Капля яда

Глава 11

Престон

Быть мной было благословением. Меня желали: мужчины хотели быть мной, а женщины хотели, чтобы я был в них. Ни слова лжи.

Мое наполовину азиатское происхождение от матери-наркоманки, которая бросила меня, когда я был ребенком — придало загадочности моим чертам лица. А также, конечно, за то, что в динамике нашей группы меня знали как спокойного и симпатичного человека. Они не ошиблись.

При росте шесть футов два дюйма у меня было тело, на которое другие желали, и чернильно-черные волосы, из-за которых мне потребовалась целая вечность и один день, чтобы придать им вид в стиле "Я даже не пытался". И карие глаза, которые видели все.

Вы не могли ожидать, что одна часть чьей-то личности заключала бы в себе все. В каждом человеке была глубина. Хорошая, плохая и совершенно уродливая. Не всем удалось увидеть все это.

Со мной они видели те стороны, которые я им позволял. Я был избирателен, потому что не все заслуживали определенных черт во мне. С одной стороны, я, наверное, мог бы сосчитать людей, которые видели простор всего моего существа, тех людей, которым я доверил свою жизнь. Доверие было заслужено, а не дано. Потребовалось несколько уроков, чтобы это усвоилось.

Не все прикрывали твою спину, но у многих были ножи, чтобы вонзить их в нее.

Громко зевнув, я скатился с кровати и направился в ванную, на ходу вытягивая руки над головой, по пути избавляясь от болей в спине. После быстрого душа и стандартной чистки зубов я потратил время на выбор одежды на день. Я ценил свою дизайнерскую коллекцию одежды. В ней я хорошо выглядел и чувствовал себя еще лучше. А кто отказывался испытывать подобное? Я бы никогда не признался вслух, что это была мини-зависимость.

Мои черные потертые джинсы и простая темно-синяя футболка великолепно обтягивали мои бицепсы.

О да, собираюсь потренировать их сегодня.

И все они смотрели, тяжело дыша, как обычно. Не поймите меня неправильно, я любил внимание, но только когда я решал насладиться им. Я был парадоксом эмоций.

Я сел на диван в своей спальне, натягивая новые белые кроссовки hi-top, которые недавно купил, и встал, чтобы посмотреть на результат в зеркале.

Да, выглядишь ты сногсшибательно.

Быстро уложив свои короткие волосы, я придал им вид, будто только что встал с постели — потому что я, по сути, только что это сделал, — и направился вниз, чтобы найти парней и рассказать о наших планах на сегодня. Чем заняться, с кем повидаться.

Я нашел Холлиса на кухне, он готовил один из своих отвратительно полезных коктейлей, в состав которого входило слишком много зелени. Здоровый ублюдок. Звук Booty Wurk от T-Pain прозвучал из динамиков системы объемного звучания, заставив меня ухмыльнуться. Я автоматически начал кивать головой в такт, направляясь к холодильнику рядом с тем местом, где стоял Холлис, наливая коктейль из блендера в бутылку.

Как он мог не танцевать под эту песню?

Я открыл холодильник, взял холодную воду и бедром захлопнул дверцу. Я подошел к тому месту, где пил Холлис, он посмотрел на меня с презрением, когда я стал больше двигаться в соответствии с предложением песни.

Я заметил, как едва заметная ухмылка приподняла уголок его рта, но так же быстро исчезла. Пытаться заставить Холлиса улыбнуться было все равно что капать кровью на камень, но оно того стоило. Ему нужно было чаще позволять себе это, хотя он утверждал, что я слишком много улыбался, в чем я, честно говоря, не видел проблемы. Должно быть, я восполнял его недостаток, нашему задумчивому брату явно нравилось постоянно выглядеть угрюмым придурком.

— Нам нужно спуститься в штаб, — проговорил он между глотками.

Техас что-то проворчал, пробираясь к барному стулу на кухонном островке. Он выглядел полусонным, даже близко не одетым для выхода в свет. Я проглотил слова, которые хотел выплюнуть в его сторону.

Ленивый сукин сын.

Но, во-первых, я не хотел оскорблять его маму, которая, должно быть, подарок ангелов, справляющихся с двумя вспыльчивыми мужчинами и успокаивающих их ярость. А во-вторых, я бы предпочел, чтобы мне не били по моему великолепному лицу. Я вроде как усвоил урок от Техаса.

