Книжный парень

Глава 4

Мы идем молча. Это... мило. Мне нравится тишина. Особенно нравится, когда мне не задают вопросы. Прохладный ветерок приятно щекочет кожу. Волны омывают пальцы ног, и я забываю, что мы вообще идем по песку. Время от времени я наклоняюсь, чтобы поднять ракушку. Фишер начинает указывать на них после того, как замечает мое восхищение. Я начинаю собирать их, и когда моя ладонь наполняется, он берет их у меня и кладет в карман.

Когда я допиваю «Маргариту», Фишер забирает у меня пустой стакан и относит его в мусорное ведро. Он легко бежит по пляжу, я же едва могу идти по глубокому песку не спотыкаясь.

— Тебе весело? — спрашивает Фишер, возвращаясь ко мне.

— Думаю, да.

— Хорошо. Можно подержать тебя за руку? — спрашивает он, протягивая ко мне руку и выглядя восхитительно неуверенным.

Я пожимаю плечами, вкладываю свою руку в его, и он улыбается, как будто выиграл приз. Мне хорошо от этого. Лучше, чем я чувствовала себя в последнее время. Рука Фишера, сжимающая мою, не так уж и плохо. Сто лет не держала мужчину за руку. Я забыла, как это приятно. Я представляю себе образующуюся трещину в стене, которую построила вокруг себя. Чем дольше мы идем, тем больше она осыпается.

Фишер ограничивает свои вопросы такими вещами, как «Как насчет этой ракушки?» или «Ты когда-нибудь видела такую?». Это успокаивает. На такие вопросы я могу и хочу отвечать.

С каждой минутой становится все темнее. Я еле могу разглядеть его лицо в свете, падающем из соседних отелей. Не знаю, как далеко мы ушли, но, должно быть, уже поздно. Я могла бы проверить свой телефон, но он спрятан в лифчике, и я не хочу тянуться к нему. Поэтому оглядываюсь, чтобы посмотреть, как далеко мы от моего отеля. Трудно сказать.

— Тебе нужно идти? — спрашивает Фишер.

— Да. Наверное, пора. У меня завтра утренний рейс домой, и мне еще нужно собрать вещи.

— Где твой дом?

— В Калифорнии.

Он кивает. Ему грустно. Я вижу. Мое сердце трепещет в груди. Думаю, я тоже это чувствую.

Фишер сжимает мою ладонь. Это только я или мы оба идем медленнее? Несколько минут мы молчим. Я вздрагиваю, когда порыв воздуха касается моей теплой кожи.

— Тебе холодно?

— Я в порядке. Сегодня было слишком много солнца. — Я обхватываю себя свободной рукой.

— Я как печь. Если хочешь, можешь прислониться ко мне, пока мы гуляем. Все будет в порядке. Я же сказал, что защищу тебя. Это также включает и защиту от ветра.

Я резко останавливаюсь, и Фишер делает шаг вперед, не выпуская моей руки, прежде чем замечает это. Я смотрю на наши руки, вытянутые перед нами, и он смотрит... направо. Я вдруг чувствую, будто знаю его целую вечность, и что моя рука принадлежит ему.

— В чем дело? — спрашивает он, глядя на меня.

— Понятия не имею. Я... я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.

Фишер смотрит на линию отелей вдалеке, затем его взгляд встречается с моим. Он придвигается ближе ко мне, расстояние между нами сокращается. Когда я не реагирую, он делает еще несколько шагов вперед. Потом еще. Я улыбаюсь.

— Проверим воду?

— Не хочу испытывать судьбу.

Я вздыхаю.

— Между нами всего один шаг, и я еще не отступила. Это знак.

Фишер убирает волосы с моего лица и протягивает мне кусочек помидора.

— Ты все еще хочешь это?

Я смеюсь.

— Боже мой! Помидор был в моих волосах все время? Почему ты ничего не сказал?

