Измена. Месть преданной

24

Я жалею о злых словах, сказанных Льву, почти сразу.

Да, это правда: он нам не нужен. Но бывший муж не заслужил, чтобы я так грубо его прогоняла, сразу после того, как он пришёл мне на помощь.

По крайней мере, совесть нашёптывает мне, что я неправа.

К счастью, совесть молчит, когда я назло Льву называю сына Павлом.

Так зовут главного конкурента бывшего мужа. Лев его терпеть не может, и не раз говорил, как его бесит это имя.

А мне нравится. Павел Львович. Пашенька.

Ну он же не спрашивал моего мнения, когда пихал свой причиндал в Яну. Почему меня должны волновать его вкусы теперь?

Роды прошли без осложнений. Теоретически я благополучно родила бы даже на той злосчастной лестнице. По крайней мере, так сказал Роберт.

Пока лежу в роддоме, листаю сайт с объявлениями. Ищу квартиру для себя и сына.

В гостях у Роберта, конечно, спокойнее, но тридцать первый этаж теперь вызывает у меня панический страх.

- Я против, - спорит друг, - только что родившая женщина не должна жить одна! Вам нужен присмотр.

- Роберт, я же не ребёнок, чтобы за мной присматривать, - возмущаюсь я. – И я уже нашла няню. Она будет мне помогать.

- Всё равно, - друг качает головой. – Лучше бы твоя мама приехала на время.

Ухмыляюсь многозначительно. Вот кто настоящий большой ребёнок, так это моя мама. Она ещё десять лет назад перебралась с очередным новым мужем на Бали. Мужья с тех пор успели смениться несколько раз, а тропический остров завоевал мамино сердце, похоже, навсегда. Она прилетала на мою свадьбу и ещё один раз, кажется, года три назад.

Вряд ли стоит ждать от неё много помощи. Она до сих пор не просмотрела фотографию с внуком, которую я ей послала.

А ведь он такой сладенький. Я уже полюбила каждую пухлую складочку на его крохотном тельце. Требовательный, зараза, как отец. Будит меня по ночам по десять раз, подолгу не отпускает грудь, и даже спать не на руках отказывается. Кажется, этому мужчине я готова простить всё. Пусть орёт на меня и будит сколько влезет. Моей любви это не уменьшает.

Договариваемся, что я с Пашей поживу у Роберта первый месяц. Друг, конечно, святой человек. Столько для нас делает. Кто бы ещё согласился терпеть у себя чужую женщину с ребёнком? А этот даже уговаривает...

Няня – это, конечно, прекрасно, но, действительно, хочется иметь рядом кого-то, кому не всё равно.

В комнате, выделенной мне Робертом, всё готово. Месяц назад я купила специальный комод с пеленальным столиком и очень милую передвижную люльку на колёсиках. Она отлично подойдёт для первых месяцев. А потом уже в свою квартиру закажу детскую кроватку побольше.

Роберт забирает меня из роддома с цветами и шариками. Даже неловко. Он ведь тут работает, и я вижу, как сотрудники клиники косятся в нашу сторону. Думают, наверно, что это его ребёнок.

- Я соврал твоему бывшему мужу про день выписки, - признаётся друг. – Лев думает, что ты будешь в больнице до завтрашнего дня.

-Ну и отлично, - поддерживаю я решение друга. – Хоть спокойно доедем.

Однако в душе зреет тревога. Она зудит тихим шёпотом в душе весь вечер. Я ведь помню, что Лев давал мне время до родов.

Будет ли бывший муж качать права или смирится с моими решениями?

На следующий день приезжает няня. Ольга Сергеевна - приятная женщина средних лет. У неё за плечами двое своих детей и десятилетний опыт работы с грудничками.

Она предлагает совершить первую в жизни Паши прогулку. Мы спускаемся с коляской на первый этаж и совершаем почётный круг вокруг дома.

Я переживаю по каждому самому мелкому поводу: не слишком ли сильный ветер задувает в коляску, не жарко ли Паше в этой шапочке, не навредит ли тряска спускаемой с бордюра коляски.

В общем, когда мы заезжаем обратно в подъезд, я выдыхаю с облегчением. Интересно, я теперь всегда буду такой мнительной или это пройдёт?

Заезжаем в лифт, а я в последний момент вижу, лежащий на полу в холе дополнительный пристёгиваемый капюшон от нашей коляски. Наверно, он отстегнулся, когда мы заезжали.

Быстро выскакиваю из лифта.

- Поезжайте наверх, - успеваю сказать Ольге Сергеевне, прежде чем двери лифта закрываются. – Я догоню вас на следующем…

Поднимаю с пола упавшую запчасть от нашего транспортного средства и стряхиваю с неё пыль.

Всё так волнительно. С таким маленьким ребёнком боишься ошибиться на каждом шагу.

