Кай из рода красных драконов-2

Глава 21 Первобытный маркетинг

— Я мяса хочу, — жалобно сказал Бурка, в два глотка одолев скудный завтрак — жидкую кашку из ячменя. — Лучше сырого.

«Бл… дь!» — едва сдержался я, уже предчувствуя, что слово это сегодня будет у меня самое ходовое.

Бурка, хоть и выглядел как мальчишка, на самом деле был волком. Довольно крупным зверем с другим, нечеловеческим метаболизмом. И кормить его нужно было сырым мясом, иначе он не просто похудеет, а заболеет на нашей скудной диете.

Вот же ещё проблема. Может, отрезать кусок от этого придурка, Байсура?

Я зло глянул на парня, пытающегося тихариться за спинами других. Так глянул, что он закашлялся, подавившись кашей.

Байсур вообще с утра выглядел помятым и подавленным. Я знал, о чём он думает. В мире наивных дикарей правильно употреблённое слово — жуткая сила.

Я сказал Байсуру, что он умрёт. Сам. И если он мне поверил — то и в самом деле умрёт. Самоубьётся сегодня каким-нибудь с виду нечаянным, коварно придуманным его же собственным подсознанием, способом.

Байсур полагает, что я — какой-то там неведомый воин. А воины в его суровом мире присягают не только правителям, но и духам гор.

Настоящих воинов родов красной кости, какими были и Кай, и Камай, с детства воспитывают иначе. И посвящение они проходят так, чтобы защищать не только своих людей, но и всю родовую землю.

Кай воином стать не успел. Прежде, чем сесть на волка, парни отдают «своего» зверя духам, проходят испытания.

Для меня «своим» зверем должен был стать Бурка, вот только не задалось. Но, как ни крути, а Камай-то свою «присягу» принял.

И это чужаков-вайгальцев можно обмануть, записавшись к ним «в воины». А моё слово — закон для духов этого мира. Если Байсур не умрёт сам, повылезут призрачные драконы-волки-медведи-барсы и сожрут его с аппетитом.

Даже в моём прошлом цивилизованном мире можно было затроллить человека до самоубийства. А здесь воображение у дикарей ещё не испорчено атеизмом. Байсур верит в то, что преступил законы тонкого мира, напав на воина своей крови. И собственное воображение убьёт его, в конце концов, без моего физического участия.

Жестоко? А что я ещё мог сделать?

Я смотрел на Байсура, мечущегося и напуганного, но не раскаявшегося, и пожалеть его не получалось. Ну, не перевоспитываются такие. Пожалею, а он затаит ещё больше злобы.

Если прощу, он будет думать, что я всё-таки слабый, не настоящий воин. Будет ждать и подкарауливать, мстить за страх в душе, за проявленную слабость.

Умом я понимал всё это. Но я-то — цивилизованный, и совесть меня всё равно мучила.

Великий, блин, воин. Уж лучше бы зарезал вчера.

Но нельзя. У меня ещё 29 таких же на шее. Что будет с ними, если я сейчас не выдержу, перережу Байсуру горло?

Я с тоской посмотрел в проём выхода, закрытый не на замок, а куском войлока. Даже если успеем удрать с Буркой, что будет с мальчишками?

Нет уж, пусть Байсур как-нибудь сам решает свою судьбу.

А не самоубьётся — на крайняк есть демон в ноже. Но это — на самый критический случай. Чтобы где-нибудь тихо в сортире. Рано ещё показывать местным этого демона. Да и такая смерть будет ещё страшнее.

Меня аж затошнило от самого себя: какой я добрый, умный…

Воин. Вот это и есть — воин?

— Держи!

Я отдал Бурке недоеденную ячменную кашу. Одна радость — с топлёным маслом.

Утром недовольный тем, что ему не выделяют помощников, Тош сам принёс нам немного масла в пузыре из бараньих кишок.

«Тара» для масла меня уже не смущала. Помню, в аиле Майи я и не понял сразу, из чего эти пузыри делают. Иначе не смог бы жрать масло. А так — сначала привык, а потом уже подсмотрел, что это сушёный мочевой пузырь барана.

Пришёл толстяк Шонк, сам собрал пустые миски. Унёс куда-то. Странно, вчера он миски не собирал.

На лбу у Шонка красовалась здоровенная шишка, и я решил, что и у него ночь тоже прошла не очень спокойно.

Кто-то рога ему пообломал, иначе — чего он вдруг так суетится? И откуда масло? Откуда вдруг столько милости к нам, дикарям никчёмным?

Шонк заорал на мальчишек, поторапливая тех, кто ещё не доел кашу. Всего лишь заорал. А ведь мог бы и подзатыльники раздавать.

Вообще тут как-то уж слишком много свободы. И обращаются с нами терпимо, даже не бьют. А почему?

Толстяк наоравшись закосолапил к выходу. Я встал и быстро скользнул в дверь вслед за ним. Никто даже не посмотрел на меня — куда тут особо выйдешь, разве что в туалет?

