Колхозное строительство 8

Интермеццо тринадцатое

Андрей Антонович Гречко отложил очередную сводку и встал со стула. Эти пацаны совсем озверели! Опять старослужащие забили новобранца до смерти. При этом сам маршал душой был за старичков. Убитый был таджиком. Получив от родственников посылку, он затеял продавать в роте насвай.

Об этой гадости, что прёт в армию из среднеазиатских республик, министр обороны знал – ему даже приносили показать изъятое. Тоже, кажется, изъяли у таджика или узбека, да и нет разницы. Советовали даже запретить получение посылок из среднеазиатских республик, но Гречко тогда на это не пошёл – да и сейчас не пойдёт. Нужно досматривать? Прав нет! Не зона всё же. Не тюрьма.

И что, лучше вот матери отправить сына с проломленной головой? И даже не отправишь так, лицо-то обезображено. Нужно везти в закрытом гробу. Как, бля, подскочит авторитет армии в этом таджикском кишлаке!

– Артём! – Гречко отошёл от окна, в которое вглядывался, решая, что делать с этой мерзостью в армии, – Артём, – он повернулся к, сидящему за столом и принёсшему сводку по погибшим в армии за июль 1969 года капитану, – ты состав-то знаешь? Мне тогда говорили – табак, говно какое-то…

– Так точно, товарищ маршал Советского Союза, – вскочил грузный молодой человек, сын его боевого друга.

– Не ори – и давай без «Советского Союза», я знаю, какое у меня звание. Что за состав?

Капитан явно этот вопрос ожидал: сел, достал из большой красной папки лист бумаги.

– Вот справка. В состав того насвая, что изъяли из посылки рядового Шарипова, входят: гашеная известь, верблюжий кизяк, куриный помет, сухофрукты, различные специи для увеличения слюноотделения, растительные масла и зола растительного происхождения для увеличения щёлочности, ну, и сам очень мелко перетёртый табак.

– Ссука! Верблюжий кизяк, куриный помёт… И они всё это в рот тянут?

– Причиной избиения именно этот факт и послужил. Сержанты Голиков и Миусов знали состав, и во время драки кричали: «Ты нас говно хочешь жрать заставить?!!».

– Всё, хватит миндальничать! Это уже не дедовщина. Наркотиков нам только в армии не хватает! Иди, Артём. И скажи в приёмной Сергею, чтобы сделал чай и никого не пускал двадцать минут. Подумать надо.

Подумать не получилось – и даже чаю попить не получилось. Пронзительно зазвенел телефон слоновой кости с гербом Советского Союза там, где у нормальных аппаратов диск с циферками.

– Когда уж закончится-то? – проворчал себе под нос Андрей Антонович и снял трубку.

– Товарищ маршал Советского Союза! Ким Ир Сен отдал приказ перейти границу, – звонок был из МИДа.

– Спасибо.

Гречко стоял и смотрел на портрет Ленина на стене. Ну, всё, как и ожидалось. Так и предсказывали аналитики в Генштабе. Ещё два игрока не вступили в игру. Молчит шах Ирана – и никак не отреагировал Афганистан. Трубка противно пищала, но маршал не спешил приземлять её на сверкающий золотом герба аппарат. Положишь, а она снова забренчит, ещё одну пакость выдавая. Подумать не дадут.

Нет, не думалось. Всё шло вроде по плану – но свербело в темечке: зря, может, они этот муравейник разворошили? Почти двадцать пять лет мирной жизни, а тут опять пацанов под пули отправлять.

Министр мотнул головой, хрень эту из головы вытряхивая. Советский Союз создал самую мощную армию в мире! Люди недоедали недосыпали. До сих пор нет по телевизору и холодильнику в каждой семье. Деньги шли не на холодильники, а на танки и подводные лодки. Пришло время. Лучше погибнуть в бою за Родину, чем быть до смерти забитым своими же однополчанами за продажу наркотиков! Андрей Антонович пошёл к двери через весь длиннющий коридор. Мог бы и позвонить, но вот хоть минутку ещё почти, оказывается, спокойной жизни… Открыл одну дверь и приоткрыл вторую.

