Коготь динозавра

ФАНТАЗИЯ

Кости громоздились под скалами, как порядочное обо.

— Тут уже целый музей, — сказал Церендорж.

— Да, пожалуй, хватит, — согласился Василий Григорьевич и с сожалением посмотрел на скалы: если бы мог, он увёз бы этот остров весь сразу! Он поднял на плечо обломок позвонка и зашагал к машине.

Бата тем временем развёл маленький костёр, разложил на большом платке куски сухого сыра, баранину, бурцыги и, достав кожаное ведёрко, показал Коле на выложенный камнем колодец.

Генка побежал вместе с Колей.

Колодец был неглубоким. В нём еле-еле плескалась последняя, наверное, тоже древняя вода. А мимо колодца через всю долину, догорая, тянулась верблюжья тропа, по которой давно никто не ступал.

Мальчики набрали воды и молча пошли обратно.

Из глубины острова доносился тихий живой голос: «А не для леса, а не для речки…» Это возвращалась к машине Светка. Скалы её не удивляли. Она шла будто по древним улочкам Еревана, которому тоже было две тысячи семьсот пятьдесят лет. Это неподалёку от него лежали камни древнего государства Урарту. Она спокойно, как правнучка и внучка этого мира, шла по древнему лабиринту, и мальчишки слышали, как то возникает, то пропадает её лёгкий голос.

А на краю брезента сидела Вика. Она что-то чертила камушком на песке. Коля поставил возле неё ведро и вдруг спросил:

— Что это^?

— Так… — Вика пожала плечом.

— Это целый проект! — воскликнул Генка.

На песчанике, побуревшем от заходящего солнца, был резко прочерчен силуэт скал.

Перед ними поднимался высокий прозрачный купол. А внутри на задних лапах высились фигуры, похожие на динозавров. Сбоку, у входа, рядом с пальмой поворачивал к людям голову гигантский динозавр, а над всем этим летела маленькая точка. Может быть, Генкин метеорит.

— Неплохо, — подойдя ближе, сказал Василий Григорьевич.

Правда, рисунок чем-то напоминал проекты из «Техники — молодёжи», но были здесь и своя рука, своя мысль.

А Церендорж, наклонясь над рисунком как-то боком, пробормотал:

— Это надо учесть! Надо иметь в виду!

Солнце вдруг дрогнуло, расплавилось, по краям скал пробежала лёгкая ленточка огня — и всё сгорело, как будто древний мир с его видениями, чудовищами в последний раз вспыхнул и ушёл на дно.

Только над горизонтом ещё багровел резкий безжалостный след. Но и он скоро пропал.

А вокруг — над Гоби, над всей землёй — разлилась спокойная ночь. Небо пересек золотистый спутник. Над уютным костерком пронёсся и погас метеор. Загорелось буквой «W» созвездие Кассиопеи, и звёздный охотник Орион, застегнув богатый пояс, взялся за палицу.

Экспедиция закончила ужин. Допила последний нарзан. И, пригасив костёр, Бата сказал:

— Пора!

Из-за горизонта, как золотая юрта, поднялась луна, и «газик» побежал вперёд, прямо к ней в гости.

Усталые, взволнованные ребята молча всматривались в дорогу. Постепенно они начинали дремать. Правда, то и дело кто-нибудь ощупывал кости — на месте ли динозавр.

А Людмила Ивановна обнимала ребят и восторженно говорила:

— Неужели всё это никогда не повторится?

— Почему? — сказал Генка. — Может повториться. Только не на земле.

— Это как же? — спросил Коля.

— Очень просто, — устало сказал Генка. — Вот видим же мы свет звёзд, которые давно умерли и погасли. А свет всё идёт. Так, может быть, наше изображение, как луч в кино, движется куда-то. И если залететь вперёд, обогнать, то можно увидеть и ночь в горах, и себя в Байн Дзаке, и даже динозавров.

— Только надо обогнать время, — сказала Вика.

А Коля покачал головой:

— Нет, я не согласен. Это тогда всё время только и обгонять время, чтобы смотреть на самих себя. А жить когда? Тут на земле вон ещё сколько интересного!

— Да, — подхватила Людмила Ивановна. — Столько посмотрели. В небе с пионерами встречались! В волшебном лагере в Гоби были! На верблюдах ездили! Динозавра нашли! И всё это Церендорж.

— Почему Церендорж? — зевая, улыбнулся Церендорж. Волосы его от лунного света стали чёрно-золотыми.

— А кто же? — спросила Светка.

— Добрий дух!

— Какой ещё добрый дух?!

— Ревсомол! — весело сказал Церендорж, — Революционный Совет молодёжи!

И, словно выполнив свой долг, Церендорж устало опустил голову на грудь.

Только Бата и Василий Григорьевич — два человека в тельняшках — всматривались в дорогу и напевали: «По морям, по волнам…» Им было не привыкать к ночным вахтам.