Измена. Любовь (не) вернуть (СИ)

Глава 32

Ева

Я чувствую, что-то не так! У меня сердце колотится от страха, будто случилось что-то очень нехорошее с Максимом.

– Лешка, как только освободишься, сразу же перезвони мне! Срочно! Вопрос жизни и смерти! – проговорила я по громкой связи в телефон, висящий на креплении на передней панели. Я уже половину дороги проехала в сторону дома-подарка, а Максим так и не взял трубку. Телефон включен, но ответа нет.

С ним могло случиться все что угодно! Он мог упасть, уснуть, потерять сознание. В его состоянии вообще нельзя одному оставаться, а он зачем-то поехал в тот дом.

Я это даже не сразу поняла, когда увидела первую метку на карте. Значок показывал мне, что мобильный находится где-то на лесной дороге за городом. Но потом я оглядела улицы и поселки вокруг и поняла, что это тот самый маршрут, по которому я ездила в дом.

А когда геометка переместилась, она подтвердила направление движения. Макс ехал в дом. С десяток минут назад я сверилась еще раз с точкой на карте и теперь она отображалась уже в коттеджном посёлке, по нашему адресу у самого края леса.

Больше она не двигалась, и трубку он так и не взял, сколько бы я ни набирала. Что-то точно случилось!

Я пыталась сконцентрироваться на дороге, но думала только о муже. Мне пришла в голову полезная идея. Свернув на обочину при первой же возможности, я схватила телефон и быстро открыла поисковик. Нашла там контактные данные администрации поселка.

Позвонила туда и быстро объяснила ситуацию, что мой муж находится в доме, но он болен и не берет трубку. Попросила срочно отправить туда охрану поселка, чтобы они проверили, все ли в порядке. Пришлось ругаться и уговаривать, объясняя, что ситуация серьезная и я не шучу и не придуриваюсь.

– А врачи у вас есть? Медпункт какой-то? – задала я еще вопрос.

– В фитнес-центре есть медпункт, и дежурит врач.

– Отправьте его вместе с охраной! Пожалуйста! Я очень прошу, человек может быть в большой опасности, у него проблемы со здоровьем!

– Хорошо, хорошо, сейчас мы его найдем и отправим вместе с охраной.

– Перезвоните мне на этот номер! Обязательно! Я уже еду, но мне важно знать, что с мужем все хорошо!

– Обязательно перезвоним, – ответили мне и повесили трубку.

Я несколько секунд сидела, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Мне еще доехать нужно в целости и сохранности. Так много поводов теперь жить дальше!

Ох, Макс! Что же с тобой случилось? Как ты мог снова попасть в неприятности? Почему я не осталась с тобой?

Я взялась за руль и снова выехала на дорогу, сосредотачиваясь на вождении.

Но почему-то в мыслях моих была только дна фраза Макса, что он сказал мне, сидя тогда в ванне.

«Я заварил всю эту кашу, мне ее и расхлебывать».

«Я все исправлю».

Это теперь не дает мне покоя.

Неужели его желание все исправить пересилило инстинкт самосохранения? Ведь он настолько отчаянный, что мог отправиться все исправлять в одиночку, ничего никому не сказав!

Черт, Макс!

Следующие минуты тянулись как резина, в дорога будто бы удлинялась, не давая мне добраться до мужа быстрей. Мой пульс – это обратный отсчет, который тикает в висках.

Максим, будь в порядке! Что бы ты ни задумал или даже натворил! Только будь в порядке! Прошу тебя! У нас будет ребенок!

Ты мне нужен! Ты мой любимый! Мой муж!

Примерно через пятнадцать минут вдруг раздался телефонный звонок, по номеру я увидела, что это из поселка звонят. Даже не дала им поздороваться, сама закричала по громкой, приняв вызов.

– Вы нашли его? С ним все в порядке? Он живой?!

– Да, мы нашли его, он живой, – скованно ответила девушка секретарь, с которой я общалась, – вы же едете в поселок?

– Да, я за рулем, я уже почти приехала, минут через десять буду на месте! Что с ним?

– Он живой, – повторила она, – если вы за рулем, лучше все узнайте на месте.

– Что узнаю? Скажите мне!

– Вам начальник охраны все объяснит, и полиция. Мне сказали передать вам, что он живой. Извините.

– Ды вы издеваетесь? Какая полиция?

– Мы вызвали полицию, теперь они этим займутся. Простите, больше ничего не могу рассказать. Езжайте осторожней.

Секретарь разъединила связь. Да она издевается, как можно после таких слов ехать осторожней? Я сейчас орать начну на всю машину!

