Колхозное строительство 8

Событие двадцать третье

Пообщался Пётр с Пиотровскими и волхвами – и чего-то в мозгу шевельнулось, и не давало покоя. На третий день вечером в Кремлёвской больнице лежал, смотрел в потолок, всё с Китаем в мыслях воевал – и тут цепочка логическая, наконец, выстроилась. Началась с китайской Великой стены. Всё думал: если Баотоу отойдёт Монголии (ну а вдруг – почему не помечтать?), то там есть кусок стены или нет? Не специалист. Подождём.

Потом как-то незаметно мысль перескочила на Трампа с его стеной против Мексики. Вот американцы – они тупые, вбухали миллиарды в железобетон и сетку стальную. Наивные, думали, это поможет. Так ещё и не доделали. Китайцы после Мао поступили умнее: они сделали Великую Китайскую стену, и заманивают теперь туда туристов. Уже окупили, наверное, и не раз. Нет, стена-то, наверное, и раньше была, вернее, то, что от неё осталось. Их в Китае за две тысячи лет понастроили огромное количество – даже на территории РФ есть, где-то в районе Благовещенска. Вот китайцы выбрали кусок, да и построили стену заново. Молодцы. Египтяне бы хоть одну пирамиду восстановили – у них бы в разы туристов добавилось.

К цепочкам вернёмся. Стена от мексиканцев. Мексика. Вот, твою же дивизию! Там через десять лет американцы, которые тупые, совершат грандиозное археологическое, или, вернее, геолого-археологическое открытие. Они объяснят, куда делись динозавры. Нельзя! Такую кость им отдавать нельзя. Нужно, чтобы эту сенсацию нашёл СССР. О чём разговор?

Жила была в представлении Майя богиня. Имя у неё было обычное майское – Иш Таб. Можно обозвать её верёвочницей, так как она изображалась с верёвкой на шее. И была у индейцев Майя эта тётечка со змеями вместо волос богиней, покровительствующей самоубийцам. Иш Таб благоволила повесившимся и принимала их в раю бога дождя. Этот рай находился на небесах, в центре мира, в тени ветвей Зеленого дерева «Йаш-че» – и именно в рай, в отличие от христианства шли те, которые повесились.

«И потому были многие, которые из-за небольшой печали, тягости или болезни повесились, чтобы избавиться от них и идти блаженствовать в свой рай, где, говорили они, выходила их принимать богиня виселицы, которую они называли Иш Таб».

В обществе майя, согласно всевозможным источникам, самоубийство считалось вполне приемлемым способом ухода от жизненных невзгод. Индейцы вешались из-за лёгкого уныния, из-за мелких неприятностей, даже из-за насморка, а девушки – из-за прыща на носу. Данный поступок заставлял даже уважать того, кто покончил с собой. Это, по их мнению, была возможность перейти к гораздо лучшей жизни, где ждёт множество наслаждений и награда за прошлые беды и страдания.

Пётр Штелле всю эту ерунду прочитал и запомнил совсем не из-за склонности к религии, тем более чужой. Смотрел по «Дискавери» рассказ о том, как погибли динозавры, и потом решил глянуть, а чего в интернете есть про это. Вот на Иш Таб и наткнулся. Шпионская история! И американцы, выходило, совсем даже и не тупые. Так – туповатые.

Через десять лет большая экспедиция из США будет несколько месяцев что-то искать в одном из самых глухих уголков мексиканских джунглей, на северо-западной оконечности полуострова Юкатан. Мир – и особенно разведки этого мира – заинтересовались. Это «Ж-ж-ж» – неспроста! Слухи ходили всевозможные: от поисков подземного бункера Гитлера до секретной базы летающих тарелок. Наши разведчики туда тоже ломанулись – однако вскоре американцы нашли, чего хотели, и оказалось, что разведке это неинтересно. Свалили. А вот индейцы мексиканские возбудились: эти северные варвары нашли пальцы богини Иш Таб.

Майя время от времени тоже находили эти штуки на своей земле. Из-за формы, похожей на фаланги, индейцы считали, что эти капли расплавленного кварца – на самом деле отрезанные пальцы богини. Очень сильно напряглись местные! Прямо за обсидиановые ножи схватились. Назревал конфликт. Положение спасло заверение учёных, что пальцы Иш Таб с территории полуострова увозить не будут. Обещание янки, ежу ясно, не сдержали – десятки таких стеклянных капель тайком умыкнули. Так чего от варваров тупых ждать?

