Майкл
Я вернулся на Кубу. Прошло две недели. Наступило утро. Одно из, очередное. Какое-то там по счёту без неё. Возможно, этой ночью я не спал. Всё теперь смешалось. А я слишком отстранён от реальности, чтобы следить за происходящим. Помешиваю ложкой зелёную жидкость в чашке, разглядывая молочные узоры взглядом больного маньяка.
Мама заходит на кухню в халате, потягиваясь и зевая. Очень удивляется, когда видит меня.
– Доброе утро, милый, – мягко улыбается она. Наверное, потому что всегда так делает. Но оценить я не способен, потому что сил поднять взгляд не хватает. – Ты сегодня рано встал…
Мне хочется проигнорировать маму. Лишь потому, что я в своих мыслях. Я в девушке, которую больше никогда не увижу. Но я знаю, что это невежливо и знаю, что мама ни в чём не виновата.
– Доброе, – выдавливаю из себя.
Да что такое «доброе» вообще?
Мама осторожно подходит ко мне и прикасается к моему плечу.
– Сделать тебе завтрак?
– Нет, – отвечаю спокойно.
Она хмурится, скорее всего. Её материнские инстинкты не выдерживают и она обнимает меня сзади, целуя в макушку. Как в детстве. Пытается забрать мою боль, но я не отдам…
Не стоит, мам, спасать меня. Я же сам себя погубил.
– Что это ты такое пьёшь? – удивляется Мэри Лен и пытается вывести меня из состояния «сдохну без Ди Белл».
У неё это не получается, потому что…
– Это матча, – отвечаю и делаю глоток, отложив ложку.
– У тебя новые предпочтения, – с надеждой подметила мама и потрепала меня по волосам.
Уже не новое. Всегда единственное. Джессика Ди Белл – моё предпочтение во всём.
– Джесс любит этот напиток… – признаюсь со вздохом.
Знаю, что сердце мамы и так сжимается, поэтому не продолжаю то, что крутится в моей душе. А там просто дикое желание… хоть чуть-чуть приблизится к любимой. Ощутить её вкус, увидеть её образ, вдохнуть её запах. Наверное, поэтому я пью эту чёртову матчу…
Дерьмо собачье. И я даже не о матче. Я о своём состоянии.
Мама взволнованно обходит стол и садится сбоку, придвинув кресло. Она сжимает моё запястье и пытается подобрать слова:
– Тебе обязательно станет легче, дорогой.
Обязательно. Станет. Легче.
То есть, как раньше…
А я больше этого не хочу.
– Не волнуйся, мам, – просто отрезаю даря ей пустой взгляд.
– Как я могу не волноваться… – раздосадованно продолжает она. – Я же понимаю сколько надежд у тебя было… Ты влюбился по-настоящему.
Лишь киваю.
– Я не хочу тебя расстраивать ещё больше, – жена капо крепче сжимает мою руку. – Но ты поступил правильно, сынок. Тяжело, но правильно, – я поднимаю взгляд на маму. – Джессика замечательная девушка и я бы очень хотела, чтобы вы были вместе. Но она бы не смогла стать частью нашего мира…
Блять. И мама туда же.
– Но ты же смогла, – протестую. Даже не знаю зачем, ведь я и так знаю, что она права…
– Смогла, – подтверждает Мэри Лен. – Но я никогда не была такой амбициозной, как Джессика, понимаешь? Мой “талант” даже можно сказать раскрылся в мафии. Да, я никогда не смогу оправдать этот мир, но есть вещи в нём, которые я смогла полюбить, а остальное – приняла как должное. Здесь я нашла своё место, – объяснила она. – Увы, но это не про такую девочку, как Джесс…
Увы.
Но всё же, к счастью.
Я резко встаю, потому что это внутреннее противоречие разъедает меня.
– Мне жаль, Майк… – грустный голос мамы останавливает меня в дверном проёме.
– Мне тоже, – отвечаю напоследок и ухожу.
