливых глаз, а драконья спина под тобой напряжена и только и ждёт, пока ты её покинешь… нет смысла.

Поэтому я молча подаю руку и позволяю помочь себе спуститься вниз настолько грациозно, насколько это возможно.

— Вартан Нод, к вашим услугам, — кланяется новый знакомый, — добро пожаловать в Бладрию, миледи!

— Благодарю, — вежливо киваю в ответ, глядя поверх его головы.

Здесь всё другое. Люди предпочитают чёрный цвет. Вместо равнин — горы. И даже воздух отличается по вкусу. Он разряжен и пахнет костром. Наверное, из-за спящих вулканов.

— Я рад приветствовать вас здесь, — продолжает новый знакомый, наклоняясь к моему уху и понижая голос. — Уверен, вам тут понравится. Пожалуйста, обращайтесь ко мне по любым вопросам, миледи. Я хочу быть вашим другом и всегда постараюсь помочь.

— Спасибо, лорд Нод, — отвечаю сдержанно, продолжая осматриваться по сторонам.

Глаза выцепляют детали: чистая площадь, дорогая одежда присутствующих, их неприветливые настороженные взгляды, все, кроме лорда Нода, который старательно играет в доброжелательность, тёмные громадины домов, высеченные прямо в скалах. И как только им это удалось?

— Алана, — моего плеча касается мужская рука, скользит вниз, по предплечью почти невесомо кончиками пальцев, касается центра ладони, после чего чужие пальцы сплетаются с моими, надёжно и крепко, так что и я и пикнуть не успеваю.

Краем глаза замечаю, что, пока я глазела по сторонам, Сардар успел принять человеческий облик. При этом зачарованные чёрные доспехи, рубашка и кожаные штаны по-прежнему на нём.

— Алана Мэрвир — раздаётся громогласно над моей головой. — Моя невеста и будущая жена, прошу признать и уважать!

В следующее мгновение все присутствующие опускают головы и низко кланяются, демонстрируя беспрекословное повиновение. Смотрю на них, затем на Сардара, с его самодовольной ухмылкой.

Мэрвир?! Он это серьёзно? Его тяжёлый подчиняющий взгляд мигом гасит несмелые мысли протеста. Я выскажу их позже. Наедине.

— Идём, Ла-на, — приказывает тихо и мягко тянет меня за собой. — Я покажу тебе твои комнаты и объясню, что от тебя требуется.

Скриплю зубами. Даже отец и муж не обращались со мной так… потребительски. Сардару повезло, что я приучена не устраивать публичных сцен. Я приберегу их для него лично, хорошо, что подходящий повод и обстановка вот-вот представятся.

А сейчас я лишь нервно улыбаюсь уголками губ и позволяю ему увести себя прочь от десятков любопытных липких взглядов, в каждом из которых ничего, кроме колючей неприязни.

Кусаю губы, пока мы рука об руку пересекаем площадь и поднимаемся по ступеням величественного замка, высеченного в чёрной скале. Если бы не весь ужас ситуации, я бы сейчас в восхищении глазела по сторонам, но обстановка не слишком располагает к восторгам.

Сардар уверенно ведёт меня вверх по лестнице и налево по коридору. Лакеи и горничные в форменных чёрных ливреях низко кланяются и расступаются.

Ноги в сандалиях на тонкой подошве ступают по холодному каменному полу. Звук шагов эхом отлетает к потолку. Из стен тут и там торчат горящие факелы. Атмосфера кажется жутковатой, словно меня привезли в логово чудовища из страшной детской сказки.

Вот только я давно не девочка, и сказки тоже стали взрослыми и опасными.

— Сардар! — поворачиваюсь к дракону, когда мы останавливаемся напротив одной из дверей.

Он не реагирует. Молча открывает тонущую в темноте коридора дверь и подталкивает меня внутрь.

Растерянно замираю на пороге, после чего слышу за спиной щелчок и звук проворачиваемой металлической задвижки. Ну, вот и всё. Я в ловушке.

