Колхозное строительство 3

Глава 41

Чукча купил шкаф с внутренним зеркалом. Открывает его дома: “Жена, смотри, ко мне брат приехал!”

Жена подходит: “ Правда! И с ним баба какая-то…”

Не по своему хотению, а по божьему велению… Кособоко. Куда партия укажет… Ближе. Сердца нам велели… Всё не то.

Пришёл Пётр с тряпочным швейным полутораметровым метром измерять квартиру Галчонка. Тавтология. Зато, правда жизни. С рулетками, как и с бумагой в «стране напряжёнка». Бляха муха. Нужно сегодня же звонить Бику!

Это называется — «Укус бешеного дизайнера». Бохато. Стоит большой кожаный сталинский диван чёрного цвета с такой же спинкой и сверху ещё чёрная доска с резьбой присобачена. Круглый стол, раздвижной, на гнутых перегнутых и тоже порезанных ножках. Стулья в стиль. Венские. Всё немецкое на Руси корёжит, вот и их понавигибало. И напротив дивана буфет из прессованных опилок от души политых лаком, а там — напоказ богатство. Наборы разных рюмок, фужеров и конфетниц. Сверху люстра хрустальная, точно такая же какую в Краснотурьинске, из мести партаппаратчику за борьбу с алкоголем, нечаянно расколошматили грузчики. Руки с похмелья тряслись, а до двух часов не похмелишься.

В спальне лучше. Пётр вообще ожидал огромную кровать с железными спинками и шариками, именно в такой у Цвигуна потом найдут гору бриллиантов. Нет, у Галины Леонидовны спинки были из опилок на какой-то жутко вредный клей спаянных. (А куда она будет бриллианты прятать?). Два стула, опять венских и две тумбочки, чуть лучше, чем у солдатика в казарме, или у ЗК в бараке. Естественно сверху хрусталь. Винтаж, можно за огромные деньги потом сбыть коллекционеру. Квадратная и плоские штучки привешены в четыре ряда. Ещё бы нитридом титана железные детальки обработали и красота, нет, алюминькой покрашены. В кухне стол огромный коричневый и пару ящиков прибито к стенам. И импортная электроплитка с закрытой спиралью на две конфорки или варочные поверхности, как хоть это называлось. Сейчас и не вспомнить.

И эта та самая бриллиантовая дочь вождя. Не всё, ещё ковры на стенах, и в спальне, и в зале. И дорожка ковровая в коридоре. Вот интересно, если экстраполировать, ну закажет он мебель в Краснотурьинск, сделают её, привезут, поставят, а кто за банкет платить будет и по каким ценам? По всем затратам? По рыночной?

Замерил. Получил поцелуй в щёчку с последующим размазыванием помады от хозяйки и кисленьким рукопожатием от Лиепы. Нет, не обидел ни чем, просто руку потянул на репетиции балетный див. Из истории Штелле помнил, что так и не женится на Брежневой. Назад в семью уйдёт из-за детей. Да, их дело.

У вождя чуть получше. Комнат побольше, даже стоит румынский буфет резной, прототип той мебели, что сейчас в час по чайной ложке стругают в Краснотурьинске в двух местах, на зоне и в моделке литейного цеха завода.

И тут замерил, попил чайку с бабушкой Викторией, сдался под напором внучки Виктории, сшить ей брючный костюм пообещал.

— А жакет, как у Таньки Гришиной? — не пошлёшь ведь, срочно уходить надо.

— И жакет.

— Вика, так нельзя, — это не строго бабушка, поглаживая чудо по головке.

Вырвался. Жив!

Работы не мало. Обставить две квартиры. Так не пойдёт. Ведь двумя не отделаешься. Не откажешь ведь другу Цвигуну, а у него начальство, а у Семичастного жена. Этому не будет конца. Краснотурьинск не справится. И чего робить?

