Измена. Любовь (не) вернуть (СИ)

Глава 25

Где-то у нас был ключ от этой двери, я точно помню. У таких замков, запирающихся изнутри, обязательно есть маленький ключик-отмычка. Я перерыла ящики в спальне, потом побежала на кухню, а в итоге нашла эти ключи в прихожей. Так же бегом вернулась и отперла дверь.

С замирающим сердцем воображала что-то страшное, что могло случиться с Максимом. Упал, ударился, сделал что-то сам…

Но как только вошла в ванную, я сначала замерла, а потом смогла, наконец, выдохнуть. Макс не сотворил с собой ничего страшного, он просто сидел голым в ванной, куда шумно наливалась вода, и смотрел в одну точку перед собой. Согнутые колени торчали над водой, руки покоились на бортиках, но вид такой отсутствующий, чуть пугающий.

Я подошла и выключила воду, сразу стало оглушающе тихо.

– Ты меня напугал, не делай так больше, – тихо проговорила я, боясь его вывести из себя. Хотя на самом деле кричать хотелось.

– Ты права, Ев, – ответил он, все еще не глядя на меня, – я полный дурак, и сам во всем этом виноват. Но не настолько, чтобы самовыпилиться, не переживай. – Голос его стал каким-то бесцветным по сравнению с недавним временем, таблетки что ли наконец подействовали.

– Гипс намокнет, – зачем-то сказала я, глядя на его руку, лежащую на бортике. Кажется, его это не очень волновало, потому что он перевел взгляд на гипс, а потом на меня.

– Если бы я только знал, куда меня это заведет. – внезапно и непонятно продолжил Макс. – Какой же я кретин, я думал, это будет потрясающий подарок, просто упивался мечтой о том, как ты увидишь все, что я для тебя сделал. Все эти штуки… – он поводил пальцами в воздухе, словно пытался охватить короткой фразой сразу все, – которые ты так хотела. В моей голове это был гениальный план. Вот ты приезжаешь в дом в нашу годовщину, видишь эту мебель, люстры, картины, цвета, я даже стиль запомнил, как называется, и ты так рада, в таком восторге, ходишь, смотришь все это. И тебе безумно нравится, как все здорово и гармонично получилось, что я все запомнил, приметил каждую мелочь и ничего не забыл. И коврики эти, и стулья, даже посуду! Я просил тебя ссылки каждый раз, помнишь? А в магазинах все фотографировал и записывал, и на выставках. Я везде все сохранял и собирал. И это получился дом твоей мечты! Я так ждал, что будет именно так!

– Максим, – мне захотелось прервать его, от этого рассказа мне тоже становится больно и обидно. – Я ездила в дом, пока ты был в больнице.

– А она, – Макс словно не слушал меня, подавился воздухом или словом, утопая в своих мыслях, – Злата… Она просто сотворила чудо. Собрала все мое бессвязное бормотание и все эти картинки и соединила их вместе! Ты же видела, какая красота получилась! У меня у самого дыхание перехватывало!

– Видела, – я присела на краешек ванны, вспоминая увиденное в доме. Он прав, интерьер получился просто потрясающим, будто сошел со страниц модного журнала. В реальной жизни я еще никогда не встречала такой красоты, особенно собранной из моих собственных желаний.

Макс долго смотрел на меня, то ли ожидая продолжения, то ли собираясь с силами.

– Я восторгался ей, – сказал он, глядя мне в глаза, – но не как женщиной. Я влюбился в ее работу, в это произведение искусства, в это мастерство, с которым она будто читала мои мысли и угадывала твои желания. Она будто влезла в мою голову! Я мог начинать говорить, что я хочу, а она заканчивала, угадывала, чувствовала! Так… как могла до этого только ты! Ева, только ты могла всегда читать мои мысли и знать наперед любое слово! Она будто лучше всех понимала и тебя! Я словно делал этот ремонт вместе с тобой! – он тяжело дышал, будто ему не хватает воздуха, – Злата так много спрашивала о тебе, что ты любишь, чем увлекаешься, каким искусством, какую природу, какие цвета, твои привычки, твои занятия. И я все рассказывал ей о тебе! Мы столько говорили о тебе! Я был уверен, что это будет самый лучший подарок для тебя! Понимаешь?

– Мне сложно это понять и сейчас, – я отвела глаза, – еще сложней. Как могло все зайти так далеко между вами? Ты так долго прятал от меня этот секрет.

– Как я мог такое рассказать? Это было словно наваждение, я ушел с головой в этот ремонт, в эту мечту. Мы вместе со Златой создавали его для тебя! Я как… влюбился в картину, в твой портрет, который создал талантливый художник. В тебя заново влюбился, заново вспоминая, какая ты. Но забыл самое главное… – он вздохнул, – тебя саму, настоящую, живую. – В глазах Максима стояла грусть, – мы так мало были вместе, у меня был проект, индусы, дом, а у тебя твой магазин, в который ты вкладывала всю себя.