— Потому что ты, кажется, очень их любишь.

Я беру кусочек из его рук и кладу в рот.

— Все равно вкусно.

Фишер громко смеется, и мне приходится взять себя в руки. Этот смех влияет на меня до глубины души.

— Это счастливый помидор.

— Почему? — спрашиваю я.

— Я бы все отдал, чтобы оказаться у тебя во рту.

Я с трудом сглатываю, когда он сокращает небольшое расстояние между нами и его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Вот черт. Он хочет быть у меня во рту. Он имеет в виду свой язык? Палец? Член? Интересно, каков на вкус его член? О, черт. Я реально рассматриваю это как вариант? Хочу ли я этого? А он?

Губы Фишера почти касаются моих. Я быстро провожу языком по своим губам. Это то, что я должна делать, верно? Именно это девушки делают в моих книгах. Никто не любит сухие губы. Черт, это займет вечность. Эта сцена поцелуя будет именно такой, какой я описываю ее в своих книгах? Медленной и постепенной? Но жить так, как пишут в книгах — пытка. Это займет слишком много времени. Поцелуй меня уже. Пожалуйста.

Когда его губы, наконец, касаются моих, мне кажется, что я вижу фейерверк. О, дорогой Господь на небесах, помилуй мою душу. Это то, что я пропустила? Все мужчины, кроме Оливера, так целуются, или Фишер профессионал? Что, если он профессионал? Что, если он мужчина-проститутка? Черт. Меня не волнует. Я хочу этот язык.

Я открываю рот и провожу языком по его губам. Фишер притягивает меня ближе к своей груди, и я чувствую, как все мое тело словно растворяется в нем. Скользя рукой по моим волосам, он слегка тянет их, чтобы откинуть мою голову назад. Фишер отстраняется от моих губ и движется к шее. Нежно целует меня от уха до ключицы, затем наши губы снова встречаются.

Не знаю, как долго мы стоим в воде, целуясь. Должно быть, какое-то время, потому что волна почти сбивает нас с ног. Мы смеемся. Вода накатывает снова, на этот раз выше, и касается моих шорт. Как будто я недостаточно промокла.

— Черт! — кричу я.

— Не беспокойтесь, миледи! Я спасу вас.

Не успеваю ничего сделать, кроме как ахнуть, когда Фишер поднимает меня на руки и начинает уносить от воды.

— Фишер!

Я хочу возразить тому, что он несет меня, но вместо этого смеюсь. Он уносит меня к берегу, а затем снова возвращается к воде, дразня, и волны бьют его по коленям.

Фишер делает это снова и снова, пока я не начинаю смеяться так сильно, что не могу отдышаться. Волна окатывает его по пояс, и он останавливается в воде. Я высвобождаюсь из его хватки, и тоже оказываюсь в воде. Волны бьются о нас, но мне все равно.

— Ты промокнешь, — говорит Фишер, проводя пальцами по волосам.

— Я промокла в тот момент, как только увидела тебя.

Сжав волосы в кулаках, он вздыхает и улыбается мне.

— Нельзя говорить такие вещи мужчине. Эти слова делают со мной то, что я не могу контролировать.

Я часто моргаю.

— Мне бы хотелось посмотреть, что они с тобой делают.

Брови Фишера приподнимаются, и он смотрит на меня взглядом, который я могу описать только как тлеющий. Он берет мою руку и кладет ее на свои мокрые шорты. Чувствую выпуклость в них и делаю то, что сделала бы любая нормальная женщина. Я сжимаю.

— Черт, — шепчет он.

— Я не против ощутить тебя своим ртом.

— У тебя такой красивый рот, но есть и другие губы, которые я хотел бы попробовать. Это справедливо.

Ой, черт. Он хорош. Я действительно собираюсь это сделать? Да. Да, это так.

Я оглядываю полоску берега. Никого не увидев, начинаю расстегивать шорты Фишера, когда очередная волна обрушивается на нас. Засовываю руку внутрь и оттягиваю материал, чтобы дотянуться до члена.

