Калевала (пересказ для детей)

27. Вяйнемейнен и Илмаринен отправляются в Похьелу за Сампо

В каменной пещере, в глубине медной горы — так, чтобы ничьи глаза не видели, — спрятала хозяйка Похьелы чудесное Сампо.

Для нее одной крутится с рассвета до рассвета пестрая крышка.

В кладовых у жадной, злой Лоухи всего полно, а никому не дает она ни горсти муки, ни щепотки соли, ни самой мелкой денежки.

«Нет, не для того выковал Илмаринен чудесную мельницу, чтобы богатела жадная старуха, чтобы ломились ее кладовые», — думает старый, мудрый Вяйемейнен.

Пошел он к кователю Илмаринену и говорит:

— Послушай, друг, давай-ка снарядим корабль и поедем в мрачную Похьелу, в туманную Сариолу. Не место для Сампо темная пещера. Пусть всем добрым людям на земле, всем, кто любит солнце, приносит Сампо свои дары!

А кователь Илмаринен говорит ему в ответ:

— Как же отберем мы у злой старухи Сампо? Разве не знаешь ты, что крепкие корни держат его под землей, — один корень в глубь горы ушел, другой за морской берег зацепился, третий в каменную скалу врос.

— А мы разрубим эти корни острыми мечами, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен, — и унесем Сампо из каменной пещеры.

Отвечает ему Илмаринен:

— Твоя правда, старый, мудрый Вяйнемейнен. Только не лучше ли нам поехать берегом? В море может догнать нас ветер, опрокинет нас буря, и придется нам грести нс веслами, а руками, править не рулем, а локтем. Нет, пусть смерть тащится по волнам, а мы с тобой поедем берегом!

— Может, и опаснее путь по морю, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен, — зато прямее. Несет лодочку теченье, подгоняет ветер, торопят волны. Но не буду я с тобой спорить! Не хочешь ехать морем — поедем сушей. Только сперва выкуй мне, друг Илмаринен, огненный меч да покрепче закали стальной клинок, чтобы не был я беззащитным среди злых людей Похьелы, чтобы мог я своим мечом отразить удары вражьих мечей.

Стал Илмаринен у горна, бросил в огонь железо, бросил в горящие угли сталь, прибавил горсть золота, подбросил пригоршню серебра и велел работникам качать мехи.

Точно тесто, размякла в огне сталь. Жидким маслом течет горячее железо. Со звоном струится серебряный ручеек. Как волна в море, колышется золото.

А Илмаринен все стучит и стучит своим молотом.

Хороший меч выковал он старому, мудрому Вяйнемейнену: на кончике лезвия сияет месяц, посредине светит солнце, а на рукоятке блещут яркие звезды.

Пришел старый, мудрый Вяйнемейнен за мечом, осмотрел его со всех сторон и говорит:

— Спасибо тебе, Илмаринен, вековечный кователь! Таким мечом я каменные горы и те разрежу, расколю на мелкие куски даже медные скалы. Ну, а теперь пора нам в путь собираться.

Привел Вяйнемейнен из лесу двух желтогривых коней, а Илмаринен говорит ему:

— Подожди, старый, мудрый Вяйнемейнен. Надо и мне приготовиться к битве с врагом.

Снова стал вековечный кователь около горна. С утра до утра стучит молотом по наковальне — и выковал себе железную рубашку.

Такая рубашка от всех бед спасет героя. Не пробьет ее ни стрела, ни копье, ни острый меч.

Надел Илмаринен железную рубашку, опоясался стальным поясом, и отправились герои в далекий путь, в страну мрака и холода, в сумрачную Похьелу.

Едут они по дороге и вдруг слышу г — плачет кто-то на берегу, тихо стонет кто-то на пристани.

— Только девушки так плачут, — говорит Вяйнемейнен. — Давай-ка спросим, что за беда там случилась?

Повернули они коней к самому берегу и видят — то не девушка льет слезы, а плачет у мостков лодка, жалобно стонет дощатый челнок.

— Что ты плачешь, дощатый? — спрашивает его Вяйнемейнен. — О чем горюешь? Может, плохо тебя сколотили? Или слишком тяжелы твои уключины?

Отвечает Вяйнемейнену дощатый челн:

— Потому я плачу, потому я горюю, что хочу я выйти на морской простор, хочу, чтобы столкнули меня с этих смолистых катков, чтобы пустили гулять по синим волнам. Чего только мне не пели, пока сколачивали мои бока! Что буду я и героям служить, и в славные походы буду ходить, и возить на своем дне сокровища… Но ни разу еще не качался я на морских волнах!.. Другие лодки хоть и похуже меня, а трижды за лето выходят в море. А я, построенный из сотни самых лучших досок, так и лежу без дела на этих дрянных катках. Не держит паруса моя мачта — на ней только птицы вьют себе гнезда. И не лежат у меня на дне сокровища, а скачут по нему одни скользкие лягушки. И руль мой не бороздит морского простора — всего только и видел он, что земляных червей! Уж лучше остался бы я горной елью, лучше бы рос на песке высокой сосною! Прыгала бы по моим веткам белка, а у моих корней лаял бы веселый пес!..

— Ты не плачь, дощатый! — говорит ему старый, мудрый Вяйнемейнен. — Не плачь, мой сосновый! Еще повезешь ты по морю славных героев! Но сначала скажи мне, челн с железными уключинами: искусный ли мастер тебя строил? Сможешь ли ты выйти в море, если никто не тронет тебя рукой, не коснется пальцем, не сдвинет плечом.

Отвечает ему дощатый:

— Какой же это челн выйдет в море, если не столкнут его в воду, если не сдвинут его с деревянных катков!

— А если столкну я тебя в воду, — спрашивает опять Вяйнемейнен, побежишь ли ты без весел, найдешь ли без руля дорогу, не потеряешься ли среди волн без паруса?

Отвечает ему дощатый челн:

— Всем моим дорогим братьям всегда помогали весла, всегда служил им добрый руль, а ветер держал их паруса. Чем же я хуже своих братьев!

В третий раз спрашивает Вяйнемейнен:

— Скажи мне, челн с красиво изогнутыми боками, если столкну я тебя в воду, если посажу в тебя гребцов и сосновый руль направит твой бег, а ветер надует твои паруса, — будешь ли ты стоять на воде так же прямо, как на этих катках?

Отвечает ему дощатый челн, говорит ему ладья с медными уключинами:

— Посади хоть сто мужей с веслами, хоть тысячу, — и я буду стоять на пенистом хребте моря еще лучше, чем на этих жалких катках.

Тогда тихонько запел старый, мудрый Вяйнемейнен — и сам собой опустился на воду дощатый челн.

Поет Вяйнемейнен — и вот уже сидят по бортам лодки храбрые юноши, отважные мужи, прославленные старики.

Взялись гребцы за весла. Илмаринен сел на носу, Вяйнемейнен — на корме, и поплыл челнок по широким морским просторам. Ветер надувает его парус, сосновый руль показывает ему дорогу. А старый, мудрый Вяйнемейнен подгоняет его своей песней:

Прилежно гребут юноши, без отдыха машут веслами, но едва движется по морю дощатый челн.

Сели к веслам сильные мужи, но и тут не намного сдвинулась лодка, не далеко ушла вперед.

Тогда взялся за весла кователь Илмаринен, и сразу рванулся вперед дощатый челн.

Небывалый шум поднялся в море. Скрипят сосновые скамейки, стонет тяжелый руль, дикими гусями гогочут уключины, лебедем кричит сосновый нос.

Быстрее ветра, легче птицы бежит дощатый челн по синему хребту моря.