Камень преткновения

Глава 1

За утренним кофе будущая невеста выглядела так, словно сошла с картинки модного журнала «Вог». Пожалуй, лишь одна из гостей, Элизабет Энн Сэмсон, или попросту Бесс, с трудом скрывала смертельную скуку при хорошо знакомых ей и изрядно надоевших звуках: монотонном гуле голосов, дребезжании расписанных розами изящных кофейных сервизов из тончайшего фарфора, шуршании льняных салфеток и шелесте платьев. Думая о том, с каким удовольствием она променяла бы все эти звуки на шипение закипающего на костре кофе, который можно пить прямо из белой потрескавшейся кружки, Бесс едва заметно улыбалась. Но увы! Чудес не бывает. Ковбои не компания девушкам из высшего общества. Так считали все, и особенно ее мать, Гэсси. Поэтому Кэд Холлистер, который каким-то образом умудрился наскрести десять тысяч долларов и вложил их в последнюю затеянную ее отцом сделку с недвижимостью, так и не получил доступа ни в элегантную гостиную Сэмсонов, ни на вечера, куда его могла бы пригласить Бесс. Впрочем, при своей стеснительности Бесс и мысли не допускала о таком приглашении. К тому же Кэда она совершенно не интересовала. Он почти напрямик сказал ей об этом еще три года назад, и теперь, когда он появился, она даже взглянуть на него не смела. Но у любви свои законы. Отвергнутая, она расцветает пышным цветом. Бесс испытала это на себе. В конце концов Кэд не сказал и не сделал ничего такого, что заставило бы ее разлюбить его… Мысли Бесс прервала Найта Кейн.

— Поедешь с нами во время весенних каникул на Бермуды? — спросила она с улыбкой. — Мы хотим снять виллу и половить рыбу в открытом море.

— Не знаю, — ответила Бесс, стараясь не пролить кофе. — Все зависит от мамы.

— Неужели не можешь хоть раз поехать без мамы? — уговаривала Найта. — На нашем пляже отдыхают несколько преуспевающих бизнесменов, представляю, что с ними будет, когда ты появишься в бикини!

Найта была старше Бесс и не упускала возможности завести любовную связь с приглянувшимся ей мужчиной. Бесс еще не знала мужчин, и Найта, жалея девушку, хотела приобщить ее ко всем прелестям жизни. Но зря старалась. Единственный мужчина, которого Бесс хотела, или могла бы хотеть, был Кэд. Любой другой оказался бы просто его жалким подобием. К тому же она не была так хороша собой и сексуальна, как Найта, во что бы ни вырядилась, пусть даже в бикини. Темноволосая красавица Найта была страстной и очень общительной. Тонкая, стройная Бесс — застенчивой. Ее длинные, до плеч, каштановые волосы с золотистым отливом вились вокруг лица и бурным потоком струились по спине. Ее мягким карим глазам и смуглому цвету кожи позавидовала бы любая фотомодель, однако мужчины пасовали перед ее застенчивостью. В ней не было ни живости, ни изящества матери, не терпевшей конкуренции даже со стороны собственной дочери. Поэтому Бесс всегда оставалась в тени, умела поддержать разговор, но ни за что не завела бы его первой, обучалась французскому, хорошим манерам, искусству устроить званый обед, хотя предпочла бы скакать верхом рядом с Кэдом, объезжавшим стада телят на лугах Лэриета, скотоводческого хозяйства Холлистеров. Это было крупное, но далеко не современное и уж тем более не процветающее ранчо. За сто лет, с тех пор как один из предков Кэда приехал в Техас в поисках работы, а нашел рогатый скот, здесь ничего не изменилось.

— Я не могу поехать без матери, — возразила Бесс. — Она будет чувствовать себя одинокой.

— А почему бы ей с тобой не поехать, да еще твоего отца с собой не прихватить?

— У отца не бывает отпуска, — тихонько рассмеялась Бесс. — У него всегда полно дел. А в последнее время особенно. Он не перестает беспокоиться о своем проекте в области недвижимости, у него даже морщин прибавилось. Но мы все надеемся на успех его предприятия. А как тебе понравился Рио? — сменила тему Бесс.