– Сергей. Что с чаем? Лимон не забудь сахарком присыпать. И соедини меня с Лосиком Олегом Александровичем.

Пошёл назад, не закрыв двери, чтобы чай не расплескал Серёжа, открывая. Гречко любил пить горячущий, прямо кипяток, из стакана в мельхиоровом подстаканнике с танками. Подарили как-то серебряный набор – но серебро, оказалось, очень хорошо тепло проводит, аж рука не терпит. Какому идиоту пришло в голову из него подстаканники делать?

– Алло, третий? Соедини меня с командующим Дальневосточным Военным округом генерал-полковником танковых войск Лосиком Олегом Александровичем. Срочно, – вот вечно молодёжь спешит не туда. Мог бы и чай сначала занести.

Интерлюдия без номера

Аналитический центр, где-то в недрах правительственных учреждений Вашингтона.

– Чёртовы южные павианы, грёбаные жёлтые макаки! – в сердцах кинул грузный обладатель учёного звания, подвизающийся в качестве старшего доверенного аналитика немаловажной персоны, вхожей в высокие кабинеты Вашингтона. Работёнка была непыльная и даже интересная, сопряжённая с допусками очень высоких степеней. Один нюанс: в случае провала шефа его присным могло прилететь очень неслабо, а потому, учёный муж ответственный за столь важную умственную работу, и распалялся так, как будто на шило присел ненароком.

Его товарищ по несчастью, уже которые сутки покидающий аналитический центр, чтобы только упасть на кровать и отправить естественные надобности, криво усмехнулся.

Инцидент на Каракорумском шоссе ничуть не охладил решимости пакистанцев, ну а про китайцев, закусивших удила и прущих напролом к своей цели, и говорить нечего. Впрочем, какого бы невысокого мнения ни был аналитик об индийских военных, но уж в способности тех тормознуть китайский прорыв в горных теснинах он не сомневался. Действия китайцев скорее походили на жест отчаяния – но решимости им было не занимать.

Не спрашивая старшего товарища, младший аналитик нацедил себе в стакан холодной шипучки и, развязав галстук, откинулся в кресле. Жара! В отличие от старшего товарища – политического назначенца, он был кадровым работником отдела, гораздо глубже погруженным в тему, и прекрасно понимал: если пакистанские военные дали шенкелей своему верблюду, то остановить их будет не так просто. Индия для них – непримиримый враг, укусить которого, а ещё лучше – не просто укусить, а вырвать хороший кусок мяса – дело святое и богоугодное. Чёртовы фанатики!

Но делать что-то было нужно. Политическое руководство регулярно требовало отчётов и вариантов разрешения множащихся проблем – а они росли неудержимо, как снежный ком. Точечные атомные бомбардировки Китая были ошибкой, втянувшей страну в ещё одно ненужное противостояние – и это тогда, когда они по уши увязли во Вьетнаме, где конца и края так по сей день и не видно. Надо было позволить Советам продолжить их вялотекущую грызню с жёлтыми – а что теперь? Чёртовы амбиции тупых политиканов! И даже более-менее вменяемый Генри Киссинджер, бывший его профессор в Гарварде, что теперь стал Советником по Национальной Безопасности, лишился мозгов – ратует за продолжение «воспитания» Китая.

– Слушай, а что, если попросить Иран побряцать оружием у границ с Пакистаном? – наконец пришла ему дельная мысль.

– А под каким соусом? И зачем это персам? – поморщился и махнул рукой старший.

– А что? Проблемы с контрабандой, наркотиками, трансграничные банды кочевников зверствуют! – тут же, на ходу, выдал младший, поставив пустой стакан на ворох бумаг. – А если Паки не послушают, и дойдёт до горячего – намекнуть на возможность занять Белуджистан, или, как минимум, уточнить границу в свою пользу. Невелика услуга, но велик возможный выигрыш! И военным полезно, пусть разомнутся!

– Та-ак, принимается… – оживился толстяк, – но маловато! Что ещё?

– Захир-Шах пусть снова поднимет вопрос передачи спорных территорий племён и перебросит войска к границе. Тоже ведь невелика услуга, но с хорошим выигрышем в потенциале! Ну и наш посол в Исламабаде тоже пусть отрабатывает хлеб: надавит, где надо, пригрозит, посулит какие-нибудь плюшки, лишь бы паки не рыпались и не мешали индусам рубиться с китайцами.

