Измена хуже предательства (СИ)

24.1

Краем сознания отмечаю, как рядом с нами останавливается машина, хлопает дверца и через мгновение меня окутывает до боли знакомым парфюмом. Радим здесь.

Вот когда я действительно рада его видеть.

Оказывается, мы с соперницей совсем близко подошли к проезжей части, и машина Радима вплотную встала к нам.

Готовая вцепится в меня Лика, мгновенно преображается. Увидев Радима ее лицо злобной горгоны, шипящей и гневно изгибающей рот, превращается в ангельское личико с хлопающими ресничками.

— Радимчик, миленький…

Она не успевает договорить, Радим безжалостно перебивает ее:

— Какой, нахрен, Радимчик?! — зло цедит он. — Лика! Что ты тут потеряла?

Он отгораживает меня от нее своим телом, закрывая и даря чувство защищенности, которое у меня неизменно возникает рядом с ним.

— Она на меня напала! — обвинительно тычет в меня эта блондинистая стерва. — Она просто бешеная.

Я от таких заявлений просто онемела. Неверяще смотрю на ее лицо с наивно хлопающими ресницами. Это ж надо так нагло врать.

— Не выдумывай. — спокойно чеканит Радим, в голосе его прослеживаются нотки раздражения.

— Эти люди подтвердят! — Лика тычет в толпу пальцем, пытаясь убедить.

Но Радим только неверяще качает головой. Все-таки он хорошо меня знает и понимает, что я не способна на кого-либо напасть без видимой причины.

У разоблаченной обманщицы начинает подрагивать нижняя губа и глаза наполняются влагой.

— Лика, просто садись в машину и не устраивай большего представления, чем ты уже успела устроить.

Против такого грозного, как скала Радима у нее только одно средство — слезы, но и оно не работает. Еще немного постояв, закусывая губу и гипнотизируя своими мокрыми глазками Радима, она все же садится в свою машину и резко срывается с места.

Только когда она уезжает, я понимаю в каком сильном напряжении я была. Меня накрывает дикий мандраж, меня трясет от физического и эмоционального перенапряжения. Слезы градом начинают катиться по щекам. Радим порывисто притягивает к себе, сгребает в охапку, нет сил даже оттолкнуть его.

Утыкаюсь в крепкую грудь и уже не могу сдержать поток слез. Никогда не получалось сдержаться, когда слезам вздумается выйти на свет. Беспощадно мочу его белоснежную рубашку.

— Не плачь Мариш, не надо. Сделаю все, как ты хочешь. Я же Золотая Рыбка, помнишь? Не плачь. Не могу смотреть на твои слезы. — вибрации его хрипловатого голоса дарят умиротворение. — Поверь мне, я все возможное и невозможное сделаю, чтобы такое никогда больше не случилось.

Лучше бы и вправду ничего этого не случалось, но этого уже не изменить.