Измена. Месть преданной

52

- Это ведь ты всё подстроил! – догадываюсь я.

Я будто оказываюсь в параллельной вселенной, где лучший друг, всегда готовый поддержать в трудную минуту, превращается в психопата.

Роберт знает меня больше, чем полностью. У меня и подружки-то такой близкой нет.

Так уж вышло, что именно он в курсе, что я терпеть не могу носить стринги, не пью кофе с пенкой, и в старших классах целый год ходила только в бежевом.

Мне кажется, он знает меня даже лучше, чем Лев, потому что от любимого хочется скрыть недостатки, а рядом с другом можно расслабиться.

Вот я и расслабилась.

Была настолько невнимательна, что совсем не разглядела человека.

- Ты помог Яне изобразить изнасилование! – я кидаю в Роберта страшные обвинения, но он остаётся совершенно спокоен.

Почему не возмущается? Почему не уверяет меня, что на самом деле всё было не так? Роберт просто молчит.

- Знаешь, это жестоко по отношению ко Льву, – не унимаюсь я. – Чем он заслужил такое? Ты заставил его поверить в то, что он монстр.

Роберт будто не слышит меня. Он встаёт, подходит к комоду, выдвигает верхний ящик и достаёт оттуда расчёску. Мою. Ту самую, что осталась в его квартире, когда Лев заставил меня вернуться с ним в наш дом.

Роб проводит пальцем по мягким пластиковым зубчикам.

- Тогда как на самом деле монстр – это ты! – от волнения у меня дрожат руки.

Пытаюсь мысленно прикинуть, как сбежать отсюда, и выводы совсем не радуют.

Голова всё ещё кружится, после той гадости, что он вколол мне. Сил на полноценный побег не хватит.

Можно было бы попробовать спрятаться где-нибудь, но дом он, скорее всего, знает лучше, чем я, а в лесу, насколько я успела заметить, не слишком густой подлесок, чтобы можно было быстро исчезнуть из вида.

Кажется, я говорю с пустотой.

Роберт не реагирует на мои слова. Он идёт обратно к кровати и тянется к резинке на моём затылке.

Отшатываюсь от его руки.

- У тебя волосы спутались, - тихо говорит Роберт, - нужно расчесать.

- Роберт, я тебе эту расчёску в задницу засуну, если ты ко мне прикоснёшься, - обещаю я.

Роберт всегда был спокойным и рассудительным. Человеком без эмоций. Раньше мне это нравилось. Сама я могу взорваться гневом или радостью, как вспыхнувшая спичка. Многих это задевает. Они принимают на свой счёт.

Лев всегда относился к моему темпераменту с пониманием. И Роберт тоже.

Он никогда не обижался за слишком резкие слова, сказанные сгоряча. Сейчас мне открылась обратная сторона этой сдержанности.

Роберт ведёт себя как робот. Не проявляет никакого сочувствия.

- Если ты не позволишь расчесать тебя, то получишь ещё дозу транквилизатора, - говорит Роб. – Ты заснёшь, и я, так или иначе, смогу привести тебя в порядок.

Смотрю на стоящего рядом со мной мужчину как на мерзкого паука.

Если он вырубит меня снова, то слабость только усилится. Нельзя этого допустить. Мне нужны силы, чтобы сбежать.

Сжимаю губы и разворачиваюсь так, чтобы он мог дотянуться до волос.

Резинка скользит по волосам вниз, и пряди рассыпаются по плечам водопадом. Затылка касается расчёска.

Закрываю глаза и мысленно считаю про себя секунды. Одна, две, три…

Расчёска скользит вниз по пряди до самого конца. Волосы натягиваются, а потом пружинят обратно. И так снова и снова.

Роберт делает это медленно. Вслед за расчёской по прядям скользит его рука.

- У тебя очень красивый оттенок волос, ты в курсе, конечно, - он будто сам с собой разговаривает. – Ярко медный, почти золотой.

