Клуб Любителей Фантастики, 2019

Андрей Анисимов
ПРИЯТНОГО АППЕТИТА, ЗЕМЛЯНИН!

техника — молодёжи | № 13 (1044) 2019

Фёдор проснулся с твёрдой уверенностью, что сегодня его ждёт что-то необыкновенное. Учитывая тот факт, что это было утро Дня Всеобщего Обжорства, под этой убежденностью имелось достаточно серьёзное основание. На Логриане такой день не мог пройти просто так, а уж тем более, если вас забросило в самый главный город этой планеты — в Каруту. Всё самое интересное, без сомнения, будет именно здесь. Из ванной послышался шум льющейся воды. Храня на лице блаженную улыбку предвкушения. Фёдор выбрался из кровати и заглянул туда. Его приятель Виктор уже стоял под душем, смывая с себя остатки сна.

— Хорошего пищеварения. — приветствовал его Фёдор на здешний манер. — Как спалось?

— Плоховато после вчерашнего.

Фёдор хохотнул.

— Это у местных называется «немного перекусить на сон грядущий».

— Если бы знал, из какого количества жратвы состоят эти их перекусы и прочее, я бы прихватил с собой на эту планету побольше желудочных стимуляторов. — проворчал Виктор.

— Сегодня, наверное, будет вообще кошмар. Такой день…

— Это точно. — кивнул Фёдор. — Сегодня будет тяжеловато. Хе-хе.

Взбодрившись. Виктор уступил душевую кабинку Фёдору. Пока тот мылся, в номер принесли завтрак. Осмотрев принесённую из гостиничной кухни гору съестного, Фёдор решил, что если он попытается съесть хотя бы половину этого логрианского завтрака, то точно не попадёт на День Всеобщего Обжорства: сил не хватит. И вообще, какой смысл наедаться в гостинице, если собираешься идти на праздник еды? Проблему, что делать с таким обилием. решили просто: ограничились фруктами и напитками, а остальное спустили в унитаз. После этого приятели со спокойной душой вышли на улицу.

Отель «Гурман», в который накануне поселились оба земных туриста, стоял в Пивном переулке, в полной мере оправдывающем своё название: месте с неимоверным количеством пивнушек, но в то же время тихом и зелёном. Таковым он был ещё вчера вечером. Утром перед землянами предстала совсем иная картина. Тихий проулок превратился во что-то. напоминающее торговые ряды в базарный день. Возле каждого питейного заведения теперь высились горы всевозможнейшей снеди, которой потчевали каждого входящего и выходящего посетителя. причём бочки с пивом красовались не только внутри баров и кафе, но и снаружи. Народу тоже прибавилось: улочка так и гудела от говора, звона стаканов и кружек, сквозь которые то и дело слышался глухой стук выбиваемых из бочек пробок. Праздник только-только начинался. а логриане уже вовсю набивали себе брюхо.

Не желая сразу отягощать себя чем-то съеденным, приятели выбрались на соседнюю улицу — бульвар Стряпух. Тут размах празднества был ещё шире.

Логриане, или логри, как они сами себя называли, исповедовали весьма своеобразную религию — трапезную, основой коей было учение о Святой Богоданной Пище. В плане съестного местным и впрямь повезло: Логриан был на редкость богатой жизнью планетой, по большей части съедобной, к тому же. Плодородные почвы и тёплый климат способствовали произрастанию бесчисленного множества разнообразнейших растений. а те, в свою очередь, обилию тех. кто по обыкновению питался травой, листьями и плодами. Неудивительно. что такой избыток логри считали даром свыше. А поедание того, что давал им их родной мир. возвели в ранг поклонения заботливым богам. Судя потому, в каких количествах логри всё это уминали, они были необычайно набожными ребятами.

Отпечаток их верований лежал буквально на всём, начиная от названия самой планеты, что в переводе с местного означало «кормилица», и заканчивая названиями улиц, именами собственными и прочим. Ну и, разумеется, на праздниках.

