Ника недоверчиво и напряжённо смотрит. Ожидает подвоха. И я прекрасно понимаю, что виноват перед ней. Весь этот план, придуманный на коленке в богом забытой деревушке на окраине двух стран, был самым идиотским и ненадёжным. Но именно он дал нам необходимую отсрочку. А самое главное — обезопасил ту, ради кого всё это изначально началось. Ника была далеко от дрязг, восстанавливалась после операции, посвятила всё своё время себе и нашему ребенку.
Если бы не дурацкая выходка Натана, ещё пара недель и мы бы с моей Бедой встретились при других обстоятельствах. Но чёртов Варвар всегда был нетерпелив. Тем более в желании отомстить Валиевым.
— Я всё еще злюсь и обижена! Ты заставил поверить в свою смерть. Ты даже не интересовался, как я и где и что со мной! — сопит моя девочка и, вывернувшись из рук, садится. Животик округлый придерживает.
— Интересовался, — не соглашаюсь и тоже сажусь, желая поймать любительницу побегов. — Я каждый день получал отчёты о твоей реабилитации и знал, что у тебя всё хорошо.
— Но почему нельзя было дать мне хоть какой-то знак? — всплеснув руками, Ника вскакивает. — Малюсенький, Дам. Просто весточку. Любую. Письмо почтой, смска с незнакомого номера, что угодно.
— Знаешь, за почти тридцать семь лет своей жизни я мало когда испытывал страх. — перебиваю её гнев откровением. — Даже запертый со сворой агрессивных бойцовских собак в семилетнем возрасте, я так не цепенел от ужаса, как в тот день. В день, когда единственный близкий для меня человек наставил оружие на женщину, которую я люблю.
Ника маленькими шажками ко мне подбирается. Между разведенных ног вклинивается, позволяя себя обнять. Зелеными глазами прямо в душу заглядывает, слушает внимательно и не прерывает.
— Когда я тебя оттолкнул, Ренат выстрелил. Задел только плечо, и ранение было не столь тяжёлым. Но всё же Саид успел вовремя. Он рассказал, что семья едет по нашу с тобой душу. Он сможет защитить тебя, а мне стоит расставить приоритеты. Наилучший вариант, если для всех я буду мёртв. Тогда и к тебе не полезут, решив, что Саид контролирует тебя, и мои руки будут развязаны.
— Почему Саид помогает тебе против собственных родных? — тихо спрашивает Ника, поглаживая по вискам.
— Он в прошлом был женат. Тимур в своё время хотел женить сына на выгодной партии. На дочке друга. Только у Саида свои были планы, он полюбил другую и женился на ней. Всё бы ничего, но Валиев не прощает неповиновения. Сначала считал, что сын перебесится и разведётся. Но девчонка забеременела. Тимур узнал об этом факте довольно поздно и взял всё в свои руки. Отправил её на принудительную чистку. Та умерла от открывшегося кровотечения. Ребенок тоже не выжил, как ты понимаешь.
Ника неверяще замирает в руках. Смотрит округлившимися от испуга глазами. Сама теснее жмётся.
— Господи, что там за семейка страшная! В них нет ничего человеческого, — шепчет, всхлипывая.
— Не плачь, до тебя они не доберутся никогда. Я не позволю! Если надо будет, всё наследие отца по ветру пущу, но вас не оставлю. Поняла? — перетаскиваю на колени, обнимаю крепче, ладонью накрываю округлившийся животик. Аккуратный и небольшой, как и сама Ника.
Она беременная ещё красивее стала. Будто изнутри светится. Даже когда недоверчиво смотрит, даже когда обижается на меня и пытается увернуться. Безумно притягательная.
— Ты готов пойти на это? — встрепенувшись, вскакивает опять.
— Оно никому счастья не принесло. Ни моим родителям, ни мне, — мрачнею и, поджав губы, отстранённо отворачиваюсь. — Ты уже знаешь, мои родители разбились в аварии. До недавнего времени я считал это банальным несчастным случаем.
Ника сама лезет обниматься. Корябает ногтями шею и встревоженно в глаза заглядывает. Очень остро эта девчонка чувствует меня. С первых же минут знакомства её эмпатия привлекла. Никто и никогда, ни разу не проявлял столько участия, понимания, внимания к деталям. Не чувствовал меня на каком-то ментальном уровне. А этой девчонке удалось. Мало того понять и принять со всеми моими заморочками, тяжелым, несговорчивым характером и упрямством. Так ещё пустить свои корни и прочно обосноваться в моих мыслях. И, чёрт возьми, она меняет меня. Вытягивает на свет. Лаской своей, нежностью, заботой.
— Они убили, да? — шепчет, губы пухлые облизывает. Ладонь к щеке прижимаю, большим пальцем поглаживая скулу. Ника, прикрыв глаза, жмётся к руке.
— Они причастны и понесут наказание. Тимур ответит за всё.
— Думаешь, у нас получится? — столько скрытой надежды в голосе.
— По-другому и быть не может, — хмыкаю цинично и, притянув к себе, целую в пухлые губы.
— Пообещай… — судорожно втянув воздух, останавливает меня, — пообещай, что больше не будешь скрывать и умалчивать правду. Какой бы она ни была. Скажешь как есть. И играть в героя не будешь! Ты нужен мне… Нам. Я обещала тебя ждать всегда, но сейчас я жду его…
Ника прикладывает мою ладонь к себе на живот, и я ощущаю едва заметное трепыхание. Аж дыхание сбивается. Давлю чуть сильнее и получаю лёгкий отклик.
— И он важнее всего на свете, Дам, — замечает с тёплой улыбкой.
— Люблю тебя, моя Беда, — выдыхаю слегка заторможенно.
Никогда и никому не признавался в своих чувствах. Да и не испытывал их к кому-либо. Но Нику полюбил давно, возможно, даже с первой встречи. И должен был ей каждый день говорить об этом. Вместо этого слушал её признания и тешил своё самолюбие.
— Слово даю, Ника. Не подведу тебя, девочка моя, — не ей говорю, себе. Высекаю под кожей клятву.