Коктейль “Торпедный сок”

Глава 23

Автодорога номер один

Звездную ночь на островах вспорол вой полицейской сирены.

У «Лобстертауна» толпились зеваки. Полицейская машина заехала на стоянку.

Уолтер взял в руки планшет:

– Ну вот, плакал вечерок…

Помощники шерифа попросили всех вернуться в ресторан. Гас начал огораживать лентой место преступления. Прибыла помощь. Специалисты проводили фото- и видеосъемку, заливали гипсом колеи. Было обнаружено много крови и один предмет обуви, тело не нашли. Только путь, по которому его волокли.

Уолтер опросил всех, кто был в ресторане. Никто ничего не видел. Он нашел менеджера.

– Сегодня не происходило ничего странного?

– Трубы прорвало. – Менеджер вспомнил, что один из его посудомойщиков курил возле мусорных баков и что-то слышал. – Альфонсо! Иди сюда!

К ним подошел субтильный юнец в сетке для волос и с пушком на верхней губе.

– Нет, я слышал только какую-то возню, удары и крики.

– И вы не пошли посмотреть?

– На стоянке всегда такие звуки.

Гас собрал троих пьяных продавцов крыш, которых обнаружил возле тики-бара. Они бродили там, спотыкаясь и оглашая ночь громкими призывами пропавшего товарища.

– Когда вы его в последний раз видели?

– Кто-то нашел на паркинге кучу бабла, и он захотел забрать.

– А деньги принадлежали ему?

– Вообще-то нет.

Криминалист в хирургических перчатках бросил в прозрачный пакет грязный дорогой мокасин.

– Это его туфля! – закричал один из продавцов.

– Не уходите никуда, – сказал Гас. – У меня еще будут вопросы.

Уолтер привел служебного фотографа к брызгам крови, обнаруженным на стене здания.

– Вот сюда.

По темной стене прыгали синие и красные огоньки мигалок.

Подошел Гас:

– Скорее всего мы установили личность жертвы. Фотограф перестал снимать. Уолтер посмотрел на напарника, потом на красные брызги – и засмеялся.

– Тебе весело?

– Извини! Я никак не могу забыть рожицу на твоем члене. Ты бы тоже смеялся, если б видел фотографии.

– Фотографии?

– У официантки в кафе были распечатки. Твоя жена сфотографировала, пока ты спал.

– Распечатки?

– Из Интернета.

Передние фары освещали туман и соленую дымку, висевшую над дорогой. В это прекрасное полнолуние перед осенним солнцестоянием «бьюик-ривьера» неспешно ехал по Кис.

Приборная панель винтажного «бьюика» отбрасывала на лицо Сержа зеленоватый блик. Он небрежно придерживал руль одной рукой, а вторую положил на спинку сиденья, медленно приближаясь к Молли. Та съежилась у противоположной двери. Серж обратился ко всем пассажирам:

– Я подумал, может, завершим этот прекрасный вечер стаканчиком в Безымянном? Что скажете?

Молли промолчала. С заднего сиденья донеслись странные звуки.

– Эй, детки, что вы там делаете? Он обернулся и вытянул шею.

– Ой.

Темные острова бежали из-под колес. Серж то и дело поглядывал на Молли. Что за ангел! С этой зеленой патиной на лице она почти как живая. Серж притворно зевнул, потянулся и придвинул руку к Молли. Она прижалась к противоположной двери, как герои фантастического фильма, когда тираннозавр просовывает голову в пещеру, но никак не может до них дотянуться, а потом один из второстепенных персонажей неосторожно ступает вперед, и динозавр хватает его, орущего и пинающегося, за голову и вытаскивает из пещеры.

– Я не кусаюсь, – сказал Серж. – Может, сядешь поближе?

Он похлопал по виниловой скамеечке между сиденьями. Молли не сдвинулась с места.