Мальчишки очень боялись колдунов, чьи чёрные камни возвышались в центре этого странного поселения, и даже не пытались нарушить запреты.

Выходить нам разрешалось чисто символически — в сортир за юртой и в хозяйственную загородку рядом с ней. За дровами и водой, которую доставляли сюда уже в бурдюках.

Наша юрта была здоровенная, а возле загородки притулилась совсем небольшая юрточка, хозяйственная.

Шонк хранил там припасы, а, может, даже и ночевал.

По крайней мере, когда я вошёл туда следом за ним, то помещение мне показалось жилым.

Земляной пол был чисто выметен, спальное место застелено войлоком, пахло варёной бараниной. У очага на конструкции из жердей, которую называли керем, сушился сыр и промытые кишки. Тут же висели три ободранные бараньи тушки — наверное, наш обед или ужин.

— Чего тебе? — сердито обернулся Шонк.

— Кусок сырого мяса нужен! — Я решил действовать прямо.

— Зачем? — удивился толстяк.

— Байсура хочу напугать, надоел.

Шонк смерил меня настороженным взглядом. Заплывшие глазки оживились:

— А зачем мне тебе помогать, мальчишка?

Ага, заинтересовался, родной, раз начал думать о выгоде. Это хорошо, это значит, можно поторговаться с ним.

— Йорд не даёт тебе помощников, — сказал я, — Но когда стану старшим вместо Байсура, я дам помощников. А Йорду не надо об этом знать.

Шонк посмотрел на меня оценивающе, хмыкнул. Похоже, голова у него устроена, как и положено в теории маркетинга. Если угадал основную боль покупателя — он купит твою идею.

Толстяку нужны мальчики на побегушках. Нужно, чтобы он командовал, а ему подчинялись. А Йорд — обычный вояка, его тошнит от прохиндеев вроде Шонка и воли распоряжаться учениками он ему не даёт.

Толстяк облизал губы, достал нож, отхватил переднюю ногу барана вместе с лопаткой и протянул мне. Вот мол, дивись на мою щедрость!

Я взял. Поблагодарил и пообещал, что к вечеру решу проблему с помощниками.

Вышел, взглянул на серое небо. Ветер гнал куда-то чёрную дождевую тучу, не давая ей пролиться над долиной Эрлу. Тут, поди, и с водой проблемы. Мда…

Ну, давай Гэсар! Теперь тебе придётся побыть артистом. Иначе мне никак не скормить баранину волку на глазах у толпы голодных подростков.

Им тоже мало «кашки», но с нашей едой я порешаю вечером. Раз Шонк идёт на контакт, может, возьмёт и ножи в оплату за мясо? А может — и просто так выдою из него добавку. Надо подумать, как его можно прижать.

Я вернулся в юрту, держа баранью ногу так, чтобы увидели все, и окликнул Байсура:

— Эй, ты живой ещё? Смотри, как демоны будут жрать тебя, если сам не сбежишь от меня в царство Эрлика!

И я бросил Бурке баранью ногу.

Волк поймал, вцепился зубами в верхнюю часть лопатки, где мясо и хрящ. Только хруст пошёл за ушами. Злой, леденящий. Зверь ест иначе, чем человек.

Вообще, я видел уже, как волк трескает сырое мясо. Но тут что-то и у меня мороз по коже продрал, когда Бурка вцепился зубами в лопатку, круша тонкую кость молодого барана.

Мальчишки так и вовсе оторопели, а Байсур побелел, что твой снег на вершине горы. В общем, денёк становился всё веселее.

Я заметил у входа тень, скосил глаза и увидел Шонка. Толстяк не удержался, решил подсмотреть, что я делать буду с мясом. Ну, пусть и он попугается.

Волк сожрал мясо в считанные минуты. Он уже смаковал сахарную косточку, когда вошёл Йорд.

Вернее, Бурка сначала спрятал огрызок за спину, а потом ввалился наш командир. И мрачно уставился на нас «с порога».

— Собирайте свои мешки! — приказал он. — Летать будете учиться за городом!

У меня от такого заявления челюсть буквально выпала и ногу зашибла. Мы? Летать? За городом?

Здесь банду пацанов держал страх, но что будет ЗА городом?

Даже если разбегутся только те мальчишки, кого привели сюда силой, ведь и то Йорду мало не покажется! Да ему башку отрежут за такую самодеятельность!

Но командиру было плевать на моё изумление. Он велел нам вынести свои немудрёные вещички и сворачивать юрту.

Обрадованный Шонк взялся командовать: где что снимаем, как разбираем, как пакуем.

Работа была несложная, если бы кто-то умел. Но местные юрт не ставят, и управились мы с двумя юртами — своей и хозяйственной — только к полудню.

Упаковали, как было велено, и войлок, и жерди, и даже «туалет» разобрали. Там делов-то было — две палки и тряпка, чтобы отгородить место у небольшой выгребной ямы.

А вот потом дело встало. Йорд куда-то свалил, и толстяк начал потихоньку качать права. Велел, чтобы сходили с ним за мукой. Байсур промолчал, а я кивнул и послал Тоша с двумя парнями покрепче.