Нажимаю на кнопку вызова лифта и лезу в карман за телефоном. Хочу посмотреть, сколько длилась наша прогулка.

На экране высвечивается сообщение от уехавшего на работу Роберта:

«Исчезни куда-нибудь с Пашей немедленно. Лев едет за вами. Он очень зол».

Паника включается моментально. Сердце стучит в груди как бешеное. Трясущимися пальцами нажимаю на погасший экран мобильного - сообщение отправлено десять минут назад.

Это же значит, что у меня ещё есть время, верно?

Нервно жму на кнопку вызова лифта ещё раз. И ещё раз десять зачем-то.

Чёрт, ну чего я волнуюсь. Не заберёт же он нас силой. Просто поговорим, если что.

Но я всё равно боюсь. Мучительно считаю секунду до того, как передо мной откроются двери одного из лифтов. Запрыгиваю в кабину и много раз жму на кнопку тридцать первого этажа. Как будто это может ускорить механизм.

Двери закрываются, и лифт дёргается, приходя в движение.

Проверяю на телефоне время. Прошла ещё одна минута.

Успокойся, Соня. Он ничего вам не сделает. У бывшего мужа нет над тобой власти.

Ещё раз жму на сотовый и вижу входящее сообщение от Льва:

«Твоё время вышло»

Дыхание перехватывает от паники. Меня трясёт. Ждать, пока лифт доедет, — настоящая пытка.

Двери, наконец, открываются, и я пулей выскакиваю на этаж. Несусь к квартире, и с ума схожу, когда понимаю, что няни с коляской тут нет.

Она должна быть здесь, в общем коридоре, ведь ключи от квартиры есть только у меня.

Ужас холодным потом прокатывается по телу. Пробирается в самое сердце. Где мне искать моего ребёнка? Он должен быть здесь! Где он? Где?!

Добегаю до квартиры и зачем-то дёргаю ручку. Естественно, заперто. Чёрт.

Мчусь обратно к лифтам. Боже, что же теперь делать? Куда звонить? В полицию?

Руки и ноги трясутся. Как это, оказывается, страшно, не знать, где твой ребёнок.

Судорожно нахожу в телефоне номер Ольги Сергеевны и звоню ей. Вне зоны.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Вдыхаю поглубже и дрожащими пальцами набираю номер экстренной службы.

Гудок. Ещё гудок.

Двери одного из лифтов открываются. Я дёргаюсь. Сердце в страхе сжимается, пока я поворачиваюсь. Кого я там увижу? Кого-то из соседей? Или Льва с моим сыном на руках?

Ольга Сергеевна вывозит коляску из кабины лифта на этаж. Паша спокойно спит в коляске.

- Случайно не тот этаж нажали, а поняли, когда уже вышли, - поясняет женщина. – Пришлось ждать другой лифт.

Хватаюсь рукой за стенку, а другую прижимаю к груди. Даю себе тридцать секунд, чтобы выдохнуть, прийти в себя.

Затем быстро забираю коляску из рук няни. Так спокойнее.

- Да что случилось-то? – растерянно спрашивает Ольга Сергеевна.

- Ничего, надеюсь.

Везу коляску к квартире. Паника чуть отпускает, только когда мы оказываемся внутри, и я закрываю замок на двери.

- София Николаевна, что-то не так? – обеспокоенно спрашивает няня.

- Не знаю, - честно признаюсь я. – Наверно, вам лучше уйти сейчас.

Женщина выглядит задетой, но не спорит. Поджав губы, берёт свою сумку с вешалки в коридоре, прощается и уходит.

Закрываю за ней двери на все замки.

Что же делать? Сидеть здесь и не открывать Льву? Открыть и поговорить? Или сделать, как написал Роберт, и спрятаться от бывшего мужа.

Я не знаю, как поступить правильно, и паника толкает к последнему варианту.

Бегу в комнату за сумкой с нашими документами и кошельком. Лучше перестраховаться. Сейчас спрячусь. А с бывшим мужем можно поговорить и по телефону. Так будет безопаснее.

Хватаю с пола неразобранную сумку из роддома. Там осталось несколько чистых подгузников и пара слипиков. Пригодится.

Коляска с Пашей стоит в коридоре. Я закидываю сумку в поддон коляски и уже собираюсь открыть дверь, когда раздаётся звонок.

От страха из груди вырывается стон. Не успела. Не успела.

Даже не думаю спрашивать, кто там. Тихонечко отвожу коляску подальше от двери. Руки так дрожат, что я боюсь, как бы сын ни проснулся от такой тряски. Он ведь заплачет. А это выдаст наше присутствие в квартире.

Если это Лев, то пусть он подумает, что никого нет, и уйдёт.

Звонок раздаётся ещё раз, и ещё, дёргая за последние оставшиеся нервы. А потом я с ужасом слышу звук поворачиваемого в замке ключа.