Десять минут, это оказывается почти бесконечность, если они отделяют от любимого в беде. Но я должна была сконцентрироваться и доехать до него. Нет у меня привилегии попасть и самой в неприятности или аварию.

Каким-то чудом я доехала до поселка и сразу свернула с главной на нашу улицу, дальнюю от въезда. Чем ближе я подъезжала к дому, тем больше волновалась. Впереди мелькали проблесковые маячки всех цветов: синие, красные, оранжевые.

Пожарные! Полиция!

Боже мой!

Улица оказалась заблокирована большой пожарной машиной, и я затормозила за несколько метров до ворот у забора, выбежала из машины и понеслась к распахнутым воротам, где суетились люди в форме.

– Где мой муж?! – я вбежала в ворота с одной только целью и мыслью, найти Максима живым.

Меня поймал какой-то мужик в форме.

– Стойте, в дом нельзя, там опасно.

– Что значит опасно? Где мой муж? Он там? – я начала вырываться.

– Там газ прорвало, пожарные работают, отойдите, – уговаривал он меня, а я увидела теперь, что двери и окна распахнуты на всю и действительно чувствуется запах газа.

– Максим! – паника зашкалила, – где мой муж?!

– Успокойтесь, он не в доме, он в скорой снаружи! – охранник или полицейский, черт знает, кто это был, перехватил меня за плечи и попытался повернуть в нужную сторону.

– В скорой? Он живой?

– Успокойтесь! Он живой! – встряхнул меня он, – охрана приехала вовремя, его вынесли из дома. Он спасен. Вон там, за воротами скорая стоит, поторопитесь, пока они не уехали.

Я оттолкнула его и как сумасшедшая побежала обратно на улицу. Скорая действительно стояла снаружи, но ее не было видно из-за пожарной машины, когда я подъехала. Раздвижная дверь была открыта, и фельдшер что-то делал, склонившись над кушеткой внутри.

– Максим! – с именем на губах я повисла на двери. – Максим! Что с ним?

Бесцеремонно влезла в скорую, тут же видя мужа на каталке в залитой кровью футболке и с закрытыми глазами. На лице была прикреплена ремешком запотевшая кислородная маска.

– Вы кто? Выйдите! – притормозил меня фельдшер.

– Я жена! Я его жена! Что с ним? – я отодвинула фельдшера, который понял, что со мной сражаться бесполезно. Тут же наклонилась к Максу, вцепляясь в него руками. Оглядела его: лицо разбито, кровь под маской на шее и груди, но каких-то ран не видно. Взяла его ладонями за щеки, потом погладила по волосам, – Максим! Любимый! Очнись!

– Он надышался газом, но в сознание приходил, – начал говорить фельдшер, – а еще его избили и есть подозрение на сотрясение мозга.

– Избили? – я не могла нормально воспринимать информацию, – кто? Зачем?

– Не знаю, это у полиции спрашивайте и охраны, они его нашли. Похоже, на вашего мужа напал грабитель. Нам надо везти его в больницу. Он сейчас стабилен, не переживайте.

Максим в подтверждение слов врача застонал и повернулся, будто услышал мой голос, и это заставило его проснуться. Поднял руку, тут же вцепился в мою слабой хваткой.

– Ева… – послышалось приглушенно из-под маски.

– А еще он сильно пьян, – добавил фельдшер.

– Что? Пьян? – я посмотрела на мужа, и у меня окончательно сорвало все предохранители. Я уже не знаю, смеяться мне или плакать. – Макс! Что с тобой происходит?!

– Я не… Ева… – попытался сказать он, приоткрывая глаза. Оглядел меня расфокусированным плывущим взглядом. – Я все исправил, я заставил ее… она все рассказала! Я все исправил, там видео… Тебе тоже послал! Она все подстроила… Они все… Я уснул! – он явно начал волноваться, путаясь в словах, язык заплетался, словно и вправду пьян.

– Потом мне все расскажешь! Молчи уже и дыши! Боже мой, так меня напугать! Меня нельзя так пугать! – у меня, кажется, начиналась истерика, – беременных нельзя так волновать, ты псих неугомонный!

Макс вдруг широко распахнул глаза и уставился на меня ошеломленно. Мне показалось, что он даже чуть протрезвел.

– Беременных? – спросил он, стягивая маску. – Ева? У нас…

– Да! – у меня из глаз брызнули слезы. – Да, дурачок ты мой! Ты будешь папой!

– Детка! Ты… – он резко сел и обнял меня, вжимаясь окровавленным лицом в живот. Стиснул изо всех оставшихся сил, – любимая!

Я погладила его по растрепанным волосам.

– Горе ты мое… ты будешь папой.