Клятва, которую мы даем

24. СМЕРТЬ СОЛНЦА

Сайлас

— Сайлас.

Ее стон раздается в темной комнате, проникая в мои уши, когда я целую верхнюю часть ее бедра. Костяшки пальцев Коралины так крепко вцепились в край стола, что побелели, как будто это поможет избавиться ей от боли между ее бедер.

Мои яйца напрягаются, когда рот оказывается так близко к пизде, которая умоляет наполнить ее струей за струей, пока она не сможет ходить без моей спермы, стекающей по ее бедрам. Я поддерживаю устойчивый ритм, ладонью поглаживая свой член вверх и вниз, а другой рукой провожу по внутренней стороне ее бедра.

— Положи ноги на стол, — дышу я. — Убедись, что ты держишь эти ноги раздвинутыми, а киску у меня перед лицом.

Жар от ее центра убаюкивает меня, пока она делает то, что ей говорят. Я кладу пальцы прямо на край ее киски и провожу дразнящим движением вверх и вниз по шву ее набухшей пизды. Выдыхаю, поток воздуха с шумом проносится мимо моих губ, обдувая ее влажную кожу.

— Подожди, я… я ничего не делала с тех пор, как… — заикается она, положив одну из своих рук мне на голову, чтобы удержать меня от пиршества. Она смотрит на меня сверху вниз с паникой в глазах и похотью на щеках.

— Используй слова, милая. Поговори со мной, — я провожу большим пальцем по ее коже, пытаясь выудить из нее слова.

— Каждый раз, когда я пыталась завязать отношения с кем-то еще, я не оставалась в моменте с ними, — она прикусывает нижнюю губу, выглядя при этом такой измученной и такой нуждающейся. — Я теряюсь в своих мыслях, в прошлом. Я хочу остаться здесь с тобой, Сайлас, но не знаю как.

Моя челюсть сжимается.

Я хочу ощутить вкус ее оргазма на своем языке. Хочу, чтобы она осталась здесь со мной.

Чего бы мне это ни стоило. Я должен сделать все, чтобы она доверилась мне.

Моя рука скользит поверх ее бедра, дотягиваясь до своего пистолета, и я оставляю теплый поцелуй на внутренней стороне ее колена.

Она наклоняет голову, чтобы посмотреть вниз, когда я слегка подталкиваю ее запястье рукояткой своего пистолета, предлагая ей оружие.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь убедиться, что ты остаешься со мной, — бормочу я. — И даю тебе контроль, если ты этого не сделаешь.

— Ты же не серьезно, — выдыхает она, тяжело дыша. — Ты позволишь мне приставить заряженный пистолет к твоей голове, пока ты…

— Я ведь это и сказал, верно? — перебиваю я, проводя нижней губой по внутренней стороне ее бедра, едва касаясь. Ее темные глаза горят желанием, когда я поднимаю взгляд от вершины ее бедер. — Это то, что заставляет тебя чувствовать себя в безопасности? Если этого достаточно, чтобы ты позволила мне попробовать тебя на вкус, прекрасно.

Я прижимаюсь лицом к ее коже, провожу кончиком носа по ее гладкой ноге, вдыхая и выдыхая стон боли. Один только ее запах сводит меня с ума, черт возьми.

— Я получу пулю в лоб, Хекс. Только убедись, что кончишь мне на язык, прежде чем нажмешь на курок.

— Я… я не могу…

— Забери гребаный пистолет, Коралина. Я больше не буду просить.

Я прижимаю металл к ее теплой коже, пока она неуверенно не протягивает руку и не забирает его у меня, обхватив дрожащей ладонью рукоять.

— Хорошая девочка, — я стону, продолжая толкаться бедрами в кулак, трение между кожей и тканью доставляет только боль. — Я довею тебе не убивать меня. Ты доверишь мне съесть твою киску.

Я наклоняюсь вперед, пресекая любые ее доводы. Мой язык проводит полоску по шву ее пизды, заставляя Коралину откинуть голову назад со скулящим стоном, от которого мой член подпрыгивает в моей руке.

Прохладный металл пистолета прижимается к моему виску, заставляя мою кровь нагреваться. Это единственный способ, которым я хочу умереть.

Вкус ее киски такой, как я и предполагал. Мускусный и сладкий, тающий в моем горле, заставляющий меня отчаянно желать большего.

Мой голодный рот проникает глубже между ее складок, и я стону, вбирая в себя ее влагу, а мой язык прижимается к ее клитору, обводя бутон маленькими кругами.

Ее киска горячее под моим губами, тело дрожит подо мной, когда я провожу пальцем по внутренней стороне ее бедра, останавливаясь совсем рядом с ее узкой дырочкой.

— Черт возьми, да, — всхлипывает она, тяжело дыша, когда она проводит ногтями по моим подстриженным волосам, отчего по позвоночнику пробегает холодок.

Я убираю руку с члена и использую обе, чтобы исследовать ее тело. Мои большие ладони находят путь к ее талии, затем скользят под рубашку, прослеживают контур ребер, а затем обхватывают ее сиськи.

Мои пальцы скользят по ее соскам, заставляя меня поднять голову.

