Кай из рода красных драконов-2

Глава 28 Долбодятлы

На рассвете я еле продрал глаза. Я оказался прав — наложить печать на Байсура Шасти сумела даже без помощи волка. Потом она лечила парня, мы помогали: я держал, а Бурка пытался в магию.

Мы очень старались. «Старший с печатью» был мне нужен. Всё-таки Байсур — один из самых взрослых парней, и мог уже что-то понимать про ответственность за младших и безголовых. Да и Шасти нужно было практиковаться в медицинской магии.

Байсур пришёл в себя и орал как ненормальный — оказывается сращивание костей — это больно. Однако в юрту колдуна никто из воинов так и не пришёл, чтобы проверить, чем это там занимается проклятый «сын змеи» Нишай.

Опоенного сонной травой Йорда в теле Камая мы будить не стали: помучались с печатями и бросили. Не получалось с ним ничего и всё тут.

Йорд наших стараний не видел — похрапывал себе. Но что будет, когда он проснётся? Опять отваром поить? Иначе ведь и спятить может, сердечный, обнаружив, что он теперь — ненавистный ему же мальчишка.

Под утро Шасти с Буркой повалились спать. Задремал и измученный Байсур.

Ну и я тоже поспал, минут двадцать, пока меня не осенило, что нужно с самого ранья построить воинов и стражников, чтобы закрепить вчерашнюю взбучку.

Выглянул из юрты в утреннюю серость, полюбовался спинами воинов возле потухающего костра: один прилёг, другой сидел сгорбившись.

Волков в лагере не было ни одного, но спросонья я не сообразил, почему. Охотиться их, что ли, отпустили по утрянке?

Зевнул. Решил, что надо «проверить посты» — типа начальство никогда не спит и всё видит.

В общем, власть — она людей портит. Будь я Камаем — вернулся бы досыпать. Но, подгоняемый ответственностью командира, я вылез из юрты.

Тут же вляпался в росу и промочил сапоги — у Йорда они были сильно похуже. Долго матерился, не понимая, где тут можно умыться, не к реке же идти?

А потом пригляделся к «дежурным по лагерю», сидящим возле костра, и понял, что воины улетели охотиться, а это — стража! И сидящий — тоже дрыхнет! И даже мат мой его не разбудил!

В принципе мне было понятно, почему так вышло. Ночное дежурство у воинов выдалось нервное — Байсур-то полночи орал. Они рано подняли обоих стражников, но разбудить не разбудили.

Ладно… Я плюнул на умывание, расчесался пятернёй и захромал к костру — эх, надо было попросить Шасти посмотреть «мою» больную ногу!

У костра чего-то мучительно не хватало. Я огляделся и понял, что пленник развязался и смылся!

Это он, конечно, правильно сделал, но душу-то я сейчас отведу! Надо же мне позверствовать?

По итогам вчерашнего контакта и сегодняшнего про…ба у меня в подчинении имелось: два долбодятла, проспавших пленника, один садист, и одна тёмная лошадь. Негусто. Но придётся работать с тем, что имеем.

Я набрал в грудь побольше воздуха и заорал во всю глотку:

— А ну, стража, по-одъём!

Сидевший вскинулся, изображая, что он и не спал вовсе, а лежащий вскочил, оступился и повалился в костёр.

Я злобно уставился на того, что честно пучил на меня мутные от сна глаза.

— Не спал значит, да? — поинтересовался я хрипло. — Где пленник⁈

Тут оба стражника очень взбодрились и забегали, а я, услышав шум крыльев, обернулся к подлеску.

Так и есть — воины возвращались с добычей.

Проснись я чуть позже — и мне бы честно рассказывали, что дежурили как положено, а пленник просто испарился колдовским образом.

Колдовство же кругом? Вон и колдун всю ночь выл не своим голосом, может, он пленника и сожрал?..

Воины, ещё не понимая, что за кипиш, сгрузили добычу — два мешка с мясом. И поохотились, и лучшие куски вырезали. Молодцы просто.

— Там ещё полтуши марала лежит у реки, — радостно сказал мне Незур, поднимая в приветствии руку. — Ты мальчишек пошли, пусть тоже подкормятся?

— Да мальчишек-то я пошлю, — пришлось кивнуть. — А вот вас кто на охоту послал? Я кому велел, чтобы мне докладывали, если надо из лагеря отлучиться?

— Ты же у колдуна был в юрте, — растерялся Незур. — Я туда не пойду!

— Значит, надо было дождаться меня здесь! — рявкнул я.

Подошёл Касан, успокаивающе поднял ладони:

— Так ведь не случилось же ничего!

— Как не случилось? — взревел я. — Пленник сбежал!

— Как? — растерялся Незур. — Я же проверил, когда полетели. Мы же быстро. Он же едва живой был!