Хочу побыть наедине со своим дерьмом. Там, где никто не будет донимать меня разговорами. Там, где никто не будет говорить, что я поступил правильно. Потому что это “правильно”, блять, убивает меня. Мне надо оказаться там, где вообще нет живых…
Я приехал на кладбище, где похоронили Адриано. Кажется, уже раз в пятый после возвращения на Кубу. Даже после смерти, крёстный, ты единственный к кому я могу прийти. И всё еще за советом. Пускай теперь и молчаливым.
Я заворачиваю в ряд, где лежит Адриано и… вздыхаю, потому что отец тоже здесь. Сидит на скамье напротив белого надгробья своего советника и пьёт бурбон. Словно, белое надгробие может осветлить чёрную память мафиози… Ладно, похуй. И на надгробье, и на отца. Не буду же я его избегать всю жизнь, нам нужно поговорить. Хоть и говорить совершенно ни с кем не хочется…
Сажусь рядом. Марк Кано даже не вздрагивает, потому что все инстинкты капо всегда начеку. Он давно учуял моё приближение.
– Не знал, что ты здесь, – говорю как оправдание, чтобы всё же подчеркнуть своё стремление побыть с Адриано наедине.
– Не знал, что ты придёшь, – также сухо отвечает отец, чтобы подчеркнуть что и он рассчитывал на одиночество.
И мы сидим молча, как два барана. Пока он не решает предложить мне жестом бурбон. Я принимаю бутылку и делаю большой глоток. Отдаю ему и он тоже делает. Молчание вязкое, но алкоголь слегка разбавляет его. Мы продолжаем пить, пялясь на могилу моего крёстного так, словно ещё есть шанс, что он восстанет из мёртвых. По крайней мере, мы оба этого очень желаем. За полчаса опустошаем пол бутылки и всё идёт к тому, что капо и его сын нахуярятся прямо на кладбище этим утром.
– Пожалуй, я пас, – сообщаю отцу, когда он в очередной раз собирается передать мне бутылку. Могила Адриано подозрительно начинает расплываться перед глазами.
– И вправду, – поддерживает он и отставляет бурбон. Трёт своё заросшее лицо и выдыхает.
– Мне его не хватает, – сознаюсь я.
Алкоголь сделал своё дело – развязал мне язык. Да и отцу похоже тоже.
– Мне тоже, – кивает он. – Каждому нужен тот, кто будет бороться за его человечность до последнего. Адриано был тем, кто делал это для нас.
Да, именно это он и делал. Всегда.
– Я не должен был не пускать тебя на похороны, – неожиданно сознаётся отец. – Наш последний разговор не задался и… злость долго меня не отпускала. Я даже не знаю, что именно хотел доказать своим запретом. Это было эгоистично не разрешить тебе лишь для того, чтобы указать на твоё место…
Примерно так все и представлял.
– Я и так знаю своё место, капо, – спокойно отвечаю. – Ты всегда был прав. Я не достоин стать главой мафии.
– Нет, не так, – морщится он. Я поворачиваю голову к нему. – Ты всегда был достоин, просто не был готов. Это разные вещи.
Он сейчас серьёзно?
– Ты был слишком вспыльчивым, сын. Постоянно терял контроль. Не принимал решения взвешенно. Это не те качества, которыми должен обладать капо ди капи, – опьяневший монолог отца продолжается. – Но это молодость и она всегда такая. Поэтому я отправил тебя «погулять», выпустить пар… понимаешь? – он с надеждой и, возможно, даже раскаянием заглянул в мои глаза.
Я не помню, когда в последний раз так откровенно разговаривал с отцом.
– Я планировал назначить тебя новым капо по возвращению.
И тут я охренел очень сильно. Марк Кано сильно перепил или что за приколы такие?
– Но ты ведь ещё жив, – не скрыл своего шока я.
Отец ухмыльнулся и потянулся за бутылкой, чтобы сделать ещё глоток.
– Мне не обязательно умирать, чтобы ты стал капо. И я надеялся, что смогу ещё некоторое время побыть твоим советником… – неуверенно признался Кано старший. – Если бы ты, конечно, этого захотел…
Я просто пялюсь на своего отца так, словно вижу впервые.
