– Анька, любимая моя, – вжимался, тёрся об меня мой почти бывший муж.
– Отпусти, Вадим, – попыталась я вырваться, но он сдавил меня в объятиях так, что стало нечем дышать.
– Ну что ты как неродная, а? Ну что ты? Я ж так долго ждал тебя, Ань, а ты всё не шла и не шла.
Он больно прикусил меня за шею и с силой сжал ладонями грудь.
– Отпусти! – взвизгнула я почти истерично, но куда там…
Я боролась, как могла. Но что может сделать маленькая женщина против почти двухметрового сильного мужчины?
«Ошибка, ошибка!» – билось в мозгу одно-единственное слово. Я повторяла его, когда он рвал на мне одежду. Я кусалась и царапалась, но Вадим только ещё больше зверел, и я знала: его не остановить.
Он завалил меня на кровать. На ту самую, где когда-то, в другой жизни, трахал любовницу. Вклинился между ног и уже трахал меня. К счастью, недолго.
– Какая ты сладкая, Анна, какая ж ты сладкая, – бормотал Вадим, содрогаясь.
Он обмяк и навалился на меня всей тушей. Я выползала из-под него, глотая слёзы, и чувствовала себя использованной и грязной.
– Ой, какие мы нежные, – ударил он меня в спину издевательски. – Прям царевна-недотрога! Пять лет подмахивала и не жаловалась, а тут строишь из себя невесть что! Я, между прочим, всё ещё твой муж по закону! И попробуешь пасть открыть – пожалеешь! Я не только тебя урою, но и твоего хахаля уничтожу! Так и знай! У меня все рычаги вот здесь! – сжал он кулак и посмотрел на меня с торжеством. – Скоро твой Рейнер превратится в ничто. Останется с голой задницей. И если ты думала, что он тебя содержать будет, то просчиталась. Сядешь на хлеб и воду, будешь с протянутой рукой под мостами клянчить.
И я понимала: он не лжёт. Он бахвалится, потому что… чувствует свою силу и превосходство.
– Какая же ты тварь, Майский, – содрогнулась я от омерзения. – Бумеранг никто не отменял. И однажды он прилетит и по твою душу!
– Давай, вали уже, Кассандра хренова! – наливался кровью Вадим, и я поняла: нужно уносить ноги, пока не случилось ещё худшей беды.
Я так и вылетела из квартиры – снова с порванными колготами, с саднящей болью между ног и с ещё большей дырой в груди. Лучше бы он снова меня ударил по лицу…
Я приехала домой, скинула с себя все вещи, упаковала их в мусорный пакет, а потом долго-долго торчала в душе, пытаясь соскрести с себя кожу.
Дура. Какая же я дура. Наивная и глупая, как пробка.
И нет. Я никому и ничего не расскажу. Не смогу. Это выше моих сил. Ни Машке, ни Илье. Никому. Переживают это как-то другие, переживу и я. Но то, что Майский переступил черту, я понимала. И больше не собиралась ему прощать.
Развод получился быстрым и тихим. Вадим больше не претендовал на сохранение семьи. Я не претендовала на совместно нажитое имущество, а поэтому из зала суда я вышла уже незамужней женщиной.
– Зря вы, Анна Романовна, – покачал головой человек Самойлова.
– Всё закончилось, – посмотрела я ему в глаза. – А для меня это главное. Спасибо большое за поддержку и помощь. Передавайте привет Владимиру.
«Прости, что не смог быть с тобой рядом, – пришло смс от Ильи. – Через день я вернусь. Очень соскучился. Отпразднуем?»