Когда они подошли к посадочной площадке, там уже собралась огромная, по марсианским меркам, толпа. Не менее пятисот человек теснились вдоль широкой белой меловой полосы, обозначающей границу опасной зоны и проведенной прямо по жесткому, утрамбованному фунту поля космодрома. В то же время толпа эта выглядела не совсем обычно, заметно отличаясь от аналогичных сборищ на Земле, где люди, как правило, стоят очень близко или даже прижимаясь друг к другу. Здесь же каждый стоял отдельно, подобно дереву в лесу, занимая как минимум квадратный метр площади. То была «марсианская толпа, имеющая свои неписаные законы и специфику. Тони огляделся и нашел подходящее местечко чуть в стороне от собравшихся.
— Здесь нам никто не помешает, — сказал он, обращаясь к Теду. — Поставь пока чемодан, а чуть позже я его распакую.
— Какая встреча, доктор Хеллман!
Уверенно ступая, к ним приближался высокий мужчина, одетый в строгий деловой костюм, безукоризненно пошитый по последней земной моде. Тони видел его лишь однажды, когда тот навестил Лабораторию на пару с комиссаром Беллом, чтобы высказать свои чудовищные обвинения в адрес колонистов. Впрочем, Хьюго Бреннер был не из тех людей, кого легко забыть.
— Добрый день, — коротко ответил Тони и отвернулся, сделав вид, что занят своим чемоданом.
— Так и знал, что непременно увижу вас здесь, — продолжал Бреннер, нисколько не смущаясь холодностью оказанного ему приема. — Я хотел бы выразить свои искренние сожаления по поводу случившегося. Честно признаться, знай я тогда, что след приведет в ваш поселок, то подумал бы хорошенько, прежде чем вызывать полицию. Но поймите и вы меня, доктор! Если бы это случилось впервые… Но я уже столько раз закрывал глаза, чтобы не поднимать лишнего шума. И потом — раньше никогда не пропадало такого количества товара. Я просто не мог позволить себе оставить эту кражу без последствий!
— Я прекрасно понимаю ваши чувства, мистер Бреннер, — сухо кивнул Тони. — Смею вас уверить, колонисты Сан-Лейк-Сити тоже не одобряют уголовщины во всех ее проявлениях.
— Очень хорошо. Я рад, что вы не воспринимаете мои действия как личный выпад. По правде говоря, я в чем-то даже доволен, что так случилось, потому что имел честь поближе познакомиться с вами, доктор Хеллман. Я столько слышал о вас и вашей благородной деятельности… Полагаю, мы могли бы стать друзьями, произойди наша встреча при не столь неблагоприятных обстоятельствах.
— Очень приятно слышать такую высокую оценку из ваших уст, мистер Бреннер, — прервал его доктор, намеренно превратно истолковывая смысл слов собеседника. — Вот уж никогда бы не подумал, что бизнесмена вашего ранга могут заинтересовать скромные достижения нашей маленькой колонии.
Лицо маркаинового короля искривилось в едва заметной гримасе.
— Разумеется, доктор Хеллман, меня крайне интересует проходящий в Сан-Лейк-Сити социологический и психологический эксперимент, — протянул он таким тоном, что даже дураку было ясно, как мало волнуют его проблемы и судьбы колонистов, — но я имел в виду другой аспект…
— Конечно, мистер Бреннер, — снова поспешил прервать его Тони, твердо решивший не позволить торговцу наркотиками никаких персональных высказываний в свой адрес. — Мы понимаем, что вас в первую очередь занимает возврат похищенного. И мы делаем все возможное, чтобы найти вора — при условии, разумеется, что он находится среди нас.
— Только не надо приписывать мне того, чего я не говорил, доктор, поморщился Бреннер. — Безусловно, мне хотелось бы получить назад украденный товар, но в данный момент меня это не особенно заботит. Не сомневаюсь, что рано или поздно вы обязательно отыщете преступника и найдете маркаин.
Судя по тону, у наркодельца на сей счет было прямо противоположное только что высказанному мнение.
— Комиссар Белл со своей стороны уже приложил все возможные усилия в этом направлении, — не удержался от сарказма Тони.
— Полагаю, комиссар в своих действиях был неоправданно суров, — пожал плечами Бреннер. — Будь моя воля… Но я не хотел бы критиковать Белла. Это его служба, и он исполняет ее как умеет. Давайте прекратим ходить вокруг да около, доктор. Я искал вас, чтобы предложить работу, а не вести пустые разговоры.
