Измена. Я только твоя. Лирическое начало (СИ)

Глава 13. Аня

Странный тип приходил регулярно, и занимал тот же столик. Однажды он привёл с собой девушку. И я подошла. Незнакомка была не красивее! Если смыть всю косметику, и переодеть её в фартук, выйдет даже похуже меня. Я улыбнулась доброжелательно:

— Вам бизнес ланч?

Яркие губы скривились:

— У вас есть винная карта?

Я кивнула:

— Конечно.

— Несите! — объявила девица.

— Агнеша, утро! — рявкнул мужчина. Как будто скомандовал «фас» собаке.

Та оскорбилась:

— И что? — и вынула пачку тонких сигарет. Фильтры у них были обёрнуты «золотом».

«Совсем стыд потеряли», — подумала я, испытав отвращение.

— И вообще! Я просила называть меня Агнессой! — девушка чиркнула зажигалкой. Продемонстрировав ногти. Лак у неё был отпадный!

— Простите, но здесь не курят, — озвучила я одно из важных правил «Астории».

— Чего? — удивилась девица и подняла на меня глаза. Во взгляде читалось: «Ты кто? И откуда взялась?».

— Не кури, — поддержал меня тот посетитель.

Я отметила, что эти двое очень подходят друг другу! Даже чем-то похожи. Вот только манеры разнятся! Девушка чиркнула снова…

— Я сказал, не кури, — прозвучало спокойно и жёстко. Так, что даже меня обдало холодком.

Девушка бросила зажигалку на стол. Они сделали заказ.

— Я принесу вам винную карту, — напомнила я и повернулась, чтобы уйти.

— Не нужно, — услышала в спину.

В этот раз его спутница спорить не стала.

Когда я принесла им еду. Точнее ему! Незнакомка с плохими манерами заказала салат. То атмосфера была куда накалённее. Они общались, и даже моё появление не заставило их прекратить.

— Накажи его! Ведь ты же мой брат! — восклицала она.

— Осторожно, — участливо бросила я, ставя на стол между ними тарелку.

— Агнеш, разбирайся сама, — ответил мужчина.

Он на меня не смотрел. Был увлечён.

— Агнесса! — напомнила девушка.

Ответа не последовало. Я не стала мешать. Удалилась. У стойки увидела Нику. Народу было немного. Несколько пар, деловых и не очень. Глаза её бойко сверкнули:

— Жена его что ли?

— Кого? — я сделала вид, что не знаю, о ком идёт речь.

— Ну, мужика этого, что ты обслуживаешь, — эта фраза резанула мой слух.

— Я не его обслуживаю, а их столик, — поправила я.

— Ой, да ладно! — махнула Ника, — Так чё?

— А я знаю? — пожала плечами.

— Ну, кольцо есть, нет?

— Я не смотрела.

— Ой, да ладно! — опять не поверила Ника, — Небось, первым делом.

— По себе людей не судят, — вздохнула я.

Я и вправду не взглянула на руку. Потому, что мне было неважно. На других я вообще не смотрела. У меня перед глазами был ты…

— Не строй из себя моралистку, — сказала «мой босс» и кивнула, когда подоспел его кофе.

— А ты не пытайся казаться хуже, чем есть, — парировала с улыбкой.

Ника вздохнула:

— Куда уж хуже?

Мы подшучивали друг над другом. И все знали, что Ника — бывшая девушка моего парня. И подшучивали над нами обеими. Я просила её не рассказывать! Но у Ники язык без костей.

— Тёть Тане привет передай, — сказала она, узнав, что мне предстоит знакомство с твоими.

Но и я в долгу не осталась. Ответила:

— Боюсь, потеряю.

Ты ухмылялся, когда мы «бодались». Но злился, видя нас вместе с Никой. Мне казалось, тебе больше нравится, когда мы ругаемся с ней. Но у нас было много тем для общения. Например, отношения в коллективе. И перемены в меню. А ещё вкус и внешность особ, которые чем-то запомнились. Ты ревновал! Меня к ней. Впервые за всё это время.

— Ну, как прошло? — спросила она.

Я опустила подробности. Рассказала, каким вкусным был торт, что мы взяли в кондитерской. Да и что рассказывать? Посидели, поели. Тёть Таня спросила о планах на жизнь. Я сказала:

— Хочу быть актрисой.

И по взгляду уже поняла, что в её понимании значит быть ею. Явно не то же самое, что в моём.

Тёть Таня вздохнула:

— Понятно. Я в семнадцать лет тоже играла и пела.

— На чём? — спросил твой отец.

Она покосилась на него и оставила этот вопрос без ответа.

— Мне восемнадцать, — ответила я.

— Вот то-то и оно, что ещё вся жизнь впереди, — сказала тёть Таня.

Как будто просила меня не спешить.

«И чего меня все отговаривают», — думала я возмущённо.

— Весь мир против нас, — объявила тебе после ужина.

Ты звал в свою комнату. Как будто мы — два подростка! Зимой было трудно найти местечко для уединения. В нашей любимой «теплушке» похолодало. И повесили новый замок. Так что общались у Жеки, пока его не было дома. Тот работал по сменам. А Ника в такие дни предупреждала меня, чтобы я поменяла постельное. Выходит, на этой кровати мы делали это все вместе? Точнее, отдельно… Ну, в общем, ты понял? Мы все, вчетвером.