– Па-ап, это…
– Прости мне, сын, – хмурится он, перебивая меня. – За то, что не смог построить с тобой доверительные и тёплые отношения. Я хотел быть примером для тебя. Только я забыл, что должен быть примером отца и мужчины в первую очередь, а не только жесткого капо…
Это полный пиздец. Я пораженный.
Забираю у отца бутылку, чтобы ебануть спирта в глотку. Это не то, что я ожидал от него услышать вообще когда-либо…
– Ты пытался, – искренне отвечаю я. – У нас были лучшие отношения… до моих лет десяти, да? – он кивает в подтверждении, потому что мы оба знаем, что после я стал совсем несносным. – Никогда не забуду как ты выпрыгнул из самолёта, нацепив парашют, потому что я… нуждался в тебе.
Непроизвольная улыбка касается моих губ. Я даже уже и не помню зачем захотел, чтобы папа вернулся. Я был маленьким. Кажется, ничего существенного. Но Марк Кано бросил мафию… и вернулся домой. Ради меня.
– Я бы и сейчас сделал это, сын, – он сжимает горлышко бутылки. – Если ты нуждаешься, то будет и парашют, и…
– Знаю, пап, – обрываю его, потому что мне не нужно слов.
Мой отец уже всё доказал. Он примчался в Америку мне на помощь. Спас мир, который стал мне очень дорог.
– Спасибо, что сделал это снова, – я ловлю понимание в его взгляде. – И я надеюсь, что ты тоже простишь меня. Я не должен был говорить и половины из того, что тебе пришлось выслушать…
Долгие зрительные контакты нам с ним всегда сложно давались, поэтому Марк Кано кивает и мы вновь переводим взгляд на могилу Адриано.
– Почему ты не наказал меня за содеянное? – спрашиваю, потому что мне не нужны поблажки. Я знаю, как всё устроено в мафии.
Морщины на лице капо становятся глубже.
– Ты уже сам себя наказал, сын… – констатирует очевидное он. В его голосе нет надменного торжества. Нет, в нём боль, которую он разделяет вместе со мной. А я ведь даже не просил. – И тем самым ты впервые принял взвешенное решение, – приподнимает брови отец. – Это очень по капо ди капски…
Блять, сейчас он говорит то, что я мечтал услышать от него всю жизнь. Но всё так изменилось, что я больше не чувствую радости от этого. Мне противно. По-прежнему, противно от себя. И последние две недели привели меня к выводу, который я должен озвучить отцу и боссу своей мафии.
– Не знаю как ты это воспримешь… – прикрываю глаза. – Но я больше не хочу быть частью мафии. Мне больше не нужно место капо ди капи.
Да, пришло моё время шокировать.
– Извини, – добавляю ещё раз. Есть за что, ведь выясняется, что у капо были планы на меня…
Он молчит. Много хмурится, а через некоторое время ухмыляется. Поджигает сигарету и затягивается.
Возможно, мне стоит объяснить ему то, что я больше не чувствую себя в этих стенах как дома. То, что убив… отняв жизнь… я не получил того, на что рассчитывал. Я не ощутил жизнь на полную, я лишь выдохнул с облегчением… потому что это спасло жизнь людям, которых я полюбил. И всё. И если когда-то я не мог угомониться, желая встрять в подобное дерьмо, то теперь… я, блять, не знаю как от него отделаться. Меньшее чего я хочу сейчас – это подобной жизни.
Я уже был счастлив. Я уже ощутил жизнь. Я уже влюбился… и всё это случилось в мире Джессики Ди Белл. А мой мир это лишь отнял…
Отец докуривает сигарету и наконец-то даёт ответ на все мои невысказанные страдания:
– Понимаю, Майк.
Понимает?
– Если что я это серьёзно… – предупреждаю.
– Не сомневаюсь, – кивает капо.
– И ты не злишься? – уточняю недоверчиво.