Самым главным считался как раз День Всеобщего Обжорства, в канун которого и посчастливилось попасть на Логриан Фёдору и Виктору. Те вскоре убедились, что логри, и так не стесняющие себя никакими рамками диет в обычное время, в этот день, что называется, отрывались по полной.

Попытавшиеся было влиться в общий настрой празднества земляне вскоре уяснили, что для неподготовленного человека это непосильное бремя. Особенно развлечения.

Бесчисленные зазывалы и вывески приглашали попробовать что-нибудь или поучаствовать в каком-нибудь праздничном мероприятии вроде питейного марафона, пожирательской дуэли или даже гастрономической оргии. Виктор, соблазнившись. попробовал было потягаться с логри в одном спортивно-уминательском состязании, но не сумел продержаться дольше второго этапа. Пришлось выбирать развлечения не столь обременительные для желудка. Например, кулинарно-музыкальные. Предлагалось поиграть на каком-нибудь музыкальном инструменте. состряпанном лучшими поварами-виртуозами, который по окончании музицирования требовалось съесть. Виктор, в своё время игравший на гобое, в результате сжевал некое кондитерское логрианское его подобие, сделанное из карамели, золотистого логрианского шоколада, засахаренных фруктов и каких-то сладких трубчатых растений: Фёдор же одолел целый вафельный барабан.

Как они ни старались держаться подальше от здешнего удальства, хлебосольные логри всё же затащили их в какую-то развесёлую компанию, от которой оба землянина ушли с ощущением того, что если съедят ещё хоть один кусок — их просто разорвёт.

Хаотичное поначалу хождение логри от одного увеселительно-поедательского аттракциона к другому ближе к вечеру сменилось более упорядоченным движением, направленным куда-то к центру города. Невольно увлечённые им, приятели вскоре очутились на главной городской площади, возле храма Ненасытной Утробы.

Здесь было не протолкнуться.

Вся площадь от края до края была запружена народом, и с примыкающих к ней улиц продолжали подходить всё новые массы гуляющих. Что сюда тянуло веселящихся едоков. было совершенно непонятно: если не считать их самих, площадь была совершенно пуста — ни ларьков, ломящихся от разнообразной снеди, ни пирамид бутылок, ни жаровен, источающих ароматный дым, ничего. Лишь в самом центре площади возвышалось нечто, что Виктор сразу окрестил «эшафотом»: высокий помост, на котором на расстоянии двух-трёх шагов друг от друга торчали два столба высотой с человеческий рост. По помосту расхаживал какой-то логри в чудной одежде: ни дать ни взять — королевский палач.

Толпа продолжала расти, логри толкались, оживлённо переговариваясь друг с другом, вытягивали шеи, чтобы лучше видеть помост, но на нём пока ничего не происходило.

— Видал, какая штука? — проговорил Виктор, глядя поверх моря голов.

— Они что, собираются устроить сегодня праздничную казнь?

Фёдоре сомнением покачал головой.

— Что-то непохоже, уж больно все весёлые. Скорее это что-то вроде конкурса. К примеру, выберут самого толстого, кто не сможет пролезть между столбами.

— Ну, ты скажешь тоже! Это какой же он должен быть толщины, чтобы не пролезть в такие ворога! — Виктор покрутил головой, оглядывая близстоящих. потом обратился к топчущемуся слева от него упитанному старому логри:

— Хорошего пищеварения. Не подскажете. что здесь будет? Мы. видите ли, не здешние, туристы с…

— Уплощение. — лаконично ответил логри, приплясывая на месте от нетерпения, не отрывая глаз от помоста.

— Упрощение? — не понял Виктор.

— Это, простите, как?

— Уплощение. — поправил его логри.

— Уплощение? — Виктор переглянулся с Фёдором. — Очень интересно. А что это такое?

— О-о! — пухлая физиономия аборигена сразу преобразилась, озарившись религиозным восторгом. — Это величайшая награда за верность традициям и усердию в делах веры. Переход на высший уровень бытия, где избранные живут вечно, алча и в то же время пребывая в состоянии блаженного насыщения. Голод и радость божественной полноты одновременно…

— Здорово. — откликнулся на эту переполненную елеем речь Виктор. — Но — уплощение? Это что ж, плющить, что ли, будут?