В "Совах" я был прославленным мужчиной-проституткой, или это то, как мне нравилось говорить — это звучало более привлекательно, когда вы добавляли секс. Я добывал информацию более дружелюбными методами по сравнению с пытками грубой силой Техаса или командирским поведением Холлиса. С остальными членами команды мы бы даже не начали.

Я любил женщин — черных, белых, азиаток, вообще любых. И они обожали меня в ответ. Мысль о том, чтобы черпать из моря возможностей, где у меня каждый раз мог быть другой человек, мне не нравилась.

И все же… мысль об одной конкретной девушке заставила меня задуматься, и этот мыслительный процесс сбился. Было ли это просто из-за того, что она еще не была у меня? Может быть, это была погоня, и как только я оказался бы там и взял бы ее, я двинулся дальше, побеждая остальных, которые умоляли провести ночь в моей постели. Или в душе. Или у окна. Или над капотом автомобиля.

Суть в том, что Милла должна была стать одноразовым увлечением, чтобы мы все могли продолжать жить своими личными жизнями, которые больше не переплетались.

Почему это меня так расстраивало?

У меня было подозрение, что, окунувшись в этот горшочек с медом, у меня бы проснулся аппетит. Она бы притянула меня обратно, как рыбу, пойманную на удочку.

Отчасти поэтому Техас, Холлис и я, когда были моложе, заключили соглашение держать ее на расстоянии от наших членов и твердо держать взаперти в запретной дружеской зоне.

Итак, мы сделали еще один шаг вперед и отстранились от нее, полностью заморозив ее. Проблема с этим? Она выросла. И, черт возьми, ее красота сияла ярко. Затем она ушла, так что нам больше не приходилось сталкиваться с этой проблемой.… до тех пор пока она не обострилась в десятикратном размере.

Мой телефон зазвонил; я прочитал сообщение и отправил его братьям.

— Только что прислал Дэниел. Что-то насчет Миллы, но он поговорит с нами лично.

Бросив телефон на диван, я рухнул на него и, закрыв глаза, стал ждать.

— Не хочу знать, — проворчал Холлис.

Я тяжело вздохнул и ударился головой о мягкий кожаный диван, жалея, что вместо этого не ударил Холлиса головой о твердую поверхность.

Техас фыркнул от смеха.

— Конечно, — протянул он, растягивая слово. — Потому что ты совершенно не следил за ней. Настолько, что это граничит с преследованием.

Глаза Холлиса сузились в отместку, когда он ответил:

— Она неизвестное существо. Мне нужно убедиться, что мы защищены.

Он передал это так бесстрастно, так просто, что я не был уверен, то ли он просто пытался обмануть себя из-за собственных эмоций, то ли не осознавал их. Но это не могло быть правдой, поскольку он наблюдал за всем.

Значит, она игнорировала его чувства. Не идеально. Его защитные инстинкты не позволяли ему видеть в ней что-то большее, чем угрозу его чувствам, его братьям. К жизни, которую мы создали и были счастливы настолько, насколько это было возможно внутри, пока она не вернулась в нашу реальность, повергнув наши эмоции в смятение.

— Перестань, — простонал я, не желая обвинять его в этом дерьме, но все равно делая это. — Мы все знаем, что ты чувствуешь, брат.

Что именно утверждали люди? О да, люди, которые скрывали свои чувства, обычно заботились больше всего. У каждого в истории была глава, которую они не читали вслух, но Холлис кричал, чтобы его услышали.

Используя тщательно контролируемый тон, он возразил:

— Ты проецируешь, и мне это безразлично, — его ноздри раздулись, и мне захотелось рассмеяться над очевидным отвращением.

Вместо этого я подхватил его тон и повысил его на свой собственный, изложив несколько собственных истин.

— Часть меня всегда любила эту девушку, — я провел рукой по лицу, переводя взгляд с них обоих. — И ты бредишь, если думаешь, что я не знаю, что у вас обоих то же самое.

Бум, микрофон упал. Вот, выложено четко.

— Надо было смазать, прежде чем трахать нас по-грубому, — ответил Техас, быстро вставая.

Его босые ноги коснулись моих кроссовок, когда он испуганно посмотрел на меня сверху вниз, как обычно выбрасывая свои игрушки из коляски. Я многозначительно посмотрел на него; я бы надрал ему задницу, если бы он ударил меня из-за этого.

Он забывал, что я бы соответствовал каждому удару.

