Капля яда

Глава 20

Милла

Я подавила укол ревности, когда поняла, что он, скорее всего, развлекал других девушек в этой частной, изолированной комнате. Скрытый от посторонних глаз, он без особых усилий добрался сюда, в самую глубину библиотеки, сказав мне все, что мне нужно было знать. Оглядевшись, я заметила, что без тусклых оранжевых оттенков старомодных перевернутых ламп по всей комнате было бы совсем темно без окон.

Я понятия не имела, что я делала, прерывая его маленькую проблему с Барби. Целуя его у всех на виду, я чувствовала, что поставила на него своего рода печать собственности. Я ненавидела то, что мне нравилось это чувство. Маленькая часть меня наслаждалась осознанием того, что он мой. Только мой. Пусть даже только в моих мыслях.

Я собираюсь жестко вытрясти из тебя эти секреты. Удачи с этим. Мои губы никогда не произнесли бы тех слов, которые, как он полагал, что хотел услышать.

Глядя на меня сверху вниз с ухмылкой, он заговорил:

— Престон сказал нам, что ты любишь играть грубо. Тебе нужно, чтобы я больно дернул тебя за волосы и шлепнул по киске, чтобы кончить?

Придурок. Я сузила глаза, глядя на него, хотя от этих слов моя киска отчаянно запульсировала. У меня были проблемы. Как я могла вежливо попросить его прижать меня к стене и трахать до тех пор, пока я не перестала бы дышать и не забыла бы свое собственное имя?

Приподнявшись на цыпочки, я провела губами по изгибу его подбородка, нежно прикусывая его, а затем оттягивая назад. Его глаза обжигали. Я задрожала, чувствуя, как волна желания пробежала по моему позвоночнику.

— Просто для начала… Да, — ответила я. — Хотя я хочу больше, чем один оргазм.

Он рассмеялся, как будто не мог поверить, что я настолько дерзка, чтобы требовать этого. Покачав головой и пятясь в комнату, он стянул с себя футболку через голову и отбросил в сторону. Когда он заметил, что я внимательно следила за его движениями, его рука медленно скользнула вниз по рельефному прессу. У меня потекли слюнки, и мне захотелось лизнуть впадинки между его оливковой кожей. Он продолжал расстегивать ремень и молнию на джинсах.

— Я собираюсь уничтожить тебя к чертовой матери, — мрачно предупредил он.

— Я надеюсь на это, — я облизала губы.

Я начала снимать одежду и отбросила туфли в сторону, пока не оказалась полностью обнаженной посреди затемненной комнаты. Его глаза осмотрели каждую частичку моего тела.

Он скинул свои байкерские ботинки, шнурки были грязными. Совсем как он. Он стянул джинсы и боксеры, гордо демонстрируя свое обнаженное тело. Это привлекло внимание к татуировкам, которые я раньше видела только мельком. Они покрывали обе его руки до плеч миражом черных и серых узоров. Холст, который ты бы вечно обводил пальцами или языком.

Я едва успела перевести дух, как он оказался на моем месте, таща меня через комнату к столу. Он швырнул меня на него сверху, и мою спину пронзила боль от дискомфорта, от которого я тут же отмахнулась.

Я была на сто процентов уверена в том, что это осуществилось бы. Наклонившись до уровня глаз с моей киской, его руки медленно погладили обе мои лодыжки, слегка увеличивая давление, по мере того как его прикосновения приближались к тому месту, где я отчаянно нуждалась в нем. Я была так возбуждена, а мы еще даже толком не начали.

Усилив хватку, он переместился к внутренней стороне моего бедра, так близко. Он раздвинул мои ноги, мои колени стукнулись о стол, когда он вылизал дорожку от моей задницы к моей киске, сильно проводя языком по моему клитору. Он съел меня так, словно я была его любимым блюдом, которым он не мог насытиться.

Техас не сдавался, посасывая и облизывая с сумасшедшей интенсивностью, пока я извивалась от удовольствия, удерживая меня на месте. Я не жаловалась.

Он грубо прикусил мой клитор, зажав его зубами, и я взорвалась, вскрикнув, когда мое тело содрогнулось, а руки оторвались от стола и так сильно вцепились в его волосы, что ногти впились в кожу головы. Он издал ворчание, нежно облизывая меня, прежде чем отстранился и встал надо мной, наблюдая, как желание, которое я не могла скрыть, отразилось на моем лице.

— Раз, — объявил он, вытирая рот тыльной стороной ладони.

А?

— Оргазм превращает тебя в податливый материал для домашних животных, — ухмыльнулся он, его глаза загорелись, и ему понравилась мысль о том, что я была его маленьким домашним животным. — Ммм, я с удовольствием привяжу тебя к себе.

— Запомни, — сказала я ему с рычанием, — ошейник — это требование, а требование — это привязанность. Но есть два конца поводка, за которые ты зацепишься, чтобы заставить меня следовать за тобой.

Он был бы моим так же, как я была бы его, если бы он захотел пойти по этому пути. Не то чтобы я бы этого допустила. Может быть… скорее всего, нет. Черт возьми.

— Хорошая мысль, — прокомментировал он, хватая презерватив из кармана джинсов на полу и срывая зубами крышку, выплевывая мусор в сторону.

Он перекатил его, позволяя мне в полной мере оценить его твердую длину вблизи. Я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть. Его член был большим, набухшим.

Шагнув вперед, он заскользил членом вверх-вниз, ощущая мою влажность, но не входя. Мое разочарование росло, я нуждалась в нем внутри себя, как вчера.

— Поторопись, или я буду царапаться и кусаться, — предупредила я.

