Книжный парень

Глава 25

Вождение во время попытки забронировать билеты на рейс через мобильное приложение авиакомпании — плохая идея. Паркуюсь, не заботясь, где это лучше сделать.

Затем бегу через аэропорт, как летучая мышь из ада. Мне просто нужно успеть на рейс Фишера. Это все, о чем я прошу. У меня тридцать минут, чтобы пройти через охрану и добраться до стойки регистрации. Слава Богу, у меня есть предварительная проверка TSA (Примеч.: TSA Pre-check — программа обязательного предполетного досмотра в аэропортах США).

Я стою в короткой очереди тех, кто прошел досмотр, которая, кажется, двигается медленнее, чем длинная очередь рядом. Когда я, наконец, добираюсь до конвейера, кладу свою сумку на дорожку и смотрю, как она проходит через рентгеновский аппарат. Сама прохожу через рамку. Никакой тревоги. Ура!

Я жду свою сумку, но она не выходит.

Постукиваю ногой, когда охранник подходит к дежурному у машины. Они болтают слишком долго. Он рассказывает ей, как провел выходные? Мужчина поднимает мою сумочку.

— Это ваше?

— Да, есть проблема?

Он натягивает перчатки и выводит изображение на отдельный экран.

— Что это может быть?

— Вот черт. Ой, извините. Это мои духи.

— Этот пузырек больше разрешенного объема. В нем же больше трех унций? (Примеч.: 3 унции — около 85 миллилитров).

— Понятия не имею.

Охранник засовывает руку в сумку и медленно вытаскивает. Я чувствую, как сильно колотится мое сердце. Как далеко выход на посадку к моему самолету? Я готова бежать.

— Заберите. Или выбросьте. Я действительно опаздываю. Можно мне идти?

— Это дорогая вещь. Моя жена хотела их, и я сказал, черт возьми, нет. Пока эти духи не будут продаваться в «Уолмарте» она их не получит.

— Заберите их себе. Только дайте разрешение пройти. Ну, пожалуйста, позвольте мне пройти, — умоляю я. — Есть парень, и я его люблю, а он собирается сесть на самолет. Я не хочу, чтобы он улетел без меня.

Охранник вздыхает.

— Вы уверены? — Я киваю. — Ну, хорошо. Я оставлю духи себе. Идите.

Я смотрю на свой билет.

— Где выход на посадку номер двадцать восемь?

— Ох, — говорит он. — Во сколько этот рейс?

— Через тридцать минут. М-м-м... — Я смотрю на часы на его компьютере. — Через десять минут!

— Дальше по коридору направо. Если вы успеете, то вам крупно повезет.

Я опускаю плечи. Может быть, это судьба велит мне уйти. Может быть, я не должна останавливать Фишера. Мне хочется плакать. Может быть, если позвоню ему...

— Как ваша нога? — спрашивает охранник.

— Моя что?

— Нога. Мне кажется, что вы хромали? — Он подмигивает.

— Угу. Да.

— Педро! — говорит охранник в микрофон. — Где ты?

— У стойки охраны.

— Тут у меня женщина с больной ногой, которая нуждается в быстрой поездке до двадцать восьмого выхода.

Шины визжат, и передо мной останавливается тележка.

— Благодарю вас... — Я делаю паузу, чтобы узнать его имя.

— Нельсон. Иди за своим мужчиной!

Я запрыгиваю в тележку и держусь изо всех сил, пока Педро стартует и едет, гудя всю дорогу. Нельсон был прав, у меня бы ничего не вышло. Когда мы приближаемся к шлюзу, я вижу Фишера, заходящего в самолет. Сотрудники закрывают за ним двери.

— Нет! — кричу я. — Подожди!

Я бегу, пытаясь одновременно вытащить свой телефон с электронным билетом. Когда останавливаюсь у шлюза, один джентльмен качает головой.

— Простите, мэм. Как только двери закрываются, я не могу их открыть.