Холлис дернул Техаса назад, чувствуя назревающую ссору.

— Иди, приготовься, — приказал он ему.

Мы смотрели, как он выходил из комнаты, сжимая кулаки.

Холлис повернулся ко мне.

— В женщинах недостатка нет, — он склонил голову набок с легкой усмешкой. — Не позволяй ей поймать тебя на крючок, там еще много рыбы.

Сказал тот, кто одержим желанием знать каждое мгновение своего дня. Отрицание было не просто рекой в Египте.

Я терпеть не мог, когда мне говорили, что в море еще много рыбы. Особенно когда мой взгляд был прикован к этому конкретному эмоционально отстраненному лососю с явными проблемами приверженности. Это изменилось бы. Я хотел ее. Итак, я бы ее получил. Все просто.

Уставившись на меня с недоверием и разочарованием, когда я высказал свои чувства, когда мы выходили из дома, они продемонстрировали свое мнение на лицах, что разозлило меня до такой степени, что мне захотелось ударить одного из них. Их взгляды говорили о том, что я чертовски туп. Может быть, так оно и было. Но как хозяин своей жизни, я должен выбирать, как с ней распоряжаться.

Было искренне смешно, что они верили, что у них было на что опереться и на что обратить внимание после инцидента в темном и грязном классе, в который были вовлечены все мы.

О, это была грандиозная идея Техаса.

И именно поэтому он никогда не принимал важных решений ни за кого из нас.

Я имею в виду, пугать ее? Это не сработало, когда мы затащили ее в тот класс. Играть с ней? Это просто обернулось для нас неприятными последствиями. Я знал это. Холлис знал это. И позже Техас тоже осознал это.

Потому что теперь часть его жаждала ее еще больше. Он мог отрицать это сколько угодно, но я знал его. Я действительно не знал, о чем думал Холлис, позволив ему сформировать его собственную концепцию "уберите Миллу к чертовой матери подальше от нас", но это еще раз доказывало, что Холлис запутался внутри так же сильно, как и все мы.

Я размешал молоко в кофе и бросил ложку в раковину. Я прошел к свободному месту в социальной зоне нашей штаб-квартиры и удобно устроился в единственном кожаном кресле с откидной спинкой. Мои братья присоединились ко мне некоторое время спустя, опустившись в глубокие кресла рядом со мной.

Майлз подошел, занял место и ворвался прямо в наш разговор. Он на мгновение заставил нас замолчать своим вопросом:

— Кто из вас встречается с Миллой Росси?

— Мы не встречаемся ни с кем, кроме нескольких грязных трахов, — заявил Техас, смерив его взглядом. — Ты знаешь это, придурок.

Господи, сегодня у него было лучшее время месяца.

— Хм, — он провел большим пальцем по уголку рта, безуспешно пытаясь скрыть усмешку.

— В наши дни мы и минуты не можем прожить без того, чтобы не услышать об этой маленькой лгунье, — процедил Холлис сквозь стиснутые зубы, вызвав у Майлза реакцию, на которую он явно рассчитывал.

Ухмылка Майлза была на пределе, когда он посмотрел на Холлиса, затем перевел взгляд с Техаса на меня.

— Не надо, — громко простонал я, зная, что он будет помешивать в гребаном котле.

Майлз похлопал ресницами и придал лицу невинный вид:

— Что?

Если бы я не знал его так хорошо, то, вероятно, купился бы на этот спектакль.

Техас, настроенный на ту же волну что и я, ответил:

— Это притворно невинное выражение лица не действует на тех, кто тебя знает, — он ухмыльнулся Майлзу. — Неудивительно, что ты получаешь столько золотых кисок с таким выступлением.

Мои мысли обратились к Милле, к великолепному хаосу. Это читалось в ее глазах. Она напоминала мне луну, часть ее, всегда скрытую. И я знал, что я не единственный, кто осознал это — подобное призвано нравиться. Сейчас она была больше похожа на нас, чем когда-либо. В каком-то смысле это вызвало у меня трепет. С другой стороны, это заинтриговало меня. Через что она прошла, что ей понадобилось или хотелось, чтобы часть ее оставалась спрятанной от окружающих?

— Один из ваших парней смотрел на нее ястребиными глазами на той шикарной вечеринке, — слова Майлза прервали мои мысли, его голос выдавал его ненависть ко всему показному.

— Который? — спросил я.

