Колхозное строительство 3

Глава 6

Данную главу написал совместно с Дмитрием Соловьём. Спасибо также Михаилу Николаевичу за идею про подарки.

Дверь из приёмной словно ногой отворили. Она даже врезалась в стену. Хорошо не из опилок и бумаги сделана, выдержала. Заскрипели косяки. На пороге возникла секретарша. Фурцева «свою» забрала с собой. Жадная. Взамен Пётру выделили эту дивчину. Хм, дивчину. Тамаре Филипповне было лет сорок с хвостиком. Вот, бой-баба к ней вполне подходящий эпитет. Ростом она была с Тишкова, то есть метр семьдесят восемь. И килограммов в ней было не меньше сотни. Только это были не целлюлитные складки. Не бицепсы, конечно, но и не жир. Скорее всего, бывшая спортсменка. Но это бы всё ладно. Была Филипповна холериком. Пётр в принципе тоже. Но вот если взять тысячу холериков выбрать из них самого или самую холеристую, то эта особь будет бледной тенью Тамары. Ну, и как все холерики, секретарша была ещё и паникёром.

— Пётр Миронович! Беда! Сейчас звонили из посольства Кубы. Через час их посол к вам приедет.

А что такое возможно? Вот так взял посол к министру и приехал. Пётр встречу на таком уровне несколько иначе представлял. Сначала через секретарей высокие договаривающиеся стороны договариваются. Потом из-за большой занятости переносят встречу. Наконец, с третьего раза, встречу удаётся организовать. Лимузины, милиция на мотоциклах. Флажки.

А КГБ? Может, туда позвонить надо?

— Что сказали-то, успокойтесь, Тамара Филипповна. Что-то приготовить надо? Почему «БЕДА»?

— Так вы на «Мосфильм» собирались.

Точно, собирался. Хотелось на одного персонажа посмотреть. Есть там такая Марианна Качалова — Председатель худсовета и главный редактор «Мосфильма». Она скоро выхолостит боевые сцены в «Неуловимых» и самое главное заставит Мотыля вырезать почти все сцены боя на баркасе с Луспекаевым. Этот легендарный актёр подвиг совершил, со своими ногами снявшись в этой сцене, а Мариана посчитает, что многовато насилия. Перегружает это фильм. А не перегрузить ли саму Качалову заведовать клубом в Норильске. Хотя норильчанам ведь и так тяжело. Морозы, ветра, а тут ещё и Качалова. А что если атташе по культуре в Гану или в Заир? И в секретарши ей Тамару Филипповну.

— Ну, перенесите встречу. Позвоните, извинитесь. И сходите, пожалуйста, в магазин купите шоколадных конфет. Гулливер, если есть. И к этому времени чаёк подгадайте.

Кубу Пётр вспоминал часто. Она была другая. Яркая. И даже случай с агентом КГБ, маскирующимся под сотрудника посольства, не портил картину. Один отель Националь чего стоил. Вот как его сравнивать с «Россией». У нас всё сделали, чтобы подчеркнуть убогость, а там с точностью до наоборот. Атланты в вестибюле (или холле) стыдливо прикрывшиеся тряпочками. Потолок из тёмно-коричневых огромных балок. Зеркала в золочёных рамах, люстры, играющие хрустальными бликами, под потолком. Сверкающий коричневый пол. Наверное, не мрамор? Так даже красивее мрамора. Стойки на рецепшене из красного дерева. Громоздкие, готические. Портреты известных не только в узких кругах посетителей бывших. Хемингуэй, Черчилль, Гагарин и ещё какие-то смутно знакомые личности. Теперь, наверное, и Петра повесили. И не за одно место и даже не как в Англии «за шею». В красивой рамке из красного дерева под стеклом. Между Гагариным и Доном Карлеоне.

Приставленный к ним гид рассказал, что в этом «Национале» был съезд (партийный) пятисот мафиозо.

А обстановка номера. Кровати с роскошными резными спинками, трюмо резное и стулья в комплекте. Парадоксально, после революции, когда америкосы сбежали в свои Флориды, отель целый год простоял без хозяина и не был разворован. И только через год его национализировали и закрыли казино. Сам Фидель и закрыл. Да и кому нужно на Кубе казино? Нет теперь богатых американских туристов. Никто больше не унижает гордый кубинский народ. Только лучше ли стало от этого народу? В Российской империи в семнадцатом погуляли матросы и прочие шариковы. Экспроприировали, что плохо лежит. Да и то, что хорошо лежало — нашли. Вон даже перстень Пушкина умыкнули.

Бросалась в глаза одежда. Яркая, красочная, раскованная. Семь лет назад. Выгорела, износилась, заменилась частично на полувоенную. А все одно приятно посмотреть на кубинок на лодочках. Ещё убогие танкетки не вошли в моду. А теперь у Петра и власти хватит не пустить копыта в страну. Будет и он держимордой.