— У тебя пирсинг? — бормочу я, возвращая ей заданный ранее вопрос и оставляя поцелуй на вершине ее бугорка.

Она смотрит на меня сверху вниз, лицо раскраснелось от экстаза, она мило кивает мне, покусывая нижнюю губу.

Эта гребаная девочка.

Рычание вырывается из глубины моего горла, когда я распахиваю переднюю часть ее рубашки, оставляя ее сиськи обнаженными, они висят, как спелые фрукты, и я могу впиться в них зубами. Две штанги с сердечками на концах, украшают ее темные соски.

Это мой райский сад, и я буду грешить каждый раз, если он будет похож на это.

Я подношу ладонь к ее рту, сжимаю щеки, заставляя ее надуть эти красивые губы.

— Сплюнь, — приказываю я.

И поскольку она так отчаянно хочет быть хорошей для меня, она так и делает.

Используя ее слюну в качестве смазки, я снова обхватываю рукой свой член и стону от ощущения ее слюны и трусиков, трущихся о каждую вену на моем стволе.

— Разве это делает нас квитами, детка? То, что ты позволяешь мне пользоваться твоим телом? Думаешь, я отпущу тебя после этого? Я могу трахать твой аппетитный ротик. Эта киска будет моим завтраком, обедом и ужином. А когда я почувствую себя гребаным садистом, я засуну свой член в эту тугую задницу, просто потому что могу, — во мне все кипит. — Мы никогда не будем квитами, — дразню я, и мой голос звучит, как шепот в темноте.

Коралина вскрикивает, когда я продолжаю свои исследования, полностью прижимая к ней язык, обвожу ее клитор, оказывая нужное давление, пока скольжу пальцем внутрь ее влажной дырочки.

Она сжимается вокруг меня, подавшись бедрами вперед, чтобы насладиться блаженством, которое дарит ей мой рот. Пистолет соскальзывает с моего виска и упирается в плечо, ее разум стремится к освобождению, а тело расслабляется подо мной.

Ее скользкая влажность покрывает мою ладонь, в ушах эхом отдаются хлюпающие звуки, когда я размеренными движениями погружаю палец в нее и вынимаю, дразня это нежное местечко, спрятанное глубоко в ее стенках.

— Сайлас, Сайлас, — задыхается она, дыхание становится все более неровным. Ее груди подпрыгивают вверх и вниз, заставляя меня покусывать ее клитор. Ее ноги напрягаются, бедра сжимаются вокруг моей головы, когда она тянется навстречу моему рту.

Я ухмыляюсь ей в кожу и убираю свой скользкий язык, оставляя ее без облегчения. Ее глаза расширяются, пальцы впиваются в кожу моей головы.

— Нет, я была близко, — это тихий жалобный всхлип, который ласкает мое самолюбие почти так же хорошо, как моя рука ласкает мой член.

— Ты же не думала, что я позволю тебе так легко кончить, правда, Хекс? — спрашиваю я.

Я откидываюсь на спинку кресла, обхватываю ладонью свой твердый член, двигая кулаком вверх-вниз. Предэякулят скользит по моему стволу, когда я со стоном прикусываю нижнюю губу.

— Пожалуйста, — шепчет она, сгорая от стыда за то, что так чертовски сильно во мне нуждается.

Мои бедра бьются о кулак, мышцы рук и ног напрягаются, когда меня охватывает наслаждение. Я прищуриваюсь, ее пальцы пытаются проникнуть между ее бедер.

— Поиграй со своими сиськами для меня. Покажи, как сильно ты этого хочешь. Как сильно ты хочешь оседлать мой член, — мой сдавленный голос низкий и хриплый. — И если ты хочешь трахнуть себя, используй для этого мой пистолет.

Я испытываю ее на прочность, зная, что она была так близка к этому и готова на все, чтобы достичь этой вершины. Но как далеко она готова зайти, чтобы получить меня?

Моя кожа воспламеняется, когда она вдыхает, нащупывая одну из своих грудей правой рукой, пощипывая сосок двумя пальцами и выгибая спину от наслаждения.

— Черт возьми, да, — стону я, и у меня перехватывает дыхание, когда она медленно проводит стволом моего пистолета по своим влажным половым губкам и приподнимает бедра, чтобы потереться о смертоносный металл.

То самое оружие, которое я использовал, чтобы совершить убийство сегодня ночью.

Она прекрасна, ведьма, лицо горит от блаженства, губы приоткрыты, а глаза полузакрыты, не отрывает взгляд от моего пульсирующего члена, пока я трахаю его рукой, наслаждаясь тем, как ее клитор трется о мой ствол.

Я поворачиваю и тяну запястье, приближая себя к оргазму.

— Какая, черт возьми, красивая киска. Такая жаждущая и готовая принять меня. Ты хочешь быть для меня маленькой грязной игрушкой, Коралина? Просто дырочкой, в которой я могу согреть свой член?

Ее киска сжимается вокруг ствола пистолета при моих словах, и она издает долгий, протяжный стон, который становится все громче и громче, словно она не может больше терпеть. Хриплые вздохи с ее пухлых губ говорят мне, что она снова близка к этому.

