Когда из оставшихся семи девушек на роль Катерины, Сперанский выбрал меня… Я была на седьмом небе от счастья! Но даже тогда не связала тот факт с появлением в жизни Марата.
Но в первый же день, в ресторане, увидев его, поделилась:
— Меня взяли на роль.
— Да вы что? — округлил он глаза, — Поздравляю!
Его удивление было очень искренним, и я не смогла усомниться в правдивости слов. Это потом я узнаю, что он и Данил, точнее, Даниил Владленович, были с детства друзьями. Их роднил общий круг интересов и школа. Но один поступил в институт современных искусств, а другой — в школу бизнеса.
— Спасибо, — лицо запылало от жара.
— Когда премьера? Приду посмотреть, — в его взгляде мелькнули лукавые искорки.
Я засмущалась:
— Не стоит.
В актёрском составе я была самой младшенькой. Антон, что был моим «возлюбленным» по сюжету, в жизни просто бесил! Тем сложнее было сыграть любовь к нему. Но в роль мы вживались. И, насколько были неприятны друг другу вне сцены, настолько же проникали друг в друга на ней.
— Во время сцены соития ты немного отстранена, — говорил он после «уроков».
— В смысле? — хмурилась я.
То, что являлось для него «соитием», для меня служило прелюдией к таковому. К тому же, я постоянно думала, как ты воспримешь…
Но было поздно! Мы целовались на сцене. И Антон делал это совершенно взаправду. В то время как я постоянно «филонила».
— Аня! — сокрушался Сперанский, — Расслабься уже!
Но я никак не желала расслабиться. Он целовал меня у всех на виду. А я должна была делать вид, что мне нравится.
«Сумасшествие», — думала я. Отказаться, пока не поздно! Но я не смогла… А потому притворялась. Закрывала глаза, открывала рот и целовала его, как тебя…
— Молодец, продолжаем! — говорил Даниил Владленович.
Сцену падения больше не повторяли. Ему понравилось, как я повела себя в прошлый раз. На премьере матрац собирались задекорировать. А после того, как я упаду, должен был вылететь голубь. Типа, я превратилась в него.
— Вить, — пыталась я намекнуть, — Там будет такая сцена…
— Постельная? — хмурился ты.
— Да ну, ты что! Просто объятия.
Ты одобрительно хмыкал:
— В одежде можно.
Я собиралась сказать! Честное слово. Но не смогла. Я боялась, что ты обидишься. Запретишь мне. Уйдёшь! Заставишь меня выбирать. А я хотела всё вместе! И театр. И Тебя…
Финальная сцена давалась мне лучше всего. Там я одна! Без Антона. Мою мать-проститутку, играла заслуженная актриса театра и кино. И мне было так неудобно грубить ей. Но я приспособилась.
— Ненавижу тебя! Ты сломала мне жизнь! — кричала я в адрес «народной актрисы». Сперанский хвалил.
На наших посиделках с друзьями я была в центре внимания. Лёлька с Никой хотели узнать, каково это, быть среди «звёзд». Как-то раз, за уборкой стола, я не смогла удержать, и рассказала Лёльке о поцелуе, который мне предстоит совершить.
— Ого! — удивилась она, — Прям взаправдашний? В губы?
Я закивала:
— Ага.
— Витька тебя убьёт, — хмурилась Лёлька.
— Думаешь? — я нервно теребила тесёмки на кофте.
— Стопудово! — отвечала подруга.
Я и сама знала, что ты не простишь. Накинешься после. А я объясню, что представляла тебя. Ведь если так, то это уже не измена?
— Даниил Владленович, — обратилась к Сперанскому.
Подмышки потели, а сердце стучало так громко, будто готовилось выпрыгнуть вон.
Он глотнул кофе из чашечки, с которой вернулся с обеда:
— Да, солнышко.
Взгляд, чуть насмешливый, липкий, коснулся лица.
— Можно сцену с поцелуем убрать? — попросила решительно.
Он усмехнулся:
— Конечно! Только вместе с тобой. И со мной! И со всей актёрской компанией. Зрителями, которым продали билеты! — голос его нарастал. И в груди нарастала тревога.
— Хорошо… Я поняла, — попыталась прервать его гнев.
— Ты знаешь, что на мои спектакли зал всегда полный? А знаешь, почему? — обратился Сперанский.
— Потому, что у вас репутация, — повторила я трижды заученный тезис.
— Вот именно, Ловыгина! Потому, если я попрошу, ты займёшься с ним сексом на сцене!
Я сдержала порыв…
— Не мешай мне пить кофе, — закончил он нашу беседу.
Уходя, я буквально держала себя до последнего. Зайдя за кулисы, прислонилась к стене.
В тот момент я уже не могла отказаться. Я погрязла, пойми! Я согласилась. Да что там сказать? Я мечтала об этом! Сцена, зрители, главная роль… А ты? Должен быть рад за меня в любом случае. Ведь долг актрисы таков, чтобы зритель поверил в правдивость.