В последующие десять минут Найта взахлеб рассказывала о своем знакомстве с итальянским графом в этом сказочном городе и о том, как нагишом купалась в его бассейне. Слушая Найту, Бесс лишь вздыхала, не разделяя ее восторгов. Она никогда не купалась нагишом, ни разу не спала с мужчиной, словом, не делала ничего, что так нравилось современным молодым женщинам. От всех этих прелестей она была так же далека, как монахиня. Она следовала всем указаниям матери, хотя порой сама этому удивлялась. И это ее послушание особенно раздражало Кэда. Гэсси делала с дочерью что хотела, и та беспрекословно ей подчинялась. Но даже не в этом было дело. Кэд просто не хотел Бесс. Она поняла это, когда ей исполнилось двадцать, три года назад. С тех пор ничего не изменилось. Гэсси рассчитывала на более выгодную партию для дочери и не скрывала, что Кэд ей не нравится. Почему? Этого Бесс понять не могла. Скорее всего потому, что Холлистеры жили в старом доме, без роскоши, с протертыми коврами и линолеумом, ездили в подержанных автомобилях, а сам Кэд носил грубую одежду и такие же грубые башмаки, распространяя вокруг запах телят и табака. Бесс же разрешено было общаться лишь с теми мужчинами, от которых пахло французским одеколоном, самым лучшим бренди и импортными сигарами. Бесс снова вздохнула. Она променяла бы всех этих лощеных франтов на Кэда, мечтая о его объятиях.

Бесс отсутствующим взглядом окинула гостиную. Утренний кофе лишь недавно вошел в традицию, и Бесс, уже несколько раз побывавшей на этих приемах, он казался таким же скучным, как и жалкое существование, которое ей приходилось влачить. Здесь пили кофе из старинных фарфоровых чашек, помешивая его серебряными ложечками, вели бесконечные разговоры о курортах, инвестициях, о последней моде, в то время как за безупречно чистыми, прозрачными окнами шла настоящая жизнь поросшего низким кустарником южного Техаса. Там люди зарабатывали себе на жизнь, отвоевывали у земли каждый клочок, боролись со стихией, носили старую одежду, ездили на старых грузовиках, а по субботам ходили в церковь.

Но этих, настоящих, людей Бесс видела лишь мельком. Интересно, бывала ли когда-нибудь в церкви Найта, не считая, разумеется, церемонии венчания, когда впервые выходила замуж? Первый брак, как и последующие два, окончился разводом. Сама Бесс раз или два ходила в церковь, но и там не могла обрести покой. Холлистеры были баптистами и посещали церковь, где священником служил дед Кэда. Несмотря на бедность, их семья пользовалась всеобщим уважением, и это, по мнению Бесс, стоило куда больше, чем счет в банке.

Несколькими минутами позднее Бесс выскользнула из дома, пошла к своему серебристому «ягуару» и села за руль. Только сейчас, опустившись на кожаное сиденье, она с облегчением вздохнула. По крайней мере здесь, вне досягаемости недреманного ока матери, она чувствовала себя спокойно. Так надоело торчать в четырех стенах!

Она было решила вернуться домой, но, доехав до поворота на грунтовую дорогу, которая вела к усадьбе Холлистеров, заметила трех телят. Они вырвались из загона и свободно разгуливали. Присмотревшись, Бесс обнаружила в изгороди дыру. Она поискала глазами всадника, но его нигде не было. Сворачивая на грунтовую дорогу, Бесс не хотела себе признаться в том, что сделала крюк не по необходимости, а в надежде увидеть Кэда. При нынешних сильно упавших из-за засухи ценах на скот потеря даже одного теленка оказалась бы для Холлистеров значительным убытком. Сено по-прежнему было на вес золота, стоял февраль, а обычно коровы Кэда телились месяцем раньше. И этих теляток наверняка произвели на свет мамы, проигнорировавшие программу Кэда на увеличение поголовья. Бесс про себя улыбнулась, подумав о том, сколько храбрости понадобилось этим коровам, чтобы принести на алтарь любви все расчеты хозяина.