Мне вдруг вспомнились все те дни, когда я действительно торчала в магазине с утра до вечера, занималась закупками, настройками сайта, писали с ребятами до поздней ночи карточки товаров, составляли документы и договора. Я и сама не помнила про мужа в те дни, вспоминала, встретившись вечером дома, чтобы почти сразу уснуть от усталости.

– Я этого не чувствовала…

– Ева, я не предавал тебя, изменив с другой женщиной. Я предал тебя, изменив с другой мечтой. Я собирал тебя заново, уже имея рядом. Он ведь не нравится тебе теперь, – Макс искал ответа в моих глазах, – я знаю, что ты теперь его ненавидишь. Как и меня. Он тебе так же противен, потому что его создавала Злата. Теперь для тебя весь этот дом и я, мы олицетворение предательства и грязи. Мерзости.

– Не настолько, я просто… не знаю, что мне чувствовать. Ты мне не противен, это не так…

– Не надо, не делай этого. Мы обещали другу друг не врать. Вот еще правда, раз уж я все равно рушу все до основания. Я увлекся общением со Златой, мы много провели времени вместе, создавая этот дом, и она восприняла это как мой интерес к себе. Я был слеп и понял это слишком поздно, да черт… – он горько усмехнулся, – когда уже с ней в постели оказался. Точней, думал, что мне это снится. Ведь нет ничего плохого в обычном сне? Кто нам только не снится? Это же все не по-настоящему! Иллюзия, фантазия, мираж, созданный подсознанием! Который ничего не значит в реальной жизни! Но то, что Злата сделала потом… Для меня это было… – он вдохнул и потер ладонями лицо, медленно выдохнул, – это было как предательство с ее стороны. А выходит, что и с моей. Я тебя предал, даже если и не спал с ней по-настоящему. Даже если это и правда была какая-то ее игра… Если она воспользовалась тем, что я был невменяемый после этих лекарств, как с этими фотографиями. Я все равно виноват в том, что потерял контроль.

Я увидела, как с моей щеки упала слезинка и кружочки от нее пошли по воде, налитой в ванную. Не знаю, что мне сейчас сказать, у меня слишком много мыслей и внутренней боли, которая мешает сформулировать ответ. Я знаю, что должна, но просто не могу.

Все оказалось намного сложней. Хотя одно я могу сказать:

– Я тебе верю.

– Ева, – Макс привстал, садясь в ванной, – я все это сотворил, мне и отвечать. Я не виню тебя в твоих ко мне чувствах, я их заслужил. Все, гнев, обиду, отвращение, какие угодно. И я не хочу больше причинять тебе боль. Не заставляй себя помогать мне, я тебя отпускаю.

– Что? – не поняла я, – что значит, отпускаешь? Я сама решила побыть с тобой.

– Я не хочу, чтобы ты испытывала жалость и чувство вины из-за меня. Ты не виновата в аварии, не заставляй себя нести за это наказание. Не вешай меня себе на шею как камень. Я заварил всю эту кашу, мне ее и расхлебывать. Твоей вины нет ни в чем.

– Мне не нравится, как ты это говоришь, – я вытерла щеку, – ты мне не противен, я бы тебя не бросила в таком состоянии. Дело не в чувстве вины, мне просто было тяжело не думать о ней…

– Ее больше не будет, я заблокировал все ее номера, разорвал все контакты, я позабочусь, чтобы ты о ней больше не вспомнила. Я удалю из твоей жизни, все, что причиняет тебе боль.

– Ты меня пугаешь, не говори так. Это словно ты моя самая большая проблема. Но ведь это неправда!

– Тебе нечего бояться, у меня плохо работают мозги после удара, но не настолько, чтобы кого-нибудь убить или сделать это с собой. Я знаю, что веду себя как истеричный идиот, но борюсь с этим как могу.

– Это все травма, это пройдет…

– Ева, – Максим взял меня за руку пальцами, видными из-под гипса, – ты можешь идти. Я найму себе помощника. Не буду обузой ни тебе, ни Лехе. Все будет хорошо. Я все исправлю.

– Я не понимаю, зачем ты это делаешь? – мне хотелось заплакать и вцепиться в него, – Я сама так решила, это мой выбор остаться рядом с тобой и помогать, когда нужна тебе. Я так хочу! Это не вина и не жалость, не чувство долга. Давай я помогу тебе выйти, у тебя вода холодная, ванна скользкая.

– Я справлюсь, не переживай. Просто хочу побыть один. А потом хочу отмыться. Я буду в порядке и не упаду.

– А гипс? – мой мозг уже цеплялся за мелочи, будучи не в состоянии охватить все остальное. Слишком много признаний. Слишком много чувств, которые я пока не знаю, как принять.

– Я разберусь. Со мной все будет хорошо. И с тобой. Дай мне, пожалуйста, сделать все самому.

– Хорошо, – я кивнула, опуская взгляд и снова упала слезинка.

– Я больше не позволю тебе плакать, – Максим вытер мою щеку, собирая капельки.

И мне так хотелось ему верить. Но так сложно было не беспокоиться от его слов.