– Хм… и это принимается. Что-то ещё?

Младший в тандеме немного возмущённо пожал плечами, всем своим видом выражая – да сколько ещё-то надо?!

– По данному направлению – всё! – Снова потянулся к сифону.

– Хорошо! Во всяком случае, хоть что-то. Теперь надо всё это красиво оформить – и я побежал к шефу!

Событие двадцать пятое

Игорь Васильевич Бенсен сидел перед своей мечтой и никак не мог заставить правую руку с гаечным ключом открутить стопорную гайку. Нужно разобрать. Нужно зарисовать детали, нужно сделать чертежи – и подетальный, и сборочный. Не самому – выделили целую группу конструкторов на Павлодарском тракторном. Точнее, группы две – ещё одну перебросили из Смоленска, и они будут заниматься автожиром. А вот вторая была сборной: большая часть – местные с Тракторного, но прислали двух человек и из Коврова. Аньку-пулемётчицу и Егора Кузьмича. Вот стоят, пыхтят за спиной. Анька, получившая прозвище за разговорчивость, молчит. Не просто молчит – сочувствующе молчит… что гораздо больше раздражает. Так-то она до тысячи слов в минуту выдаёт, не остановить – да ещё голос бог дал! Какое-то низкое контральто (ми малой октавы?), чуть не бас, и это при не сильно высоком тельце худощавом. Эдакий басящий подросток, но с косичками и огромными зелёными глазами под пушистыми, чёрными без всякой туши ресницами.

Разбирать нужно скутер. Тот самый, из детства, американский Autoped 1916 года. Тот, который и дал названию классу машин – «скутер». Рядом и второй стоял – этот Игорь Васильевич сам усовершенствовал, как бы не сто лет назад. Приладил к переднему колесу более мощный, и в то же время совсем маленький двигатель. Старый же, чихающий и коптящий, как паровоз, пошёл на запчасти для оригинала. Пётр Тишков обозвал их мотосамокатами.

Подняв руку в очередной попытке, конструктор даже коснулся ключом гайки – но рука сама опустилась. Опять духу не хватает! Бенсен встал с колен, отряхнул рабочие штаны и зло сунул ключ открывшей рот Аньке.

– Разбирай.

Отошёл, плюхнулся на стоящую рядом в курилке скамейку. Вспомнил очередной крутой поворот в своей жизни. Позавчера, можно сказать, был авиаконструктором, а сегодня вот уже сменил оперение – стал конструктором самокатов. Опустился с небес на землю.

Послышалось кряхтенье за спиной, но Игорь Васильевич поворачиваться не стал. Нужно разобрать? Пусть разбирают. Он уж проследит, чтобы ни одна гаечка пятидесятилетняя не потерялась! Их осталось на весь мир с десяток. Не гаек – «Автопедов». Музейная ценность. Усмехнулся, вспомнив, с чего всё началось. Как всегда, Джин Минго. Куда без этого собирателя несчастий! Дак и чего с него взять – джин же.

Конструктор на второй день приехал к нему в больницу. Джин был без сознания, и Игорь Васильевич вышел на улицу. Стоял, смотрел на редкие перистые облака на горизонте – и тут эта шкодная машина Тишкова подъезжает. Плотненькие ребята из сопровождения оглядели территорию и принялись выковыривать Первого Секретаря из машины. Пётр Миронович оттеснённого с крыльца Игоря Васильевича узнал и к нему направился. Оказалось, Тишков приехал проведать спасителя Алма-Аты.

– Без сознания он… Что вы с врачами-то не поговорили сперва? – начал умничать конструктор, но Тишков его прервал.

– Да звонили. Сказали. Не знаю – ведь сотни тысяч жизней спас, и мою в том числе. Знаю, что не специально, и что он этот самолёт и не видел… Но вот второй раз мне жизнь спасает – не мог не приехать. Долги отдавать нужно.