— Долбодятел! Проверил он! — «обрадовался я». — Два дятла в самоволку улетели, а ещё два уснули на посту! Всех к колдуну отправлю!

— Не надо к колдуну! — всполошились стражники.

— Надо! — отрезал я. — Чтобы вырастил вам по клюву на заднице, раз дятлы! Всем четверым! Вечером — все к колдуну пойдёте!

— Я не пойду! — огрызнулся Незур.

— Ты на руки в следующий раз встанешь и пойдёшь, куда я сказал! Глухарь тупоголовый!

Я орал с удовольствием, наверное, во мне спал нереализованный актёрский талант. И голос у Йорда оказался подходящим — утром в сыром воздухе получалось очень бодро и раскатисто.

Мне нужно было запихать всех четверых в юрту Нишая, чтобы он наложил на них печати. И я обставлял это как наказание. Пусть только попробуют отвертеться — притащу силой.

Похоже, я угадал, и наказания, которые мог наложить колдун, были у вайгальцев в ходу. Стражники аж побелели от страха, а Незур покраснел. Только Касан молча пережидал начальственный гнев.

Я видел, что он не верит в мои угрозы. Воины всего лишь слетали поохотиться. А пленника упустили стражники — им и отвечать.

От моего рёва в мальчишеской юрте зашевелился входной войлок, и высунулась голова Багая.

— А ну, беги сюда! — крикнул я.

Багай — он был не из трусливых — не побежал, конечно. Но подошёл — интересно же, чего это с утра такой ор у начальства прорезался?

— Байсур сегодня ещё лежать будет, — сказал я. — Колдун его лечил ночью, но кости растут долго. Мне нужен старший, и, на время болезни Байсура, я назначаю тебя.

Багай открыл было рот, чтобы возразить, но я не дал ему такой возможности.

— Организуй двоих с мешками к реке! Там туша марала — будет вам завтрак.

Я смерил взглядом обоих стражников: проспали они оба, значит, без разницы кого отправлять.

— Ты! — я ткнул пальцем. — С мальчишками пойдёшь! Смотри в оба! Пленник мог быть не один, вдруг тут их целая банда? Потыкают стрелами — будешь знать!

— Двоих мало! — нагло сказал Багай.

— Туша там не вся, хватит двоих, — отрезал я. — А не сможете унести — вот этот… гм, стражник вам поможет. Понял? — повернулся я к долбодятлу.

— Да по-онял, — протянул тот, понимая, что теперь не отвертишься, придётся мешки таскать.

— Отвечать надо: «Так точно!» — нахмурился я. — Как зовут-то тебя, я забыл?

— Икран.

— Ну вот, Икран. Помоги мальчишкам. И проследи, чтобы не поубивали их местные. Есть тут местные, я чую.

Багай посмотрел на меня с сомнением. Развернулся.

— Стоять! — велел я. — Сам к реке не ходи, выбери двоих покрепче. Разбуди Тоша, чтобы организовал завтрак. А мне позови Бурку. Теперь иди.

— Так за водой ещё надо к реке, — сказал Багай, разглядывая меня безо всякого пиетета.

— Хорошо, — согласился я. — Четверо пусть идут. Только смотрите в оба.

Парень почесал всколоченный затылок и ушёл озадаченный.

«Баню бы пацанам надо устроить, — подумал я. — Грязные как черти».

Я понимал, что веду себя совсем иначе, чем Йорд. Ну так всё равно мы его запечатаем, найдём подход. И будет такой командир, какого мне тут не хватает.

Мальчишки, видно, проснулись все, просто не выходили из юрты. Багай тут же выгнал наружу всю эту вольницу. Разослал их — кого за дровами, кого к реке — за водой и мясом, кого с Тошем за ячменём и маслом.

Толстяк Шонк — тоже не спал, только высовываться боялся. Орал я всё-таки здорово, отвёл душу. Теперь можно было и посидеть у костра, посмотреть, как другие работают.

Жизнь в лагере закипела. Мальчишки принесли воду — Багай сообразил, что к реке за ней идти необязательно, рядом было довольно много ручьев.

У воинов вода была набрана с вечера. Они переглядываясь разбудили костёр, мелко-мелко нарезали в наш котёл маральего сала и потрохов, измышляя какое-то хитрое варево, чтобы задобрить меня и успокоить.

В котле уже забурлило во всю, и запах побежал аппетитный, а мальчишки только воды принесли. И оглядывались на нас с завистью.

Захлопали крылья — вернулись с кормёжки волки-ветераны, что улетали под вечер. Теперь у нас прибавилось «охранников», и я слегка успокоился.

Надо было проговорить с Буркой, чтобы волки ждали утром, пока прилетят товарищи. Будь в лагере волки — пленник бы не сбежал.