— Уплощать, — снова поправил логри. — Так и есть, чтоб плоско было, иначе никак…

— Однако… — растерянно пробормотал Виктор. — И насколько же надо… гм, уплощиться, чтоб достичь этого высшего уровня?

— О-о, очень тонко. Не больше толщины тени.

— Понятно. Спасибо за разъяснения.

Виктор ухватил Фёдора за рукав и потянул в сторону.

— Слыхал? Не больше толщины тени. Да они тут все сумасшедшие, собираются плющить своих сородичей в лепёшку. Нет, это зрелище не по мне. Я пошёл отсюда.

— Давай посмотрим. — упёрся Фёдор.

— Вдруг ничего страшного. Слышал, что он сказал: новый уровень бытия. Останемся…

На «эшафоте» между тем появился ещё одни логри. Толпа приветствовала его радостными криками. Сделав по помосту небольшой променад, тот прокричал:

— Сегодня трое наших сограждан примут уплощение и достигнут божественных высот бытия! Самые ревностные в вере, самые достойные, лучшие из лучших. Ещё миг — и они взойдут сюда, чтобы сделать последний шаг к совершенству. Встречайте! Офир Кане!

На «эшафот» выскочил средних лет логри. Судя по его брюху, он вёл исключительно праведную в свете их религии жизнь, всецело посвящая себя поклонению святой еде, то бишь истреблению её. Многотысячная толпа ответила на его появление поистине диким рёвом. Под аккомпанемент орущих во всю глотку логри Офир Кане, широко улыбаясь, встал между столбами и чуть присел, точно собираясь прыгать. «Палач» что-то сделал с одним из столбов, и в тот же миг на глазах изумлённых землян уплощаемый превратился во что-то серое и тонкое, как газетный лист. Долю секунды это невероятное серое образование ещё висело там, где только что стоял толстущий логри, а затем исчезло, воспарив ввысь и растворившись в воздухе. Это превращение площадь встретила такими воплями, что у Фёдора с Виктором заложило уши.

— Уплощение, уплощение, уплощение!..

На помосте появился второй логри. Объявили его имя. но за криками земляне ничего не расслышали. С этим произошло то же самое: неуловимое мгновение — и вот уже в воздухе висит что-то. напоминающее пыль, выхваченную из мрака солнечным лучом, пробившимся сквозь узкую щель. За вторым появился третий, женщина, такая же невероятно толстая, как и два сё предшественника. Когда и от неё осталось только облачко серого нечто, логри, что объявлял имена уплощаемых, поднял руку, призывая к тишине, и крикнул, перекрывая даже гомон не успевшей ещё успокоиться толпы:

— Слушайте все! Решением Высшей Коллегии в честь юбилейного триста пятидесятого Дня Всеобщего Обжорства будет дополнительно уплощён ещё один кандидат. И он будет выбран из вас, собравшихся здесь, прямо сейчас!

В логри словно вселился бес. Вокруг землян всё задвигалось, запрыгало, забесновалось, оглашая огромную площадь такими криками, что Фёдор даже прикрыл уши ладонями. За лесом поднятых вверх рук он увидел, как со стороны храма Ненасытной Утробы выскользнула целая туча каких-то чёрных точек, которая быстро расплылась нал толпой в виде тонкого пласта бесчисленного количества шариков величиной не больше теннисного мяча.

— Праздничная лотерея! — загремело над головами. — Один шар заряжен серебристым порошком. Тот, на кого он просыплется, будет выбран для уплощения!

Не успели смолкнуть раскаты этого громоподобного голоса, как шарики начали лопаться. Тысячекратно повторенное «пух!» послышалось сначала ближе к центру площади, йотом перекинулось к краям.

Шар. висящий над Виктором, лопнув, не выдал ничего, кроме этого «пух!», но тот, что оказался над головой Фёдора, внезапно выбросил из себя тонкую струйку серебристо-белого вещества, запорошив тому волосы и плечи.