А зачем, собственно говоря-то, янки пальчики искали? Вот и добрались до динозавров.

В 1978 году штатовцы проводили исследование на дне Мексиканского залива – искали новые залежи нефти. Нефть в то время была дорогой, так что на поиски чёрного золота сил и жёлтого золота не жалели. Новых месторождений в тот год не обнаружили, зато нашли кое-что другое – удивительные кольцевые горы на океанском дне. И эти горы не заканчивались в море, а выходили на сушу!

Американские геофизики выдвинули теорию: дескать, эти горы на самом деле являются границей огромного кратера, который образовался чёрт знает когда после удара огромного-преогромного метеорита о нашу маленькую голубую планету. Диаметр кратера составлял 180 километров, а глубина – 20 километров! Через два года поиски сухопутной границы кратера продолжились на территории Мексиканских Соединённых Штатов.

Прилетевший из космоса камешек состоял из переходного металла платиновой группы иридия и влетел в землю с такой скоростью, что порода моментально испарилась. Сила взрыва составила примерно 100 тератонн тротила – а это, на секундочку, в два миллиона раз больше мощности советской «Кузькиной Матери»! Как следствие этой встречи, пятнадцать триллионов тонн расплавленной породы, в основном песка, моментально выплеснулось в океан и на близлежащий полуостров. В полёте песок застыл и превратился в сросшиеся стеклянные камни (тектиты), очень похожие на песочные часы – они же пальцы Иш Таб. Иридий в земных породах встречается очень редко, поэтому высокая концентрация иридия в образцах породы говорит о космическом, а точнее, метеоритном их происхождении.

Главным результатом американских исследований стало открытие самого большого в мире кратера, который остался от метеорита, погубившего милых динозавров.

Нет, такая корова самим нужна, решил Пётр, и взялся за телефон. «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!» – это не городничий, это Пётр сказал. Нужен был крутой археолог с мировым именем. И он есть – и он именно тот археолог, который нужен.

– Добрый день, Пётр Нилович, – обрадовал Демичева своим звонком Тишков. – Не буду ходить вокруг да около – разыщите, пожалуйста, мне Юрия Кнорозова. Это историк и лингвист, что разгадал язык Майя. Пусть бросит все дела и посетит меня в Кремлёвской больнице. Есть очень важное дело.

Интермеццо двенадцатое

Васька Грач, Крендель, Толик Давикоза по прозвищу Казан и Сеня Котов, он же Кот, сидели на чурбачках в тени избушки и занимались маникюром. Ножнички маленькие бабские им выдал старший лейтенант, который так и не представился. Когда же его спросили в лоб – а как, товарищ милиционер, вас звать, то он ухмыльнулся и выдал старую шутку:

– Меня звать не надо, я сам прихожу.

– А всё же? Нужно же как-то между собой общаться.

– Не нужно никак общаться. Я сейчас вам всё покажу и на неделю исчезну, а вы будете работать – вот между собой и общайтесь.

Так и звали – товарищ старший лейтенант.

Утром он распихал партизан и повёл по еле приметной тропке навстречу солнцу – на восток, значит. Недалеко – зашли в лес и вышли на другой поляне, и вот вся южная часть этой поляны была в зарослях конопли. Высоченные, тёмно-зелёные, с мохнатыми верхушками стебли чуть колыхал утренний ветерок. Мент выдал каждому по секатору, они быстро набрали пять больших пучков, взвалили на спину и вернулись к своему жилищу. Там Учитель растянул на земле новую белую простынь и показал, что надо делать.

Грач уже был один раз в таком походе – правда, в другой компании и с другим проводником. Тогда просто ободрали листья и высушили их, потом распихали по рюкзакам, и на каком-то перегоне вскочили в товарный вагон, который для них открыл напарник проводника. Всё. А тут какие-то выкрутасы! Он всё это старшему лейтенанту и высказал.

– Дети вы! Ничего не понимаете. Мы будем делать гашиш, который в разы дороже, и сушить не листья, а шишки или метёлки, что тоже гораздо дороже просто листьев. Хотите ведь заработать нормальные деньги? Вот и не умничайте.