— Сын мэра, Адам, — подтвердил он с серьезным видом.

Я закашлялся от смеха, когда Техас фыркнул, а Холлис просто смотрел между нами, и на его лице не отразилось никаких эмоций. Майлз с любопытством оглядел нас всех. Парень был наблюдателен, даже больше, чем Холлис, и умел читать людей и вынюхивать наглых лжецов.

— У него был сильный стояк из-за нее с тех пор, как мы были детьми, — заявил Холлис.

Это было то, что мы уже знали. Мысль о том, что он был с ней или завладел бы ее вниманием, была смехотворной. Много лет назад она дала понять, что они крепкие друзья, ни больше, ни меньше. Мы с Техасом кивнули в знак подтверждения.

— Нет, дело не в этом, — прокомментировал Майлз, проводя рукой по подбородку. — Я ему не доверяю.

Это заставило нас выпрямиться по стойке смирно.

— Мы знаем его с пеленок, — добавил я.

Он был одним из наших, не из "Сов", потому что было необходимо знать… Но одним из наших доверенных внутренних кругов за пределами этого. Адам был верен нам, другом на всю жизнь, так что я был начеку. Но я охладил бушующий гнев, пульсирующий в моих венах, потому что он не знал его так, как знали мы; он был посторонним в нашей дружбе, и я не мог держать это в узде, потому что он был семьей, на нашей стороне, присматривал за нами, как всегда.

— Дэниел и Ли тоже были неравнодушны к ней. Они просто выросли из этого.

Заметив, как гнев покинул мое тело, он кивнул в знак согласия.

— Я знал, что получу такую реакцию. Моя преданность вам и наша дружба означала, что я должен был сообщить о своих мыслях, независимо от вашего мнения или чувств, — он произнес слова "чувства" с отвращением, как будто они были грязными у него на языке.

— Оу, его чувства заботятся о нас, — пошутил я, подмигивая ему.

Остальные рассмеялись, когда он сморщил нос, а его взгляд сказал мне заткнуться о любых эмоциях.

— Посмотри, кто его отец, — продолжил он, и я очень старался не дать этому гневу снова вспыхнуть. Он прощупывал почву; ему лучше убедиться, что он умел плавать.

Я смерил его взглядом, способным заставить колени взрослого мужчины задрожать от страха, но не Майлза. Нет, только не его. Он просто смотрел в ответ, приподняв каштановую бровь, бросая на меня испытующий взгляд. Я бы принял молчаливое предложение Майлза, если бы он не убрался с моей полосы.

— Это ни хрена не значит, — я наклонился вперед, упершись локтями в колени. — Мы не точная копия наших родителей.

Он посмотрел на меня, и я понял, что означал этот гребаный взгляд.

Ну, Пресли такой. Мой пиздатый брат, который был на пять лет старше меня, был выточен по образу и подобию моего отца, личности и всего остального.

— Оставь это, — вмешался Холлис, заметив, что во мне снова поднялся гнев. — Ты же знаешь, есть много людей, которые являются полной противоположностью своим родителям. Адам один из нас, не беспокойся о нем, — заверил он таким образом, что разговор закончился.

— Получил свою шестерку. Как всегда, — заявил Майлз, вставая со своего места и резко уходя.

Я обменялся взглядами с Техасом и Холлис, изо всех сил стараясь не спросить: "Что за хрень?"

На всех наших телефонах одновременно появилось сообщение, я прочитал его вслух.

— Следи за своей девушкой. Я слышал, вчера она испытывала физическую боль.

А? Я посмотрел на своих братьев, на лицах которых отразились смесь опасения и озабоченности. Техас упомянул, что он мог бы сказать нам лично, вместо того чтобы убегать, как маленькая сучка, и мы с Холлисом захихикали. Майлз, маленькая сучка? Да, нет.

— Я проверю и сообщу вам новости, — посоветовал я им обоим, уходя, стиснув челюсти от гнева.

Машина выехала с подземной парковки, и я нажал на газ "БМВ", выжимая его до предела на шоссе. Лавируя в пробке и выезжая из нее со взрывами смеха и адреналина, бурлящими во мне, я ехал вперед, не имея в виду пункт назначения. Зазвонил мой телефон; динамики автоматически подключили звонок. Шикарная штука. Меня приветствовал голос Дэниела.

— Да?