— Ох, — он облизал нижнюю губу, я последовала его примеру. — Ты тоже будешь ползать и умолять, — пообещал он, сжимая одно бедро и полностью входя в меня без предупреждения.

Черт. Я закричала, когда он достиг дна и замер, полностью войдя в меня. Ожидая, пока я привыкла бы к нему, потому что он был толстым. Я чувствовала себя такой чертовски сытой. Всего лишь второй человек, с которым у меня был секс, и мой первый по собственному выбору.

— Ты душишь мой член. Такая чертовски тугая, — процедил он сквозь зубы.

Почувствовав, что я слегка расслабилась, когда приспособилась, он начал двигаться, отстраняясь и вонзаясь прямо в меня длинными и быстрыми ударами, заставляя меня полностью потерять рассудок, когда из моего горла вырвались грубые звуки.

Одна его рука играла с моим затвердевшим соском, нежно обводя его, прежде чем пощипать и перекатить между пальцами, переходя к другой. Взад-вперед.

Он выпрямился, опустив голову, когда слюна потекла у него изо рта, попала на мой клитор, и он смешал ее с моей, растирая меня сначала быстро, потом медленно. Мой оргазм снова подкрадывался ко мне, и он отстранялся, я издавала протестующий стон, на который он хихикал. Злобный ублюдок.

— Ты один из таких, не так ли? — я фыркнула.

— Какой?

— Садист! — рявкнула я.

Он продолжал приближать мой оргазм, и я собиралась вскоре убить его, если он не доведет дело до конца.

Он рассмеялся, но в его смехе не было юмора.

— Я что-то собой представляю, ладно.

Он внезапно отстранился, и я судорожно вцепилась в разреженный воздух. Я зажала язык между зубами, когда он перевернул меня, прижимая затылком к столу; я сдвинула его в сторону, чтобы посмотреть через плечо на него, стоящего там и получающего удовольствие под этим углом.

— Ты кого-нибудь пускала сюда раньше? — спросил он, взяв меня за ягодицы и расправив их.

— Да, несколько раз.

Много раз.

— Тогда в следующий раз, — сказал он, медленно входя обратно в мою киску, его член касался разных мест в этой новой позиции. Я автоматически крепко сжала его, и он зашипел.

— Конечно, — сказала я ему, затаив дыхание, надеясь, что он просто заткнулся бы и продолжил.

Он двигался по моему телу, на этот раз в более медленном темпе, но с не меньшей интенсивностью, входя в меня достаточно сильно, чтобы мои ладони уперлись в стол для устойчивости. С моих губ сорвался поток слов, умоляющих его продолжать.

Наши тела соприкоснулись, когда я откинула бедра назад, подстраиваясь под его ритм. Он склонился надо мной, прижавшись лицом к моей спине, и запечатлел нежный поцелуй на затылке, заставив меня дрогнуть. Нежность этого поцелуя по сравнению с тем, что мы делали.

— Ты принимаешь противозачаточные? — хрипло спросил он.

Я кивнула.

— Хорошо.

Я запротестовала, когда он внезапно отстранился.

— Заткнись, Милла.

Я услышала, как он снял резинку и снова вошел в меня без презерватива. Он был так хорош. Я чувствовала, как его гнев закипал во мне. Я чувствовала, что возвращала какую-то часть себя обратно. Возрождение.

— Ты ведь хотела этого, верно? — он повел бедрами, и я застонала от удовольствия. — Да… Ты умоляла о моем члене с тех пор, как мы были маленькими.

Он отстранился и грубо врезался в меня, схватив за волосы, чтобы удержать меня там.

Я чувствовала его силу в этом единственном захвате. Врезавшись в меня, мое тело цеплялось за него каждый раз, когда он вырывался. Каждый толчок подводил меня все ближе и ближе к очередному оргазму, мои мышцы напряглись, и я сбилась с ритма, когда он с такой силой входил в меня, добиваясь своего конца.

Мое зрение затуманилось, когда я раскололась на части, прикусив губу, чтобы остановить оглушительный крик. Раскаленное добела наслаждение пронзило все мое существо, пока оно продолжалось и продолжалось. Он сделал три или четыре поглаживания, его рука переместилась к моей шее и напряглась. Внезапно успокоившись, он кончил в меня, акцентируя свое освобождение одним последним мощным толчком, из него вырвался глубокий, наполненный сексом стон удовлетворения.

Я была разгорячена, тяжело дыша, когда оглянулась через плечо на Техаса. Он по-прежнему не двигался, ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с силами и откинуть с лица потные пряди, выбившиеся из мужского пучка. Я сидела в тишине момента, в который мы попали, желая сохранить это навсегда, но зная, что это был не вариант.

Это было невероятно жарко.

Он вышел, и я почувствовала, как его оргазм пробежал по внутренней стороне моего бедра. Его пальцы нежно, почти с любовью, прошлись по моим плечам.

Я встала из-за стола на трясущихся ногах, решив привести себя в порядок и сразу же направилась обратно, чтобы запрыгнуть в душ в своей комнате. Моя внутренняя шлюха решила в этот момент прошептать у меня в голове, заставив мои губы дрогнуть: двое убиты, остался один.

Возможно, с Техасом было тяжело. Но разница между единственным, у кого я когда-либо была, и этим была очевидна.

Как только мы оба переоделись, мы разошлись, обменявшись короткими словами. Никто из нас не ожидал, что все так обострилось бы, но мы оба явно хотели, чтобы это произошло. Я не пожалела об этом.

Впрочем, он был наполовину прав. К концу нашего совместного времени я не ползала, но умоляла.