Измена хуже предательства (СИ)

Радим

Сижу в машине, у дома, который по своей воле, оставил. Друг вытащил в бар. Напиться. Сегодня пять лет, нашей совместной с Маришкой, жизни. Было бы. Весь вечер гонял в руках бокал с виски, так не выпив и глотка. В голове крутилась назойливая мысль, что нужно поехать, увидеть ее. Узнать, как она?

Недоумеваю. Как же я докатился, до жизни такой?

Тру руками лицо. Вообще не высыпаюсь в последние дни. Звездец на работе и Маришки моей нет рядом.

Нежной, хрупкой, моей малышки — Маришки.

Так хочется послать все лесом. Особенно эту Лику, что так тупо навязала себя и своего ребенка. Беременность есть. Тест на отцовство есть. И все указывает на мою причастность к этому ребенку, но есть одно жирное НО. Я не помню, как это произошло! То есть Лику помню, что терлась рядом со мной весь вечер, на корпоративе в ресторане. Помню, как резко устал, от всей суеты вечера. Нашел уединенную кабинку в лаундж-зоне. А дальше как в тумане…

Марина приехала. Рядом. А сказала, что поедет к родителям. Хочет повидать перед отпуском.

Опять Лика. Рядом со мной. На коленях.

Снова тру лицо. Как я мог их перепутать? Не понимаю.

Встряхиваю головой.

Утром проснулся в своей кровати, совершенно не помня, как добирался домой. Весь день проспал. И эпизод с Ликой замылся, показавшись мутным, дурным сном.

Вечером приехала Маришка и начала нас собирать в отпуск. Упаковала чемоданы и меня на ноги поставила. Суперженщина — моя жена.

Боль за грудиной растет. Сердце, словно сковано стальным обручем. Растираю ноющее место. Как я мог с ней так поступить? С моей милой, любимой, нежной Маришкой.

Несколько недель нашего безоблачного счастья на острове Корфу пролетели как один миг.

В первый же рабочий день явилась Лика с претензией, что носит моего ребенка.

Две недели же только прошло. Как-то все мутно. Потащил ее в клинику, делать тест. А там говорят рано еще, только с девятой недели беременности.

Не хотел говорить Маришке об этом инциденте. Непонятно еще, мой ли ребенок? Лику поставил перед фактом, сначала устанавливаем отцовство, потом решаем, что с этим делать. Но по факту, я вижу предвкушающий блеск в ее глазах. Думает я на крючке. Посмотрим. Время покажет, кто здесь хищник.

Я ждал этих, чертовых девяти недель, даже больше повышения. Но все планы разрушило одно анонимное письмо на корпоративной почте с угрозами, что семья моя пострадает, если я не откажусь от должности зама, когда мне ее предложат.

Я сразу же помчал к айтишникам, выяснить отправителя, но следы были оперативно подчищены. Хорошо, что я предусмотрительно заскринил и засунул в облако, это странное письмо. С ним и пошел к генеральному.

Тогда я еще не понимал, что маховик только начинает раскручиваться. Что за звездец начнет твориться в моей жизни.

Наш генеральный, Антон Федорович, мировой мужик, всегда топил за семью. Но именно он предложил мне кардинальный выход из ситуации, который меня изначально не устроил. Но с которым по итогу пришлось согласиться.

Гендир предложил простое решение. Он отправляет меня в командировку — на открытие нового филиала в соседнем городе, по результату которой и будет ясно, достоин ли я повышения. Давно ждал этой возможности. Упорно пахал, добиваясь этой должности. Но какой ценой мне дается она. Мне нужно расстаться с Маришкой, на время этой командировки. Сделать видимость, что с женой мы не семья.

Я не хотел расставаться с Маришкой, даже в шутку, даже на чуть-чуть. Это разрывало мне душу, и решение далось нелегко. Я должен был на время служебного расследования, разорвать все связи с женой. Сделать вид, что, в самом деле, ушел. Чтобы отвести угрозу от нее.

И надо же было такому случиться. Совершенно не ожидал встретиться в клинике на следующий день после "разрыва". Увидел ее и не сдержался, примчался к Маришке. Ждал у дома, как побитый пес. А она с этим хлыщем прогуливается! Тогда-то, мои тормоза и слетели. Хотелось втащить ему. Адреналин, вперемешку со злостью, бурлил в венах. Не понимаю, как сдержался. Маришка за спиной и ее робкая просьба, остудили, затапливая вены другим гормоном, тем, что отвечает за все мои нежные чувства к ней.

Хотел все рассказать, раскаяться в тот же день, но сдержало слово, данное Антону Федоровичу, что все останется в секрете, на время служебного расследования. Во избежание утечки информации.

Не хотел пугать Маришу, тем трешем, что творится в моей жизни, но сделал, только хуже. Уверен, трудно будет вернуть доверие любимой жены, но я сделаю все от меня зависящее и даже больше. Наизнанку вывернусь, но добьюсь ее снова.

Да, я хочу загладить вину, всеми возможными способами. Только простит ли меня моя упрямая жена? Все еще жена, она не подала на развод. И это дает надежду.

Много позже, я узнал, что все мои счета заморожены на время служебного расследования. Сам я пользовался корпоративной карточкой и не знал, что моей Маришке пришлось нелегко. Теперь, когда я вернулся, все исправлю.

Откидываю голову на подголовник, смотрю на окно нашей спальни, Свет в нем гаснет. Наверно Маришка легла спать. Как же не хочется ехать на съемную квартиру. В ее одинокую пустоту.

Я вымотан. Глаза закрываются. Не замечаю, как проваливаюсь в сон. А когда просыпаюсь, часы показывают половину второго ночи. Выхожу из машины. После тесноты салона хочется размяться.

Заспанный сосед гуляет с собакой. Мы знакомы, перебрасывались парой фраз. Он зовет собаку домой. И я сам, не понимаю как, спешу к подъезду, чтобы зайти вместе с ними. Сосед с собакой выходит из лифта этажом ниже, а я продолжаю подниматься. Дверцы скрипят разъезжаясь. Выхожу на площадку. Сердце колотится в предвкушении. Сейчас, наконец, за долгое время увижу Маришку. Нажимаю звонок. Один, два, три раза. Тишина.

Сижу у нашей двери, на пороге, потому что ключи я отдал матери. Жду Маришку. Сегодня пришли результаты теста на отцовство. Я бы и рад, сообщить хорошие новости, но…

Звук развивающихся дверей лифта выводит из раздумий. Моя Маришка, словно во сне, как неземная богиня, выплывает в своем струящемся, легком платьице до колен. Застывает, увидев меня. Потом вздернув свой, невообразимо прекрасный, носик проходит мимо, стуча шпильками.