— Извини, чувак, не застал тебя сегодня, — это потому, что меня не было в кампусе. — Но хотел уточнить то сообщение, которое я отправил.

— О, — заметил я, снижая скорость машины, чтобы быть более внимательным.

Да, я был одним из таких людей.

— То, что о Милле?

— Да, так что… — он замолчал и оставил меня ждать.

Я в волнении забарабанил пальцами по рулю.

— Выкладывай, — потребовал я.

Он фыркнул:

— Да, конечно, хорошо… послушай, я заметил синяки на ее теле, она поняла, что я их видел, и выдала их за странности, — он недоверчиво рассмеялся. Мои пальцы крепче сжали руль. — Я позволил ей думать, что поверил в это, но она вела себя очень оборонительно, пытаясь отвлечь от этого внимание. Красные флажки, вот и все, — закончил он свой рассказ.

Подтвердив ему это и повесив трубку резким нажатием кнопки, я пересек переулок, не задумываясь направляясь в сторону кампуса, потому что мне нужно было увидеть ее. Нуждаясь в ее объятиях. Черт, что она могла подумать?

Прикусив язык, я попытался успокоить свои мчащиеся мысли, которые шли сами по себе. Мне нужно было потрахаться; я был свернут крепче гадюки, прежде чем она нападала. И это случилось бы, если бы я не сделал что-нибудь, чтобы снять напряжение.

Сделав единственное, что, как я был уверен, помогло бы мне умерить назревающую внутри бурю, я свернул с шоссе, проехав несколько жилых улиц, пока не нашел один из лесных парков, которые окружали большую часть Ист-Бэй. Я маневрировал на ухабистом повороте через ряд разросшихся деревьев, их ветви стучали по моей машине.

Лучше не оставляй гребаных царапин на моем лакокрасочном покрытии.

Я припарковался, быстро выключил фары, не теряя времени, и отстегнул ремень безопасности. Я расстегнул молнию на джинсах, сдвинув боксеры в сторону. Мой член затвердел при мысли о Милле. Я взял себя в руки, агрессивно двигаясь вверх-вниз, проводя пальцем по кончику, отчего влага стекала по моему члену, представляя, как ее рот сосал меня, пока держалась за мои ягодицы. Я сжал руку, стиснув зубы, когда фантазия так реалистично разыгралась в моем сознании. Почти на месте. Я прикусил губу. Да, черт возьми.

Зазвонил телефон и… Черт. Нет, нет, нет. Я зашел слишком далеко. Звонок автоматически соединился, пока я мысленно ругался, делая мысленную пометку отключить эту гребаную опцию для дальнейшего использования, все еще накачивая себя, судорожно дыша со сжатыми челюстями, заглушая звуки.

— Престон? — по машине разнесся гнусавый голос, который я не сразу узнал.

— Да, кто это? — спросил я напряженным голосом.

— Это я, глупыш.

Очень полезно.

Я промычал что-то уклончивое в ответ. Эта таинственная девушка позвонила не просто так, так что ей лучше поторопиться, поскольку я приостановил свои движения и перестал дрочить, вместо этого тратя драгоценное время на то, чтобы слушать эту идиотку и желать, чтобы она просто убиралась восвояси.

— Это Келли, — продолжила она.

Кто?

— Я спускалась к тебе несколько раз, и у нас чуть не было секса на той вечеринке, помнишь? — ее голос, который пытался — и безуспешно — звучать сексуально, просто вызвал у меня желание потереться головой о терку для сыра, чтобы вырваться из ее лап. — Подруга Аннабель, — продолжила она.

— О, Аннабель, — признал я, наконец-то почувствовав, что мы к чему-то пришли.

Она фыркнула, явно расстроенная тем, что я узнал имя ее подруги, а не ее.

Я бы не назвал это положительным моментом. Я узнал имя Аннабель только потому, что она была прилипалой пятой ступени, к которой Техас постоянно прикасался; она была красавицей, без сомнения.

Однако безумие все же началось, особенно после того, как блуждающий взгляд Техаса останавливался на Милле всякий раз, когда она оказывалась поблизости. Глаза Аннабель превращались в узкие щелочки рептилии, а взгляд говорил о том, что она и дальше была бы королевой сук, которой и известна. Держал пари, что в какой-то момент она взорвалась бы, я не мог дождаться, когда смог бы спрятаться за ухмылкой и посмотреть, как Техас справился бы с этой драмой.