Весело было наблюдать за Высоцким. Как в мультике про Гуффи. Зависает, открывает рот и вертит головой до откручивания шеи, вперившись в зад очередной мулатки.

— Нет! Ты только погляди, какая цаца. Эх, здесь останусь.

— Владимир Семёнович! — это Фурцева.

— Но ведь цаца! — и вслед очередной опять поворачивает длинноволосую голову.

— Товарищ Высоцкий!

— Всё, Екатерина Лексеевна. Всё. Осознал. Проникся.

Петру же эти львицы не очень нравились. Толстые все. Вот вроде бы талоны на все продукты, а все женщины старше двадцати в платья не влезают. Где берут углеводы?

Повеселили на Кубе и переводчики. Одного дали кубинцы. Молодой мулат. Мачо полное. Мускулы, кучерявая головка, серьга в ухе. И кто-то ему сказал, что он знает русский. То, что он выдавал, было смесью белорусского с хорватским. То же ведь славяне. Если каждое слово попросить произнести отдельно, то смысл через час, скорее всего, дойдёт, а вот когда он рассказывал про Капитолий в Гаване и статую сисястой бронзовой тётки скопированной с Афины, то ничего понять было нельзя. Капитолий кубинцы тоже скопировали. С вашингтонского. Но грандиозно и эпически. Впечатлил.

Наши не пожадничали, и они дали переводчика. Прямо в Москве дали. И был парень без сомнения сынком чьим-то. Испанский он знал средненько, да ещё ко всему прочему испанский на Кубе серьёзно отличался от испанского в Мадриде. «Сынок» не успевал и иногда вообще чушь нёс. Спасало только, то, что с собою было аж двое носителей языка. Носительницы. Кубинки русским ещё так себе владели, но уж точно не хуже мачи. И самое главное — это был русский.

Объективности ради, нужно сказать, что Гавана, конца шестидесятых, нищей страной не выглядела. Эдакое ретро, но вполне себе ничего на фоне множества городов и деревень СССР. К тому же погода, море, зелень и радушный приём дополняли то, чего не имел Остров Свободы. И вишенкой на торте обилие американских ухоженных и очень роскошных автомобилей.

А ещё на Кубе всё время хотелось спать. И спать хотелось неимоверно. Посадки и взлёты самолётов вымотали, к тому же разница в восемь часов с Московским временем и ещё два часа с Уральским. Итого, почти половинасуток. Здесь час дня, а для прибывших из страны Советов по внутренним часам спать пора. И как выступать на концертах, когда нужно элементарно адаптироваться к климату и временной разнице?

Советская делегация в послеобеденной экскурсии по Гаване и окрестностям добросовестно продрыхла в автобусе. Прохладный ветерок, задувавший в окна, этому способствовал, а трындёж гида ничуть не мешал. Наверное, одна Маша щёлкала подарочным фотоаппаратом без перерыва, меняя уже пятую по счёту плёнку.

— Запечатлею на память, — поясняла она. — Эти кадры потом станут на вес золота.

Отложились в памяти и работники советского посольства. Не давал покоя вопрос, по какой причине они в коричневые громоздкие мешковатые костюмы продолжали рядиться на Кубе летом? Сам Тишков первым делом в гостинице сменил свой костюм на рубашку, на ту, что была с коротким рукавом и косыми рядами пуговиц, да ещё и сожалел, что не может позволить себе при такой погоде шорты и сандалии.

А ещё ведь искренность и непосредственность кубинцев. Пётр тогда долго думал, что брать в качестве подарков. Не водку же. И не утюги, как в Индию. И тут вспомнил фильм. Про кубачинские браслеты. Фильм был так себе, а вот браслеты. Позвонил Мкртчяну. И Петрос Мушегович не подвёл, достал три штуки. Раздарил их жёнам вождей. Солидные тёти, а радовались как дети. Приятно дарить подарки.

Эх, Куба. Куба.

Посол приехал не один. Виктор Мануэль Родригес Этчеверри — третий секретарь МИД, отвечающий за культуру и спорт, был прицепом. И ещё переводчик. Попили чаю с гулливерами и перешли к делам.

Братья по соцлагерю просили не много. Отправить к ним на гастроли на месяц девушек, Машу и Высоцкого. И желательно, чтобы «Вольёдя» спел пару песен на испанском. Это точно была расплата. Бог есть. Это он Петра за воровство песен наказывает. Даже и не понятно чего робить. Волхва Алёшеньку в Москву вызывать. Команданте Хуану Альмейда Боске звонить? Кто песни Высоцкого будет переводить? И опозориться нельзя. А Маша-Вика? Нет, внутри-то взрослая женщина, а вот снаружи. Правильно Филипповна сказала — «БЕДА».