Я вспомнил, что попросил Багая позвать волка. Оглянулся и заметил, как один из мальчишек стоит возле юрты колдуна, не решаясь туда заглянуть.

Ах, ты ж, ворона я сонная! Бурка ж там и уснул рядом с Шасти! И мальчишки об этом, видимо знали.

Парень мялся, не решаясь войти в юрту страшного колдуна. Но пока я размышлял — помочь ему, или дать волколаку ещё поспать, Бурка выбрался сам.

Он был помятый, вялый. Но верно услышал или почуял мальчишку. Потому что подошёл к нему, спросил что-то. И зевая поплёлся ко мне.

Я вытащил из мешка кусок сырой маральей печёнки — Бурке на завтрак. Он любит, наверное, маралятинку побольше баранины.

Незур зыркнул на меня и заторопил стражника, помешивающего варево. Видно решил, что я сейчас за сырое примусь.

— Проверь! — велел он. — Маралуха молодая совсем, может, сварилось?

Стражник поддел ножом кусочек мяса, сунул в рот, прожевал.

— Ну как? — спросил я. — Долго ещё?

Пахло вкусно, волки вернулись — пора было уже расслабиться и поесть, раз поспать не светит.

— Думаю, можно уже, — закивал стражник. — Сейчас я сердце ещё попробую, оно пожёстче…

Он облизнулся, подцепил ножом кусочек мяса и потянул в рот, но Бурка, уже дотащившийся до меня, вдруг с рычанием выбил у него нож.

— Нельзя есть! — предупредил моё недоумение волколак. — Там аконит и красный камень! Сделай, чтобы его вырвало!

Бурка обернулся и прыжками кинулся к большому мальчишескому котлу, куда уже налили воды.

Стражник обалдело посмотрел на меня и схватился за живот.

— Воды! — крикнул я Незуру. И прорычал: — Долбодятлы! Проспали пленника! Обыскать как следует не могли, идиоты? И я — идиот!

Нюх не подвёл Бурку — в обоих котлах оказался яд. Пленник знал, что котлы здесь не моют. Утром нальют водички — и все готовы!

Но я-то — какой долбодятел! С чего я решил, что парня послал Майман?

Даже если это действительно здешний волчонок — у местных нет никакой любви к вайгальцам, отчего бы их всех не отравить!

Хотя… Ведь тут же и мальчишки? Свои? Зачем пленник и второй котёл отравил?

Размышляя, я возился со стражником. К счастью, мясо он только попробовал. И больше испугался, изображая боль в животе.

Желудок я ему промыл, как сумел, но лучше было разбудить Шасти. Да заодно и посоветоваться.

Я не понимал поведения пленника. Ладно бы он отравил только котёл, где варили бы мясо стражники. Но ведь он отравил и второй! Бурка не мог ошибиться, я уже не раз наблюдал, как волк различает травы по запаху.

А не потому ли пленник сидел в кустах возле лагеря? Понимал, зараза мелкая, что волки ночью в кусты не полезут. Не рассчитал маленько, попался? Ну так то — не его вина, а стечение обстоятельств.

Шасти я растолкать не смог, пожалел: в её юрте было настоящее сонное царство.

Бурка сам покопался в сундуке. Извлёк из запасов девушки травяной порошок, помогающий от ядов, и мы напоили стражника.

Постепенно утро всё-таки вошло в нормальную колею: котлы отмыли, сварили мясо, позавтракали.

Я разбил мальчишек на пары так, как их уже разбивал Камай, назначил тех же старших, чем вызвал немалое удивление. А потом ещё и приёмы фехтования знакомые показал.

Так мы занимались, пока не вернулись с охоты все волки. Тогда Бурка отозвал меня в сторонку и сказал шёпотом:

— Это был парень из волчьего рода. Я запах его запомнил. Ты поучи их летать, а я пройдусь тут немного. Надо понять — что это за человеки, зачем котлы отравили?

Говорил он правильно. Искать нужно было сегодня, пока след не остыл.

— Может, Мавика моего возьмёшь? — предложил я.

Этот крылатый волк был самый молодой и сообразительный.

— Мне одному будет проще, — мотнул головой Бурка. — Я — мелкий, меня труднее заметить. А Мавик поможет тебе учить. Ты не бойся, волки не дадут никому убежать. Можете учиться летать — они знают, что делать.

Я кивнул. И предупредил:

— Будь осторожней! Здесь может быть целый отряд волчьих воинов. Я не верю, что пленник наш был один.

— Хорошо, — серьёзно сказал Бурка. — Я буду осторожен, Гэсар. А ты — присмотри за волчатами… — он осёкся и пояснил. — Ну… за твоими маленькими людьми. Правды я им не сказал, и они очень боятся тебя и страшного колдуна.