— Ты мне звонишь. Зачем? — спросил я, и в голосе прозвучало раздражение.

— О, э-э-э… — она нервно хихикнула, поскольку я все еще со всей серьезностью размышлял о том, чтобы потереть голову о терку для сыра. — Аннабель сказала, что ты захочешь пойти на двойное свидание, и предложила меня.

Я молчал.

— Она устраивает что-то для себя и Техаса, что-то вроде семейного отдыха. Мы бы хорошо подошли друг другу, учитывая, что мы дурачились, и это просто имеет смысл, если она встречается с одним из твоих лучших друзей, потому что тогда мы все были бы вместе и как бы… тусовались, — ее уверенность росла по мере того, как она продолжала болтать.

Я закончил. Она прервала мое времяпрепровождение, к тому же в ужасный момент. Но как бы я ни ругал себя за то, что держал звонок на связи и слушал ее гребаный бред, я был рад, потому что Аннабель вела себя как подлая сука. Трахнутая Техасом, ни с кем не встречалась. Это было по-настоящему смешно.

— Детка, — протянул я, наполнившись сарказмом. — Во-первых, потеряй мой номер и никогда больше мне не звони. Понимаешь? — я продолжил, не дав ей ответить. — Во-вторых, мой брат не встречается и никогда не будет встречаться с твоей подругой.

Я отрывисто рассмеялся, и она отключила звонок. Я осознал, что одна из моих рук все еще лежала на моем члене, который теперь стал мягким, и это меня совсем не радовало. Совсем.

Я загрузил немного порно на свой телефон, нажав на одну из самых популярных категорий на сегодняшний день — большие члены. Я хотел увидеть, как какая-нибудь женщина сошла бы с ума от удовольствия от размера члена, к которому я мог бы относиться. Потому что… очевидно.

Нежно поглаживая себя, когда мой член снова затвердел, я накачал себя, прокрутил видео вниз и мельком увидел несколько секунд трейлеров к ним, в одном я был чертовски уверен… мои восемь великолепных дюймов, казалось, съежились и превратились в постыдные два.

Это были не просто большие члены. О нет, это были гребаные члены-монстры. И я спрашивал, как, черт возьми, они вообще помещались внутри кого-то? Тебе пришлось бы дрочить двумя руками вместо одной, чтобы хоть что-то почувствовать, и тебе негде было бы подержать телефон при просмотре порно. Это было прискорбно.

Черт, я был наполовину впечатлен, наполовину в ужасе, когда расслабил руку, дроча себе вместо того, чтобы прокрутить еще несколько этих видео. Я нажал на одно и переслал его через несколько минут. Вау.

Я чувствовал себя подростком, который только что узнал о разном порно и различных извращениях. Слегка наклонив голову, я снова набрал бешеную скорость, наблюдая, как этот чувак засовывал как можно больше своего гребаного звериного члена — который можно было бы классифицировать как оружие — в женщину, которая выглядела такой крошечной, что ее можно было разорвать надвое. А, к черту это.

Я ввел новый поиск и вздохнул с облегчением, позволив своему минутному самосознанию улетучиться, когда я переключился на обычную сексуальную сцену, где женщину жестко трахали. Так близко, что я зажмурился, когда кончил под звуки ее кричащего оргазма. Намного лучше. Мое тело расслабилось, на тонну лучше.

Я взял салфетку из бардачка, чтобы вытереть сперму с руки, потому что какой язычник ради этого не украл бы бесплатные ресторанные салфетки? Это было единственным предназначением салфетки в течение ее минимального срока службы. Я спрятал ее в багажнике у двери машины и открыл флакон дезинфицирующего средства для рук. Потерев его руками, я вздохнул от облегчения, которое принес мне этот небольшой сеанс, согласившись сам с собой, что я никогда больше не попал бы в эту первую категорию из-за своего душевного состояния, никогда.

Внутренняя буря утихла до приемлемого уровня, который я теперь сдерживал. Я развернул машину и поехал обратно к месту назначения, в кампус. В частности, в Северное крыло.

Милла, я иду за тобой, и тебе лучше иметь хорошее объяснение.

Я сжал кулак и забарабанил в ее дверь, наплевав, что это потревожило бы других соседей. Прошло несколько минут, прежде чем она приоткрылась. Она спряталась за ней, пытаясь избавиться от меня, но этого не произошло. Я широко распахнул дверь, проходя мимо нее, пока она пятилась и хлопала глазами, без необходимости проклиная меня.