Но нас было трудно смутить. Мы так друг по другу скучали! И самозабвенно любились, используя все горизонтальные плоскости тесной однушки.

В твою комнату я идти отказалась.

— Твоя мама и так обо мне не лучшего мнения, — сказала печально.

— С чего ты взяла? — ты коснулся меня, притянул к себе ближе.

— Просто, вижу, — ответила я.

— Прекрати! — твой поцелуй погасил все обиды.

Ты снял с вешалки куртку и прокричал:

— Я ушёл.

Мы хотели пройтись перед сном. Как семейная пара. Однако накрапывал дождь. И потому мы зависли в подъезде. Было темно, и так атмосферно, что я уступила. И в самый разгар нашей пылкой любви появился сосед. Вместо того чтоб уйти, он стоял и смотрел, как мы одеваемся. Ты сказал:

— Извините.

А он усмехнулся:

— Да вы продолжайте, ребят.

Знакомство с моими прошло не так гладко. Мама всё время хотела тебя напоить. По её мнению только в пьяном виде человек проявляет свою истинную натуру. Хотя, будучи пьяным, ты никогда не лез в драку. И даже слегка замыкался в себе. Я, выпивши, спорила до посинения. И теребила твоё захмелевшее «эго».

Бабушке ты не понравился. Хотя, ей в принципе не нравился никто. Разве что почтальон, который приносит её пенсию.

— Заболеваний в роду нет? — уточнила как медсестра.

Я одёрнула:

— Ба!

Но ты возразил:

— Я здоров, — чем спровоцировал «выброс» нравоучений на тему о том, как же вредно курить. И о том, что здоровых людей не бывает. Кому знать, как ни ей, медработнику?

Но «проповедь» эта имела влияние. Сигарета в тот вечер «не шла»! Мы целовались, мечтали о том, как поедем на море. Накануне экзаменов в ВУЗ мне хотелось расслабиться. Потом «засосёт» и закружит учёба. Я почти ни на секунду не сомневалась в том, что поступлю. Преподаватель на курсах всегда выделял мой талант.

Мы хотели махнуть вшестером. Но Женька не был уверен по поводу отпуска. А без его анекдотов затея теряла смысл.

— Поедем вдвоём, если что, — шепнул ты мне на ухо.

— Только ты и я? — я ухватила тебя за рукав.

— Ну, а чего? Хонду возьму у отца.

— Ага, так он тебе и даст! Держи карман шире, — ответила я.

— Тогда поедем на поезде.

Я закрыла глаза, представляя, как мы сядем в поезд, закажем чаёк. И, как взрослые, двинемся в путь. У тебя будет верхняя полка, обязательно по диагонали. Ты сам так сказал. «Чтобы смотреть на меня сверху вниз».

— А я когда лягу спать, разденусь до трусиков, — сказала игриво.

— Лифчик оставь! — ты был привычно суров.

— Почему? — я продолжала играть.

— Там же люди, — ответил ты так, будто я постоянно так делаю.

Я махнула рукой:

— Да они уже спят.

Мы замолчали, уткнулись друг в друга. И руки пролезли под ткань.

— Тогда не пугайся, если ночью ты проснёшься уже не одна, — услышала я.

— Там же люди? — спросила с упрёком.

— Они уже спят, — бросил ты, продолжая ласкать.

Если честно, мне было плевать на родню. И на мнения разных людей. Мне бы даже на речке понравилось! Спать в палатке, варить кипяток на костре. Чтобы ночью делить с тобой спальник. Правда, в мечтах эта картинка была привлекательна тем, что в ней не было комаров. И дикий зверь не мог появиться внезапно…

В однушке мы с Никой оставляли друг другу послания. Забытые презики на полочке в ванной. Помада у зеркала, или шампунь.

— Ты скоро сюда переедешь! — злилась Ника.

А я отвечала:

— Не знаю. А ты?

Понимая при этом, что Ника не терпит подобных намёков. Об их с Женькой «парности» было нельзя рассуждать в перспективе. Настолько они были разными! И каждый другого терпел.

— Прикинь, — удивлялась она, когда мы меняли «спецовки» в подсобке, и юбкам взамен надевали любимые джинсы, — И он говорит мне, так ласково, сладенько: «Никуль, а может быть, ты отсосёшь?».

Я покраснела. Манера Ники вот так, без зазрения совести, выставлять напоказ свои «грязные трусики», меня забавляла.

— А ты?

Ника вильнула одетыми в кружево «булками»:

— Ну а я говорю: «Заслужи».

— Например? — уточнила я.

— Ну, сделай мне куни! — продолжила Ника.

И в этот момент Сашка-бармен засёк нас с поличным. Он встал, ошарашено глядя с одной на другую. Какое-то время молчал, а потом протянул умоляюще:

— Ну, сделай, а?

— Фу! — я скривилась.

А Ника нырнула за ширму.

— Стучаться надо, вообще-то! — пояснила она.

Сашка провёл языком по губам. Те у него и так всегда были влажными.

— Тогда бы я не увидел твоих сисек, — сказал он с улыбочкой.

— Ты их и так не увидел, — ответила Ника.

А я рассмеялась. Сама умудрилась одеться. И Сашка ушёл восвояси, поняв, что остался ни с чем.