Я глупею, сказала себе Бесс и свернула во двор, распугав попавшихся на пути цыплят. Она с любовью окинула взглядом обшитый вагонкой большой двухэтажный дом с длинной террасой, где стояли два кресла-качалки. Посидеть в них, и то изредка, хватало времени лишь у Элайз Холлистер, матери Кэда. У самого Кэда и его младшего брата Роберта дел было невпроворот. Средний брат, Грег, вел расходные книги. Деньги добывали Элайз и Кэд. Элайз подрабатывала шитьем, а Кэд выигрывал на родео. Он превосходно орудовал лассо, ловко набрасывая его на телят, и постоянно выигрывал на групповых состязаниях, а также был искусным объездчиком диких лошадей. Это беспокоило Бесс. В декабре на финальных национальных состязаниях по родео в Лас-Вегасе Кэд растянул сухожилие и несколько недель хромал. Не обходилось также без переломов и падений, на руках и груди остались шрамы. Но лишь благодаря этим дополнительным деньгам удавалось регулярно платить по закладным. После смерти отца управление ранчо перешло к Кэду, энергичному и деловому. Для своих тридцати четырех он выглядел слишком солидно, к Бесс относился сурово, однако чувства ее к нему остались прежними. Ничто, к сожалению, не могло их изменить.

Бесс вышла из «ягуара» и задержалась, чтобы погладить Лэдди, бело-черного колли, помогавшего мужчинам управляться со стадом. Хорошо, что Кэд этого не видел, иначе рассердился бы, потому что Лэдди был пастушьим псом, а не какой-нибудь болонкой. Кэду вообще не нравилось, когда Бесс проявляла особое внимание к чему бы то ни было в его владениях, и уж тем более к его персоне. Но внимание к телятам, думала Бесс, он должен оценить по достоинству.

Элайз Холлистер увидела Бесс из кухни и позвала ее. Бесс открыла дверь, представляющую собой раму, обтянутую сеткой, очень осторожно, потому что дверная пружина ослабла, к тому же сетка в одном месте порвалась. Линолеум на полу потрескался и выцвел. В сравнении с домом Сэмсонов жилище Холлистеров казалось лачугой, но сверкало чистотой благодаря неустанным заботам Элайз. Бесс чувствовала себя в Лэриете легко и непринужденно. Тот факт, что здесь не было привычной роскоши, ее нисколько не беспокоил. Зато он беспокоил Кэда. Правда, лишь в тех редких случаях, когда в доме появлялась Бесс. И тогда он разговаривал с ней грубее, чем обычно. Впрочем, Бесс почти не бывала в Лэриете с тех самых пор, как отец три года назад уговорил Кэда обучать ее верховой езде. Продолжалось это недолго. Стараниями Гэсси уроки, едва начавшись, тут же закончились. Учитель и ученица, хотя и по разным причинам, почувствовали облегчение, поскольку случилось это сразу после того, как Кэд попросил Бесс оставить его в покое, причинив девушке боль. Иногда она думала, что он жалеет о своем поступке. Ведь он не только обидел ее, но и напугал своей прямотой, граничащей с грубостью. Но в сердце Бесс не нашлось места для другого мужчины. Для нее существовал только Кэд. Единственный во всем мире.

Он приходил к ним для того лишь, чтобы переговорить с ее отцом, и его последний визит состоялся совсем недавно. На этот раз что-то новое появилось в его поведении. Высокомерие Гэсси чаще всего его не трогало. А вот на Бесс он смотрел как-то по-другому.

Но почему все-таки он не желал видеть ее в Лэриете? Быть может, стеснялся, что она станет сравнивать его более чем скромное жилище со своим роскошным домом? Это было бы странно. Ведь Кэд не хотел иметь с ней ничего общего. К тому же она не могла представить себе Кэда в другой обстановке. Здесь он чувствовал себя просто великолепно, оставаясь тайной даже для собственной матери.

Элайз Холлистер уже поседела, но была все еще стройной и по-своему изящной. Резкие черты лица смягчали карие добрые глаза и всегда готовая появиться на лице улыбка. На ней было платье из набивной хлопчатобумажной ткани с длинными рукавами, и когда, потянувшись за полотенцем, чтобы вытереть руки, она обратилась к Бесс, глаза ее весело блеснули.