А думаю о том, что Роберт действительно похож на паука. Он сплёл настоящую паутину. В неё попались и я, и Лев, и Яна. И есть ведь ещё кто-то в моём доме, кто помог подбросить моему бывшему мужу письмо, о котором говорил этот псих.

Потому что сам он никак не мог бы успеть написать его и подсунуть Льву. Больше всего боюсь, что это няня. Если мой сын сейчас в руках врага, то ожидать можно чего угодно.

Роберт не торопясь расчёсывает мои волосы и бережно раскладывает пряди по плечам.

- Роб, ты сошёл с ума, - шепчу я. – Когда ты решил, что разрушить мою жизнь, будет хорошей идеей?

Не жду, что он ответит. Кажется, мы оба разговариваем сами с собой. Но Роб удивляет меня.

- Когда залетела Яна, - отвечает он. – Я велел ей выпить постинор, после того как порвался презерватив, а ты взяла и прямо с порога увезла её в какую-то деревню на трудовую реабилитацию. Так что в какой-то степени ты сама виновата.

Было такое… до того, как положить Яну в ту клинику, откуда забирал её Лев, я устраивала её в общину, которая помогает зависимым людям найти себя в работе с животными на ферме.

- Ты хочешь сказать, что спал с восемнадцатилетней наркоманкой, которую я привела к тебе на приём по дружбе? – я просто не верю.

Люди не должны поступать так. Это настолько неэтично, что даже тошно. Это просто за гранью добра и зла.

Да, они оба взрослые люди, но Яна нуждалась в помощи, а не в том, чтобы ей пользовались…

Мерзко.

- Я не понимаю твоей щепетильности, - говорит Роберт. – Люди берут то, что им нужно, если могут. Яне нужны были лекарства, делающие её жизнь лучше, а мне нравилось… есть что-то особое в том, когда тебе не могут отказать…

Вот и я сейчас не могу ему отказать. Как муха, попавшая в паутину. Похоже, я буду съедена медленно и с удовольствием, если не найду выход отсюда.

- И на что ты надеялся? – спрашиваю я. – После родов Лев в любом случае выяснил бы, что ребёнок не от него, повторив тест на отцовство…

Роберт усмехается.

- Ребёнок ведь мог и не родиться, - хладнокровно заявляет этот псих. – Яна уже на той стадии разложения личности, что, дай ей волю, и она довела бы и себя и ребёнка до смерти за пару месяцев. Зачем переделывать тест на отцовство нерожденному ребёнку? Если бы Лев не стал носиться с этой наркоманкой, как курица с яйцом, всё сложилось бы, как надо.

У меня мороз по коже от его слов. Да что там по коже! У меня душа леденеет от ужаса. Такая жестокость…

- Что значит, сложилось бы как надо? – хрипло спрашиваю я.

Роберт откладывает в сторону расчёску и любуется своей работой.

- Яна с ребёнком не дожила бы до родов, и никто не узнал бы, что она беременна не от твоего мужа, - говорит Роберт. – Льву не пришлось бы воспитывать чужого ребёнка. А ты должна была развестись с мужем и понять наконец, что твоё место рядом со мной. Ты особенная для меня, я правда не хотел заставлять тебя…

- Но Лев спрятал от тебя Яну и испортил этот план… - шепчу я, не веря, что кто-то способен так хладнокровно рассуждать о таких страшных вещах.

- И ты тоже разочаровала меня, - слышу в голосе Роберта недовольство.

Первая его искренняя эмоция.

- Ты не должна была возвращаться к мужу, - отчитывает меня Лев. – Я оказал тебе милость, позволив доносить беременность. Видишь, как я люблю тебя? Ты должна была отдать сына Льву и остаться со мной.

На глаза выступают слёзы.

Человек, которому я всецело доверяла, оказался чудовищем.

Что было бы, останься я в его квартире дольше? Если бы Лев не забрал Пашу и меня заодно? Я без тени сомнения доверяла бы своего кроху другу. И что тогда? Что он сделал бы с ним, если бы Лев не забрал нас оттуда?