– Пойдёмте, – поднялись, постояли в палате, посмотрели на красно-сине-чёрное лицо Джина – оказывается, он лицом о воду ударился. Сотрясение и нос сломан. Оттого и кровь шла.

– Ладно, пусть выздоравливает. Пойдёмте, Игорь Васильевич, – Тишков уступил место медсестре, что пришла сменить Минго капельницу.

Спустились с помощью ребяток из Кей-Джи-Би и стали прощаться, а Тишков и спрашивает:

– Вы домой? Подбросить?

– Обяжете, а то без транспорта сегодня.

Усадили в рычащего сотнями лошадиных сил чёрного крылатого зверя. Внутри почти и не слышно. Научились делать звукоизоляцию, круче немцев и американцев! Доехали до бросаемого терема, вышли из машины – и пошёл Пётр Миронович с Мэри и мальчиками, выбежавшими из дома при появлении шумного чёрно-крылатого монстра, поздороваться. Вышел, дохромал к дому, и… уставился на Autoped, забыв и о Мэри, и о пацанах.

– Чего это, Игорь Васильевич?

Рассказал. Показал, и даже заставил Дэвида завести переделку и прокатиться перед Первым Секретарём.

– А сейчас такие штуки кто делает?

– Не в курсе. Скорее всего, никто, но ручаться не буду – если и делают, то буквально считанные единицы. А что?

– Золотое дно! Вся Азия. Миллионы, и даже десятки миллионов – да не, даже сотни миллионов желающих! Игорь Васильевич, автожир нам нужен как воздух – без него сельское хозяйство на мировой уровень не вытянем… но вот этот мотосамокат нам нужен ещё больше, чтобы заработать для страны миллионы долларов. Ну, не долларов – валюты… в общем, тонны золота. Пусть и продаваться будет за копейки, но им же там даже обычный мотороллер – дорого, а эта вот табуретка – в самый раз придётся. А, сами знаете, – курочка по зёрнышку, и весь двор… э-гхм. В общем, срочно нужны чертежи! Примерную внешность я потом набросаю. Ну, навскидку, мотор на заднее колесо, и он посреди подножки, а не одна общая. Подумайте о двигателе. Кто сейчас делает лучшие, небольшие? О сигналах. Всё, гоу-гоу!

Вот так и стал самокатчиком.

Событие двадцать шестое

Не верят настоящие коммунисты в роль личности в Истории. История – она, мать её за ногу, сама по себе, движется. Как завещали отцы-основатели – от первобытнообщинного общества к светлому будущему, оно же коммунистическое завтра. Личность же, если она зловредная, может мешать, и чуть-чуть, самую малюсенькую малость, задержать неудержимую поступь Истмата – либо, если она правильная, ну, например, кто из отцов этих, хоть Энгельс вот подойдёт… тогда может и пинка для ускорения придать. Но и пинок не сильно-то резкий – интеллигент ведь, писатель, промышленник, старенький и бородатенький. На тайского боксёра и не похож ни разу.

Почему же наши вожди, прочитав все книжки Маркса-Энгельса-Ленина, этого не услышали, и вечно пытались из первобытнообщинного сразу в развитой социализм народы перетащить? С нынешней высоты видно, что ошибались – невнимательно читали, или себя умнее Ленина с Марксом видели. Гордыня обуяла! Грех какой-то там по счёту. Давайте проклянём дружно, и пусть они там в гробах попереворачиваются. И оставим, не о них речь.

Речь о личностях. Вот: течёт эта река исторического материализма и времени – и пусть выглядит, как река. А в ней стоят, кто по пояс, а кто и по колено, ЛИЧНОСТИ. Ну, навскидку: виден бюст Галилея. По пояс погружены Декарт и Ньютон. Это из тех времён, почти ровесники. Потом есть Наполеон – тоже торчит из воды нехило. Ближе возьмём: Циолковский имеется. Менделеев ещё… водку изобрёл. Чуть не додумал – мог бы рецепт посложнее измыслить. На кедровых орешках там настоянную, или на семени аниса, на рябине черноплодной, на перегородках грецкого ореха, наконец. Да много хороших рецептов.