Взгляд упирается в огромную кровать у стены с массивным балдахином из чёрной парчи и столбиками из эбенового дерева. Смотрю на неё расширенными в ужасе глазами и вздрагиваю, когда мне на плечи ложатся горячие мужские ладони.

— Расслабься, Лана, — раздаётся над ухом бархатным голосом.

Расслабиться? Как я могу расслабиться, когда я заперта наедине с чужим мужчиной? Сардар когда-то успел снять перчатки, и теперь его руки жгут мне плечи, даже через плотную ткань дорожного плаща.

Вместо того, чтобы расслабляться, я, наоборот, напрягаюсь, сжимаюсь до состояния тугой пружины. Что он задумал? Боже.

Я не вижу его, но чувствую спиной и ягодицами его стальной торс. Медленно и осторожно Сардар ведёт ладонями, смещая их с моих плеч, очерчивает ключицу. Я задерживаю дыхание, готовлюсь в любую секунду дёрнуться в сторону.

Щёлкает застёжка плаща, раздаётся тихий шелест, и в следующий миг мои плечи, грудь и лопатки обдаёт прохладным воздухом. Он снял с меня плащ, только и всего. Фух.

Слышу звук шагов за спиной. Дракон медленно движется, обходя вокруг меня. Осматривает жадно и пристально, будто корову на ярмарке. Его взгляд задерживается на моей часто вздымающейся груди.

Мне неуютно и страшно. Хочется снова завернуться в спасительный плащ. С тоской во взгляде провожаю полёт плаща, который отправляется на пуфик у стены.

Обхватываю себя за плечи, чтобы хоть как-то спрятаться, закрыться от наглого мужского взгляда.

— Ты очень красивая, Лана, — произносит хрипловатым голосом.

Смотрю на него недоумённо, думаю, что ослышалась. В памяти тут же всплывают обидные слова Иниса про «брюхатую корову». И на этом фоне то, что я слышу сейчас, звучит как насмешка.

Но Сардару не смешно. Он выглядит серьёзным, и я окончательно перестаю понимать что-либо. Молчание затягивается. Чувствую себя глупо, хмурюсь и не нахожу ничего лучше, чем ответить:

— Спасибо.

Меня учили, что за добрые слова принято благодарить. Это называется вежливость.

Кажется, ему этого достаточно. По крайней мере, он прекращает пожирать меня взглядом, показывает рукой в сторону:

— Тебе здесь нравится?

Эмм. Речь, очевидно, о комнате. Единственное, что я успела заметить в ней — это огромная кровать. Заставляю себя не смотреть на это пугающее ложе и выбросить из головы все неприличные картинки о том, как именно оно может быть использовано.

Неопределённо веду плечом, осматриваюсь по сторонам.

Окно. Здесь ещё огромное, во всю стену, панорамное окно с дверью, выходящей на балкон. Туда и направляется Сардар. Заворожённо смотрю, как уверенной загорелой рукой с выступающими венами, он нажимает на дверную ручку, легко открывает дверь и выходит наружу.

В комнату врывается поток свежего ночного воздуха с лёгким ароматом костра, в дверном проёме отчётливо виднеется иссиня-чёрное бескрайнее небо с мерцающими звёздами. Ноги сами несут меня следом.

Здесь, в горах, всё иначе. Звёзды ближе и ярче. Красота ночного неба влечёт и манит, заставляет забыть о земных трудностях и мыслить понятиями вечности.

— Как красиво! — вырывается против воли.

Прислоняюсь плечом к дверному проёму, продолжая обнимать себя за плечи.

Сардар стоит впереди. Широко расставив руки, упирается ими в балконное ограждение. Ветер треплет его угольно-чёрные волосы до плеч. Поза расслаблена и в то же время в ней читается спокойная сила.

В отличие от меня, он смотрит не вверх, на мечтательные звёзды, а вниз, туда, где у подножия скал, мерцает тысячами огней Блэртаун, столица Бладрии. Окидывает взглядом свои владения, которые взял по праву сильнейшего.