- Даже если бы Лев и Паша исчезли из моей жизни, - говорю я похитившему меня уроду, - я всё равно не стала бы жить с тобой, как женщина с мужчиной…

- Тогда мы оказались бы в той же ситуации, что и сейчас, - отвечает Роберт.

В комнате повисает тяжёлое молчание. Я потеряла надежду заболтать врага и уговорить отпустить меня по-хорошему. Остаётся только копить силы для побега.

Не уверена, что дождусь помощи. Такие, как Роберт, умеют прятаться и заметать следы.

- Пойдём, я покажу тебе кое-что, - говорит Роберт.

Он встаёт и протягивает мне руку.

Поднимаю вверх бровь. Он реально ждёт, что я стану ходить с ним за ручку?

- Я не требую от тебя ничего невозможного, правда, София? – спокойно говорит мужчина. – А мог бы…

Холодный взгляд скользит вниз по моему телу.

- Я мог бы трахнуть тебя, не спрашивая разрешения, - продолжает этот урод. – А прошу всего-то встать и пойти за мной.

Слова Роберта пугают. Он правда мог бы. Кто ему помешает?

Сглатываю вязкую слюну и встаю на ноги. Голова кружится уже меньше. Это хорошо. Я постепенно прихожу в себя, значит, и силы скоро вернутся.

Игнорирую протянутую руку Роберта. Не собираюсь его трогать.

- Ну хорошо, - соглашается он с моим упрямством и опускает ладонь. – Идём!

Роберт ведёт меня в ванную.

Несмотря на старомодность и местами ветхий вид домика, сантехника тут в полном порядке.

Роберт указывает на полочку в душевой кабине, заставленную тюбиками.

- Я купил тот гель для душа с запахом миндаля, которым ты пользовалась в прошлом году, - говорит он. – Тот, которым ты пользуешься теперь, мне не нравится.

В шоке рассматриваю средства на полочке. Тут стоят шампунь и бальзам для волос именно той марки, которую предпочитаю я. Пилинг, молочко для тела, крем… Роберт собрал тут все привычные мне средства.

- Я подумал, что ты захочешь принять душ перед сном, - говорит стоящий за моей спиной мужчина.

Оборачиваюсь на него. Не знаю, что сказать, но смириться с этой дикостью выше моих сил.

- Роберт, мне нужно домой, - говорю я. – Там Паша. Он ещё слишком маленький, чтобы остаться без матери. Сейчас он плачет, потому что хочет есть и жутко напуган тем, что мама не приходит.

Роберту плевать на это.

- Вот поэтому с сексом придётся подождать ещё немного, - говорит он невпопад.

- Что?

- Твою грудь распирает от молока, - Роберт морщится. – Это неэстетично. Подождём, пока молоко уйдёт, и они станут мягкими. На это понадобитсяот трёх до десяти дней.

Господи, как же мне выбраться из этой западни?

- Раздевайся, София, - велит Роберт. – Примешь душ, потом поедим и ляжем спать.

- Выйди! – грубо требую я.

Роберт качает головой.

- Не хочу, чтобы ты строила иллюзий, Соня, - голос этого психа звучит мягко, но слова пугают не на шутку. – Теперь ты моя женщина. Можем помыться по очереди или вместе, если ты хочешь.

Поспешно трясу головой.

- Хорошо, тогда раздевайся, - спокойно велит Роберт.

Трясущимися руками тянусь к верхней пуговке на блузке.

Что же делать?

Тело решает за меня. Я даже не успеваю осознать, что собралась делать. Просто раздеться перед этим отвратительным типом кажется мне настолько мучительным испытанием, что я не могу с собой справиться. Дёргаюсь в сторону и резко вперёд. Проскальзываю мимо Роберта.

Голова всё ещё кружится, но адреналин придаёт сил. Чувство опасности помогает найти силы.

- Ты не сбежишь, - всё так же спокойно говорит Роберт. – Прекрати, София, иначе я накажу тебя.

А я уже вываливаюсь в коридор и, поскальзываясь, несусь прочь от маньяка, которого считала другом.