Я возвращаюсь в прежнее положение, хватаю ее за запястье свободной рукой и выдергиваю пистолет из ее влагалища. Крик, вырывающийся из ее легких, звучит музыкой для моих ушей. Это заставляет мои яйца покалывать, угрожая выплеснуть сперму мне на кулак.

— Сайлас! — умоляет она, извиваясь подо мной.

Никогда еще мое имя не звучало так хорошо, как сдавленный стон на ее порочных губах.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Я заставляю ее пальцы разжать оружие, удерживаю его сам, и дразняще провожу языком по ее чувствительному бутону. Пятно ее возбуждения покрывает стол под ее задницей.

— Да! Да, я хочу быть твоей игрушкой, просто дырочкой для тебя. Пожалуйста, я сделаю все, что угодно.

— Продолжай умолять, малышка, — напеваю я. — Мне нравится слышать, как ты умоляешь меня.

— Мне нужно кончить, — умоляет она меня, между сисек у нее стекает пот, она не может сделать полный, глубокий вдох. — Мне больно… Боже, мне больно, пожалуйста.

— Здесь? — предполагаю я, проводя языком по ее пульсирующему клитору. Она резко стонет, насаживаясь на мой язык. — Эта киска болит прямо здесь?

Мой рот ласкает ее сердцевину снова и снова, облизывая ее, играя с ней.

— Да, Сайлас. Прямо здесь, прямо здесь.

Огонь пробегает по моим венам, когда мои бедра беспорядочно ударяются о кулак, сбиваясь с ритма. Мое затрудненное дыхание смешивается с дыханием Коралины, когда я стону между ее бедер.

— Я так близко, пожалуйста, не останавливайся, — в ее глазах стоят слезы. Боже, мысль о том, что ее милое личико покрыто слезами, потому что ей нужно кончить, заставляет мои бедра дрожать.

Я втягиваю ее клитор в рот, обводя языком вокруг бутона, прежде чем засунуть дуло пистолета в ее влажную дырочку, заставляя ее стенки растягиваться вокруг него, заставляя ее перелезть через край и погрузиться в океан эйфории.

Коралина закрывает глаза, выгибает спину, и ее крики наслаждения разносятся по всему кабинету. От силы оргазма ее начинает трясти, ее киска сжимается в крошечных спазмах вокруг металлического стержня, который находится внутри нее.

Когда ее ногти впиваются мне в плечо, я бесцельно толкаюсь в свою руку. У меня в животе взрывается неизбежный оргазм.

— Коралина. Черт возьми, детка, — стону я, когда достигаю оргазма. Напряжение во мне наконец ослабевает, когда толстые струйки спермы покрывают мои пальцы, растекаясь по ее шелковым трусикам.

Раскаленное добела блаженство разливается по мне, язык не может удержаться, чтобы не слизать вытекающие из нее соки, пока я содрогаюсь от толчков своего освобождения. Солоноватый и в то же время сладкий вкус ее возбуждения покрывает мой подбородок, когда я поднимаю голову. Она откидывается на стол, опираясь ладонями за спину, чтобы не упасть.

Она измучена. Устала и пребывает в блаженстве.

Если бы она только знала, что это только начало того, что я хочу сделать, прежде чем трахнуть ее. Как будто мой член согласен с этим, он дергается и твердеет, когда я встаю. Делаю шаг между ее бедер, она смотрит на меня, все еще пытаясь выровнять дыхание.

Я обхватываю ее сзади за шею, соединяя наши губы. Она стонет, сосет мой язык, чтобы насладиться вкусом своей влаги. Я едва представлял, как глубоко хотел бы зарыться в нее.

У нее есть я, и она даже не осознает этого, она так поглощена попытками держать меня на расстоянии, что не понимает, что я хочу ее боли. Я хочу, чтобы она кричала от боли и ноющей ярости. Того человек, которого она прячет от мира, того, кого она боится увидеть в зеркале.

Я хочу ее.

И я не знаю, что это значит для меня, для нас. Я никогда не был тем, кто ясно мыслит, когда на горизонте появляется что-то, чего я хочу.

— Открой, — приказываю я ей, наблюдая за тем, как ее брови хмурятся в замешательстве, но челюсть опускается, и розовые губы раскрываются для меня.

Я сжимаю ее щеки ладонью, прежде чем засунуть шелковые трусики ей в рот. Моя сперма пачкает ткань, некоторые капли все еще стекают с кружевных краев.

В глубине души я испытываю желание, которое накапливается с того самого момента, как я увидел Коралину. Это неистовый огонь, который мечется и стонет, бьется под землей так же, как под моей кожей. Это совершенно неожиданно и ошеломляюще, как будто оно не может насытиться само собой. Оно кровоточит и распространяется от прикосновения.

Солнце меркнет, и на смену ему приходят золотые искорки в ее глазах.

— Ты моя жена, Коралина Хоторн. Если я захочу покрыть себя кровью еще тысячи мужчин, чтобы защитить тебя, я это сделаю, — говорю я ей. — Они не смогут причинить тебе вред, и не ответить передо мной.