— Хэлло, Бесс, — приветствовала она девушку так тепло, словно увидела вернувшуюся после долгой разлуки дочь. — Каким ветром вас занесло к нам?

— Кэд не заметил дыру в изгороди, и теперь несколько телят разгуливают у дороги. Вот я и заехала, чтобы вас предупредить. — Бесс покраснела, подумав о том, что эта милая добрая женщина видит ее насквозь и, конечно же, догадалась о ее истинных намерениях.

— Как это любезно с вашей стороны! — с улыбкой произнесла Элайз и добавила: — Вы сегодня отлично выглядите.

— Благодарю вас. Я прямо с утреннего кофе, — с напускным пренебрежением ответила Бесс. — Одна из маминых подруг выдает дочь замуж, и мне пришлось пойти к ним на прием. — Бесс поморщилась. — Это вместо того, чтобы проехаться верхом. Мама запрещает мне скакать на лошади, боится, что я свалюсь и переломаю себе кости.

— Вы отлично держитесь в седле, — сказала Элайз. В ее устах это было комплиментом, потому что сама она держалась в седле не хуже любого ковбоя на ранчо.

— Ну что вы! — воскликнула Бесс. — До вас по крайней мере мне далеко. — Девушка со вздохом обвела взглядом чистую, светлую кухню. — А как замечательно вы готовите! Только позавидовать можно. Ведь я даже не умею вскипятить воду. Стоит мне проскользнуть на кухню, чтобы хоть чему-нибудь поучиться у Мод, как мама начинает меня ругать.

— Я очень люблю готовить, — осторожно проговорила Элайз, уклонившись от прямого ответа, чтобы ненароком не обидеть Бесс невпопад сказанным замечанием о Гэсси. — Всю жизнь этим занималась. Еда — самое главное, по крайней мере для моих сыновей. Хорошо, если оставят мне за обедом хоть цыплячью косточку. — Элайз рассмеялась.

— Ну, мне, пожалуй, пора, — сказала девушка.

Элайз внимательно смотрела на Бесс, такую юную и милую.

— Кэд вместе с несколькими парнями отправился проверить последний отел. Некоторые малыши появились на свет слишком рано. И все из-за того, что быков подпускают к коровам преждевременно.

— Теперь у него прибавится работы, — проговорила Бесс. — Телята, которых я видела у дороги, видимо, тоже недавно родились.

Элайз кивнула.

— Пошлю Робби за Кэдом, — сказала она. — Спасибо, что заехали. Может быть, чашечку кофе с кексом?

— Я бы с удовольствием, — ответила Бесс, — но мне необходимо вернуться к полудню, иначе мама поднимет на ноги всю полицию. Большое вам спасибо.

Она залезла в свой «ягуар», дала задний ход и выехала на дорогу, которая вела к шоссе, напряженно всматриваясь в горизонт в надежде увидеть Кэда. Она понимала, что это невозможно, но еще долгое время продолжала искать его глазами. Понимала она также, что встреча с ним не принесла бы ей ничего хорошего, если бы даже произошло чудо и он воспылал к ней тайной страстью. Слишком велика была ответственность за Лэриет, чтобы он позволил себе обзавестись женой. Он должен заботиться о матери и братьях, управлять имением, где много земли и скота. И нет на свете женщины, ради которой он мог бы пренебречь всем этим.

Проезжая мимо все тех же телят, Бесс подумала, что было бы хуже, если бы они стояли прямо на дороге. Надо надеяться, что Робби найдет их и сообщит Кэду. Так обидно, что она не застала Кэда дома. На губах Бесс блуждала улыбка, когда она предалась своим обычным мечтам о Кэде: он сжимал ее в объятиях, а устремленный на нее взгляд его карих глаз был полон любви. Как не похожи ее мечты на действительность! И так будет всегда. До самой старости, подумала Бесс. Если однажды ей не посчастливится упрятать свою чересчур бдительную мать в мешок из-под кукурузы, а мешок закинуть на чердак.

Не успела Бесс улыбнуться этой мысли, как заметила движение в траве за обочиной дороги и притормозила. В траве лежал теленок. Наверное, подраненный. Не оставлять же его здесь. Бесс съехала на обочину, выключила двигатель и, выйдя из автомобиля, стала думать, что делать дальше.