Ответ очевиден. Нужно строить мебельную фабрику. Режут же в Румынии мебель в промышленных масштабах. Набросаем план. Фабрика — это здание. Это оборудование. Это железная дорога. Это склады. Это резчики по дереву. Это станки. Это фрезеровщики, пильщики и прочие директора производства. Хреново. Сейчас конец сентября и строить здание и прокладывать ветку железнодорожную не простая задача. Не Корчагины же в Краснотурьинске живут.

Повздыхал Пётр и пошёл съедать слона по кусочку. Первым, на завтрак, можно сказать, попался министр Министерства Лесной, Целлюлозно-бумажной и Деревообрабатывающей промышленности СССР (Минлесбумпром СССР). Николай Владимирович Тимофеев был не стар. Лет пятьдесят. Открытое ухоженное лицо, красивые очки в золотой оправе (умеют где-то делать), волосы, как у Брежнева, зачёсаны назад. Довольно высокий — с Петра ростом. На разных совещаниях виделись несколько раз.

— Николай Владимирович, я тут совсем с ума сошёл и решил в своей вотчине построить огромную мебельную фабрику. Срочно. Что думаете?

— Думаю, а не хлопнуть ли нам по рюмашке армянского коньячка. Вот, что я думаю.

— Ход ваших мыслей мне понятен. Споить этого придурка Тишкова и сдать в вытрезвитель, а его за это непременно выпрут с министров, — поржали.

Тяпнули. И лимон нашёлся, и шоколад «Алёнка». Тяпали-то легко, а вот переговоры пошли не лёгкие. Хорошо до Госплана не добрались. Деньги дадут. Наскребут. Стройку начнут весной. Станки с помощью Тишкова и Бика купят во Франции. Придётся ещё и Гарбузова напрячь по переводу отечественной крепкой валюты в никчёмные франки. Люди? Будет Жильё, будут и люди. Жильё? Денег даст товарищ Тимофеев на строительство пары домов. Освоите?

И ещё куча вопросов и ответов. Итог каков? Послали, но аккуратно. Про Брежнева Пётр первым делом упомянул. Послали во Всероссийский проектно-конструкторский и технологический институт мебели. Зачем? А затем, что продукцию новая фабрика выдаст в лучшем случае через год. И чего Ильичу сказать? «Ждите ответа». Ответит ведь.

Решили, что Пётр срочно бежит туда. Там по его замерам и эскизам делают чертежи, и с этими чертежами он бежит в управление Мебельной Промышленности. Там ему находят ближайшую к Краснотурьинску фабрику и делают доски. Ну, а дальше сам. Всё сам.

И люди везде хорошие, и заходил ведь к ним министр целый, и после звонка другого министра, и под сенью имени Вождя. Не будет у Брежневых мебели. Тараканы! Лишь бы в угол залезть! Да, вот хрен вам! Ни дай бог, на секунду просрочите, с Цвигуном приду. И с милицейской дубинкой. Так не сказал. Но потом позвонил Николаю Владимировичу Тимофееву и ласково сообщил, что Леонид Ильич очень недоволен сроками остался. Ложь? Понятно. Но не побежит же лесник проверять. Побежит хвосты накручивать.

Осадочек у Владимировича останется. Ну, уж точно лучше у него, чем у дорогого Леонида Ильича. Можно, тем более, потом прогнуться и похвалить Ильичу министра при нём самом. Лизнуть. Тьфу ты. А как вы хотели, господин Штелле? И зачем всё это?

Домой хочу!!!

Точно! Домой надо позвонить. В смысле, в Краснотурьинск. Пусть бросают все дела, и резать запчасти начинают.

И зачем понятно. Слово есть красивое. Диверсификация. В словаре написано, что диверсификация — это расширение ассортимента выпускаемой продукции и переориентация рынков сбыта, освоение новых видов производств с целью повышения эффективности производства, получения экономической выгоды, предотвращения банкротства.

В Краснотурьинске к 2020 году половина производств позакрывают перестройщики. И люди пойдут в вахтеры и охранники с мерчандайзерами. А вот такую фабрику не закрыть. Хрен вам, а не оптимизация, товарищ Лунтик.