30 августа
Это было ужасно. Немыслимо. Не для меня.
И зачем я только согласилась на эту авантюру?
Машкин то ли знакомый, то ли знакомый знакомых, вился вокруг меня, как павиан.
– Не волнуйтесь, Анна, – сверкал он улыбкой заправского ловеласа, – Я в курсе вашей проблемы. Всё у вас получится.
Я даже имени его не запомнила.
Он проявлял показную заботливость, и видно было, что мои проблемы его не волнуют. Так, слова для галочки. Ну, хоть не отказал – и то ладно.
Мы почти сразу разделились. У него на этом приёме свои задачи, а у меня – одна цель.
Цель оказалась слишком… большой. Высокой, широкоплечей, хмурой. И этот холодный взгляд из-под ресниц – немного насмешливый, слегка заносчивый – промораживал меня до костей.
Илья Рейнер. У него даже имя – как скрежет металла. Как звон меча. Лязг хорошо закалённой стали.
Я таскалась за ним весь вечер, но так и не приблизилась: то момент не подходящий, то слишком много людей вокруг, а у меня деликатная просьба, которую я хотела бы изложить если не наедине, то хотя бы, чтобы поменьше народу при этом присутствовало.
А когда случай наконец-то подвернулся, я позорно струсила. Почувствовала вдруг, что ноги отказывают. Ещё немного – и я грохнулась бы в обморок. По крайней мере, мне так казалось.
Я решила, что мне нужна пауза, и свернула к туалетным комнатам.
Щёки пылали, перед глазами всё плыло.
Внутри прохладно и тихо.
Я открыла кран и плеснула в лицо холодной воды. Стало немного легче.
Надо бы вернуться в зал и сделать ещё одну попытку. Не для того я сюда пришла, попала правдами-неправдами, чтобы отсиживаться по туалетам.
Но в тот миг, когда я уже почти решилась, за дверью раздались мужские голоса.
Мужские?!.. В панике я заметалась по просторному помещению, что больше походило на зал элитного ресторана.
Писсуары у стены сказал о многом. Видимо, полуобморочное состояние сыграло со мной злую шутку: я попала не в женский туалет, а мужской.
Голоса приблизились.
Я заскочила в кабинку и заперлась, снова чувствуя, как бешено колотится сердце.
Я забралась на унитаз. Чтобы никто не увидел. Чтобы не опозориться.
Не знаю, что мной двигало. Наверное, ужас и паника.
Слышала, как открылась дверь.
Хорошо что ума хватило не надеть туфли на высокой и тонкой шпильке. Предпочла красоте комфорт и тихо радовалась этому. Если слово «радость» вообще можно применить к моему состоянию.
Я слышала уверенные шаги по помещению.
– Чисто, Илья Эдуардович, – глухой голос гулко звучал в большом помещении с высокими потолками.
И, наверное, всё обошлось бы, если бы не «Илья Эдуардович».
______________
Не забывайте добавлять книгу в библиотеку - так вы никогда её не потеряете.
Всегда рада вашим комментариям, "сердечкам"!
Ваша поддержка невероятно вдохновляет!
Крепко обнимаю.
Лика.