Измена. Месть преданной

15

Мать Льва умерла четыре года назад от затяжной болезни. Она уходила долго и трудно. И для сына и мужа – это была тяжёлая потеря. Свёкор сильно сдал после её кончины. Совсем отошёл от дел. В офис теперь приезжает лишь иногда, на совет акционеров.

Лев тоже переживал. Он был сильно привязан к матери. И после её смерти долго не мог прийти в себя. Мы даже ссорились в тот период. Я старалась поддержать его и быть терпеливой. С пониманием относилась к горю мужа. Но оно было кусачим…

Он срывался на окружающих. Рычал на меня без повода. Грубил. У него даже помощников в тот период не было. Все разбежались, не выдержав убийственного настроения шефа.

Я ждала его дома вечерами, а он не возвращался. Вызванивала охрану в офисе, и мне сообщали, что нетрезвый муж ночует у себя в кабинете.

Это длилось почти полгода. И честно говоря, я уже думала тогда, что мы разведёмся. Сил терпеть хамство и ночные отлучки у меня тогда не осталось.

Но Лев смог вернуться к нормальной жизни. Мы помирились, и жизнь потекла своим чередом.

Наш брак продлился ещё четыре года. И скоро завершится разводом. От судьбы, видимо, не уйдёшь.

Перед тем как свекровь умерла, у нас с ней состоялся разговор. Мать Льва долго мучилась. Обезболивающее перестало помогать ей. В тот вечер, когда её не стало, я, как обычно, приехала в больницу её навестить. Муж и свёкор спустились в кафе на первом этаже больницы, чтобы перехватить что-нибудь из еды, а мне не хотелось. Я осталась подежурить у постели больной.

Ева Александровна чувствовала себя плохо. Она дышала с трудом и, казалось, не видела ничего происходящего вокруг.

Как только я подошла поправить подушки под её головой, слабая рука ухватилась за край моей одежды.

- София, послушай, - прохрипела свекровь, - я знаю, почему Господь мучает меня, не даёт уйти. Нет мне дороги на тот свет, пока не облегчу душу…

- Вы хотите, чтобы я позвала священника? – спросила я у женщины.

- Я уже говорила с ним, это не поможет… лучше я расскажу всё тебе, а ты потом передай Андрею и Льву… не могу им в глаза… лучше ты… Бог не даст мне уйти, пока не признаюсь в грехах, пока не расскажу мужу, что родила сына от другого мужчины… мой Лёвушка не от Андрея… так вышло…

Приборы, контролирующие сердцебиение женщины, тревожно запикали.

- Это была трагичная и короткая история любви, София, - голос Евы Александровны становился всё слабее и слабее. – Я никому никогда не рассказывала… думала, так будет лучше… зачем разрушать семью? Но совесть не обманешь… с такой тяжестью никак мне не уйти…

Я накрыла руку свекрови своей.

- Я обязательно передам ваши слова, - солгала я не дрогнув. – Можете быть спокойны. Вам стало легче?

- Да, моя девочка, - прошептала свекровь.

Она попросила воды. В палате стояла пустая бутылка, и мне пришлось идти в коридор на поиски кулера или автомата с напитками.

А когда я вернулась в палату, то свекровь уже увезли в реанимацию. Через несколько часов её не стало.

Выходит, она была права: тяжёлая совесть может не пускать даже на тот свет. В такие моменты чувствуешь грустную радость. Облегчение. Человек, который долго страдал, получил наконец свободу от мук.

И, разумеется, я не стала передавать её слова свёкру и мужу. Они были сказаны для того, чтобы облегчить совесть, а не для того, чтобы разрушать жизнь оставшимся членам семьи. Андрей Романович всегда гордился своим сыном. А Лев преданно уважал отца. Нет никаких причин ломать их отношения правдой.

Я просто постаралась забыть об этом. А вспомнила только в порыве ярости. Когда узнала о неверности мужа, мне страшно захотелось ранить его этим секретом. Чтобы ему было так же больно, как мне. Он дитя измены. Непонятно чей сын.

Пару раз страшное признание чуть не сорвалось с моих губ.

Но нет. Я не хочу быть таким человеком. Стоит мне немного остыть, как я понимаю, что должна удержаться, и не рассказывать ни о чём Льву, даже если он будет вести себя по-свински.

Лучшей местью станет моя новая счастливая жизнь. Я буду любить себя и сына, а Льва пусть любит Яна, раз он её выбрал. Приютил в нашем доме и, очевидно, в нашей постели.

Кого собрался любить Лев мне неизвестно. И умеет ли он любить вообще. Притворялся он превосходно. Я искренне верила в его чувства. Вот только с теми, кого любят, так не поступают.