Я видела, как смотрели на него рыцари и подданные: с беспрекословным признанием и уважением. Такому, как генерал Сардар Хард, нет нужды кому-то что-то доказывать. Он уже это сделал, взяв желаемое.

Сначала чужую страну, теперь чужую истинную. Что дальше окажется в опасной области его «хотелок»? Во рту вдруг становится горько. Неприятно ощущать себя очередным трофеем дракона, который, кажется, привык получать желаемое любой ценой и без оглядки на чьё-то мнение.

Моё, например.

Хочется снова выпустить шипы. И звёзды больше не радуют. Сардар будто улавливает незримую перемену во мне. Оборачивается, окидывает меня цепким взглядом, отталкивается от перил.

Приближается вразвалку, мигом заполняя собой всё пространство балкона.

— Идём в комнату, ты вся замёрзла и дрожишь.

Меня уговаривать не нужно, я и так инстинктивно пячусь назад. В комнате нет ветра, но едва ли теплее. Здесь, в горах, вообще прохладнее, чем на привычных мне южных равнинах.

Сардар обходит бордовый велюровый диван с двумя креслами и низким чайным столиком из тёмного эбенового дерева, останавливается перед камином из серого камня, склоняется над ним, и в несколько ловких движений добивается того, что языки оранжево-жёлтого пламени, тихо потрескивая, принимаются лизать сухие поленья.

Затем дракон поворачивается. Огонь освещает его мощную фигуру, создавая вокруг неё некий магический ореол. Настороженно наблюдаю за тем, как Сардар, не разрывая зрительного контакта со мной, щёлкает пряжкой ремня. Во рту становится сухо, внутри растёт паника. Но дракон лишь снимает верхний ремень с ножнами и покоящимся в них мечом, с тихим глухим звуком осторожно опускает его на край чайного столика.

Окидываю его тревожным взглядом, отмечаю, что на драконе по-прежнему надеты чёрные кожаные доспехи. И… он ведь не продолжит раздеваться дальше, ведь нет?

Или…

— Подойди, — раздаётся очередной приказ, — Лана.

Жёсткий тон генерала Харда не оставляет вариантов для манёвра и торга. Нервно прикусываю нижнюю губу и послушно приближаюсь, глядя на него снизу вверх и внутренне рыдая от страха.

Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него. Вздрагиваю, когда дракон делает шаг навстречу, сокращая расстояние между нами. Жадно втягивает носом воздух над моей головой, принюхиваясь, будто дикий зверь. Впрочем, так оно и есть, по большому счёту.

— Посмотри на меня, — низким требовательным голосом.

Касается моего подбородка, мягко, но уверенно вынуждает поднять голову и глаза. Веду взглядом по мощной мужской загорелой шее, по широкому волевому подбородку с явно колючей двухдневной щетиной, отмечаю играющие на скулах желваки, жёсткую линию губ, хищно раздувающиеся ноздри, ровный прямой нос, хмуро сдвинутые брови и угольно-чёрные глаза с вертикальным зрачком, пульсирующим подчиняющей ртутью.

— Ла-на, — произносит по слогам с хрипотцой, ведя костяшками пальцев по моему плечу, вызывая в ответ на касание стаю мурашек волнения и страха. — Сейчас я скажу тебе кое-что важное, и ты это хорошенько запомнишь. Кивни, если поняла.

Нервно сглатываю и киваю, не в силах разорвать подчиняющий зрительный контакт. Стою неподвижно, а внутри разгорается паника. Противный тоненький голосок в мозгу требует закрыть ладонями уши и не слушать, потому что то, что прозвучит сейчас, может изменить ВСЁ, и как раньше уже не будет.

Но я не самоубийца чтобы злить жестокого монстра напротив, а потому всё, что могу — это ждать, что именно он решит сказать мне и покорно внимать.

Покорно внимать не получается, потому что напряжённый момент прерывается робким стуком в дверь. Мы оба оборачиваемся. Я — растерянно. Сардар — нахмурившись.

— Присядь пока что, — показывает подбородком на диванчик и быстрым шагом идёт прочь.

