Коготь динозавра

РАЗВЕ ЭТО НЕ ЧУДЕСА?

На ладошке у Светки лежал камень. Он был плоский, как листок, а по его краю тянулись словно обкусанные щипчиками зубцы.

Василий Григорьевич посмотрел на Светку:

— Ты где это прихватила, в музее?

— Ви что? — Светка покраснела и вскинула ресницы. — Что ви, зачем ви меня обижаете, что я…

Василий Григорьевич и сам покраснел от того, что неловко сказал. Он и не думал её обидеть. Просто таких камней в музее лежало множество, и по нечаянности она могла взять.

— Ну не сердись, ну извини! Но камень откуда?

— Вон там их полно! — пожала плечами Светка и показала на каменный островок, который поднимался напротив палатки.

Василий Григорьевич, подбежав к нему, закричал:

— Да вы смотрите! Смотрите! — И он запустил руки в кучу камней — кремушков, халцедонов, отделанных рукой первобытного человека. — Каменный век! Целая мастерская…

Скрёбла, кремни, наконечники стрел лежали прямо на земле под скалой, будто их только вчера оставили неизвестные мастера, хотя прошло уже десять тысяч лет! Вот здесь, у крохотного грота, в одеждах из шкур они сидели, здесь они тёрли камнем по камню…

Василий Григорьевич поднял голову и вдруг на скале на уровне глаз заметил слабые штрихи. Он приподнялся, потёр их ладонью — штрихи проступили сильней; он потёр рукавом тельняшки — и по старому камню помчался дикий верблюд, выбитый рукой древнего охотника!

— Ну что? — Василий Григорьевич повернулся к Вике: — Нет чудес?! — и снова запустил крепкую руку в кучу халцедонов. Здесь их было столько, что можно было вооружить первобытное войско!

К камням босиком бежала Людмила Ивановна. Она взмахнула руками, будто собиралась что-то крикнуть, но её опередил Коля. Без всякого подвоха, искренне и горько он произнёс обычные её слова:

— Не может быть!

Ведь мог же и он, именно он, староста исторического кружка, открыть стоянку древнего человека, возле которой сидел всю ночь! А вместо этого потихоньку помогал Генке печатать следы динозавра…

— Ну, видишь? — сказал Вике ещё раз Василий Григорьевич и высыпал ей в ладонь горсть камней. — А ты говорила!

Но убеждать её больше было не нужно ни в чём. Она и сама хотела в дорогу.

— А как же всё это? — растерялся Коля.

— Сообщим в Академию наук, — сказала Людмила Ивановна.

— Сообщим и зарегистрируем! — подмигнул Генка и похлопал себя по карману, в котором перекатывался камень, одолевший, может быть, миллионы звёздных километров.

— Так что? — сказал Василий Григорьевич Церендоржу, который грыз баранье рёбрышко. — За динозаврами?

— Ф общем, да! Правда, есть ещё одна маленькая останофка, — и он кивнул на Бату. — Целый год отца не фидел…

— О чём речь! — сказал поднырнувший под руку Генка. — Уважать родителей — главный пионерский закон!

Василий Григорьевич хлопнул его слегка по затылку и, польщённый знаком внимания, Генка спросил:

— Собираться?..

— Конечно! — сказал Церендорж. — А следы динозавра пудем забирать?

Генка великодушно махнул рукой:

— Оставим что-нибудь другим экспедициям!