– Так ты выпадешь из машины, – предостерег Серж. – «Бьюик» довольно дряхлый. За замки не поручусь.

Молли перестала цепляться за дверцу и напряженно выпрямилась. Пальцы Сержа крадучись направились к ней. Молли смотрела прямо перед собой. С очередного моста открывался великолепный вид на ночной океан и мигающие огоньки домов. Рука Сержа заскользила к Молли. Так, еще немного… Звуки на заднем сиденье стали громче. Серж покосился на руку краешком глаза: она зависла над плечом Молли, как Нил Армстронг, выбиравший место посадки в Море Спокойствия. «Бьюик» качнуло. Серж опустил руку. Два дюйма, один дюйм. Спокойно…-

Ладонь Сержа легла на плечо Молли. Та вздрогнула, но не отодвинулась. Серж облегченно выдохнул. «Посадка мягкая, «Орел» прилунился».

На заднем сиденье Брэнда закричала:

– О боже! Да, да! Трахни меня!..

– Ой! – Серж отдернул руку и лихорадочно закрутил верньер приемника. – Может, музыку послушаем?

«О-о-о-о-о-о, так люблю любить тебя, детка, о-о-о-о-о, у-у-у-у, о-о-о-о!..»

Серж покрутил дальше.

«Я вижу рай в свете автоогней…»

Еще одна станция.

«Эй, попляшем буги, скажем: «А-а-а-а! Ха-а-а-а!» Вам вставляет, а-а-а-а?..»

Серж выключил приемник, откинулся назад и нервно улыбнулся.

Наконец «бьюик» перестал качаться. Стало тихо. Но ненадолго.

– Тормози! – заорала Брэнда. – Меня сейчас вытошнит! Серж вывернул на обочину, как сотню раз делал для Коулмэна. Брэнда открыла дверь. Серж повернулся:

– Коулмэн! Будь джентльменом! Придержи девушке волосы!

Дверь Безымянного бара распахнулась.

– Серж!

Он пробежал вдоль табуретов, шлепая всех по ладони. В конце обернулся:

– Молли, это ребята. Ребята – это Молли. Коулмэна вы уже знаете. За кадром Брэнда, которая торчит из машины.

Коулмэн и Молли сели рядом с бильярдным столом. Щелкнули шары, «семерка» закатилась в боковую лузу. Из кухни принесли пиццу.

Серж пошел к музыкальному автомату и вставил монеты в щель.

– Ну-с, посмотрим… Такой большой выбор… Главное – не ошибиться. Нужно выбрать идеальную мелодию. Музыка – это все. Она влияет на эмоции и меняет поведение. Неправильная песня может все испортить. Какую, какую, какую? Посмотрим, что у нас есть… – Он провел пальцем по стеклу. – Она ждет у телефона, ему нужна свобода, она ударит тебя в спину, он плачет внутри, ее тело – зона опасности, его сердце горит, ей нужно больше любви, его часы поставлены на время обмана, она больше никогда не танцует, ему нужен еще один шанс, она садится на полночный поезд… В конце кто-то погибает. А в этой всегда идет дождь. В этой не идет, но и солнце не светит. В этой есть соло на трубе, от которого у меня сосет под ложечкой, словно я забыл подготовиться к экзамену. Эта напоминает мне о дорогостоящих ошибках в нашей международной политике…

– Выбери любую! – крикнул Коулмэн.

– Ладно, ладно! Вот хорошая песня о любви. – Серж нажал В-12. Шесть раз.

Он присоединился к остальным за столом и сел боком, одобрительно глядя на обстановку и постукивая в такт музыке.

– Saturday night’s all right for fighting…*

* «В субботу вечером можно подраться» – строчка из одноименной песни Элтона Джона.

Молли изучающе смотрела на его счастливый профиль, однако видела только кошмар за рестораном. И все потому, что ее, как обычно, оскорбил какой-то идиот!

– Да.

Сначала Серж ее не услышал.