Меня вдруг накрывает волной облегчения от того, что, пусть и ненадолго, но я остаюсь одна. В ногах появляется слабость, и я с облегчением опускаюсь, куда сказано.

Глубоко и размеренно дышу, успокаивая бешено колотящееся сердце. Поглаживаю пальцами мягкую бархатистость велюра цвета крови — отчего-то мелькает в голове неуместная ассоциация.

Слышу за спиной звук проворачиваемого в замке ключа, открываемой и закрываемой двери, и снова проворот задвижки.

Шаги за спиной приближаются. Сардар вновь оказывается в поле видимости. Ставит на чайный столик бронзовый поднос, полный еды: коричневых глиняных горшочков, с пузатым чёрным чугунным чайничком и блюдом с бисквитами.

В воздухе витает потрясающий аромат мясного рагу и душистого травяного чая. Я представляю, как сладкий воздушный бисквит тает во рту, и рот наполняется слюной. Боже, оказывается, я голодная! Сколько часов я не ела? Почти с утра!

— Ешь, Лана, — приказывает Сардар. — Тебе следует восстановить силы.

Да я не против, но делать это в его присутствии? Под его пристальным взглядом?

В нерешительности кусаю губы, борясь между желанием наброситься на еду и внутренним протестом против поступка дракона, меня похитившего.

Кажется, мои сомнения отражаются у меня на лице, потому что Сардар рычит угрожающе:

— Лана, если не поешь сама, я накормлю тебя силой. Не для того я рисковал своими людьми сегодня, чтобы ты отбросила лапки от голода. У меня на тебя другие планы.

Какие это «планы» вполне можно не пояснять. Тяжёлый взгляд дракона, нахально блуждающий по моему телу, красноречивее любых слов.

Поскольку я продолжаю медлить, Сардар подхватывает своей огромной жилистой ручищей ближайший ко мне глиняный горшочек и с глухим стуком ставит его передо мной на стол, туда же отправляется блестящая серебряная ложка, в которой я вижу своё отражение: огромные, в пол-лица, перепуганные глазищи.

Под пристальным давящим взглядом дракона я вынуждена обхватить непослушными холодными пальцами гладкое серебро и спрятать глаза в горшочке с едой. Стоит мне положить на язык рассыпчатый ломтик картофеля и тонко порезанный кусочек мяса? как я забываю обо всём.

Прислушиваюсь к ощущениям, пытаясь определить, какие специи здесь чувствуются. Определённо, это мята, черный перец и, пожалуй, тимьян? Кажется…

Сложив губы колечком, раздуваю пар, исходящий от круглой глиняной чашки без ручек. Делаю глоток травяного чая. Облизываю губы, наслаждаясь разливающимся по телу теплом. Здесь ромашка, лаванда и, кажется, смородина. Ммм…

Сама не замечаю, как съедаю всё. Щёки вспыхивают, когда я снова чувствую на себе тёмный взгляд Сардара, на этот раз нечитаемый.

Заметив, что я расправилась с едой, дракон удовлетворённо кивает:

— Вот и умница.

Почему-то это царапает. Возможно, потому что звучит как похвала питомцу за успешно выполненную команду. Не хватает ещё, чтобы хозяин потрепал по загривку, как послушную зверушку. Опускаю глаза, теряясь под его пристальным взглядом.

Я никогда не привыкну к этому пугающему чужому мужчине. Я не останусь здесь, просто не смогу. Я должна придумать, какие слова подобрать, и как сделать так, чтобы он меня отпустил.

Вскидываю на дракона глаза и уже открываю было рот, чтобы прощупать почву насчёт собственного освобождения, но Сардар меня опережает:

— Твоя жизнь здесь будет приятней и проще, Ла-на, — произносит он медленно, перекатывая во рту моё имя, будто десерт, — если ты усвоишь одно простое правило: главная добродетель женщины это покорность своему мужчине. Мне.

— Сардар, послушай, — комкаю подушечками пальцев бирюзовый шёлк юбки, стараюсь, чтобы голос звучал спокойно и ровно. — Я замужем за Инисом Тайтоном. Ты не мой мужчина. Ты… мой тюремщик, а я твоя пленница! Вот, как всё выглядит со стороны, что бы ты себе ни думал!