— Нет.
— Но ведь вы даже не выслушали моего предложения.
— Нет!
— Ладно, назовите ваши условия. Я заранее согласен на любую сумму. Мне нужен врач. Хороший. Такой, как вы.
— Я не хочу работать на вас ни за какие деньги.
Уголки рта Бреннера чуть заметно сместились вверх. Было очевидно, что он испытывает наслаждение от этой игры. Столь же очевидно было, что магнат ни на мгновение не сомневается, кто останется победителем.
— Позвольте мне все-таки назвать цифру, — вкрадчиво заговорил он, придвигаясь поближе. — Как вам понравится годовое жалованье в один миллион долларов?
Ну вот он и узнал наконец себе цену! Точнее говоря, получил некоторое представление о ее границах, потому что продаваться за миллион долларов не желал. Неплохие деньги — миллион долларов. В лучшие годы на Земле он не зарабатывал и десятой части этой суммы. Тони посмотрел прямо влицо Бреннеру, бестрепетно встретив его торжествующий взгляд, и с кристальной ясностью понял вдруг, что никогда еще не был так дьявольски зол в своей жизни. И еще он понял, что сыт по горло всеми этими дипломатическими уловками. Намеренно повысив голос, Хеллман заговорил, с удовольствием отметив, что люди вокруг начинают оборачиваться в их сторону:
— Разве я неясно выразился, Бреннер? Или вы меня неправильно поняли? Тогда давайте я повторю, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Я не желаю и не буду работать на вас. Мне противно иметь дело с такими, как вы! Я прекрасно знаю, для чего вам врач, как знают это все жители Марса. И если ваши работники в Райских Кущах, где вы производите свою отраву, не могут удержаться от дармовой понюшки, меня это не касается. Я не для того столько лет изучал медицину, чтобы стать врачом-надзирателем на фабрике по производству наркотиков. И мой вам совет, Бреннер: в дальнейшем держитесь от меня подальше!
Торжествующее выражение давно исчезло с лица маркаинового короля. Сейчас оно было перекошено злобным оскалом и пылало жгучей ненавистью. Тони слишком поздно сообразил, что стоит слишком близко к своему врагу и тот уже отводит кулак для удара. Душа провалилась куда-то в пятки, и он сразу перестал ощущать себя героем.
Внезапно приближающийся кулак прекратил поступательное движение к челюсти доктора, а сам Бреннер по непонятной причине распростерся у его ног. Завороженно глядя на валяющееся в красной пыли тело магната, Хеллман попытался сообразить, как это произошло, восстановить ход событий, но у него ничего не получилось. Когда же он окончательно пришел в себя, его окружала куча народу со страшно довольными физиономиями. Рядом отирался Тед Кемпбелл. Он весело подпрыгивал на одной ножке и злорадно хихикал. Все что-то говорили наперебой, но Тони не стал вслушиваться в поздравления, молча кивнул мальчику и зашагал к оставленной в нескольких ярдах экспресс-лаборатории.
Никто не помог Бреннеру подняться. Должно быть, он сумел сделать это сам, потому что, когда доктор оглянулся, его уже не было.
Какой-то коротышка подкатился к ним и с чувством потряс руку Тони:
— Я все слышал! Вы молодец, доктор Хеллман! Жаль, я не заметил, как вы ему врезали, но и на словах вы ему выдали по первое число! — От полноты чувств он снова схватил руку врача и несколько раз энергично встряхнул.
— Рад видеть вас, Шабрие, — устало кивнул Тони и подумал, что два свидетеля — это уже серьезно, хотя причина падения Бреннера так пока и не прояснилась. — Послушайте, друг мой, я знаю, что вас не заставишь молчать, но постарайтесь не слишком меня восхвалять, ладно?
— Никто никого не собирается восхвалять, — напыщенно заявил француз. Только факты — вот мой девиз! Бог мой! Это же классический вариант дуэли: вы смело бросаете вызов негодяю, тот хватается за оружие, и тут вы блестяще нокаутируете его одним-един-ственным ударом. Как вы здорово ему сказали: „Во всем мире не найдется столько золота, Бреннер…“
— Эй, хватит выдумывать! — запротестовал доктор. — Он всего лишь предложил мне работу в Райских Кущах — это его фабрика по производству маркаина в районе Большого Сырта. Так вот, он хотел, чтобы я контролировал здоровье персонала фабрики, и посулил мне кучу денег. Я отказался. Он предложил еще больше денег. Я разозлился и высказал все, что думаю о нем и его грязных миллионах. Он тоже вышел из себя, размахнулся и…
А вот что было дальше, Тони так и не вспомнил. Задумчиво покачав головой, он перевел взгляд на чемодан с наполовину разобранной экспресс-лабораторией.