– Нет, это твоя жизнь, Майкл Кано, и ты волен распоряжаться ею как пожелаешь, – улыбается отец, подарив мне понимающий взгляд. – В день твоего рождения я пообещал Мэри, что никогда не буду давить на тебя. Мы планировали дать тебе выбор, и вот он у тебя появился…
И я его просрал.
– Спасибо, пап, – мой голос дрогнул.
Господи, я такого понимания слишком долго не испытывал. В контексте нас с отцом. Не думал, что это вообще возможно. Ужасно так думать, но смерть Адриано определённо сблизила нас. Ну, и бутылка бурбона…
– Единственная проблема… – вздыхаю. – Я ведь больше ничего не умею…
Отрекаясь от мафии, кем я буду?
Я всегда был посредственным учеником, не обладающим какими-то особыми талантами. И ничего никогда кроме мафии меня не интересовало. Да, я перевёлся на третий курс, но учёба заочная и, честно признаться, я ни одной пары не посетил. Пошел, потому что кроме мафии у отца своя марка сигар. И дабы отвлечь меня от моих ярых мафиозных желаний, семья отправила меня на «Предпринимательское дело». Мол, пригодится. Ведь бизнес я тоже однажды унаследую. Но я не могу сказать, что я видел себя бизнесменом… возможно, ещё слишком молод или просто шанса себе не давал.
В любом случае я видел себя лишь грозным мафиози и точка. Теперь даже звучит смешно.
– Нет, сын, не так. Ты просто больше ничего не пробовал, – уверенно переубеждает Кано старший. – В молодости я пробовал многое, но только в мафии понял, что это мое. Ты же не пробовал ничего, мафия – это рамки, в которых ты родился. И, наверное, лишь спустя двадцать лет я понял по-настоящему почему твоя мама так хотела оградить тебя от этого мира.
Да, мама знала. Она всегда знала, что так будет…
Слова отца немного бодрят, но это далеко от надежды, потому что… я всё равно не представляю свою жизнь без Джесс. Возможно, для мужчины это должно звучать жалко, но с этой девушкой я готов горы свернуть, а без неё… не уверен, что вообще на что-то способен. И когда все вокруг говорят о том, что нашли своё место – это угнетает. Потому что я тоже нашел своё место. Рядом с ней. В её мире. И от этой сердечной тавтологии меня уже выворачивает, но ничего не поделать, ведь я… просрал, да. Своё место. И право на счастье, и любовь. И просто ёбанное, господи, всё!
Моя голова опускается и я чувствую ладонь отца, которая ложиться на моё плечо.
– Как думаешь, как бы отреагировала Джессика на твоё решение? – игривые нотки проскальзывают в голосе капо.
Какая разница теперь… Конечно, я не дурак, и осознаю, что должен был принять это решение ещё когда мы были вместе. Это решение было необходимо нам двоим. Но я понял это лишь тогда, когда всё потерял…
– Она все равно ушла, пап, – хрипло отвечаю я, упираясь ладонями себе в колени. Ещё никогда вес собственного тела не был таким тяжелым. – Будет лучше ее отпустить. Все об этом говорят. Ее родители, друзья, мама и даже моя совесть, – сердце вздрагивает, и мой голос ломается. Срань. – Да что там… даже Эскобар смог отпустить Викторию, – напоминаю сам себе о «подвиге» деда. Он единственный из нас, кто смог поступить на благо женщине, которую любил. – И я должен…
– Не думаю, сын, что наследник мафии что-то кому-то должен, – лукаво протестует отец.
– Что ты этим хочешь сказать? – поворачиваю голову к нему, окидывая непонимающим взглядом. Но почему-то одержимо хочу услышать его совет…
– Лишь то, что ты можешь отказаться от мафии, но… – ухмыляется отец. – Это не делает тебя до черта благородным. Ты же Кано, – подмигивает. – И если бы ты спросил… как бы поступил я на твоём месте? – загадочная улыбка растягивает бородатые щеки капо. – Я бы её не отпустил, – нотки его голоса превращаются в заговорческие. – Я бы тоже не смог…