Когда они вернулись с приличными такими мешками, толстый Шонк осклабился и поманил меня в сторону.

— Удивляешься, чего ждём? — спросил он щурясь.

— Ещё бы, — кивнул я осторожно.

— Йроду охранников обещали дать, чтобы вывезти вас к большому ручью на юг от города.

— И сколько их будет? — спросил я, прикидывая, сколько же это нужно охранников, чтобы удержать моих пацанов.

— Чтобы довезти — будет достаточно и пары волчьих всадников, — осклабился Шонк. — От волков вам не убежать. А вот у ручья вас поджидает колдун. Его ещё утром повезли со всем скарбом.

— Так нас колдун будет охранять? — удивился я.

— Ха-ха, охранять! — обрадовался моей неосведомлённости Шонк. — Колдун наложит на вас печати послушания! Сами будете охраняться как миленькие!

Он смерил меня тревожным взглядом, и я понял, к чему такая откровенность. Здесь-то нас снабжают и дровами, и водой, и мясом. А там придётся всё это заготавливать самим. Вернее, одному Шонку, если я не сумею организовать дежурства.

— Не думаю, что печати помешают нашему с тобой уговору, — сказал я. — Ведь служба тебе — тоже послушание.

Толстяк задумчиво покивал и сказал вдруг мрачно:

— Мерзавец он, этот колдун. Мерзкое отродье змеи!

И, мрачно сопя, поспешил к своим мешкам.

Я задумался. Только колдуна мне и не хватало. Что за «печати послушания»? И ведь спросить не у кого. Кочевники мне ничего про такое не говорили…

Уселся было на траву рядом с Буркой, добирающим ночной сон возле скаток из войлока, но явился Йорд с двумя стражниками и двумя волчьими воинами.

Стражники привели с собой здоровенных грузовых птиц, и в самом деле здорово похожих на верблюдов: толстые ноги, горбы сложенных крыльев на спинах.

Птиц запрягли в волокуши, навалили на них всё наше добро — и войлок, и жерди, и котёл с мисками. И поехали к выходу из ставки.

По дороге я жадно вглядывался в юрты, в лица колдунов в чёрной одежде, пытаясь понять, есть ли у них какая-то табель о рангах?

Колдунов было необыкновенно много. И их количество подтверждало схему боя над долиной, сложившуюся в моей голове.

Видно, когда-то в этом мире сражались примерно так: в небе парили правители на драконах, их охраняли всадники на крылатых волках. Ну и пехота билась внизу.

Терий Верден перевернул здешние понятия о войне, посадив на драконов колдунов, что и устроили Армагеддон войскам правителя Юри.

Но ведь драконов нужно кормить. Судя по рёву, который до нас доносился, их держат в сожжённой крепости. Всех вместе, не рассылая по пограничным постам, как было бы разумно.

И колдуны тут просто стадами бродят, собранные, наверное, со всех вайгальских земель…

Всё указывало на то, что Терий Верден готовится к решающей битве на перевале. Иначе просто не объяснить того, что тут происходит.

Может, пора бы уже послать весточку Ичину?

Я был прав насчёт побега.

Как только наш маленький караван прошёл между камнями-воротами ставки — пацаны тут же заозирались с практическим интересом. Уж по крайней мере Багай готов был бежать хоть сейчас.

Помочь ему, может? Или он мне ещё пригодится?

Я не понимал, что там за колдун нас поджидает. Опасен ли он для мальчишек?

Может, лучше дать им сейчас разбежаться, а к перевалу идти вдвоём с Буркой? Просочимся поди теперь, с демоном-то в качестве прикрытия?

Я оценивающе посмотрел на Йорда (фиговый мечник), на стражников (у носатого не такой уж плохой палаш, надо начать с него), на всадников, ведущих зверей в поводу.

Если дать Бурке полчаса-час на деморализацию крылатых волков — никуда они не полетят. А у меня будет пять противников.

Но. Оружие спрятано в ноже с демоном. И если начнётся суматоха с волками, достану я его быстро.

Вот только сумею ли я один, без прикрытия этой мальчишеской вольницы, прорваться на перевал (что ещё как-то рисуется), и в пещеры Белой горы (тут вообще засада).

Колдун? Ну, так есть же голодный демон в ноже.

Вот только что делать с печатями? Прибить колдуна до того, как он начнёт своё грязное дело по околдовыванию пацанов?

Задачка не решалась, как я её ни вертел.

Бурка вопросительно оглянулся на меня раз, другой. Волк наелся, поспал и был готов к бою. Ездовые собратья уже и без того косились на него с опаской — чуяли, гады, кто тут главный.

Я помотал головой: «Терпим. Может, сумеем пройти и по этому 'мосту», как души мёртвых по человечьему волосу?

Мальчишки были нужны мне как прикрытие миссии. Меня просто тянуло на перевал.

Вот только меч мой остался где-то за исполинскими камнями в ставке терия Вердена. И я даже примериться не успел, как бы его стащить.

Выходит, скоро вернусь?