– Я сказала «да». Он обернулся.

– Что – да?

– Я выйду за тебя замуж.

– Ур-р-р-р-ра!!!!!..

От крика все посетители вздрогнули. Серж подпрыгнул и начал отплясывать твист, подпевая музыкальному автомату.

– Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-dayL Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-day!..

Услышав шум, из задней комнаты вышел владелец.

– Серж! А ну слезай с бильярдного стола! Ты что себе думаешь?

Серж спрыгнул на пол и изобразил лунную походку, ручной джайв, танец цыплят, ковыляние Игги Попа.

– Sat-ur-day! Sat-ur-day!..

Он бросил воображаемые кости и забросил мяч в невидимую корзину. Упал на колени и воздел руки к потолку.

– Она сказала «да-а-а-а»!!!

Соп Чоппи подошел к Коулмэну.

– Что случилось?

– У меня был секс.

– Нет, я про Сержа.

– А, он вроде как обручился.

– Без шуток?

Когда новость разошлась, и без того праздничная атмосфера в баре стала просто ликующей. Люди ставили друг другу выпивку, чокались, шумели, подходили пожать Сержу руку. Потом заставили свежеобрученных танцевать. По крайней мере Сержа. Молли стояла, а он скакал вокруг нее, как чертик на пружине.

Молли встала на цыпочки и на прощание клюнула Сержа в щеку.

«Бьюик» мчался на юг по автодороге номер один. Серж высунул голову из окна, подставив ее ночному ветерку. Потом залез обратно.

– Это лучший день в моей жизни!

– У меня был секс.

– Да, да! Поздравляю! Когда это было в последний раз?

– Что именно?

– Секс. Ты же раньше занимался им?

– А, конечно.

– Когда?

– Да постоянно! Вчера утром, еще дважды после обеда.

– Я имею в виду, с кем-то еще.

– А это не считается?

– Не совсем.

– Тогда это будет, – Коулмэн начал загибать пальцы, – первый.

– Ты шутишь! -Нет.

Серж шлепнул руками по рулю.

– Черт побери! Нам точно надо отпраздновать! Что же сделать? Надо что-то особенное…

У Коулмэна появилось предложение.

– Ты читаешь мои мысли!

Несколько секунд спустя Коулмэн смотрел сквозь стекло на вращающиеся корн-доги.

– Что бы мы делали без круглосуточных магазинов?

– А знаешь, кому нельзя в них ходить?

– Кому?

– Барбре Стрейзанд.

– Точно. А то растолстеет.

Они загрузили покупки в машину в пяти полиэтиленовых пакетах и поехали домой к Коулмэну.

Продукты лежали на полу в трейлере. По телевизору начали показывать сборник диснеевских мультфильмов. Приятели чокнулись стаканами газировки.

– А Брэнда?

– Да, точно. Давай затащим ее сюда, пока не забыли.

– Ну вот, сейчас реклама будет.

Они схватили Брэнду под мышки и волоком подняли по ступенькам. Коулмэн положил ее на одну из узких кроватей и любовно подоткнул одеяло.

Серж указал пальцем на карликового оленя в углу:

– А Джоджо?

Коулмэн посмотрел на него.

– И как он может спать стоя?

– Сортировщики почты только так и спят.

– Я положу его на вторую кровать. Надо как-нибудь купить ему маленькую одежку.

Коулмэн положил оленя на бок и начал его накрывать.

– А что это красное на одеялах? – спросил Серж.

– Чего?

– Чего, чего – ты все кетчупом извозюкал. Коулмэн посмотрел на свои руки.

– Опять забыл салфетки!

Он вытер пальцы о штаны и улыбнулся Сержу. Тот улыбнулся в ответ. Этот вечер ничто не могло испортить!

Они посмотрели на оленя и Брэнду, чувствуя себя гордыми родителями.

– Так сладко спят, – восхитился Коулмэн.

– Жизнь прекрасна!