— Но на этом рейсе есть человек, с которым мне очень нужно поговорить. Пожалуйста? — умоляю я.

— Мне очень жаль. Не могу. Если вы вернетесь к стойке регистрации, мы поможем вам сесть на другой рейс в Кливленд.

— Мне нужно было лететь этим рейсом, — всхлипываю я и подхожу к окну, чтобы увидеть, как самолет откатывается от здания.

Я прислоняюсь головой к окну.

— Надо было просто позвонить ему, — говорю я, ни к кому не обращаясь.

— А что бы ты сказала?

Разворачиваюсь так быстро, что почти теряю равновесие. Фишер с сумкой в руке стоит передо мной.

Я прыгаю на него и обнимаю за шею, рыдая.

Он легонько похлопывает меня по спине, но как-то по-другому. Он меня не держит, просто пытается быть милым. Я потеряла его навсегда?

— Ты все еще здесь. Почему? Мне показалось, я видела, как ты садился в самолет.

— Главный вопрос — почему ты здесь, Мэйси?

Фишер назвал меня Мэйси. Это нехорошо.

— У меня есть ракушки.

— О. — Он поправляет сумку и смотрит в окно.

— Ты сохранил их.

— Да. Но теперь они твои.

Я смотрю на его красивое лицо. Фишер выглядит уставшим. Лицо покрыто щетиной, как будто он давно не брился. Он мельком смотрит мне в глаза, а потом отворачивается и вздыхает.

— Ты хочешь что-то сказать? Мне нужно успеть на другой рейс.

— Не уходи, — выпаливаю я в ту же секунду, как он говорит об уходе.

— Зачем мне оставаться? Меня здесь ничего не держит.

— А я?

— Ты не моя.

Его слова и то, как он их произносит, как лезвие пронзают мою грудь.

— Мне очень жаль, Фишер. Сможешь ли ты простить меня?

Он хмурит брови и изучает мое лицо.

— Я была совершенно несчастна. Я постоянно плачу, потому что скучаю по тебе. Знаю, что ты пытался мне все объяснить, а я не слушала. Просто я была зла и напугана. Мне и раньше лгали. Понимаю, что ты другой. Уверена, что ты не пытался причинить мне боль, но это казалось слишком знакомым.

У Фишера каменное лицо. Я вообще не могу до него достучаться.

— С самого начала я не верила, что такой парень, как ты, когда-нибудь посмотрит на такую девушку, как я. Потом постепенно ты заставил меня почувствовать, что я в безопасности. Ты заставил меня почувствовать, что мы принадлежим друг другу. Потом ты... и когда я... — сдерживаю слова, не могу их произнести.

Он смотрит вверх и делает глубокий вдох.

Я смахиваю слезы и замечаю группу людей, наблюдающих за нами, включая Педро на тележке.

— Педро, пожалуйста. Иди, помоги другим! А остальным зевакам здесь смотреть не на что. Уйдите в другое место. Не лезьте не в свое дело! — кричу я.

Я вытираю нос тыльной стороной ладони и бросаю быстрый взгляд на Фишера. Он улыбается.

— Ты умеешь обращаться с людьми.

Я склоняю голову набок, и по щеке катится слеза.

— Единственный человек, с которым я хочу иметь дело — это ты.

Он протягивает руку и вытирает слезу большим пальцем.

— Ты сделала мне больно. — Моя грудь вздымается. Мне удается кивнуть. — И я причинил тебе боль.

Я снова киваю.

— А если мы договоримся никогда больше так не делать?

— Неужели? — Он протягивает мне руку. — Это сделка?

— Мы что, пожмем друг другу руки? — спрашиваю я.

— Разве люди обычно не протягивают руку и не говорят «договорились», когда ожидают рукопожатия?

— Наверное.

— Ну? Ты собираешься оставить мою руку не пожатой? Ты отказываешься от моего предложения?

Я смотрю ему в глаза, и он, кажется, читает мои мысли.