Вот сидят, выстригают. Работа, с одной стороны, несложная – бери и маникюрными ножничками старайся все даже самые маленькие листочки вокруг шишки или метёлки состричь. Как становится она голой, то и подвешивай на сушку. На солнце, как в прошлый раз сушили, нельзя. Обязательно в тени – заносили в дом и на небольшом чердаке подвешивали на натянутых тонких проволочках, да ещё каждый день просматривать надо, чтобы не заплесневела шишка. Листья же в это время сушили в тени дома на простынях. Так пять дней и прошло. Вечером появился мент, на этот раз – в гражданском и с двумя оцинкованными вёдрами. Проверил, как сушатся на чердачке и в домике уже – там места не хватило – метёлки, и удовлетворённо покивал головой.

– Нормально. Завтра с утра гашиш будем делать.

– Пыльцу, что ли, собирать? – попытался изобразить из себя знатока Кот.

– Это пластилин. А мы будем делать гашиш. Ладно, давайте похаваем – и спать, завтра много работы.

Казан всю ночь ворочался и мешал лежащему на нарах рядом с ним Ваське спать, несколько раз чуть не спихнул его – потому утром Грач был невыспавшийся и злой. А тут ещё мент его работой загрузил. Отрезали они от простыни кусок и выстелили им внутри ведра, а потом воды из водопада набрали – холоднющая! Руки ломит. Мент засыпал туда нарезанных и насушенных ребятами листьев и, взяв обструганную палку, начал мешать. Долго мешал, потом устал и передал палку Грачу, да ещё все подбадривал – быстрее, мол, мешай. И Васька утомился, палка перешла к Коту.

Всё это где-то полчаса продолжалось – а потом было полнейшее разочарование. Когда мешанина закончилась и все вопросительно посмотрели на казаха, он ухмыльнулся и послал их за новыми связками конопли.

– И сильно там не спешите. Мне тут свидетели не нужны.

Парни обиделись – так хотелось посмотреть, как же этот гашиш делается. Секретничает, блин! Ну, хотя и мента понять можно. Такие деньги – кому захочется делиться. Одним словом, обломались.

Пришли, а лейтенант уже сидит у очага и огонь разводит. Вернее, развёл и чайник ставит. Вот и пойми – то ли нужна температура и огонь для процесса, то ли нет. Гад! Мент поганый. Грач-то хотел и сам потом себе в личное пользование наделать. Нужно будет подсмотреть в следующий раз, как он из этой зелёной мокрой листвы этот дорогущий наркотик делать будет.

Однако мент и тут обломал:

– Так, пацаны. Через пять дней уезжаете. Берёте шишки, что насушили, и я вас в поезд посажу. Сегодня те, что высохли, по рюкзакам распихайте, чтобы понять, сколько ещё влезет. Никаких мешков. Доберётесь в товарняке до Волгограда, а потом до Одессы уж сами. Лучше возьмите частника, кусок пути сделайте на машине, дальше кусочек, как туристы, пешком, потом ещё кусок на частнике. В поезда не суйтесь без крайней нужды, а особенно на вокзалы. Там менты, и могут быть с собакой, – он оглядел притихших гонцов. – Ладно, бывайте, мне ещё домой до ночи успеть надо. Вон, я вам чай поставил, отдыхайте сегодня.

– Чё, парни, курнём, раз отдых зараз?

– Я пас, – Крендель потянулся за кружкой, – чёго-то мене морозить, прохолов кажись, полиз вчора в озеро.

– Дебил, я ж тоби казав.

– А грязные-то все! Надо будет хоть перед дорогой вымыться, от нас ведь анашой за версту прёт. И шмотки постирать, – понюхав рукав рубашки, веско сказал Кот.

– Але ж и правда.

Событие двадцать четвёртое

После больничного ужина захотелось есть. Не, понятно – больница, но у него же нога, а не гастрит! Жиденький суп да каша в обед, до кучи с творожной запеканкой, оставшейся с завтрака – это перебор для здорового организма, который кости восстанавливает. Вот, хоть молока большую кружку выпил. Холодильника, как в будущем, в палатах нет. Идти на кухню выпрашивать – пролетарская совесть не велит.

Всё же мысль материальна! Вот думал, думал о еде – и еда сама пришла. Вернее сказать – приехала. Позвонил Пётр-танкист, сказал, что приедет сейчас и гостя привезёт. С гостинцем.