Я налил себе пива из ее хорошо набитого холодильника, который казался бессмысленным для употребления только одним человеком. Открутив крышку открывалкой для бутылок, я уселся на диван.

То, что принадлежит ей, принадлежит мне, то, что принадлежит мне — мое, и все в этом роде.

Она стояла лицом ко мне, и гнев отражался на ее потрясающем лице. Скрестив руки на груди, она ждала объяснений, но я некоторое время сидел молча, позволяя своему взгляду щедро блуждать по изгибам ее тела, скрытого под сочетающимися спортивными брюками и свитером. Она выглядела чертовски аппетитно, даже в самой нелестной одежде.

— Черт возьми, в моей одежде ты смотрелась бы еще лучше, — я ухмыльнулся, радуясь мысли о том, что она была бы одета в мою толстовку только с этими длинными ногами, выставленными напоказ для меня.

Она закатила глаза, немного утратив враждебность, но была взволнованной. Я мог сказать, что она не хотела, чтобы я был здесь.

Она осторожно опустилась на диван напротив, но не выказала никаких внешних признаков боли от синяков, о которых упоминал Дэниел. Либо она была опытной актрисой, либо все было не так плохо, как он представлял. Что там он упомянул, за что она это выдала? Фетиш.

Она провела языком по передним зубам, я жадно следил за движением, мой член возбуждался. Неподходящее время.

— Не хочешь объяснить, почему ты ворвался в мою комнату так, словно кампус был в огне? — спросила она, приподняв бровь в ожидании ответа.

— Итак, — сказал я, наблюдая за ее реакцией. — Дэниел сказал мне, что ты была вся в синяках.

Пустота. На ее лице не отразилось никаких эмоций.

— И? — вежливо спросила она.

— И он беспокоился о тебе. Может быть, кто-то причинил тебе боль. Если да, дай мне знать, и я разберусь с этим, — я подался вперед, не сводя с нее глаз.

Покачав головой, она недоверчиво хихикнула.

— Я сказала ему, чтобы он не совал нос не в свое дело. Я говорю тебе то же самое, — она посмотрела на меня равнодушно. — Я объясню тебе, что случилось. Не то чтобы я должна была раскрывать свою сексуальную жизнь тебе или кому-либо еще.

Сексуальная жизнь, да? Пока я рядом, это не будет продолжаться.

Я махнул рукой, чтобы она продолжала, и она фыркнула:

— Синяки, которые он увидел, были от грубой игры. Это было по обоюдному согласию. Как я ему и сказала, это своего рода фетиш. Вот и все.

Это звучало просто, непринужденно. Даже чересчур. Милла была хранилищем, и я знал, что больше ничего от нее не добился бы. Казалось, ей не было больно, просто она была взбешена, когда ее расспрашивали об этом. Честно говоря, я бы отшлепал кого-нибудь за вмешательство в мою сексуальную жизнь. У меня просто было ощущение, что она что-то скрывала, и я поклялся себе, что стал бы внимательнее следить за тем, что она делала и что происходило вокруг нее. Не было никого лучше, чем мои братья и я, кто мог бы погрузиться в неизвестное и разгадать загадку, которой она сейчас была.

Она наблюдала за моими движениями, когда я встал и выбросил пустую пивную бутылку. Я подошел и притянул ее к себе, чтобы обнять, и, черт возьми, было приятно держать ее в своих объятиях. Руки, которые всегда защищали бы ее. Всегда. Даже если я не признавал это открыто вслух.

Она обвилась вокруг моей талии, отвечая на мои объятия, и положила лицо мне на живот, а я стиснул зубы, умоляя свой член не ставить меня в неловкое положение, стоя по стойке смирно прямо в этот момент. К счастью, он послушался. Нежно поцеловав ее в макушку, я высвободился из ее объятий. Я вышел и тихо прикрыл за собой дверь, убедившись, что она захлопнулась, прежде чем решил спуститься по лестнице, а не пользоваться лифтом.

Правда заключалась в том, что эта девушка напугала меня до смерти. А смерть меня не волновала. Я ей совсем не доверял. Милла держала мое сердце в своих изящных руках, понятия не имея, как легко она могла сжать его, намеренно позволяя жизни утекать. Что за хреновая штука? Я бы позволил ей сделать это, если бы это вызвало улыбку на ее лице.