— Фёдор, ты… — охнул Виктор.

— Что за чёрт! — ругнулся Фёдор, не осознав ещё, в чём дело.

— …выбран, — выдохнул Виктор. Стоящие вокруг логри пришли в неописуемый восторг. Подхватив совершенно сбитого с толку землянина. они подняли его над толпой, точно триумфатора, и понесли к «эшафоту». Фёдор задёргался, пытаясь освободиться от державших его рук. но тщетно. Виктора, бросившегося было на помощь товарищу, тут же оттеснили.

— Э-эй, отпустите меня! — надрывался Фёдор, беспомощно барахтаясь, точно упавший на спину жук. — Я не логри, я землянин. Какого дьявола… Не нужно мне ваше уплощение…

Брыкающегося землянина поднесли к помосту, державшие его руки поставили Фёдора на его край, но прежде чем он успел сделать хоть одно движение, логри-глашатай стиснул его в своих объятьях с такой силой, что у того дух перехватило.

— Твое имя, избранник судьбы!

— Никакой я не избранник. Я турист, землянин… — начал было Фёдор, но его лепет тут же потонул в могучем голосе глашатая.

— Турист Землянин!

— Уплощение, уплощение, уплощение… — заскандировали вокруг.

Глашатай выпустил Фёдора из своих железных объятий, но лишь затем. чтобы поставить меж столбов. Причём проделал он это с такой ловкостью, что Фёдор и моргнуть не успел, как уже стоял, приняв правильную позу. Совершенно обалдевший от череды этих невероятных событий, он успел лишь чуть податься вперёд, собираясь дать стрекача с помоста, как слева от него что-то шевельнулось, щёлкнуло, и он почувствовал себя в высшей степени необычно.

Ощущение было такое, словно из него вынули все внутренности, оставив лишь кожу да и ту прокатанную сквозь множество катков. Чувствуя невероятную лёгкость, Фёдор огляделся, с удивлением обнаружив. что висит довольно высоко над помостом, глядя на море голов с высоты, по крайней мере, метров пяти. Удивлённый этим обстоятельством. он попытался осмотреть себя, но так ничего и не увидел. Тела не было. Вернее, оно было, но то, что он сейчас собой представлял, медленно расплывалось, подобно клубу дыма, всё больше и больше закрывая собой запруженную народом площадь.

«Уплощили! — с отчаянием подумал Фёдор. — И куда я теперь? Вверх, в логрианский рай?»

Над ним высоко в небесах что-то плавало, возможно, те трое, что были уплощены до него. Фёдор попытался тоже подняться, но очень быстро понял, что это ему не удастся. Что-то не пускало его в высоту, удерживая возле земли.

Фёдор пошевелил своим эфемерным телом, проверяя, насколько то послушно его воле, предпринял ещё одну бесплодную попытку добраться до унёсшихся ввысь логри и застыл над площадью, затравленно пуская по телу волны. Первое ощущение невероятной, почти эйфорической лёгкости прошло, теперь он чувствовал себя совсем иначе: растерянным, злым и… голодным. Переход к двойственному состоянию вечного голода и вечной же сытости удался лишь наполовину. Видимо, уплощение на логри и землян действовало по-разному: человеческая сущность, наверное, не очень подходила для этой процедуры, оказавшись, так сказать, несколько грубее, нежели у логри. Тем хуже для них!

Фёдор распростёрся над площадью и плотоядно захихикал:

— Ну, ребята, кажется, вы попали!

Его голос, как ни странно, они услышали, потому что сразу завертели головами, пытаясь попять, откуда он идёт. Фёдор чуть спустился и стукнул по одному из столбов на «эшафоте». Столб сломался, как спичка, ещё больше увеличив смятение стоящих на площади логри. Их жирные, набитые съеденным на празднике тела источали удивительно приятный аромат, который ещё больше раззадорил чувство голода. Нацелившись на глашатая, всё ещё торчащего на помосте, Фёдор спустился ещё ниже и прорычал:

— Я вам покажу уплощение! ^ТМ