— Клянусь тебе жизнью, все, что я делал — не ради фильма. Ты завладела моим сердцем в ту же секунду, когда я приземлился на тебя на пляже. У тебя всегда оно было и будет.

Я вкладываю в его ладонь свою, и Фишер тянет меня вперед, пока я не врезаюсь в его грудь.

— Это значит «да»?

Я обхватываю его красивое лицо ладонями и улыбаюсь.

— Давай сделаем это официально.

Фишер прижимается губами к моим, и я обнимаю его за шею. Это самый лучший, самый важный поцелуй в моей жизни.

Вокруг нас раздаются крики и аплодисменты. Мы оба улыбаемся.

— Шоу окончено, ребята, — объявляет Фишер.

— Это никогда не было шоу, — отвечаю я. — Это было реально.

Фишер целует меня в макушку и вздыхает. Я хватаю его за руки, а в голове вспыхивают вопросы. Есть кое-что, что мне нужно знать.

— Можно тебя кое о чем спросить?

Фишер делает шаг назад, чтобы увидеть мое лицо.

— О, Боже, у тебя нос дергается. Может, присядем? — Он ведет меня к стульям и бросает сумку на пол. — Спрашивай.

— Почему ты не сел в самолет?

— Мне позвонила Хлоя. Она сказала, что есть шанс, что ты придешь и попытаешься остановить меня.

— И ты ждал?

— Когда последний человек садился в самолет, меня спросили, иду ли я, но я не смог. Знать, что ты хочешь поговорить со мной, было достаточной причиной, чтобы остаться. Я бы остался здесь, даже если бы ты не появилась. Просто на случай, если ты позвонишь.

У меня болит сердце.

— Ты казался таким сердитым и холодным. Я не думала, что смогу достучаться до тебя.

— Мне очень жаль. Я не совсем понял, зачем ты хотела меня видеть. Боялся, что дело только в фильме.

— Почему ты отказался? — спрашиваю я, касаясь его руки.

— Ух ты, эта новость разлетелась быстро. Я хотел этого только из-за тебя. Без тебя я бы никогда не смог притвориться Пенном. Это было бы слишком больно.

Я снимаю пушинку с рубашки и сбрасываю на пол.

— Ты напугал меня, когда я узнала, что ты лгал. Я волновалась, что это начало конца. Начало длинной цепочки обмана.

— Я ошибся. Обещаю, что больше никогда не буду тебе лгать. Никогда.

Я смотрю на Фишера сквозь ресницы.

— Даже если я спрошу, толстая ли у меня задница?

Он ухмыляется.

— Даже тогда.

Я вздыхаю и зеваю.

— У тебя усталый вид.

— Я почти не спала.

— Я тоже.

— Даже не помню, где припарковала машину, — смеюсь я и ерошу волосы.

— Это очень плохо. Но ты победила. Вижу, ты не взяла багаж.

— Я ничего не собирала.

— Что бы ты сделала, если бы я улетел этим рейсом?

— Я бы взяла билет на следующий.

— Ого, это серьезное преследование. Должен ли я беспокоиться?

Я переползаю через сиденье и сажусь к нему на колени.

— Да. Теперь я твоя поклонница. Я скучала по тебе.

— Я тоже по тебе скучал.

— Мне очень жаль.

— Ты уже говорила это, — отвечает Фишер, убирая волосы с моих глаз.

— Похоже, ты мне не поверил. Ты назвал меня Мэйси. — Я прижимаю руку к груди.

— Ты велела мне называть тебя так.

— Я не это имела в виду.

— Понимаю.

— Ты все еще собираешься в Кливленд?

— Мама ждет меня, но не думаю, что смогу оставить тебя сегодня, даже если попытаюсь. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы меня подвезти и где остановиться на ночь?

Я медленно поднимаю руку.

— Если мы найдем мою машину.

— Если мы нашли друг друга в этой неразберихе, найти твою машину будет проще пареной репы.

Фишер наклоняется и прижимается лбом к моему. Он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Я не смогла бы сказать лучше.