Он идёт за мной. Не бежит. Я слышу его шаги за спиной.

Сердце стучит отчаянно, а перед глазами всё плывёт. Я почти не разбираю, куда мчусь. Узкий коридор мешает двигаться быстро.

Поворот. Ещё поворот.

Я не нахожу двери. Свернула не туда. Вместо неё я упираюсь в лестницу, ведущую на второй этаж.

- София, не глупи, тебе некуда бежать, - говорит нагоняющий меня Роберт.

Ноги сами несут меня вверх по крутой лестнице.

Это не второй этаж. Скорее чердак, заваленный всяким хламом. И выхода тут нет.

Пячусь к стене, когда Роберт поднимается вслед за мной.

В его глазах горит огонь сумасшествия. На лице нездоровая улыбка.

- Вижу, что ты ещё ничего не поняла, - в голосе мужчины угроза. – Жаль, придётся объяснить ещё раз. Не заставляй причинять тебе боль, я этого не хочу.

- Отстань от меня, псих! – выпаливаю я, озираюсь по сторонам.

Сердце стучит отчаянно.

Замечаю в углу ещё одну лестницу, похожую на стремянку. Должно быть, она ведёт прямо на крышу.

Не знаю, на что я надеюсь. Просто не хочу сдаваться.

Лестница ближе ко мне, чем к Роберту, и я успеваю добраться до неё первой. Карабкаюсь вверх как можно быстрее, надеясь, что люк, виднеющийся в потолке, не заперт.

Толкаю его рукой. Есть! Отчаянная надежда взрывается в груди фейерверком.

Открыто! Вечерний воздух обжигает лёгкие свежестью.

Роберт хватается за мою ногу, но я без жалости пинаю его изо всех сил.

Выдёргиваю ступню из хватки и рывком подтягиваюсь на руках, выбираясь на крышу.

Здесь устроено что-то вроде смотровой площадки. Небольшое пространство метров пять в длину и ширину. Отсюда открывается чудный вид на склон живописного холма.

Уже темнеет. В небе загораются первые звёзды.

Роберт с недовольным рыком вылезает за мной на крышу.

Нет времени на то, чтобы любоваться красотой. Подбегаю к краю, чтобы посмотреть вниз.

Чёрт, высоко! Очень вероятно, что я сломаю себе шею, если решусь прыгнуть. А спусков нет!

- Соня, - в голосе Роберта снова слышится угроза. – Тебе отсюда не сбежать. Будь, пожалуйста, благоразумна. Я не повезу тебя в больницу, если ты сломаешь себе что-нибудь.

Он медленно подходит ко мне, выставив вперёд ладони.

- Не подходи! – предупреждаю я.

По инерции отступаю от Роберта ещё дальше до тех пор, пока одна из пяток не соскальзывает с края.

- Соня, стой! – приказывает Роберт.

С отчаянно колотящимся сердцем пытаюсь поймать равновесие.

Получается. Тело дрожит от пережитого шока.

А Роберт тут же делает ещё один небольшой шаг ко мне.

- Не подходи… - я почти плачу от отчаяния.

Ни за что не позволю ему схватить меня.

Пятка снова соскальзывает с края, и я вскрикиваю от испуга.

- Иди ко мне, София, - приказывает Роберт. – Либо я, либо сломанная шея!

Неожиданное головокружение чуть не лишает меня равновесия.

Взмахиваю руками, пытаясь не упасть с крыши вниз.

- София! – рычит разозлённый Роберт. - Не смей падать! Я не разрешаю тебе умирать!

Кидаю на землю испуганный взгляд и замираю, не веря своим глазам.

Сердце останавливается, пропуская несколько ударов.

Ну вот и ответ. Я должна сделать это.

Прикрываю на секунду глаза, собираясь силами.

Делаю глубокий вдох.

Открываю глаза и смотрю на Роберта без тени страха.

- Соня, даже не думай, ты убьёшься! – кричит мой бывший друг.

Я посылаю ему свою самую надменную улыбку и делаю шаг, прыгая с крыши вниз.