Кто ещё торчит из реки? Курчатов с Сахаровым головы высунули, Королёв с фон Брауном. Так, а ещё поближе? Вот и добрались. Есть там сейчас, в США, два человека, которые из воды видны почти в полный рост. Два Стива. При этом кличут их одинаково, а вот имена у ребят разные. Младшенького кличут Стивен Пол (Стив) Джобс, а старшенького хлопчика – Стефан Гэри (тоже Стив) Возняк. Оба – не англосаксонские американцы. Джобс – усыновлённый ребёнок. Родной отец – уроженец Сирии Абдулфаттах Джандали, а мать – Джоан Шибле из католической семьи немецких эмигрантов. Стефан же – ваще наш почти! Родился в Сан-Хосе, что в штате Калифорния, в семье инженера Джейкоба Френсиса Возняка. Отец Возняка – украинец, чьи родители выросли в Перемышле. Мать – Маргарет Элейн Керн – швейцарско-немецкого происхождения. Чего имеем, если всё сплюсовать? Оба наполовину немцы, а на вторую половину – украинец и сириец.

Вот нечего этим малым народам делать в США! Пётр Тишков начал эту многоходовку, ещё только в Казахстан переехав – и как мог, спешил. Точно не помнил дат рождения, но в 1969 оба уже были личностями. Один – телефонный хакер, широко известный в узких кругах. Второй уже себе на автомобиль заработал, и недешёвая ведь машинка. А ведь оба – школьники!

Был и страшенный минус. Нет, сначала о плюсах: они были из одной школы, или, по крайней мере, из одного города. И город был в Калифорнии, раз Кремниевая долина. Ещё у Джобса был одноклассник, тоже с не шибко англосаксонской фамилией Фернандес – тот, что их и познакомил. А у Возняка был одногруппник Уэйн. Легко запомнить – был такой персонаж Джон Уэйн. Теперь о минусах. Ни город детства, ни колледж, где учился Возняк, Пётр не знал, как называются. И ещё не очень представлял, как заманить эту четвёрку на казахстанщину.

Тем не менее, поставил Эндрю Лугу Олдему задачу поразыскивать эту четвёрку мушкетёров, которые перевернут мир. Дал, да и закрутился. Потом всякие негритянские войны и войны атомные – а вот в больничке лежал, перебирал в пустой голове, чего пропустил, и где ещё можно углубить и расширить, и вспомнил о Стивах.

Вспомнил – и Андрюхе позвонил. Продюсер группы «Крылья Родины» отличался замечательной чертой: он если во что вцепится, то, как бульдога, впятером не оттащишь. Сейчас он вцепился своей этой бульдожьей хваткой в будущего титана звукозаписи, а пока не особенно и известную компанию Warner Bros. Records. Через несколько лет станет Warner Music Group (WMG), и будет не по зубам – а вот сейчас!.. Тут-то он её к рукам и прибирал. Потому на вопрос Петра – как, мол, у тебя дела идут в Пиндосии – начал отчёт о скупке акций, рейдерских захватах, перетягивании членов совета директоров, и всякой прочей пурге.

– Эндрю, тормози. Это всё безумно интересно… но ты мне потом просто скажешь, что всё окей, и «Уорнер» наш – и этого достаточно. Расскажи лучше о Джобсе и Возняке.

– Нашёл пацанов.

– Чего же молчал… ёшкин тя по голове, – Пётр неудачно встрепенулся – и сразу с перекошенным от боли лицом стрепенулся назад. Ногу только перевязанную потревожил. Блин, и китайца-иглоукалывателя оставил в Алма-Ате!

– Они живут в Купертино – это городок в округе Санта-Клара штата Калифорния. Что я должен делать? Было задание найти – я нашёл.

Нда. Англичане, блин! Как будущие компьютеры, что изобретут детишки.

– Эндрю, а можно их как-то заманить в Алма-Ату? Место в лаборатории, учёба в университете за наш счёт и жильё?

– Они все несовершеннолетние, в Америке это двадцать один год. Нужно разговаривать с родителями.

– Разговаривай! Любые блага и деньги. Эти четверо нужны мне здесь. Даже, если нужно, пусть родителей берут – устроим на хорошую работу и дадим жильё.

– Окей. Теперь по компании «Уорнер»…

Точно компьютер.