Колхозное строительство 3

Интермеццо 12

Ввели четвертую программу телевидения. В первый же день гражданин сел к телевизору, включил первую программу и увидел, что по ней выступает Брежнев. Переключил на вторую — снова Брежнев. На третью — опять Брежнев. Переключил на четвертую. Там сидит полковник КГБ и грозит пальцем: "Ты сейчас у меня, тварь, допереключаешься!"

В кабинете сидели двое. Брежнев вызвал Пельше. Обсуждали с Арвидом Яновичем нездоровые шевеления в Армении. Начались последовательные попытки эмиссаров партии «Дашнакцутюн» пересечь государственную границу СССР с последующей легализацией в Армении. В руководстве партии стали распространяться мнения о неэффективности дипломатических средств борьбы и необходимости силовых акций, которые могли бы привлечь внимание мирового общественного мнения к армянскому вопросу. Вот только армянских террористов в СССР и не хватало.

В это время тренькнул звонок внутреннего телефона.

— Леонид Ильич, здесь председатель КГБ Семичастный Владимир Ефимович. Говорит, вопрос сверхсрочный.

— Пусть заходит.

Брежнев закрыл папку с данными по дашнакам. Семичастный был в мыле. Красный, мокрый, всё время вытирал пот со лба.

— Что у тебя, Владимир Ефимович?

— Час назад узнал об отравлении Андропова. Как узнал, сразу к вам, — и опять пот стёр. Бежал что ли?

Семичастный взглянул на Пельше и как-то тихонько кивнул на него Брежневу.

— Говори. Арвид Янович в курсе дел по американцам.

— Моррис Чайлдс и его брат Джек Чайлдс позавчера были арестованы и дали признательные показания. Они привели косвенные свидетельства вербовки спецслужбами США заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран Юрия Владимировича Андропова. Ни каких документов при них нет, но, по их словам, Андропов был завербован людьми адмирала Канариса ещё во время работы первым секретарём ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР. От немцев данные о вербовке попали к американцам. Сотрудники комитета на следующее утро в пять часов прибыли на квартиру Андропова. Дверь открыла жена. Сказала, что муж в кабинете. Дверь была заперта. На стук никто не отзывался, пришлось ломать. Андропов найден мёртвым, по характерным чертам сделано предварительное заключение — отравился цианидами. Время смерти около полуночи. На столе найден интересный документ. Отталкиваясь от него, на данный момент удалось установить, что судьба старшего сына Андропова, Владимира Юрьевича, сложилась крайне неудачно — он дважды сидел в тюрьме за кражи. Освободившись, последний раз, уехал в Тирасполь. Там начал пить, спивался, не работал. Андропов скрывал, что его сын сидел в тюрьме. Могли шантажировать и этим.

— Подожди Владимир Ефимович. Раз после ареста братьев Чайлдс он покончил с собой не сразу, то выходит, знал результаты допроса? — снял очки и положил их перед собой Брежнев.

— Так точно, товарищ Генеральный секретарь, мы сделали такие же выводы. Получается, в КГБ крот и он на очень высокой должности. О признании братьев Чайлдс знали не больше двух десятков человек. Даже полутора десятков.

Брежнев переглянулся с Пельше. Вот буквально несколько минут назад они разговаривали о неудовлетворительной работе комитета Госбезопасности в последнее время. А тут очередной предатель в руководстве. Мало было Полякова.

— Плохо работаете, Владимир Ефимович, — зыркнул на генерала Пельше, прокол за проколом. Если бы не этот «Яков», так бы и не выявили у себя таких матёрых предателей. А всё потому, что ерундой занимаетесь вместо работы. Что с убийством Суслова? Что с Яковом этим? Всё диссидентов караулите. Обхаживаете их. Жёстче с ними надо. И не обращать внимание на визги за бугром.

— На самом деле, Владимир Ефимович, долго мы с эти Солженицыным цацкаться будем. Устройте ему автомобильную катастрофу, — поддержал латыша Брежнев.

— Подожди Леонид Ильич, тут можно тоньше сработать. Он ведь сейчас учителем работает. Сфабрикуйте на него дело по изнасилованию школьницы, семиклассницы там. И чтобы он признательные показания дал и свидетели нашлись. И на суде, чтобы признался. А потом на зону, и пусть его там встретят урки, как полагается встречать насильников. Пусть от стыда повесится через пару недель. А остальных из верхушки этого кубла выслать за Урал в маленькие деревни учителями. Вон Фурцева рассказывала, что троих в Краснотурьинск к Тишкову спровадила. Работают, песни переводят, детей языкам учат и сидят тихо, как мыши под веником.

— На самом деле, товарищ Семичастный встряхнитесь. Что с американцами. Допросы закончили?

— Никак нет, думаю, ещё пару дней с ними придётся повозиться.

— Хорошо, я соберу на пятое октября Политбюро. Доложишь. И даю тебе десять дней, чтобы нашёл предателя. Иди, работай.

— Думаешь, Леонид Ильич, заменить его? — когда ушёл Семичастный, спросил Пельше.

— Конечно, но не сейчас. Вон чего разворачивается. Коней на переправе не меняют.