— Ну, раз вам так много известно, — огорчился Шабрие, — мне нет, наверное, смысла рассказывать последние слухи по поводу маркаина?
— Нет-нет, почему же? — встрепенулся Хеллман. — Я очень внимательно вас слушаю. Кстати, Бреннер упоминал в разговоре, что у него и раньше кто-то воровал товар, только не такими крупными партиями. Вам что-нибудь об этом известно?
— Думаю, не больше, чем вам. — Шабрие деланно пожал плечами и продолжал: — Между прочим, сколько он вам предлагал? Триста тысяч? Четыреста? — Он умолк, потом заговорил снова, не дождавшись ответа: — Вы правильно отказались, доктор. Ему не нужно было скупиться. Все равно обошлось бы дешевле, чем проводить капитальный ремонт и менять оборудование.
— Я жду, — многозначительно напомнил Тони. — Вы так ничего и не сказали по поводу маркам новых пропаж.
— Да не знаю я ничего, кроме того, что известно всему Марсо-порту, отмахнулся Шабрие. — Может быть, он предложил вам полмиллиона? Это раз в десять меньше, чем обойдется доставка нового оборудования. А Бреннер очень не любит платить за доставку. Потому и продукт свой отправляет в суперконцентрированном виде.
— Нельзя ли ближе к делу, Шабрие, — обреченно вздохнул Тони. Пожалуйста!
Француз только плечами пожал.
„Придется кинуть кость этому шакалу“, — подумал Тони.
— Один миллион долларов, — произнес он вслух.
— Так, так, так… Очень странно, — сказал француз после небольшой паузы. — Зачем же ему нанимать врача за такие деньги, если он все равно собрался реконструировать фабрику? — Он покачал головой, пожал плечами, поцокал языком и продолжил, уже более деловым тоном: — Как вы уже поняли, дорогой доктор, Бреннеру нужна новая фабрика. Его нынешнее оборудование сильно изношено и ни к черту не годится. Маркаиновая пыль „течет“ изо всех дыр. Люди поневоле дышат этой отравой, и у них вырабатывается зависимость. Отсюда уже один шаг до воровства. Очень скоро работники превращаются в законченных наркоманов, и ему не остается ничего другого, кроме как отсылать их обратно на Землю. Вот увидите, сколько народу для его предприятий прибудет сегодняшним рейсом. А чем больше народу, тем чаще случаются маркам новые кражи. Бреннер…
— Минуточку, Шабрие! — Хеллман цепко подхватил собеседника одной рукой за локоть, а другой подал знак Теду пойти прогуляться. Затем отвел француза в сторонку и спросил напрямую, понизив голос: — Выходит, по-вашему, это элементарная подставка?
— Уж не желаете ли вы, друг мой, чтобы я выступил с обвинением в адрес нашего дражайшего комиссара Белла? — с легким сарказмом осведомился Шабрие. В таком случае вы напрасно на меня рассчитываете! Давайте я лучше подкину вам кое-какую информацию к размышлению. Допустим, колония Сан-Лейк-Сити обанкротится. Согласно закону, комиссар пустит все ее имущество с молотка. Как вы думаете, доктор, кого в первую очередь может заинтересовать ваша Лаборатория? Вы не находите, что она практически идеально соответствует интересам Бреннера? Даже здесь, в Марсопорте, нам неоднократно приходилось слышать, какое это чудо и как легко поменять на вашем оборудовании один производственный цикл на другой. Говорят также, что у вас отлично поставлена техника безопасности и всякие там утечки бывают очень и очень редко. До последних минут я был уверен в непогрешимости своих логических умозаключений. — Шабрие вздохнул и с сомнением покачал голоой. — Теперь же я совсем запутался. Новая фабрика — это понятно. Новый врач на старую фабрику — тоже понятно. Но зачем ему то и другое? Да плюс еше миллион долларов вам… Нет, я положительно теряюсь в догадках, если только предположить, что Бреннер собирается одновременно производить маркаин на о б е и х… Кстати, последнее время в определенных кругах активно циркулирует один любопытный слушок…
Басистый гудок сирены заглушил последние слова неисправимого сплетника. Люди стали жаться подальше от запретной линии. В толпе встречающих разом прекратились разговоры и началось внутреннее перемещение: разбредшиеся по периметру спешили вновь присоединиться к своим группам.