Возможно, сытный ужин и горячий чай так действуют на меня, что я чувствую определённую храбрость, и словесный поток уже не остановить. Сардар не перебивает.

Дракон развалился в отдельном кресле, и молча наблюдает за мной из-под полуприкрытых век. Его молчание я принимаю за приглашение продолжать, что и делаю с горячим упоением:

— Прошу, давай, обсудим всё, как взрослые люди. Ну, зачем я тебе, сам посуди? Я бы поняла, если из-за денег, но ты в них не нуждаешься, — растерянно всплескиваю руками, очерчивая взглядом узорчатый потолок и богатое убранство комнаты. — Отпусти меня, прошу, пока не поздно, и мы всё исправим!

— Ты так его любишь? — вопрос дракона застаёт меня врасплох и у меня слова встают комом в горле.

Такой простой, и в то же время сложный.

Люблю ли я Иниса? Как можно его не любить? Он ведь мой истинный.

Вот только почему-то во взгляде тёмных, как сама тьма Бездны, глазах напротив мне чудится некий подвох.

— Я…

— И за что же ты его любишь? За то, что лупит тебя? Унижает? Волочится за юбками? Такая себе любовь, не находишь?

Бездна! Если уж Сардар пронюхал, это что же получается, другие тоже знают? Я-то наивная полагала, что всё, что происходит у нас в замке — остаётся в замке. Выходит, нет? Не остаётся? Бездна, как же стыдно!

В любом случае это не его дело! Ни он, и никто другой не имеет права лезть в чужую семью и жизнь!

— Любят не за что-то! — я даже подскакиваю вверх, сжимая кулаки, нависаю над ним. — Любят вопреки всему! Просто любят!

Не всё же ему надо мной нависать!

Дракон усмехается уголком рта, рассматривая меня снизу. Не сразу соображаю, что моя грудь с откровенным декольте по южной моде сейчас аккурат напротив его глаз. Ну, почти. Одним словом, обзор явно любопытный, и Сардар не отказывает себе в удовольствии как следует облапать меня глазами. Снова.

Скрещиваю руки на груди, закрываюсь. Дракон морщится, будто у него отобрали интересную игрушку:

— Большего бреда не слышал, — выплёвывает презрительно, затем подаётся вперёд, неожиданно ловко и быстро для такой громадины.

Я только и успеваю, что беспомощно взмахнуть руками, теряя равновесие, и приземлиться прямиком в кольцо его сильных рук и к нему на колени.

Лежу на спине на его мощных бёдрах, широко расставленных в стороны, и не могу пошевелиться. Затылок упирается в сгиб мужского локтя, горячий капкан другой руки блокирует мне сразу оба запястья.

Лицо дракона медленно приближается, от былой насмешки не осталось и следа:

— Когда нас прервали, Лана, — проговаривает отчётливо мне в самые губы, — я собирался сказать, что тот, кто поднимает руку на слабого, будь то ребёнок, старик или женщина, позорит весь мужской род, и не заслуживает зверя. Рано или поздно эта мразь Тайтон допрыгается и сдохнет, как собака под забором. Он не заслуживает любви. Ни твоей, ни чьей-либо. Выброси весь этот дешёвый романтический бред из своей милой головки. Ты никогда к нему не вернёшься.

Его губы от моих отделяет всего пара сантиметров. Смотрю расширенными глазами в вертикальные зрачки дракона, которые сейчас сфокусированы на мне и опасно сужены до тоненьких щёлок.

В груди становится горячо, дыхание поверхностное и рваное, тонкая ткань лифа натянута до предела, того гляди — треснет. Из всего потока его нравоучений я поняла только одно. Самое главное, и нет никаких сил сдержаться и промолчать.

Я просто не могу промолчать! Я должна знать наверняка, мне это важно!

— То есть… — выдыхаю хриплым шёпотом в сурово сомкнутые губы дракона. — Инис, мой муж, он всё-таки жив?