О приближении гостей узнал не по грохоту каблуков. Запах!!! Сначала в палату вломился запах алма-атинского апорта. Потом в тапочках вошли два тёзки – в смысле и сами тёзки, и ему тёзки. Пётр Оберин и Пётр Редько, правнук того самого Егора Редько, что и вывел сорт Алма-Атинский Апорт. Сто лет прошло. Пётр, приехав, сразу дал команду всё, что можно, о создателе сорта узнать. Таким людям памятники нужно ставить! Искал бумаги, а нашёл огромную семью садоводов-любителей, живущих в Алма-Ате и работающих чуть не на всех её предприятиях, и вот этого достойного наследника старшего Редько. Пётр Павлович был агроном и селекционер, тоже яблонями занимался в городском питомнике. Вот приехал, привёз первый урожай.

– Добрый день, Пётр Миронович! Яблочки вот поспели. Мы набрали и к вам домой хотели отвезти, а там говорят – вы в Москве, в больнице. Яблоки-то я вашим отдал, а директор, Иван Семёнович, как узнал, сразу мне командировку выписал. Езжай, говорит в Москву, и в больницу пробейся, и яблоки передай. Непростое занятие – в эту больницу пробиваться. Спасибо, додумался вам домой позвонить, а они мне телефон вон Петруши дали. Ну, а он топнул ногой – и двери сего Освенцима открылись чудесным образом. Да вы угощайтесь яблочками-то, – это Пётр Павлович Редько выпалил за три секунды, при этом успев достать из бумажного пакета ярко-красный фрукт, вытереть его платочком и сунуть Тишкову. Сел и стал с вдохновенной улыбкой смотреть, как Пётр поедает прадедовское яблоко.

– Вот, твою ж. Червивое. – Пётр выплюнул кусок.

– Боже мой. Что же это?! Ведь лично все проверял! Ах, паразит, он с жопки залез, я и проморгал! Да вы не переживайте, Пётр Миронович, берите другое. В этом году от яблоневой плодожорки спасу нет – прямо стихийное бедствие. Никакие опрыскивания не помогли, – снова протёр яблоко, сбивающее с ног ароматом, и сунул Тишкову.

– Опрыскивали? – в мозгу щёлкнуло. Опять цепочки соединились. Вот только всё это поздно, блин, происходит! Чего эти гады, что его сюда запендюрили, не могли память улучшить?

– Пётр Павлович! Сейчас я вам на государственную премию совет скажу.

– Как от плодожорки избавиться? Во Францию новый яд придумали? Инсектицид хороший?

– Не надо яду. Говорю же – на государственную премию. И нужно будет по всему миру запатентовать. Я Бику позвоню, он приедет на следующий год, если у вас всё получится, и поможет с патентами. Думаю, после меня самым известным русским будете. А, нет – третьим. До нас ведь Гагарин есть.

– Шутите? Или, правда, знаете способ? Я запишу, – полез за ручкой биковской в нагрудный карман коричневого пиджака.

– Нечего записывать. Всё элементарно, Ватсон! Берёте гвоздь-сотку и забиваете в яблоню на высоте 15 сантиметров от земли, на несколько сантиметров в глубину. Потом берёте второй такой же, и вбиваете на полметра выше. Всё – подключаете к розетке. Нижний должен быть фазой. На две секунды ток, перерыв пять минут. Снова на две секунды, и так пять раз. Всё: вынимаете гвозди, садовым варом дырочки забиваете и замазываете.

Что это даёт? Инсектициды больше не нужны – моментально гибнут все червяки-вредители, которые уже наточили свои острые зубки, чтобы лишить вас заслуженного урожая. Кроме того, урожай каждый год у вас будет максимальным – дерево не отдыхает, как обычно, пару лет, а, благодаря электро-встряске, обильно плодоносит. Замечу, не червивыми яблоками! Ещё, кстати говоря, исчезает гниль и прочие поражения плодовых деревьев. Но тут результата не видел, потому поверьте на слово, – Пётр у себя на даче такую электро-встряску каждый год яблоням с грушами устраивал, даже и не помнил уже, откуда почерпнул – то ли волшебный ящик, то ли вездесущий интернет. Но что метод работает – сто процентов. И сейчас об этом не знает никто.

– Вот так просто? – сунул ручку назад яблочный Редько.

– Всё гениальное просто.

– Дак а чего вы, в бога душу мать, весной не сказали?! Чёрствый вы человек. Ой, простите, Пётр Миронович! Занесло. Просто подумал о миллионах убытка по всей стране – да и у нас на миллион потянет.

– Забыл.

– Извините, Пётр Миронович. Сорвалось. Вы же не обижаетесь на старика?

– Я радуюсь, что такие старики существуют.