Он твердый и толстый. Я с трудом сглатываю. Что на меня нашло? Провожу пальцами по его длине, пока Фишер медленно ведет пальцами по моему бедру и под материал моих коротких шорт. Его средний палец сразу же находит мой центр и погружается внутрь. Я стону. Вода продолжает биться о нас, пока мы целеустремленно гладим друг друга. Он снова прижимается к моим губам, и я слегка поднимаю ногу, держась за Фишера для равновесия. Он не разочаровывает. Мне не требуется много времени, и мои пальцы подгибаются от удовольствия, когда волны океана соединяются с моими волнами оргазма. Я усиливаю обхват и увеличиваю частоту, пока не чувствую тепло его спермы в своей руке.

Это короткое чувство. Вода быстро смывает его, но этого достаточно, чтобы я почувствовала себя совершенной. Фишер застегивает молнию и касается моей щеки ладонью.

После глубоко целует и крепко прижимает к себе. Обняв за шею и талию, он поднимает меня, пока я не обхватываю его талию ногами. Он выводит нас из воды и ставит меня на землю.

— Останешься со мной на ночь? — спрашивает Фишер.

Я качаю головой.

— Это удивительное предложение, но...

— Но?

— Я не могу.

Закрываю глаза. Что я только что сделала? Это не я. Грир Хэнсон не ласкает незнакомцев на пляже. Это определенно была пьяная удаль. Действие «Маргариты» начинает ослабевать.

Фишер наклоняется ближе ко мне.

— Но я еще не закончил с тобой.

— О, Боже, Фишер... Патрик. Это было потрясающе. Но завтра я уезжаю, и мы, вероятно, больше никогда не увидимся. Может быть, мы просто должны позволить этому быть тем, чем оно было, и не... что ты говорил раньше? Испытать удачу?

Он неохотно кивает.

— То немногое, что я о тебе знаю, говорит о том, что мольбы ни к чему не приведут.

— Ты умный человек.

— Но что, если я захочу увидеть тебя снова?

Тьфу. Разворачиваюсь и ухожу от него, размышляя, сказать ли ему, что я ходячая катастрофа, и он должен бежать от меня.

Я оборачиваюсь и замечаю, что Фишер не следует со мной. Он все еще там, где я его оставила. Чувствую себя плохо и возвращаюсь к нему.

— Я в ужасном состоянии, ясно? — Я кричу, перекрывая шум волн. — Я только что пережила ужасный развод. Моя карьера в руинах, и я даже не знаю, кто я сейчас. Поверь мне, тебе лучше запомнить меня такой.

— И какой выход? — спрашивает он. — Это ты та сексуальная цыпочка, которая играла со мной?

Я смеюсь.

— Думаешь, это смешно? — говорит он, шагая ко мне.

— Я думаю, то, что ты считаешь меня сексуальной, забавно. И я, играя кого угодно, даже отдаленно не приближусь к правде. Я не умею играть, Фишер. И если бы ты знал меня, ты бы понял, насколько это правда.

— Позволь мне узнать тебя. По крайней мере, дай мне свой номер.

Он не оставляет эту тему.

— Ладно. Это выполнимо.

Фишер улыбается, как будто выиграл в лотерею. Он олицетворяет собой всё, что я когда-либо писала о том, каким должен быть настоящий мужчина. Но таких, на самом деле, не существует. Если я узнаю его поближе, то, вероятно, обнаружу, что он действительно мужчина-проститутка. А может, он просто сбежал из тюрьмы. Или у него дома жена и трое детей. Черт, надеюсь, что нет. Я решаю, что мне делать, пока мы возвращаемся в отель. Кое-что лучше оставить как идеальные рассказы с идеальными концовками. Фишер один из них.

Я дам ему номер. Вдруг существует маленький шанс, что он мой человек.