— Прошу извинить меня, дорогой доктор, но мне пора идти, — всполошился Шабрие, как только сирена умолкла. — Я забил себе удобное местечко, но, боюсь, как бы его не заняли в мое отсутствие…
— Местечко? — удивился Тони, за осмыслением полученных сведений не успевший вовремя поймать новую нить в разговоре. — Разве отсюда плохо видно?
Шабрие посмотрел на него с такой укоризной, что до доктора наконец дошло.
— А-а, так вы тоже охотитесь за Дугласом Грэхэмом, — понимающе протянул он.
— Вот именно! До меня дошло, что мистер Грэхэм — большой ценитель… э-э, скажем так, определенных напитков. Если мне посчастливится поймать его раньше всех этих стервятников, кто знает… Ему ничего не стоит посвятить целую главу в новой книге производству марсианского спиртного! — Француз торопливо пожал Тони руку, пожелал на прощанье доброго здоровья и устремился прочь, смешно переваливаясь на коротких кривых ножках.
Хеллман бросил взгляд на небо. Корабля пока не было видно. Он вернулся к прерванной работе, быстро, но аккуратно приводя оборудование в состояние полной готовности. Жаль, конечно, что Шабрие не успел сообщить тот „любопытный слушок“, но пищи для размышлений и без того хватало.
Во-первых, теперь было ясно, что подкоп под колонистов Сан-Лейк-Сити велея загодя и задолго до последних событий. Впрочем, Шабрие был известным фантазером и сплетником, и доверять его словам полностью не стал бы ни один здравомыслящий человек. Но гипотеза о подставке выглядела довольно убедительно. Вопрос в том, как разоблачить негодяев. Да и кого разоблачать? Во всей этой истории с маркаином было очень трудно отделить, так сказать, овец от козлищ. Кому теперь можно довериться? Нили? Ноутону? Эд, по крайней мере, всегда казался Хеллману порядочным человеком… Шабрие с его безудержным трепом и проницательными маленькими глазками? Может быть. Но уж никак не Бреннеру и комиссару Беллу! Проклятье! Вполне возможно, вокруг было немало порядочных людей, сочувствующих колонистам и готовых оказать помощь. Почти наверняка таких людей было гораздо больше, чем мерзавцев. Но как отличить мерзавца от порядочного человека, если рецепты в каждом отдельном случае всегда приходится выписывать заново?
„Вот ведь паразиты!“ — с горечью подумал Тони, подсознательно включая в это понятие не только самоуверенного наглеца Бреннера, но и обаятельного говоруна Шабрие, такого же, в сущности, хищника, только рангом поменьше. Марсианский алкоголь приносил фантастические прибыли, хотя все его отличие от земного заключалось в том, что спирт для исходного продукта получался путем перегонки содержащих углеводы марсианских растений, тогда как на Земле для этой же цели применялись традиционные злаковые культуры или другая органика, если спирт предназначался для технических целей. Коротышка француз наел брюхо, жирея на доходах, получаемых за счет вызванных всеобщей истерией извращенных потребностей небольшой кучки землян, чье богатство позволяло им не стесняться в расходах на экзотику. По сути дела, виноторговец немногим отличался от беззастенчивого наркодельца Бреннера. И пусть первый считал себя высокоморальным гражданином, открыто осуждая и клеймя „грязный“ бизнес последнего, оба они являлись самыми настоящими паразитами, обделывающими свои делишки и не желающими видеть главной проблемы Марса — прекращения кабальной зависимости от материнской планеты.
„А что он там говорил насчет нашей Лаборатории? Разумеется, для человечества в целом намного полезнее производить радиоактивные изотопы для лечения онкологических заболеваний, чем концентрированный алкалоид для уродующих свое здоровье и жизнь наркоманов, но, с точки зрения паразитов, полезно лишь то, что приносит больший доход. Такая вот у них интересная мораль. Эх, кровососы проклятые!“
— Летит! Летит! — с восторгом заорал над самым ухом Тед Кемпбелл.